Под сенью апельсиновых деревьев

Глава 4

Дни, оставшиеся до Нового года, пронеслись как одно мгновение. В доме Ванденбергов наступил день, когда должен был состояться большой бал.

Тридцать первого декабря сразу после обеда Юлия начала готовиться к празднику. Она тщательно оделась. Темно-красное бальное платье, несмотря на широкую юбку с кринолином и шелковые нижние юбки, изящно охватывало ее фигуру. Юлия по совету Софии несколько недель назад купила его в Эльбурге. Собственно говоря, на ее вкус оно было несколько вызывающим, однако София поклялась ей, что это платье соответствует последней моде и что Юлия выглядит в нем просто потрясающе. Теперь Юлия не могла не согласиться со своей подругой. Когда она двигалась в этом наряде, ей казалось, что она не идет, а парит в воздухе.

Может быть, для нее найдется партнер. Правда, Юлия танцевала не особенно хорошо, однако любила это занятие. Разумеется, в пансионе в парах танцевали только девочки. Совсем другое дело, когда тебя ведет мужчина. Юлия надеялась, что общество приглашенных гостей не будет состоять исключительно из пожилых деловых партнеров и знакомых ее дяди. В прошлом году она была вынуждена танцевать со старичком, который, хоть и обращался с ней весьма любезно и вообще, казалось, был счастлив, что ему доверили право танцевать с ней, однако был ужасно медлительным и малоподвижным. К тому же от него не очень хорошо пахло. Тогда уж лучше Хендрик или Вим, хотя они оба вряд ли будут блистать среди танцоров.

Помимо ее воли высокая фигура загорелого чужестранца, то есть того, с кем она говорила во время ужина, появилась перед ее внутренним взором. Этот Леевкен из Суринама… К сожалению, их беседа была очень короткой. Тетке Маргрет не понравилось, что Юлия разговаривала с этим мужчиной наедине, и она поспешила отправить племянницу снова за женский стол. Юлия даже не рассердилась на нее за это, ведь, кроме пары вежливых фраз, она от волнения все равно ничего не смогла бы из себя выдавить. Вим упомянул о том, что Леевкен тоже будет сегодня здесь. Может быть, он умеет танцевать? Как бы там ни было… Юлия была исполнена решимости хорошенько развлечься, и теперь, если Леевкен заговорит ней, она не будет заикаться, как беспомощная девочка-подросток.

Одна из служанок помогла ей сделать прическу. И тут у Юлии было некоторое преимущество — благодаря длинным светлым локонам. Ей не нужно было, как некоторым другим женщинам, закалывать кверху часть волос. Юлия решила сделать себе прическу с пробором посередине. Заплетенные в косу волосы она попросила заколоть на затылке черепаховыми гребнями. А по бокам ее лицо обрамляло несколько длинных локонов. Довольно рискованная современная вариация, которая, по словам Софии, в настоящее время была последним криком моды, но которую тетка Маргрет непременно осудит своим строгим взглядом. Юлия заранее торжествовала, представляя, как вытянутся лица ее двоюродных сестер. Хоть она и не была особенно тщеславной, однако когда речь шла о ее кузинах, у нее иногда возникало желание чем-то козырнуть. Юлии хотелось сегодня выглядеть хорошо, и взгляд, брошенный в зеркало, убедил ее в том, что ей это удалось. Каким-то образом она чувствовала, что этот вечер изменит ее жизнь.

Когда она спускалась по лестнице, ее внизу уже ждали Хендрик и Вим.

— Мейюфрау Ванденберг, — Вим отвесил Юлии низкий поклон и галантно взял ее под руку, — разрешите сопроводить вас к столу?

Юлия от души рассмеялась.

За столом уже сидело множество людей, а остальные гости маленькими группками стояли в зале и вели беседу. У Юлии перехватило дыхание, когда в другом конце зала она увидела Леевкена. Он еле заметно улыбнулся ей.

Тетка Маргрет попросила всех к столу.

Поев, гости разбрелись по комнатам первого этажа. Юлия зашла в большой зимний сад, расположенный в задней части дома, в котором было свободное пространство для танцев. Здесь музыканты исполняли танцевальную музыку. Юлия чувствовала себя хорошо, и постепенно напряжение стало покидать ее.

Ужин прошел без осложнений. Ее соседи по столу оказались не слишком скучными, и она уже выпила целый бокал шампанского, после которого у нее в животе приятно защекотало. Интересно, что сейчас делает София? Семья де Вееков сегодня тоже дает бал. Юлия быстро отогнала эту мысль — ведь здесь ей было не так уж плохо.

Юлия остановилась возле одного из больших окон зала. В саду зажгли факелы, и в их сиянии снег на кустах заблестел, как в сказке.

— Снег на королевских пальмах встречается крайне редко, — произнес знакомый глубокий мужской голос позади нее.

Юлия испуганно вздрогнула. Она обернулась и взглянула прямо в темно-зеленые глаза.

— Мийнхеер Леевкен! Я рада…

Теперь он стоял прямо перед ней.

— Мейюфрау Ванденберг, — проникновенно сказал он и указал на растение рядом с собой, — у нас они вырастают намного выше, но ведь там они, естественно, растут под открытым небом. В здешнем климате это невозможно.

Юлия с трудом вырвалась из ловушки его взгляда, который, казалось, бесконечно глубоко проник в нее. Она ощутила холод, а затем ей вдруг стало жарко. Она почувствовала, как кровь прилила к ее лицу. «Скажи хоть что-нибудь…» — промелькнуло у нее в голове. Она старательно искала слова.

— О, неужели климат на вашей родине настолько отличается от европейского? — удалось произнести ей.

Леевкен улыбнулся Юлии и встал рядом с ней у окна.

— Мейюфрау Ванденберг, Суринам расположен в тропиках, и у нас тепло круглый год…

— Вы можете называть меня Джульеттой…

Юлия была рада, что ей больше не нужно смотреть ему прямо в глаза, но одновременно в ее душу закрались сомнения: не слишком ли рано она предложила ему обращаться к ней по имени? Взгляд этого мужчины вызвал у нее в голове целую бурю мыслей, чего никогда раньше не случалось. Сейчас она украдкой рассматривала его профиль. Его кожа загорела на солнце. На лице Леевкена было всего несколько морщин, хотя он, по всей вероятности, был значительно старше, чем она. От него исходила природная уверенность в себе. Юлия быстро перевела взгляд на искрящийся снег:

— Так значит в Суринаме не бывает снега? — Она сама поняла, насколько глупо прозвучал ее вопрос — ведь он, в конце концов, говорил о тропиках. В тот же момент девушка, опомнившись, попыталась скрыть свою неуверенность за притворной улыбкой.

— Нет, — коротко рассмеялся Леевкен, — но зато там есть огромное количество природных красот, которые, извините меня, никакой европеец даже не может себе представить, если лично никогда не видел. — Он говорил негромко, но очень уверенно.

Юлия понимала, что ей надо его о чем-то спросить, чтобы он продолжал говорить.

— А где вы оставили вашего черного человека, который недавно был с вами?

— Черного человека? — усмехнулся Леевкен. — Черного человека зовут Айку, он — мой домашний слуга. Нет никакой необходимости брать его с собой на бал. — Он снова повернулся к Юлии, все еще улыбаясь. — Или вы думаете, что у вашего дяди недостаточно своих слуг в доме? Давайте найдем удобное место, и я расскажу вам еще немного о своей родине.

Он протянул Юлии руку и, прежде чем она успела решить, прилично это или нет, уже вел ее в другую комнату.

После двух бокалов шампанского в голове у девушки словно развязался какой-то узелок и она смогла разговаривать с Леевкеном более свободно.

Он рассказал ей, причем не без гордости, о своей плантации под названием Розенбург, расположенной на реке Суринам.

— Но там же наверняка есть опасные звери!

— О да, конечно, в джунглях водятся хищники, но они держатся подальше от домов!

— А вы женаты? — Эти слова вырвались у Юлии совершенно непроизвольно и неожиданно даже для нее самой.

Когда девушка поняла, какой неприличный вопрос она только что задала, она покраснела и потупила взор.

Зеленые глаза Леевкена потемнели.

— Моя жена скончалась пятнадцать лет назад.

— О… извините, соболезную.

Эта фраза была произнесена из вежливости, и Юлия вынуждена была признаться себе, что она не испытывала при этом никакого сожаления. Что с ней происходит?

Леевкен испытующе посмотрел на нее:

— Вам не нужно извиняться, Джульетта. Это произошло очень давно, много лет назад. А что касается Суринама… У этой страны есть и свои отрицательные стороны, и я это признаю. Но один-единственный взгляд на ее чистое звездное небо возмещает очень многое.

— А что вы выращиваете на своей плантации?

Юлия сочла, что пришло время сменить тему. Леевкен стал подробно рассказывать ей о жизни на плантации и о выращивании сахарного тростника.

Время пролетело совершенно незаметно. В конце концов Леевкен отвел Юлию назад, в зимний сад, где множество пар двигалось в такт музыке.

— Вы обещаете мне танец, Джульетта? — серьезно спросил он.

Слегка опьяневшая Юлия хихикнула:

— Да, с удовольствием. Но я уже пообещала танец своему кузену и его другу. Вам придется встать в очередь.

— Ну, когда я смотрю на все это, — сказал Леевкен, окинув взглядом пьющих, болтающих и танцующих гостей, — я понимаю, что вас, очевидно, ждет разочарование. Мне кажется, что ваш кузен и его друг…

— Что вы имеете в виду? — с любопытством спросила Юлия, когда он внезапно замолчал.

— Да посмотрите сами, — Леевкен указал в направлении молодых людей. — Мне кажется, что им вполне хватает друг друга.

И действительно, ни Хендрик, ни Вим не обращали внимания на то, что творилось вокруг них, не говоря уже о том, чтобы пригласить женщин на танец. Наверное, они снова обсуждали газету, которую собирались вместе издавать на деньги своих отцов…

Юлия с наигранным возмущением улыбнулась и просунула руку под локоть Леевкена.

— Тогда… тогда мне, наверное, придется изменить очередность и держаться поближе к вам. — Она, хихикая, взяла еще один бокал шампанского с подноса, который им протянула служанка.

Леевкен сдержанно улыбнулся:

— Мне это доставит удовольствие.

Когда музыка снова заиграла, он увлек Юлию в круг танцующих. Девушка поставила свой бокал на поднос и бросила торжествующий взгляд на кузин, а затем с готовностью позволила закружить себя в танце.

— Пожалуйста, называйте меня просто Карл, — прошептал ей на ухо Леевкен. Еще никогда Юлия не находилась так близко ни к одному мужчине.

Она воспринимала его прикосновение к ее руке, к ее плечу как жест собственника, однако Леевкен был прекрасным партнером и Юлия наслаждалась танцем — под его руководством, под его опекой, в его руках.

В полночь музыканты прервали игру. Дядя Вильгельм решил ни в чем себе не отказывать и устроил фейерверк. Когда закончился танец, Юлия слегка покачивалась, у нее кружилась голова.

— Давайте выйдем на улицу и посмотрим фейерверк прямо с веранды.

Карл провел ее к двери, где служанка протянула им пальто. Сердце Юлии все еще учащенно билось, а от их дыхания в зимнем ночном морозном воздухе появлялись маленькие облачка. Карл подвел ее к балюстраде. Здесь все еще было темно.

— Вам действительно не холодно? — И, словно это само собой разумелось, Карл обнял Юлию за плечи и слегка прижал ее к себе.

У девушки на миг замерло дыхание. Нет, ей не было холодно, напротив, ее охватил странный жар. Прежде чем она смогла что-либо сказать, первые заряды фейерверка взорвались над их головами и вниз посыпался огненный дождь.

В то время как другие гости зачарованно смотрели в небо, Юлия еще раз повернулась к Карлу. Она хотела сказать ему, как наслаждается этим вечером. Но прежде чем она смогла произнести хоть слово, ее глаза встретились с его бездонным взглядом. Глаза Леевкена казались в темноте почти черными. Он притянул ее к себе и поцеловал. Его мягкие теплые губы коснулись ее губ, и Юлии показалось, что она вот-вот упадет в обморок.

На следующий день Юлия боролась с головной болью. Неужели она выпила слишком много шампанского? После вчерашнего вечера у нее осталась масса впечатлений. Однако все воспоминания обрывались на том месте, когда губы Карла коснулись ее губ.

После обеда в дамском салоне Юлия встретила своих кузин. Сначала она хотела просто повернуться и уйти — у нее не было никакого желания видеться с ними, и к тому же до сих пор неприятно стучало в висках. Однако она вспомнила правила вежливости и подсела к кузинам.

— Чаю, Джульетта? Ах, какой прекрасный праздник был вчера! — в голосе Марты прозвучала насмешка, не предвещавшая ничего хорошего. — Ты ведь так чудесно развлекалась с этим Леевкеном…

Кровь бросилась Юлии в лицо. Неужели Марта видела их поцелуй?

Однако ее кузина лишь слегка наморщила нос и изобразила на своем лице сочувственную улыбку:

— Ну да ладно, я тебе не завидую. Все равно тебе одна дорога — в монастырь.

Юлия окаменела. Она с недоумением воззрилась на кузину. Что сказала Марта? В ушах у Юлии зашумело. Монастырь?

Марта хотела как можно дольше насладиться потрясением Юлии.

— Неужели ты думаешь, что наш отец выдаст тебя замуж? Ведь сначала наша очередь. — Марта с улыбкой прикоснулась к руке Доротеи.

Юлия слышала голос кузины, словно он доносился откуда-то издалека. Она не знала, какое будущее приготовил для нее дядя. Но то, что он может сослать ее в монастырь, ей никогда даже на ум не приходило. Внезапно Юлию охватил панический страх перед будущим. Неужели ей не дадут права решать, кем она станет?