Под сенью апельсиновых деревьев

Глава 14

Кири серьезно беспокоилась о своей госпоже. Миси Джульетта потеряла аппетит и ела как птичка. Ее лицо было нездорового бледного цвета, а глаза, казалось, смотрели куда-то в пустоту и всегда были печальными.

Кири очень старалась поднять настроение своей миси. Она снова и снова рассказывала ей всякие мелочи из жизни детей в поселке рабов. Они ведь всегда доставляли ее хозяйке такую большую радость. Однако миси была теперь осторожной. Кири слышала, как масра Питер угрожал ей рассказать масре Карлу о том, как она заботится о рабах. А что это означало, знала не только Кири. Таким образом, миси Джульетте приходилось избегать встреч с рабами, и, может быть, поэтому она была такой печальной. Что-то угнетало ее. Если бы Кири только знала что!

С горя Кири призвала на помощь Амру. Домашняя рабыня наморщила лоб, и ее руки задумчиво стали мять полотенце для посуды, которое она только что использовала: она то разворачивала, то сворачивала его.

— Амру, что мне делать? Я боюсь, что моя миси заболеет. — Кири действительно очень встревожилась.

Амру неторопливо опустилась на один из старых стульев на задней веранде и знáком пригласила Кири сесть напротив. Девочка, однако, присела на корточки рядом с Амру. Она решалась садиться на стул только тогда, когда миси ей это разрешала. Правда, стулья здесь предназначались не для господ, но единственными рабами, которые сидели на них, были Амру и Айку.

Амру снова разгладила полотенце.

— Кири, мне кажется, что миси несчастлива, потому что она еще не подарила ребенка масре, — сказала она серьезно.

Кири очень удивилась. До сих пор ее миси не походила на женщину, которая желает подарить масре ребенка. Кроме того, Кири знала, что масра очень редко посещает миси Джульетту по ночам. Дело в том, что миси в таких случаях всегда приказывала Кири утром немедленно поменять простыни и постелить свежее белье, пока миси мылась, причем мылась так долго, словно не была в ванной несколько дней. Даже Кири чувствовала запах табака и алкоголя, которые масра приносил с собой в постель, и она предполагала, что миси отдавалась масре ночью не совсем добровольно. Но девочка никогда никому об этом не говорила.

Она слышала от других рабов, что белые люди иногда заключают браки, которые не основаны на любви, и белые женщины очень часто не имеют права выбирать себе мужа.

Правда, над женщинами-рабынями тоже всегда висела угроза, что масра с плантации сам назначит мужчин, которые должны будут принимать меры, чтобы на свет появлялось достаточное количество детей-рабов. Однако женщины очень умело уклонялись от таких «осеменителей».

Лучше всего было притвориться беременной или больной, тогда эти мужчины старались обходить тебя десятой дорогой. Хуже всего, если белого господина одолевала похоть при виде привлекательной рабыни. Тогда черные женщины должны были воспринимать его как неизбежное зло. Да, за это время Кири поняла, откуда появилось столько мулатов.

Отношения между рабами редко контролировались масрой или бассиа, пока это были рабы с одной и той же плантации. Женщина-рабыня имела право отклонить притязания своих почитателей. А вот у белых, казалось, все было иначе.

Но это была лишь одна сторона вопроса. Почему ее миси заполучила в мужья именно этого масру, Кири не знала, да и вряд ли когда-либо узнает. Но почему миси до сих пор еще не носила под сердцем ребенка, если этого хотел масра и она, — вот что для Кири было загадкой. Ведь на самом деле забеременеть было совсем нетрудно, и большинство рабынь скорее жаловались на частые беременности.

Миси казалась Кири совершенно здоровой. По крайней мере, ничто не указывало на то, что она не может иметь детей. Но на самом деле Кири не очень хорошо разбиралась в таких вещах.

— Амру, ты думаешь, что у миси не может быть детей?

Амру тихо засмеялась.

— Миси молодая и сильная. — Затем она наклонилась к Кири и приглушенным голосом добавила: — А вот масра… Кто знает?

Кири с удивлением уставилась на домашнюю рабыню. Об этом она даже не подумала.

— Да, но у него ведь уже есть… Как же может быть, чтобы…

— Кири, некоторые деревья со временем перестают плодоносить, — сказала Амру, хитро подмигнув.

Девочка ненадолго задумалась. Конечно, проблемы могли быть также и у масры. Но тот, и в этом Кири могла бы поклясться чем угодно, никогда не будет искать причину неудачи в себе.

— Амру, как ты думаешь, мы могли бы чем-то помочь миси? Я имею в виду…

Амру, казалось, погрузилась в собственные мысли. Рабы не должны были вмешиваться в дела белых, но миси пришлась ей по душе, она к ней привыкла…

— Я поговорю с Йенком. Может быть, мы попросим помощи у духов и богов. Правда, я не думаю, что они будут помогать белым, однако, если миси и дальше будет продолжать в том же духе, она заболеет, и — тут ты права — тогда будет плохо всем нам.

Несколько дней спустя Кири проснулась глубокой ночью оттого, что зашелестела занавеска, закрывающая вход в ее хижину. Девочка вздрогнула. С тех пор как однажды на другой плантации… Она до сих пор боялась нападения.

— Тсс… Это я. — Из темноты появился силуэт Амру. — Идем со мной. Быстро! И веди себя тихо.

Кири тут же спрыгнула из своего гамака, обернула бедра тканью и последовала за Амру.

Когда они оставили позади границу поселения, Амру обратилась к Кири:

— Я поговорила с Йенком. Сегодня будет встреча, и там ты можешь попросить милости у богов для своей миси.

По телу Кири пробежала нервная дрожь. Она еще никогда не проводила такого ритуала. Сможет ли она сделать это так, чтобы он подействовал?

На этот раз они пошли не на поля сахарного тростника, а по узкой тропинке сначала до границы леса, а потом чуть дальше, в лес. Теперь они находились на запретной территории: никому из рабов не разрешалось пересекать границы плантации. Кири нервно сглотнула. Если надзиратели их заметят, они спустят на них своих кровожадных собак, а те искусают рабов, как только догонят. Но Амру стремительно шла вперед.

Где-то через час они вышли на маленькую просеку, на которой горел небольшой костер. Вокруг него сидело несколько человек. Амру подтолкнула Кири внутрь маленького круга и жестом велела сесть. Кири попыталась узнать в слабом свете костра остальных присутствующих. Она разглядела одного мужчину и одну женщину из своего поселка рабов, Йенка, еще какого-то незнакомого мужчину и — Дэни! У девочки перехватило дыхание.

Поначалу все внимание, казалось, было обращено только на мужчину и женщину из поселка рабов. Йенк произнес несколько заклинаний, потом монотонно запел, время от времени касаясь длинной украшенной палкой плеча мужчины и женщины.

Кири вопросительно посмотрела на Амру. Та нагнулась к ней и прошептала:

— Эти двое хотят жить вместе как муж и жена и просят защиты у богов.

После того как Йенк обрызгал пару какой-то остро пахнущей жидкостью из калебасы, он улыбнулся им и кивнул. На лице женщины появилось облегчение, а мужчина поблагодарил Йенка. Затем колдун повернулся к Кири и жестом приказал ей встать.

— Ты раньше делала это?

Кири отрицательно покачала головой.

— Ладно, я буду произносить заклинания вместо тебя, но жертву ты должна принести сама, и при этом четко и твердо в мыслях произнести свое желание, обращаясь к богам.

Жертву? Кири задумалась.

Однако затем она увидела, что взгляд Дэни остановился на ней. Девочка храбро кивнула. Теперь у нее не было пути назад.

В то время как Кири стояла в середине маленького круга, Йенк бегал вокруг нее и костра, тихим голосом произнося заклинания. Постепенно его голос становился громче, а остальные присутствующие отвечали ему тихим пением. Когда все голоса замерли на одной ноте, Йенк вскинул руки, а Дэни встал, сунул руку в мешок, который был у него с собой, и протянул Кири сначала нож, а затем курицу. Девочка не могла понять, была ли птица еще живой.

Дэни тихо прошептал ей на ухо, приблизив губы к уху:

— Ты должна отрубить курице голову и дать крови стечь в костер.

Кири пошатнулась. Конечно, она видела, как отрубают головы курам, но сама никогда еще не убивала их.

Дэни протянул ей курицу. Неужели она сейчас действительно должна будет?.. Кири секунду помедлила, но отступать было уже поздно. Она храбро схватила курицу за шею, стараясь не обращать внимания на то, дрожит птица или нет. Пение остальных снова стало громче. Кири подошла к костру, подняла нож и нанесла удар, словно отрубая конец кабачка.

Затем она схватила тело птицы, перевернула его и дала крови стечь в огонь. При этом Кири закрыла глаза и очень четко представила себе свою миси, у ног которой играет маленький, одетый в белую одежду ребенок.

Было ли это правильно? На всякий случай девочка тихо произнесла свое желание вслух:

— Пожалуйста, сделайте так, чтобы моя миси родила здорового ребенка!

И только тогда, когда пение утихло, Кири открыла глаза. Йенк взял у нее мертвое тело птицы и положил руку ей на плечо:

— Ты хорошо это сделала!

Кири снова села в круг. Ее колени слегка дрожали.

Амру с улыбкой обняла ее за плечи:

— Деточка, в следующий раз лучше не закрывай глаза, а то ты еще, чего доброго, отрубишь собственные пальцы.

Все засмеялись.

Йенк пустил по кругу калебасу с крепким напитком, а затем все встали.

Вдруг рядом с Кири появился Дэни. Девочке показалось, что у нее остановилось дыхание.

— Ты такая храбрая. — Он улыбнулся ей, и их взгляды встретились. — Мы еще увидимся, — весело прошептал Дэни и вместе с другим мужчиной исчез в кустах.

А в это время Амру, Йенк и новоиспеченная супружеская пара направились к плантации.

— Кири, идем, нам надо возвращаться!

Девочка словно очнулась ото сна и побежала, догоняя Амру.

Они некоторое время молча шли по лесу, и вскоре к Кири снова вернулся дар речи.

— Амру? — произнесла она.

Кири старалась идти как можно ближе к Амру — остальным не обязательно было слышать то, что она говорит.

— Амру, а почему сегодня ночью Дэни был здесь?

Старая рабыня рассмеялась:

— Мы же должны были где-то раздобыть курицу. Украсть ее с плантации трудно. А курица…

Кири увидела заговорщическую улыбку на лице Амру.

— Теперь ты кое-что должна Дэни, а значит, он снова придет и захочет встретиться с тобой.

Сердце Кири забилось так часто, словно готово было выскочить из груди. Он опять захочет с ней встретиться! Причина, по которой был проведен ритуал, была уже забыта.