Под сенью апельсиновых деревьев

Глава 12

Мартина была безутешна.

Питер подтвердил смерть Карла, когда вернулся от реки. Он приказал Айку и еще нескольким рабам отнести тело масры в дом для гостей.

— У него перелом черепа. Бог знает, как он мог так удариться, — сказал он плачущей Мартине, бросив многозначительный взгляд на Юлию.

Однако та упорно молчала.

Мартина настояла на том, что она будет сидеть у тела покойника.

Юлия не знала, кто — Айку, Амру или Питер — переодел Карла и уложил его на смертном одре. Ей было все равно. Она отсидела положенное время рядом с трупом мужа. Однако, едва выйдя из дома для гостей, Юлия поспешила в поселок рабов.

Йенк отнес Кири в свою хижину и стал ее лечить.

Юлия испугалась, увидев девушку. На голове у Кири была толстая повязка, а часть лица раздулась и посинела. Раны девушки беспокоили Юлию намного больше, чем смерть Карла. По щекам хозяйки бежали слезы, когда она сидела на корточках рядом с постелью своей служанки. К тому же, на беду, у Кири еще и поднялась температура. Она явно была не в себе и никак не реагировала на тихие слова Юлии.

Амру подошла к хозяйке сзади и, утешая, положила руку ей на плечо, что, собственно, было неслыханным для рабыни.

Однако Юлия была благодарна, что Амру была рядом с ней. Но даже утешение рабыни не избавило ее от чувства вины.

— Амру, она ведь выздоровеет, правда? — заикаясь, спросила Юлия.

— Миси, мы должны ждать. Температура высокая… — Йенк через регулярные промежутки времени вливал в рот Кири какой-то настой.

— Сможет ли она снова?.. Я имею в виду глаз…

Йенк лишь печально взглянул на Юлию:

— Не знаю, миси Джульетта. Мы увидим это лишь тогда, когда я смогу снять повязку.

Амру ласково провела рукой по голове Кири.

— Бедная девочка… Но зато хотя бы… — Она прикусила губу.

— Что? — Юлия вопросительно посмотрела на Амру.

Та вздохнула, затем серьезно взглянула на хозяйку.

— По крайней мере, с ребенком ничего не случилось.

— С ребенком? — Юлии понадобилось время, чтобы понять, что только что сказала Амру.

— Ты имеешь в виду, что Кири?.. Она ничего мне об этом не говорила.

Амру лишь пожала плечами:

— Я тоже не подозревала об этом, до тех пор пока… Ну, это уже заметно.

Юлия не знала, видели ли Йенк и Кири то, что на самом деле произошло у реки. То, что Карл поскользнулся и ударился головой, было и оставалось официальной версией. Никто не ставил ее под вопрос.

Карла похоронили жарким апрельским днем в глубине парка. Там уже стоял один крест — с именем Фелис, однако лишь как знак памяти, потому что ее семья настояла на том, чтобы ее похоронили в Парамарибо в семейном склепе.

Кири выздоравливала очень медленно. За это время ее перевели в принадлежавшую ей маленькую хижину, где теперь за ней ухаживала старая Орла. Юлия приходила к девушке каждый день и по нескольку часов молча сидела рядом с ней. Корзинку с Генри она ставила возле постели Кири. Может быть, тихий радостный лепет Генри поможет Кири выйти из бессознательного состояния?

Старая Орла время от времени шумно вздыхала и смачивала губы Кири водой.

Через четыре дня после похорон Карла в хижину зашел Айку. Юлия удивленно взглянула на него, когда он протянул ей какой-то маленький сверток и сразу же исчез. Она развернула его. Там лежал перстень Карла. Юлия не хотела притрагиваться к нему. Это было странное украшение. Ей вспомнилась гостиница в Амстердаме, когда она впервые увидела этот перстень на пальце у Карла. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

Орла затуманенным взором пристально вглядывалась в перстень. Затем она пробормотала что-то непонятное. От Юлии не укрылось, что на лице старухи попеременно отразились страх, ярость и ненависть.

— Орла, что означает этот перстень? — осторожно спросила она.

Старая негритянка опустила глаза. Юлия не рассчитывала получить ответ, однако затем рабыня тихо произнесла:

— Миси… Мой сын не сделал ничего плохого. То, что боги сводят воедино, человек должен признавать. Но белые люди думают иначе. Белая женщина и черный мужчина… Когда человек не должен о чем-то рассказывать, у него отнимают язык. Если кто-то хочет сделать другого человека своим вечным слугой, он должен отнять у этого другого часть тела, сжечь ее и носить с собой. Так было за много поколений до нашего рождения, когда наши предки еще жили в старой стране, на старой земле. Это очень страшное наказание и вообще, самое страшное, что может быть.

Юлия чуть не уронила перстень:

— О, боже! Ты же не хочешь сказать, что в этом кольце?..

Орла лишь пожала плечами.

— Присмотри за Генри, я скоро вернусь, — сказала Юлия и выбежала из хижины.

У нее словно пелена спала с глаз. Она наконец-то поняла, что произошло здесь много лет назад. Айку… Фелис… Ребенок!

Юлия пробежала между хижинами, но не увидела там Айку. А когда возвращалась к дому хозяев плантации, то заметила его у реки. Еле дыша, Юлия остановилась рядом с рабом.

— Айку…

Он опустил глаза.

— Я не имела ни малейшего понятия…

Юлия взяла раба за руку и вложила в нее перстень.

По лицу Айку бежали слезы, когда он посмотрел на нее взглядом, исполненным благодарности.

На следующее утро он исчез, а через несколько дней исчезла и старая Орла, сидевшая у постели больной Кири.