Под сенью апельсиновых деревьев

Глава 8

Когда Кири вышла на улицу, она мгновение помедлила. Холодок пробежал у нее по спине. Неужели ей действительно придется одной ходить по городу? Да, миси ей это приказала. Девочка торопливо последовала за каретой, в которую сел масра. К счастью, на улице было довольно оживленно и карета не могла ехать слишком быстро. Кири торопливо шла за ней по краю улицы. С тех пор как она стала жить у миси Джульетты, Кири никогда не ходила по городу в одиночку. Ее либо сопровождал кто-нибудь из домашних рабов, когда она делала закупки для Фони, либо же она была вместе с миси Джульеттой и масрой Жаном.

В душе Кири проснулись воспоминания о том, что она пережила в городе, после того как убежала с плантации, подвергшейся набегу. Белый солдат, который так грубо набросился на нее; торговец рабами Баккер, вонючий сарай, в котором она была вынуждена, скорчившись, жить несколько недель… Кири надеялась, что теперь уже никто не подумает, что она — дичь, на которую можно охотиться. Иначе миси никогда не найдет ее в этом большом городе.

Эти мысли заставили Кири замедлить шаг, и она чуть было не потеряла карету из виду. Девочка собралась с духом — ведь у нее была задача — и пошла быстрее. Чем раньше она узнает, куда поехал масра, тем скорее сможет вернуться назад к миси.

А карета тем временем ехала все дальше и дальше. Домá на краю дороги становились беднее, и на дорожках для пешеходов все чаще встречались белые люди, шедшие пешком — безошибочный признак того, что местность здесь была не предназначена для богачей. Наконец возле одного из угловых домов карета остановилась: дальше она все равно бы не могла проехать, потому что в конце улицы начинались огороды.

Масра Карл вышел из кареты, а кучер стал разворачиваться обратно. Кири спряталась за угол дома. С этого места ей было видно, как масра подошел к угловому дому и, не постучав, вошел в дверь. Кири стала ждать.

Солнце поднималось все выше, и постепенно у Кири начали болеть ноги. Она присаживалась на корточки, прислонившись к стене дома, когда никого не было вблизи, но быстро вскакивала и расхаживала взад-вперед, как только появлялась карета или мимо проходил пешеход. В конце концов, никто не должен был думать, будто она слоняется тут без дела. И именно тогда, когда Кири стала размышлять над тем, где бы ей сейчас раздобыть глоток воды, со стороны садов и огородов появилась высокая чернокожая женщина. Девочка приготовилась к тому, чтобы изобразить озабоченный вид, но, к ее удивлению, женщина приблизилась к тому же дому, в котором несколько часов назад исчез ее масра, и вошла туда. Через ту же самую дверь, что и масра!

Сбитая с толку Кири спряталась в тени, которую отбрасывала стена дома. Значит, масра скоро справится со своими делами и захочет вернуться назад.

Однако ничего подобного не произошло. Когда солнце стало клониться к вечеру, Кири надоело ждать. Рассердится ли на нее миси, если она сейчас вернется домой? Ведь она узнала не очень много. Кири даже не могла сказать миси, как называется улица, на которой она уже несколько часов ждала масру.

Когда в конце улицы появилось двое чернокожих мальчиков, Кири обратилась к ним:

— Послушайте, вы можете мне кое-что сообщить?

Мальчики, которым на вид было лет по двенадцать, захихикали. Кири указала на угловой дом:

— Кто там живет, вы знаете?

Мальчишки снова захихикали. Один из них пожал плечами, зато другой сделал важное лицо и кивнул:

— Я знаю, кто там живет.

— Ну, говори же, — нетерпеливо попросила Кири.

— А что мы за это получим? — хитро спросил один из мальчиков.

Кири вздохнула:

— У меня ничего нет.

И, словно в подтверждение своих слов, она дернула себя за платье.

Мальчик коротко и мрачно взглянул на нее, но затем его лицо стало хитрым. Он что-то прошептал своему другу на ухо, и тот снова захихикал.

Кири нетерпеливо закатила глаза:

— Ну, говорите же!

Теперь мальчики, казалось, смутились. Один из них, правда, продолжал ухмыляться до ушей, однако смотрел в землю.

— Если ты хочешь это знать, ты… ты должна… — Он поддернул свои поношенные штаны, словно хотел подтянуть их кверху.

— Еще чего! — Кири сердито скрестила руки на груди.

Чего только не придумает эта малышня!

— Пожалуйста! — ухмыльнулся тот, что был ниже ростом.

Кири огляделась по сторонам. Никого не было видно.

— Ну ладно.

Кири быстро задрала подол платья чуть выше колен. Мальчики запищали от смеха и тут же развернулись, чтобы удрать, но Кири ухватила одного из них за шиворот.

— Ты пообещал ответить на мой вопрос! — сердито произнес она.

Мальчик пытался вырваться.

— Ну ладно! Тебя интересует вон тот дом?! Отпусти! Отпусти!

Кири ослабила хватку.

— Там живут Сузанна и масра Карл. — Одним рывком мальчик освободился из рук Кири и со смехом побежал вслед за своим другом.

— Масра Карл? — Ошеломленная Кири осталась стоять на краю дороги.

Ей нужно было возвращаться домой, чтобы отчитаться перед миси. Даже если этот отчет ей не понравится.

Карл не явился домой ни вечером, ни ночью. Он вообще не появился. Юлия после отчета отпустила Кири, которая вернулась в городской дом усталая и явно смущенная. Она должна была поесть, а затем ложиться отдыхать. Сама же Юлия еще несколько часов лежала без сна в своей комнате, прислушиваясь к шорохам в доме. И как-то незаметно уснула.

Утром место Карла за столом пустовало. Неужели он остался у этой женщины, у Сузанны? Неужели она была членом его суринамской семьи, о которой говорил Питер?

Мартину же, казалось, нимало не смутило отсутствие отца. Она, скорее всего, мечтала о том, чтобы побыстрее наступил вечер, когда Карл снова уедет на плантацию, а она переберется к Валерии — до его следующего визита.

После обеда Карл на короткое время появился в городском доме. Он проворчал извинение по поводу своего длительного отсутствия, объяснив его торговыми делами, и, попрощавшись, снова уехал в Розенбург.

Мартина упаковала свою сумку и в сопровождении Лив отправилась к Валерии. Юлия осталась вместе с Кири в городском доме.

Глубоко задумавшись, Юлия ушла в свою спальню. Если у Карла действительно была любовница, то, наверное, благодаря этому она могла бы добиться растожения их брака. Ведь на протяжении уже многих месяцев у них не было настоящей семейной жизни. Юлия даже не могла вспомнить, когда он последний раз приходил к ней в постель… Женщина содрогнулась при одном воспоминании о запахе алкоголя, исходившем от Карла. Нет, для нее было даже лучше, что он к ней не приставал. Но как же развод? Такая возможность действительно существовала? Однако тогда она вряд ли сохранит за собой какие-либо права. Она останется без средств к существованию, ведь ее капитал после заключения брака перешел к Карлу и теперь она не сможет получить свои деньги даже на свой двадцать первый день рождения. И вообще, найдется ли здесь хоть один судья, который сможет развести их лишь на том основании, что Карл имеет связь с цветной женщиной?

Юлия оценивала шансы на это как очень низкие. Вероятно, над ней просто посмеются — в конце концов, в этой стране почти каждый белый мужчина имел обыкновение развлекаться с рабынями. Нет, это было безнадежно. Юлия, как и раньше, была прикована к Карлу. И даже если бы ей дали развод, что бы она делала в этой стране одна и без денег?

В душе Юлия проклинала своего дядю. Как он мог так с ней поступить? Наверное, это принесло ему немалую выгоду. Юлия знала от Риарда, что плантация Карла делала поставки преимущественно для конторы Ванденберга. Юлия чувствовала себя, как кобыла, которую продали на конном рынке.

Карл после возвращения в Розенбург довольно быстро стал наносить еженедельные визиты в город. Когда Юлия задумалась об этом, то поняла, что он, скорее всего, сразу же после прибытия в Парамарибо поехал к Сузанне. Значит, эта женщина существовала в его жизни еще до свадьбы. Юлия чувствовала себя обиженной и снова осознала, что была лишь средством к достижению цели.

Муж на протяжении нескольких недель демонстрировал ее на соседних плантациях, тем самым устраняя подозрения в непристойном поведении. После этого он засадил жену дома, надеясь таким образом искупить свои прежние прегрешения. Юлия с горечью поняла, что у Карла действительно был такой план. Осуществился ли он, она не могла сказать, но, по крайней мере, во время своих визитов к соседям он заключил несколько хороших сделок. Постоянные отношения с соседями он поддерживать не желал. Здесь каждый занимался собственной землей. Конечно, такое событие, как свадьба Мартины и Питера, представляло возможность добиться признания среди соседей, но на самом деле Карла это не занимало и он все возложил на плечи жены.

Но, с другой стороны, если он живет так, как хочет, может, и она сможет поступить так же? По крайней мере, теперь на плантации она не будет так быстро ему уступать. Карл, казалось, некоторым образом нуждался в ней, пусть даже с экономической точки зрения. Эта мысль принесла Юлии определенное удовлетворение. И к тому же она ни в коем случае не хотела уступать Питеру. Никто не знает, что он способен сделать с рабами на плантации.

Питер с самого начал знал, что происходит за ее спиной, в этом Юлия была совершенно уверена. А Мартину такие вещи, очевидно, вообще не интересовали. У нее скоро будет собственная маленькая семья, и Юлия ей не нужна. Для нее Карл навсегда останется отцом, хоть с черной любовницей, хоть без нее. Вероятно, Мартина воспринимала эту связь как вполне естественную. И кто знает, может быть, у них с Питером будет происходить то же самое — по крайне мере, он уже сейчас проявлял интерес к девочкам-рабыням.

Юлия была потрясена порядками, существовавшими в Суринаме.

— А где, собственно, пропадает Питер? Не пора ли ему возвращаться в город?

— Питер? Он пользуется возможностью посетить некоторые плантации на реке Паре, пока еще является врачом.

Мартина ответила на вопрос Юлии высокомерным тоном. Она и ее будущий муж уже совершенно открыто говорили о том, что Питер после свадьбы собирается окончательно переселиться на плантацию Розенбург. Тем более что за это время в стране появилось достаточно врачей и Питер не скрывал, что выбрал эту профессию только по двум причинам: по настоянию своего отца и потому, что благодаря этому ему удалось учиться в Европе. Ни о каком призвании не было и речи. Скорее всего, Питер все больше и больше склонялся к тому, чтобы в будущем стать управляющим плантацией.

Юлии становилось жутко от этой мысли. Мартина за это время стала довольно общительной, и когда Юлия оставалась с ней наедине, они даже вели короткие разговоры, причем Мартина уже не пыталась затеять ссору. Наверно, она действительно была благодарна Юлии за то, что та помогла ей выбраться в город. Пока что беременность Мартины была незаметна, однако вскоре после свадьбы она больше не сможет путешествовать. А уж когда появится ребенок…

Но когда речь заходила о плантации, Мартина, совершенно не стесняясь, говорила о своей будущей жизни с Питером в Розенбурге. Однако имя Карла, не говоря уже о Юлии, никак не упоминалось в ее рассуждениях. Юлия приписывала это наивности Мартины — та вообще зачастую казалась не от мира сего. Но иногда женщину все же охватывал страх, что за ее спиной уже были заключены какие-то договоренности, о которых она ничего не знала. Не дай бог, Карл уйдет на покой и переселится к своей суринамской семье. Тогда ей, Юлии, придется доживать свои дни в качестве жены для прикрытия и стареющей соломенной вдовы в этом городском доме… или даже на плантации — в ежовых рукавицах Питера.

Юлия вздохнула. Как бы там ни было, до тех пор у нее еще оставалось время.

Женщины снова сидели за чаем в дамском салоне у Валерии. Ивон показывал им различные образцы букетов, украшений и декораций для столов. Юлия не преминула отметить, что все это было сделано с большим вкусом. Валерия и Мартина, напротив, затруднялись принять решение, и тем самым процесс затягивался.

Юлия ерзала на стуле. Риард сказал, что вечером ее ждет сюрприз. Она испытывала нетерпение и заранее радовалась его обществу.

После того как букеты цветов были наконец утверждены к всеобщему удовольствию сторон, Юлия поспешно извинилась и приказала кучеру отвезти ее назад, в городской дом.

Кири после обеда тщательно выгладила любимое платье миси, и теперь, когда та зашла в свою спальню, там уже стоял тазик с розовой водой, для того чтобы она могла освежиться. Юлия очень старалась выглядеть хорошо. Ради молодого бухгалтера? Может быть.

Когда Юлия взглянула на себя в зеркало, у нее на губах появилась улыбка. С тех пор как она осознала, что ее брак был фарсом, она еще больше стала ценить встречи с Риардом. А почему бы ей не позволить себе немножко поразвлечься в городе? Скоро она снова вернется на плантацию, где время течет так медленно.

— Кири, сегодня вечером ты свободна, — сказала Юлия девочке и стала с волнением ждать, когда за ней заедет Риард.

Они отправились вместе в парк, находившийся вблизи дворца губернатора. Сады здесь были особенно роскошными и вечером источали пьянящий аромат. В парке после короткой прогулки Юлия и ее спутник добрались до маленького театра под открытым небом. Там напротив сцены стояло несколько столов и стульев, а вокруг горели факелы, и чернокожие слуги в европейской одежде подносили охлажденное шампанское и бутерброды с жареным хлебом к столам, за которыми собиралось все больше и больше людей.

— О! А что это такое? — Юлия при виде этой обстановки пришла в восторг. — Театр под открытым небом?

Молодой человек гордо кивнул. Он провел ее к столу, где стояло всего два стула, и предложил занять место. Вскоре после этого Юлия уже пила маленькими глотками из бокала шампанское, напряженно ожидая, что же будет происходить на сцене. За столами вокруг сидело множество белых людей, но были там и чернокожие посетители. Это были, наверно, так называемые «свободные чернокожие», поскольку рабам посещение театра было запрещено.

Юлия со дня приезда в город все время пыталась изучить сложную иерархию, связанную с цветом кожи: в зависимости от оттенков наблюдались отличия в социальном положении. Чем темнее кожа, тем ниже было положение человека — это нетрудно было понять. Однако, с другой стороны, в городе жили также свободные чернокожие люди, и, опять же, там было много белых людей, которые не гнушались заниматься простой работой. Но в глазах богатого колониального общества они стояли не очень высоко.

Когда занавес открылся, на сцене появилась молодая мулатка и запела. Потом туда выходило много актеров, которые пели или произносили тексты. Юлия понимала не весь текст, составленный на французском и английском языках, однако образы говорили больше, чем слова. Речь шла о любви, измене и ревности, а в конце было трогательное примирение. Юлия была потрясена и чувствовала себя на вершине блаженства. А между тем вокруг уже царила глубокая ночь и лишь факелы и лунный свет озаряли лица зрителей.

В свете факелов Юлия заметила, что Риард весело поглядывает на нее. До нее дошло, что все время, пока шло представление, она была сосредоточена на спектакле. Но теперь, после того как стихли аплодисменты и слуги снова стали разносить напитки, Юлия смущенно посмотрела на Риарда.

— Извините, что я весь вечер не обращала на вас внимания, но я… я давно уже не…

— Хорошо. Я надеюсь, вам понравилось?

— Это было очень красиво. Спасибо, что вы привели меня сюда, мийнхеер Риард.

— Может быть, мы… — Он поднял свой бокал. — Я имею в виду, мы можем опустить обращение на «вы». Это всегда так… — Он смущенно улыбнулся.

— С удовольствием, если вы… то есть ты… — Юлия была рада, что уже стемнело: она надеялась, что он не заметит, как ее лицо залилось краской.

«О боже, что подумал бы Карл?» — пронеслось у нее в голове. Юлия тут же отогнала эту мысль и сосредоточилась на синих глазах человека, сидевшего напротив.

— Я очень рад, Джульетта.

— Жан.

И они подняли свои бокалы.

Немного погодя они под покровом ночи отправились на прогулку по парку к тому месту, где их ожидала карета.

Маленькие ночные птички летали в лунном сиянии вокруг деревьев парка, через который тянулись тщательно ухоженные и посыпанные песком дорожки. Юлия и Жан шли очень медленно и вскоре остались одни.

— Жан, это был чудесный вечер! — Юлия снова взяла его под руку и в подтверждение своих слов притянула ближе к себе.

Ей нравилась его близость, легкий аромат, исходивший от него, его манера говорить. С ним она чувствовала себя превосходно.

Жан остановился и повернулся к ней:

— Мне тоже очень понравился этот вечер, Джульетта… Юлия, и если… Если я…

Юлии показалось, что у нее в груди запорхали мотыльки. Такого с ней еще никогда не бывало. Все вокруг нее словно отодвинулось куда-то вдаль. Здесь, сейчас, в этот момент, в этом саду, на этой залитой лунным светом дорожке существовали только они вдвоем. Ее глаза искали его глаза, и их взгляды встретились. Он нежно погладил ее по щеке, ласково взял за подбородок и приблизил свои губы к ее губам. На мгновение Юлии показалось, что весь мир вокруг нее замер. Когда их губы разъединились, она с трудом перевела дух.

— Юлия… если бы это было в моей власти… я бы каждый вечер дарил тебе эту радость. И каждый день… и…

Он нежно погладил ее по щеке. Тело Юлии отреагировало на это приятным ознобом. А затем они услышали чьи-то шаги. Волшебство исчезло. Жан сделал шаг назад, и его лицо снова стало серьезным.

— Юлия… извините меня. Нам нужно отойти подальше. Там кто-то идет.

Она машинально снова взяла его под руку, и они вместе пошли к карете.

Приехав в городской дом, Юлия вошла в спальню и упала на кровать.

— Миси, с вами все в порядке? — Кири, вносившая в комнату тазик со свежей водой, остановилась.

— Да, Кири, все хорошо.

Юлия не знала, что с ней произошло. Такого взрыва эмоций, как тогда, когда… когда его губы искали ее губы, она еще никогда не ощущала. Она надеялась, что вскоре снова увидит Жана.

К ее большому сожалению, с того вечера Жан стал держать себя с ней несколько прохладно. Его визиты снова приобрели более официальный характер, и теперь он водил ее только в оживленные места и больше никогда не выходил с ней вечером. Сначала Юлия старалась увидеть в его поведении положительные стороны, и, кроме того, как она убеждала себя, пока что они не совсем отдавали себе отчет в своих чувствах. Но все больше и больше Юлия стала замечать, как сильно тоскует по нему, по его близости, по его голосу. Когда Жана не было рядом, его отсутствие вызывало в ней болезненное вожделение. Конечно, это было очень тактично с его стороны, что он старался не компрометировать ее. Но иногда у Юлии было такое ощущение, что она вот-вот взорвется.

На следующей неделе Карл снова приехал в город. И на этот раз Юлии захотелось увидеть все собственными глазами. Когда он утром попрощался с ней, она заказала карету и, руководствуясь описаниями Кири, стала давать указания кучеру, куда ехать.

Улицы в этом городе почти все были прямыми, нужно было лишь следить за тем, чтобы своевременно поворачивать. Когда Юлия в конце концов добралась до нужной улицы, она приказала кучеру остановиться и подождать ее: последний отрезок дороги она хотела пройти пешком. Юлия специально оделась неброско, чтобы не привлекать к себе внимания. Тут было не много людей, и к тому же это была такая местность, где белая женщина вполне могла ходить пешком одна.

Увидев в конце улицы дом, который описала ей Кири, Юлия остановилась. У нее не было никакого плана, в своих мыслях она всегда только подходила к этому дому. Что же ей сейчас делать? Может быть, Карл все же поехал куда-нибудь в другое место? А если он все-таки здесь? Что будет, когда он ее тут увидит? И вдруг ее идея — выследить его — показалась Юлии очень глупой. Она тут же развернулась, чтобы вернуться на угол улицы, где ее ждал кучер. И при этом она чуть не столкнулась с высокой темнокожей женщиной, которая появилась перед ней, неся полную корзину фруктов.

— Ой, извините! — Юлия машинально опустила глаза.

В этот момент у нее вылетело из головы, что извиняться перед цветными в Суринаме не принято.

— Да ничего страшного. — Женщина любезно улыбнулась ей, когда Юлия подняла глаза. — Вы заблудились? Вы с таким беспомощным видом стояли здесь на дороге.

У женщины были тонкие черты. Ее лицо было совсем иным, чем у африканских рабов с их пухлыми губами и широкими носами. Юлия не могла определить ее происхождение, но то, что женщина была красивой, сразу же бросалось в глаза.

— Да… заблудилась… — Юлия не знала, что сказать. — Но, кажется, мне нужно туда.

Она смущенно пробормотала «спасибо», проскользнула мимо женщины и пошла вниз по улице.

Однако через пару метров она ненадолго остановилась, собралась с силами и оглянулась. Чернокожая женщина продолжила путь и теперь как раз повернула к входу в последний дом, а затем исчезла в нем. У Юлии перехватило дыхание. Это была Сузанна!