Под сенью апельсиновых деревьев

Глава 7

Кири сидела перед своей маленькой хижиной и задумчиво зашивала одно из своих платьев. Как же ей наконец-то повезло! Правда, она не решалась показываться масре на глаза, а миси Мартины и уж тем более масры Питера боялась как огня… Однако миси Джульетта была не такой, как остальные белые, которых Кири знала до сих пор. Может быть, потому, что та сама жила в этой стране недавно? И Амру, та тоже была доброй и немного напоминала Кири тетку Грену. Девочка тихо вздохнула.

Ее размышления были прерваны возбужденными криками, раздавшимися где-то рядом, через пару хижин.

— Но она не должна так поступать! — Это был голос девушки Лив, которая громко жаловалась своей матери. — Мама, поговори с Амру!

Кири встала и с любопытством подошла ближе, как и некоторые другие женщины и девушки. В ответ на ее вопросительный взгляд одна из женщин прошептала:

— Лив должна стать новой личной рабыней миси Мартины.

Кири уже слышала от миси Джульетты, что Амру нужно было освободить от лишних обязанностей. Девочка считала, что это хорошая идея, но понимала, что новой личной рабыне миси Мартины придется нелегко.

Лив тем временем плакала в объятьях своей матери.

— Но я ведь ничего не умею! Почему именно я? — рыдала она.

Увидев Кири среди других женщин, она сердито посмотрела на нее:

— Это твоя миси во всем виновата! Это она устраивает тут беспорядок. Если бы вы не появились на плантации, все осталось бы по-старому.

Мать Лив, утешая, обняла ее:

— Ах, дитя мое, причем тут Кири? Это решение приняла миси Джульетта, и это ее право. А то, что она выбрала тебя… Она ведь поступила так не со зла.

Кири была неприятна эта ситуация, и она ушла к своей хижине. Вскоре после этого разошлось и маленькое собрание женщин, а Орла — почти слепая старая рабыня, жившая в хижине рядом с Кири, — пришла к хижине Кири, хромая и опираясь на палку. Девочка боялась этой старухи, мутно-серые глаза которой смотрели в пустоту.

Орла направилась прямо к Кири и, кряхтя, села рядом с ней. Девочка испугалась: чего хочет эта старуха?

Орла наклонила голову и дружелюбно произнесла:

— Ты — хорошая девочка. — При этом она благосклонно кивнула и улыбнулась своей беззубой улыбкой. — Не беспокойся, твоя миси все решила правильно. Лив просто боится, что миси Мартина когда-нибудь заберет ее с собой, к масре Питеру… Но пока что она здесь.

Кири с благодарностью посмотрела на старую Орлу. Остальные рабы хотя и приняли Кири дружелюбно, но никто о ней особенно не заботился. А поскольку у девочки не было семьи, иногда ей бывало очень одиноко.

— Мой сын тоже работает в доме, — задумчиво сказала старуха. — Этот дом видел много ужасов…

У Кири мороз пробежал по коже. Старуха снова нагоняла на нее страх. Неужели она не в своем уме?

Когда Орла заметила, что Кири слегка отодвинулась от нее, она снова устремила мутные глаза на девушку:

— Твоя миси — добрый дух. Она прогонит темные тени. Но тебе придется помочь ей. Будь храброй, дитя мое…

С этими словами старуха со стоном поднялась и, хромая, пошла своей дорогой. Кири смотрела ей вслед. Она не знала, что думать об этой старой женщине.

Позже Кири на задней веранде встретила Амру. Девочка уселась на одну из циновок и стала молча наблюдать за тем, как рабыня готовит еду. После окончания обеда и до ужина Кири чаще всего была свободна и ей разрешалось заниматься своими делами. Ее миси уходила в свою комнату, чтобы почитать и отдохнуть.

— Амру, — Кири очень хотелось узнать побольше о старой Орле, — скажи, Орла всегда здесь жила?

Амру удивленно обернулась к девочке.

— Орла разговаривала с тобой?

Кири кивнула.

— Странно. Собственно говоря, она почти ни с кем не общается, с тех пор как…

Амру снова повернулась к горшкам, от которых поднимался пар.

Однако Кири не отставала:

— Почему? Что здесь произошло?

Амру покачала головой, не поворачиваясь к ней:

— Ах, Кири, иногда лучше не ворошить прошлое.

Девочка поняла, что так больше ничего не добьется.

— Орла говорила о своем сыне, — вместо этого заметила она. В этот момент Кири начала понимать, о ком идет речь. — Скажи, Амру, разве Айку — сын Орлы?

— Не вороши прошлое, Кири! — раздраженно ответила Амру, и по ее тону было ясно, что она не хочет об этом говорить.

Однако любопытство Кири лишь усилилось. Она уж разузнает, что здесь случилось. Ей казалось, что все это как-то связанно с ее миси.

Амру приказала девочке навести порядок в комнате миси, пока та сидела на веранде и читала. Кири послушно отправилась наверх.

Она тщательно проветрила постель и выскребла пол, сначала помыв его водой, а затем натерев половинками апельсинов, до тех пор пока дерево не заблестело и в коридоре не распространился свежий, приятный запах. Ничто не должно испортить настроение миси.

Кири с тревогой заметила, что миси Джульетта в последнее время стала какой-то подавленной. Возможно, однообразная жизнь на плантации действовала ей на нервы, да и ни масра Карл, ни миси Мартина не были с ней особенно любезными — похоже, ее это угнетало. И вообще, белые люди какие-то странные. Зачем масра Карл привез сюда миси Джульетту из далекой страны, если теперь совсем о ней не заботится?

Кири гордилась тем, что у нее есть собственная миси. Раньше девочка восхищалась личными рабынями белых миси. Им разрешалось носить красивые платья, и вообще, они пользовались разными поблажками. Теперь Кири сама была одной из них. Конечно, говоря по правде, она была далеко не такой умелой, но действительно старалась изо всех сил. Миси должна знать, что Кири — послушная, хорошая девочка. Не дай бог, чтобы в голову миси пришла мысль отослать ее назад в город, к этому Баккеру! При одном воспоминании о грязном деревянном сарае Кири затошнило.

Поведение ее миси было совершенно иным, чем у остальных благородных дам. Один тот факт, что хозяйка в большинстве случаев говорила с ней по-нидерландски, мог бы, наверное, довести изысканных дам до обморока, если бы они узнали об этом. В конце концов, с рабами полагалось говорить на языке таки-таки. Слава богу, Кири и миси чаще всего бывали одни. Кроме того, миси пока что не умела толком говорить на языке негров. Кири гордилась тем, что уже многому ее научила. Естественно, большинство рабов понимали нидерландский язык, вот только говорить на нем им не разрешалось. Будучи ребенком, Кири часто получала от тети Грены наказание в виде засунутых в рот горьких листьев юк-юк, когда решалась произнести вслух хотя бы одну фразу по-нидерландски. Но все же это было лучше, чем быть избитой надсмотрщиком-бассиа. Кири быстро поняла, что нужно прикидываться дурочкой и делать вид, будто не умеешь говорить по-нидерландски.

Раньше каждые два месяца на плантации появлялся какой-нибудь «брат». Кири это казалось смешным. У нее вообще не было братьев. Как же мог этот мужчина быть братом всем остальным людям? Этот «брат» читал рабам какую-то книгу — и даже на их языке. Кири, правда, понимала не все, что он рассказывал, однако это было приятное разнообразие в монотонной повседневной жизни на плантации. В книге говорилось о каком-то боге и о многих других вещах: например, там были рассказы о людях, которых притесняли и мучили. Это напомнило Кири историю ее собственного народа, однако Грена сказала ей, что это совсем другое. Многие из рабов примкнули к вере этого брата, и им на головы вылили воду. Это давало рабам преимущество: некоторым белым, похоже, нравилось, когда другие люди верили в их бога, а «брата» в таких случаях всегда хвалили. Кири, однако, слышала также о том, что с некоторых плантаций «брата» прогоняли. Он иногда бывал сердитым, когда возвращался к ним, а рабы молились и другим, собственным богам.

Рабы исходили из того, что бог белых людей не может за всем уследить и было бы разумно просить помощи у других богов или просто задабривать их — в зависимости от обстоятельств.

Для Кири все это было слишком сложно. Иногда ей очень хотелось научиться читать — может быть, тогда она нашла бы ответы на многие вопросы. Однако рабам не разрешалось учиться. Белые считали их глупыми и ленивыми.

Разрешит ли ее новый масра приходить «брату» на его плантацию?

Кири боялась масры Карла. Приехав в поселение на плантации Розенбург, она заметила, что рабы не особенно обрадовались возвращению своего масры из дальних странствий. Песня, которую они запели, была жалобной. И хорошо, что масра не понял слов на старинном языке.

На следующий день после своего возвращения, как только рассвело, он тут же назначил некоторые наказания. Его бассиа, которые несколько ослабили поводья за время его отсутствия, теперь стремились продемонстрировать хозяину свою преданность и сразу же после восхода солнца привязали некоторых рабов к деревьям и наказали их плетьми. Такие деревья имелись на каждой плантации, а в Розенбурге, кроме того, была еще и специальная яма, которую Кири видела, проходя по плантации. Яма была просто углублением в земле, в которую беременные рабыни должны были укладываться животом вниз, а потом их били плетьми.

Масра похвалил надсмотрщиков-бассиа, которые все были мулатами. Кири знала: большинство мулатов относили себя скорее к белым людям, чем к черным. В общем-то, речь шла только о цвете кожи, и каждый мулат, кожа которого была хоть немного светлее, чем у остальных, чувствовал свое превосходство. Кири знала: в том, что касается ее происхождения, тоже не все ясно, однако до сих пор считала себя скорее негритянкой, чем белой.

Старая рабыня в деревянном сарае Баккера рассказала Кири, что в городе мулатов гораздо больше, чем на плантациях. За это время появилось много свободных рабов, так называемых манумиссис, которые были выкуплены у господ или даже смогли сами себя выкупить. Кири вспомнила о лесных неграх. Она не могла понять, как им удалось получить свободу. Старуха объяснила Кири, что масра имеет право не только покупать рабов, но может покупать их и выпускать на свободу. Правда, это было очень дорого, однако дети таких рабов тоже были свободными.

Кири задумалась над этим. Что же может потом делать свободный раб? Кто будет его кормить, где он будет жить? Старая женщина в ответ на ее расспросы лишь засмеялась, а затем ответила серьезно: «Многие белые дарят своим черным “подругам по играм” свободу и продолжают давать им деньги и снабжают их и дальше — это называется суринамским браком, или суринамской семьей. Итак, если ты вырастешь привлекательной девушкой, тогда…» — И старуха сделала неприличный жест.

Кири не могла себе представить, что бывают черные женщины, которые по доброй воле занимаются «этим» с белыми мужчинами. Насколько она знала, белые просто брали все, что хотели. Но опять же, если это могло привести к тому, чтобы получить свободу…

Погруженная в размышления, Кири поставила ведро в коридор. Пол в комнате должен был высохнуть, и ей придется подождать, прежде чем можно будет продолжить уборку. Кири решила пока что помочь Амру и побежала наверх по задней лестнице. А про ведро забыла.