Под сенью апельсиновых деревьев

Глава 8

Духота была невыносимой. Даже Кири вспотела, что было необычно, ведь до сих пор она прекрасно себя чувствовала в этом климате и не понимала, почему белые люди так тяжело его переносят. Может быть, причиной этого была ее беременность? Между тем ее живот было уже невозможно скрывать, и у Кири было такое чувство, будто она с каждым днем становится все круглее и круглее.

Масра Генри тоже страдал от жары. Кири почти полностью раздевала мальчика. Миси Мартина возмущалась из-за этого и требовала, чтобы Кири снова надела на него распашонку. Амру лишь качала головой и давала Кири указание пойти с масрой Генри в поселок.

— И не одевай его! — шептала она ей на ухо.

Масра Мартин, напротив, уже несколько дней ходил с красным лицом и иногда даже подозрительно покачивался, потому что миси Мартина, несмотря на жару, надевала на него рубашечки и курточки.

Амру посоветовала миси Мартине немножко облегчить мальчику жизнь, однако та лишь сердито ответила:

— Я не могу допустить, чтобы он бегал, словно негритянский ребенок.

То, что масра Питер ничего не сказал по этому поводу, хотя он как врач должен был знать, что нельзя носить теплую одежду в такую погоду, еще больше рассердило Амру. И вообще, у домашней рабыни все чаще и чаще бывало плохое настроение. Раньше Амру всем здесь руководила. Масра Карл был сложным человеком, но, по крайней мере, он предоставлял ей право распоряжаться домашним хозяйством. Однако миси Мартина с некоторых пор стала перечить Амру. Ее муж снова и снова призывал ее «поставить негритянский сброд на место».

И в поселении рабов настроение было подавленным. Из-за жары участились случаи лихорадки, и первые мужчины уже свалились из-за болезни.

Масра Питер очень возмутился из-за того, что снова пропадала рабочая сила, а затем заявил, что будет принимать меры. Его первые указания надзирателям-бассиа заключались в том, чтобы согнать мужчин плетками с постелей. Однако это сошло лишь в первые дни, до тех пор пока рабов не пришлось уносить с полей в их хижины. Они просто теряли сознание, не выпуская мачете из рук. Они действительно были больны, и через неделю, не приходя в сознание, умер первый человек.

Амру и Йенк делали все возможное, чтобы оказать помощь в поселке. Йенк готовил настои и целебные мази, а ночью знахарь и здоровые рабы тайком выходили на поля, чтобы возле костра попросить духов о помощи. Однако это был тяжелый год. Погода не становилась лучше, не было даже легкого ветерка. Душный воздух днем и ночью собирался между хижинами.

Когда заболели первые дети, Амру подняла тревогу. Она решилась обратиться к миси Мартине. Та сидела с детьми на веранде, а рядом с ней на циновке на корточках устроилась Кири.

— Нужно давать рабам больше еды. Больным детям нужно хорошо питаться.

Миси Мартина ненадолго задумалась. Когда масра Питер пришел с полей, она решилась заговорить с ним об этом, однако ее муж решительно отверг предложение Амру.

— Ага, валяться в постели, да еще и обжираться — это негры очень любят! Этого не будет! Кто мало работает, тот должен меньше есть.

— Но, Питер, может быть… Я имею в виду… хотя бы детям?

— У всех наших негров есть огороды и поля для выращивания продуктов питания — вот пусть сами себя и снабжают. Если они обленились до такой степени, что не хотят обрабатывать собственные огороды… Мартина, экономическое положение на плантации не такое уж хорошее, чтобы я мог откармливать их, как личинок. Я еще раз попытаюсь применить медикаменты, у меня есть новая рецептура из Европы…

Миси Мартине при этом явно стало плохо.

— Но в прошлый раз…

Однако ее возражения не привели к тому, чтобы масра Питер успокоился. Наоборот, он возмутился еще больше:

— Да что ты в этом понимаешь! Состав лекарства был еще раз изменен, и теперь никаких проблем не будет. Кроме того, мы получим компенсацию, если опробуем это средство здесь, на наших рабах.

Когда Кири сообщила Амру, чем закончился разговор, черная экономка презрительно фыркнула:

— Если масра будет продолжать в том же духе, скоро у него вообще не будет рабов.

Кири тоже чувствовала себя все хуже и хуже. Она уже находилась на шестом месяце беременности, а из-за ужасной жары ей казалось, что она пропитывается водой, как губка. Иногда по вечерам Кири лихорадило, и тогда она тщательно обкладывала свои ноги холодными компрессами. Она не имела права болеть, пока на плантацию не вернется миси Джульетта.

Однако ситуация становилась все хуже и хуже. Еще никогда так много рабов не болело лихорадкой. Почти в каждой хижине был хотя бы один больной.

Прошло немного времени, и масра Питер приказал перенести больных в дом для собраний и сделал им уколы. Каждый, кто отказывался делать укол, был беспощадно высечен плетьми, пока «добровольно» не подставил руку.

Ночью перед этим двое парней, больных лихорадкой, которые еще могли самостоятельно передвигаться, попытались покинуть плантацию.

— Лучше мы умрем в лесу, чем от лекарства белого человека, — сказали они.

Когда бассиа заметили, что рабы сбежали, они пустили по их следу собак.

Амру умоляла масру Питера подождать:

— Лихорадка приходит и уходит каждый год!

Но он прогнал ее.

Через несколько дней, после того как масра Питер «полечил» людей, некоторым из них стало еще хуже. К лихорадке добавились рвота и обмороки. Рабы больше не понимали, где находятся, дети все время плакали, кричали или вообще не могли говорить.

В поселении рабов начался хаос.