Подарок для Императора. Меж двух огней

29

Длинные коридоры становились всё менее освещённым и более холодными. Однозначно, вели в темницу. Однозначно, глубоко под землю, где зябко и сыро, а я в одном лёгком платьице.

Звякнули ключи, кованая металлическая дверь в узком проходе со скрежетом отворилась. Мы прошли ещё пару десятков метров вдоль камер для заключённых. В каких-то были люди, но большинство пустовало. Меня определили в одну из самых приятных, если это слово можно применить к камере заключения. Здесь хотя бы была солома, а не голый пол.

— Посидишь пару дней без еды, подумаешь над своим поведением, а там посмотрим. Покушение на достопочтенных дам — любимых наложниц Императора — серьёзное преступление. Молись, как бы не казнили или не вернули беорхийцам, — отчеканил стражник, замыкая дверь.

— Но я не…

— Все вы «не». Так что мне уж не рассказывай, — отрезал и ушёл.

Ну вот, Мира. Такого ты точно не ожидала. Какие коварные женщины однако. Нет, ну, каковы, а⁈ Подстроить такое представление, даже не испугались поранить друг друга. И что делать теперь? Уповать на Хельвдана или Калантиэля? Если они убедят Калантиэля, что я на них действительно напала, то даже Хел мне вряд ли поможет. А они убедят. Как такому не поверить? Порезы есть, синяки, наверняка, тоже будут. А я вот целая и невредимая…

Та-а-ак. Спокойно. Возвращаемся к истокам. Для чего всё это было изначально? Правильно, нужно было спасти мальчика! Я его спасла? Да, он сейчас в целости и сохранности. А ещё моей деревне не угрожают беорхийцы. Значит я всё это терплю уже не зря. Я ведь не знаю, что будет дальше. Вдруг получится доказать свою невиновность. А буду сейчас накручивать себя — только нервы зря потрачу.

Я постаралась взбить солому, чтобы было чуть мягче и теплее спать. Колючие остюки впивались в кожу, царапались, от пыли зудела кожа, без конца хотелось вертеться, но приходилось себя останавливать, чтобы не вызывать новую волну чесотки и не обзаводиться новыми царапинами. Так прошла первая ночь.

Днём ко мне никто так и не пришёл. Ни стражники, ни служанки, ни Хельвдан, ни Император. Вообще никто. Как обещали, еды не принесли, но не принесли и воды, а пить уже изрядно хотелось. Ног и рук я не чувствовала из-за холода. Пыталась согреться, разминаясь, но остальным заключённым не понравилось обилие шума, и меня грубо «попросили» угомониться. Только ближе к ночи зашёл весьма неприятный тип.

— Ну что, сознаваться будем? — спросил он визгливым голосом.

— В чём?

— Дуру не строй!

— Я не нападала! Это я им чем-то не угодила! — пыталась объяснить.

Но кому? Тому, кто изначально пришёл за признанием? К тому же они видели то, что видели, убедить их в обратном вряд ли возможно. Но и каяться в том, чего не совершала, тоже не собиралась.

— А я уж хотел воды тебе дать, но раз правды от тебя не дождёшься, сиди дальше, осознавай, — и он демонстративно взял кувшин и плеснул воду на пол, прямо в камеру.

Так что теперь меня окружал не просто холодный, но и мокрый пол. Несколько брызг попало на платье. Сволочь!

Хельвдан

Я послушал Парису и перестал ломиться к Мире. Она обещала поговорить с моей девочкой. Чтобы не изводить себя ожиданием погрузился в работу. Подготовка к войне, будь она неладна, отнимала очень много времени и сил, но сейчас это было мне на руку. Потому как думать, как там Мира и что с ней происходит, было абсолютно невыносимо.

В дверь постучали и, после приглашения, в кабинет зашёл Дарвэн — начальник дворцовой стражи. Бросил на него вопросительный взгляд.

— Происшествие, господин де-Мирт, — пышные усы на полном бледном лице подрагивали то ли от волнения, то ли от нетерпения.

Не так уж часто у нас случаются нарушения порядка в замке. Любопытно.

— Что-то серьёзное? — я всё же подал голос, не отрываясь от бумаг.

— Достаточно, господин. Покушение.

— Калантиэль⁈ — я вскочил, как ошпаренный. Если я снова что-то упустил, не прощу себе.

— Нет-нет, простите! На двух любимых наложниц Его Величества.

— А, это… — я немного успокоился и снова сел. — Давненько не было.

— Нападавшая поймана, в темнице, вину не признала. Допрашивать будем для отчётности?

— А что говорит?

— А есть разница? Она была поймана на месте преступления с ножом в руках. У одной из пострадавших довольно сильный порез на руке, у второй — ссадина на половину лица.

— Ясно. Ладно. Пойдём смотреть, что там за буйная, — я аккуратно сложил документы в стопку и подвинул на край стола.

Мы вышли из кабинета и направились в темницу.

И что на них нашло? Мирно жили, и опять за своё. Не то время выбрали. Столько проблем, а они ещё больше создают. Говорил я Калантиэлю распустить гарем, так не-е-ет. Ему же нужен «цветник», чтобы «глаз радовать».

О, лёгок на помине.

— Де-Мирт, твою мать! — он летел разгневанный, словно коршун на добычу.

— Ваше Величество, — поклонился.

Ох, если б не Дарвэн, я бы ему высказал! Но при подчинённых только официально и крайне учтиво.

— Какого Тёмного Бога на моих наложниц нападают с ножом в моём замке средь бела дня! А если бы они серьёзно пострадали⁈

— Мне только что доложили, как раз иду разбираться с этим вопросом, Ваше Величество, — я сохранял самообладание как мог.

— Меня бы прирезали, ты бы тоже был так спокоен⁈ Могу ли я так же доверять вам двоим безопасность меня и моего замка⁈ — Калантиэль кричал чуть ли не на весь дворец. — Только на личную стражу и могу положиться!

Как же его это задело. Ну, ничего. Сейчас он зол, потом успокоится, и нормально поговорим. Не буду ему напоминать, что и личной страже ему нельзя довериться на все сто процентов.

— Нет причин беспокоиться. Это женские разборки. Всего лишь, — я сделал акцент на словах «женские» и «всего лишь», чтобы припомнить Калантиэлю его же слова, когда я предупреждал, что в его «гареме» будут возникать проблемы. «Это лишь женщины, Хельвдан. Думаешь, безделушки не поделят?» Ну-ну!

Злится. Ой как злится. Глаза сейчас вылезут. Даже забавно.

— Разобраться с этим немедленно! И доложить мне сегодня же! — он зыркнул на нас, будто это мы на его женщин накинулись, и стремительно нас покинул.

Дарвэн стоял весь белый от испуга, усы скрывали плотно сжатые губы, на морщинистом лбу выступила испарина.

— Расслабься, не бери на свой счёт. Он зол, но отойдет быстро. Ему столько приходится себя контролировать и сдерживать, что при возможности он просто взрывается. Пойдём, допросим виновницу.

Мирана

Желудок болезненно заурчал уже третий раз за минуту. Ему в унисон заскрежетала входная дверь в темницу. Я приподнялась на своём «ложе», чтобы посмотреть. Вдруг за мной! Но нет. Оказалось, привели мальчишку. Грязный весь, оборванец. Наверное, украл что-то. Я снова зарылась поглубже в солому. Телу сложно было справляться с новыми условиями, поэтому всё время клонило спать, и я не видела причин сопротивляться. Но погрузиться в глубокий сон было не суждено. Снова скрежет двери. Я узнала этот тихий голос. Радостная бросилась к решётке и вцепилась в прутья руками.

— Хельвдан!

— Мирана? — мужчина обвёл меня ошалелым взглядом, подходя к камере. — Ты? Что ты… Вы что, с ума сошли? — это он кричал уже мужчине, который пришёл с ним. — Девушку, в одном платье, в холодную камеру! Немедленно перевести в покои!

Мужчина стушевался.

— Так ведь… Не положено, господин. Серьёзное преступление, отказ от признания вины.

— Она — гостья Императора, и отправится в свою комнату под стражу, я сказал. Здесь ей не место, — прорычал Хел и одарил меня таким гневным взглядом, что невольно вжалась в прутья. — Сам отведу! Направь двоих самых адекватных стражников наверх.

Хельвдан был очень зол, он был в бешенстве! Всю дорогу не проронил ни слова, только шёл широченными шагами и буравил жёстким взглядом пространство перед собой. Не успели разобраться в прошлом недопонимании, как я снова его вывела из себя. Отлично, Мира! Так держать!

Но стоило нам зайти в мою комнату, он бросился ко мне и сгрёб в охапку.

— Мирана, ты в порядке? — сталь из его голоса исчезла, заменяясь нежной бархатистостью.

— М-хм, — промычала ему куда-то в грудь, так как отлипнуть от твёрдого напряжённого тела и сказать что-либо членораздельно не получалось.

— Ты меня очень напугала. Я не знал, что и думать, когда ты заперлась и не впускала никого… А теперь это.

— Я сама не знала, что думать, когда наткнулась на тебя, выходя из комнаты Калантиэля, на твой взгляд. Мне казалось, что ты больше не захочешь меня видеть, — прижалась к нему и впитывала кожей тепло его тела.

Родной. Почему-то именно это слово ворвалось в сознание с его объятиями. Он стал мне необходим. Как вода, которой мне не хватало в заточении, как воздух, без которого я умерла бы спустя считанные минуты, как солнце, без которого я бы долго-долго чахла и загибалась, теряя силы и всё больше бледнея с каждым днём.

— Просто я ревнивый дурак, который взбесился от одной мысли, что к тебе прикасался другой мужчина, — спокойно и ласково объяснил Хельвдан. — Ты сводишь меня с ума, Мира, — шумно втянул воздух, обхватил ладонями лицо и коснулся губ нежным поцелуем.

Колени подогнулись, закружилась голова, тело била мелкая дрожь, а горячие губы всё не отпускали из сладкого плена.

Не хотелось портить момент, но…

— Наверное, стоит объяснить, как я оказалась за решёткой? — отстранилась и попыталась унять сошедшее с ума сердце, что колотилось о рёбра.

— Было бы неплохо, да, — Хел неохотно выпустил меня из объятий и усадил на небольшой диванчик у окна.

Он стянул с кровати одеяло, укутал меня, подал стакан воды и примостился рядом.

— Не скажу ничего нового, но я их и пальцем не тронула. Понимаю, поверить сложно, но они сами!

— Сами себя порезали и избили? — бровь Хельвдана медленно поползла вверх.

— Да!

Нахмурился.

— Так, давай по порядку. Что произошло?

И я рассказала, от начала и до конца, со всеми подробностями. Взгляд Хельвдана стал абсолютно нечитаем, брови сдвинулись на переносицу, казалось, даже радужка потускнела.

— Хел, я не делала этого, — сказала совсем шёпотом. — Ты веришь мне?

— Мне очень хочется тебе поверить, но даже если я поверю, то других мы не убедим, — тон был ледяным, колючим. Казалось, что сомневается во мне, или даже разочарован. — Калантиэль в ярости и готов растерзать того, кто это сделал. А весомых доказательств твоей невиновности у нас нет. Сама понимаешь, как звучит твоя правда против видимых увечий наложниц, — тяжёлый вздох вырвался из его лёгких, отрезвляя.

Он прав, в правду никто не поверит. Слишком уж она абсурдна.

— Скорее всего тебя не ждёт ничего хорошего. К сожалению, наши жизни в руках взбесившегося психа, — холодно констатировал, выразительно посмотрев.

Сердце обожгло колким страхом. Нос предательски защипало. Почему я с ним позволяю себе столько слабости? Расклеиваюсь, плачу, теряю все силы держать себя в руках.

— Я не делала этого, Хел! Не делала! Я говорю правду…

Изящные пальцы скользнули по лицу, очертили овал, остановились на подбородке и приподняли его.

Было видно, что ему не всё равно, что он хочет разобраться. Сердце снова забилось быстрее. От его голоса, от прикосновений, от близости его тела, от его небезразличия.

— Иди сюда, маленькая. — Хельвдан сильнее прижал меня к груди. — Я скучал по тебе. Хотя бы короткое мгновение хочу ощущать тебя рядом.

Я не знала, что ответить. Я тоже скучала. Но не смогла выдавить ни слова, только вцепилась пальцами в камзол и прижалась щекой к мерно вздымающейся груди.

— Пообещай, что хорошенько отдохнёшь, поешь и выспишься, — он строго заглянул в мои глаза.

— А ты куда? Уходишь?

— Мне нужно расследовать это дело и доказать, что ты не причиняла никому вред, или хотя бы, что защищалась. Пообещай, — повторил с нажимом.

— Обещаю.

Лёгкий поцелуй в макушку, и он отпустил меня. А затем ушёл.

Почти сразу вошла Лея. На её красивом личике виднелись сочувствие и печаль. Она молча поставила поднос с едой на столик, присела рядом, где пару минут назад сидел Хельвдан, и участливо сжала моё плечо.

— Сожалею, Мира…

Хельвдан

Паршиво. Очень паршиво. Ситуация не из лёгких, но, кажется, она действительно не врала. Не может же она так хорошо играть. Хочется верить в невиновность. Но как доказать Калантиэлю? Даже я не знаю, как он поступит, когда узнает, что Мира замешана в эту историю в столь невыгодном положении. Нужно допросить пострадавшую сторону.

Голова разболелась, но работу нужно выполнить. Я приблизился к первой двери на этаже наложниц. Дарвэн уже доложил о том, кто именно пострадал. Постучал. Открыли сразу же. Очевидно, ждали.

Обе девушки были в одних покоях, первая лежала на кровати, вторая сидела на диванчике.

— Дамы, времени мало. Попрошу одну из вас пройти с капитаном Дарвэном в отдельную комнату.

Ага, растерялись. Блондинка рассеяно кинула взгляд в сторону подруги, неуверенно встала и вышла с капитаном.

— Ну, рассказывай. Что произошло?

— А Вам не доложили ещё? Кошмар! Самый настоящий кошмар! — девушка подскочила и уселась на край кровати, протягивая раненую руку. — Ой, ну, там под повязкой! Ужасное ранение! Как же теперь Император на меня посмотрит! Огромный шрам будет! — эмоции стремительно перерастали в истерику.

— Попрошу спокойствия. Меня интересуют события, а не переживания.

— Эта девка шла по коридору, когда мы с Элеттой заметили её. Раз уж среди наложниц пополнение, то должны же мы были нормально познакомиться, подружиться в конце концов. Мы и подошли поговорить. А она высокомерно так отвечала, что мы не её поля ягоды, что она станет единственной для Его Величества, а нас из дворца выкинут, так что незачем знакомиться нам с ней. Мы хотели всё же попробовать ещё разок. Она согласилась, но сказала, что нужно поговорить в уединённом месте. Повела нас в эту каморку. Боги, ужас! Там было так темно, тесно! И она с этим ножом в руках! Мы так испугались! Вы не представляете, какой это стресс! — она раскраснелась и чуть ли не рыдала уже, обмахивая себя руками.

— Спокойно. Что было дальше? — не дал ей снова сорваться в истерический припадок.

— Ну, я и закричала от испуга. А она ножом меня по руке, а Элетте пощечину, потому что та тоже закричала, увидев кровь. А потом всё как в тумане. Паника, крики, кровь, удары, мы еле сбежали из этой комнаты! Хорошо, что стража была неподалёку, не то нас бы уже не спасли!

Я несколько минут ещё смотрел на неё пристальным изучающим взглядом, под которым девушка явно смущалась. Некомфортно ей, нервничает, смотрит на реакцию.

— Шайла, давай на чистоту, — решил попробовать вывести на откровение. — Ты учиняла столько драк с девушками, кровью выборола своё место старшей наложницы перед толпами, а тут тебя, по твоим словам, чуть не убила одна единственная, при том, что ты была, скажем так, с «подкреплением». Думаешь, я поверю?

— Да она же дикарка! Сумасшедшая волчица, что прикидывается невинной овечкой, а Вы её ещё и защищаете! — она недовольно надула губки.

Актриса.

— Хорошо, я понял тебя, Шайла. Скорейшего выздоровления.

Девушка в ответ удивлённо захлопала глазами, открывая рот, чтобы что-то сказать, но так и не сказала.

На выходе меня встретил Дарвэн. Мы обменялись с ним рассказами девушек.

— Всё сходится, господин де-Мирт. Что думаете?

— Склонен верить в невиновность обвиняемой.

Глаза капитана округлились.

— Вы уверены?

— Этим двоим я верю ещё меньше, чем обвиняемой. Сходиться должен не только рассказ, но и эмоции, мимика, мелкие детали. Вспомни все проделки Шайлы. Думаешь, её так просто обидеть? — я скептически хмыкнул. — А вот по рассказу кажется, что проще некуда. К тому же их было двое, против одной Мираны. И по рассказу они встретились случайно, сами подошли к Миране, значит это не было спланировано обвиняемой. Тогда что у неё делал столовый нож? Едва ли она решила просто так прогуляться со столовым прибором по коридорам. Пища для размышлений тебе, и на сегодня ты свободен, Дарвэн. Перед Императором отчитаюсь сам.

— Доброй ночи, господин де-Мирт, — Дарвэн поклонился и ушёл с озадаченным лицом.

Уж давно капитан, а никак не поймёт что к чему в разборках императорского «цветника». Теперь к Калантиэлю.

— Кто? — громогласно прозвучало, только я вошёл в покои.

— Тебе не понравится.

— Кто⁈

— Прежде, чем я скажу, хочу…

— Кто⁈ — перебил Калантиэль, ударив по столу кулаками с такой силой, что на бледной коже выступили алые капли.

Я тяжело вздохнул.

— Мирана. Но…

— Свободен.

— Калантиэль.

— Нет, свободен, — сталь в его голосе резала воздух.

Чёртов псих! Почему нельзя просто взять и выслушать⁈

Широкими шагами я молниеносно преодолел расстояние, разделявшее нас, пальцы сжались в крепкий кулак, который стремительно врезался в острую скулу Императора. Он завалился на подлокотник кресла, корона слетела и закатилась под рабочий стол, тонкая струйка крови вырвалась из уголка рта, застывшего в злобном оскале.