Подглядывающая

Глава 5. День 12

Всю дорогу домой после выставки мне казалось, будто спину прожигают десятки взглядов.

Я сделала круг по кварталу. Потом еще один.

Покрутилась у подъезда.

Дверь квартиры заперла на все замки.

Проверила.

Перепроверила.

Затем наполнила ванну горячей водой и отмокала в ней, пока не стало дурно.

Заварила чай. Открыла молочную шоколадку и написала пост: «День 13. Совпадениям доверять нельзя». Когда отправила его, часы на компьютере показали 00.00.

Самое время идти спать. Но как уснуть, если при каждом воспоминании о выставке и Стропилове меня скручивает внутренний холод?

Так что я открываю сообщение Сергея.

Серый: Как вы провели время без меня?

Мне нравится, как пишет Сергей: будто мы давно знакомы. Будто я могла соскучиться по нему. На мгновение пальцы замирают над клавиатурой: а если и в самом деле – знакомы?.. Но нет. Снова напоминаю себе: мой аккаунт в сети – такая же крепость, как и мой дом.

Never111: Поверьте, я бы куда с большим удовольствием провела время с вами.

Серый: Я вам верю. Сам с трудом могу устоять перед собственным обаянием))

Never111: ))

Я и в самом деле улыбаюсь. После всего, что сегодня произошло…

Серый: Я весь день мечтал пригласить вас в кафе на чашечку чая. И вот – вы здесь. И теперь ничто не может меня остановить. Пойдемте?

Недоверчиво смотрю на экран. Питер. Больше тысячи километров. Что Сергей задумал?

Он же не всерьез, верно? Мне просто нужно ему подыграть.

Never111: Я очень устала, правда. Давайте, перенесем это… на завтра?

Серый: Я предусмотрел ваш ответ. Так что выбрал такое место, где вам будет комфортно. Это даже не кафе. Это антикафе. Там можно почитать книги, поиграть в настольные игры или просто пообщаться. В антикафе платишь за время, а не за еду. Давайте, соглашайтесь. Вы же знаете, я не подведу!

Я кладу лоб на руки, скрещенные на столе. Полное ощущение того, что мне действительно нужно поднимать себя и куда-то идти. Но мне тоже чертовски сложно справиться с его обаянием.

Шторм в моей душе, наконец, стихает. На легкой ряби души серебрится лунная полоска. Это заслуга Сергея. Его буквы – мое лекарство. Я выпиваю его – и мне становится лучше. Завариваю чай в кружке – и отправляюсь к компьютеру за очередной дозой.

Never111: Тогда заходите за мной и сами натягивайте на меня шапку. У меня нет сил даже на это.

Серый: Дверь открыта?

Never111: А как вы думаете?

Серый: Я думаю, что не так уж сильно вы и устали, если вместо короткого «да» отвечаете вопросом на вопрос))

Never111:))) Поймали) Дверь открыта. Я жду вас.

Я поворачиваюсь к двери и смотрю на нее. Смотрю и смотрю. Если бы сейчас раздался звонок в дверь, у меня бы, наверное, остановилось сердце. Но, к счастью, совпадения перестали меня преследовать.

Возвращаюсь к Сергею. Он пишет:

Серый: Какая у вас шапка?

Never111: Берите вот эту, с верхней полки. Белая, пушистая.

Серый: Вам идет))

Серый: В нашем антикафе несколько комнат. Какую выбираете?

Одна за другой приходят фотографии. Пестрая комната, комната возле лестницы, зона с красными диванами, тихий уголок на втором этаже и маленькая библиотека.

Never111: Библиотека!

Серый: Отличный выбор, Эмма.

Серый: Мы на месте. Разрешите помочь вам раздеться?

Серый: Снять куртку.

От этого уточнения моя улыбка, наверное, растянулась до ушей.

Never111: Спасибо… Можно садиться?

Серый: Располагайтесь, как вам удобно. На кресле – подушки, можете подложить их под спину.

Я машинально ерзаю на стуле, пытаясь устроиться поудобнее.

Never111: Я бы выпила чашечку чая – тот, что я заварила дома, уже остыл.

Серый: Здесь можно пить чай или кофе сколько влезет, но я принес чай с собой, в термосе. Отвинчиваю крышку... Вдохните, чем пахнет?

Улыбаюсь. Я могу придумать любой чай, какой захочу. Налить его в кружку одной лишь силой мысли.

Never111: Апельсин и корица.

Серый: Да, там есть апельсиновые корки. Кружки я тоже прихватил с собой. На одной темно-синее небо и звезды, а на второй… Микки Маус. Простите, другой не было)

Never111: Давайте, звезды)

Серый: Держите кружку, только не обожгитесь!

Возвращаюсь на кухню и завариваю чай снова. Добавляю в кружку апельсиновые корочки и палочку корицы.

Серый: Итак, почему библиотека? Любите читать?

Never111: И читать, и работать, и размышлять, и слушать музыку – все это приятнее делать в окружении книг. У меня дома есть комната для чтения. Увидев ее, я сняла квартиру, не раздумывая. По правде говоря, это всего лишь зона, отделенная от спальни книжным стеллажом. Но я все равно называю ее комнатой для чтения. В этой комнате нет настоящего окна, – только его изображение на обоях. В окне светит луна.

Серый: Можно заглянуть в эту комнату?

Секундное замешательство. Я никогда никого не приглашала в эту комнату.

Never111: Конечно, проходите. А ничего, что мы еще сидим в антикафе?

Серый: Самое сложное – оказаться одновременно в двух местах. В трех – уже куда проще. Я пройду?

Never111: Камин у меня тоже ненастоящий.

Серый: А выглядит так, словно вы только что его разожгли для меня.

Never111: )) А вот это мое кресло.

Серый: Опишите его.

Never111: Такое… как в кабинетах у известных писателей. Оно большое, удобное, глубокое, я легко помещаюсь в нем с ногами.

Беру ноут, чашку с чаем и отправляюсь в комнату для чтения. Забираюсь в кресло с ногами и дергаю за шнурок торшера. На меня проливается оранжевый свет. Теперь видны и луна в нарисованном окне, и огонь в камине.

Never111: Я включила торшер, чтобы вы получше все рассмотрели.

Серый: Благодарю.

Он молчит. Я отвлекаюсь от компьютера – и вижу, как Сергей, заложив руки за спину, не спеша ходит по комнате. Как разглядывает луну в окне. А потом поворачивается ко мне.

Серый: Так что за человек, за свидание с которым вы готовы заплатить?

Кровь едва ощутимо приливает к щекам.

Я никогда ни с кем об этом не говорила.

Сергей словно знает все мои слабые места.

С другой стороны – я состою из них.

Never111: Это...

Серый: Слишком личное?

Never111: Да, это личное.

Серый: Вы любите его?

Меня будто ледяной водой окатывает.

Я не задавала этот вопрос даже самой себе.

Never111: Любовь?

Я чувствую, как громко и больно пульсирует кровь в висках.

Never111: Любовь – это дефект.

Серый: Я не согласен с вами.

Never111: Тогда объясните, почему из сотен людей, которые вертятся вокруг тебя, вдруг переклинивает на одном-единственном, который, казалось бы, ничем не отличается от других? Но именно его запах остается в памяти, и только увидишь этого человека – хоть краешком глаза – как пальцы начинают дрожать, так же, как тогда, когда ты расстегивала ему рубашку?.. Это дефект. Сбой в программе. Ну, а вы называете это любовью.

Резко убираю руки от клавиатуры, словно обожглась о клавиши. Пялюсь в экран, жду – почти вижу – наверняка, уже написанное, но еще не отправленное мне «ооооооооо!» или что-то в этом роде. И не сразу осознаю, что на экране нет блуждающих точек: мой собеседник молчит.

Never111: Сотрите мое сообщение, пожалуйста. Не хочу, чтобы оно осталось в нашей переписке.

Never111: Сегодня был слишком странный, слишком напряженный день. Наверное, у меня просто сдают нервы. Но вы здесь не при чем. Вы – это причина, по которой посуда на моей кухне все еще цела.

Never111: Мне стыдно.

Он молчит – и мне от этого горько.

А потом вдруг:

Серый: Какая у вас погода?

Я улыбаюсь.

Разговор о погоде сейчас так некстати. И так нужен!

Never111: Раз в моем нарисованном окне светит луна, – значит, ясно. А раз ясно, значит, холодно.

Never111: Но нам пора возвращаться. Я уже захожу в квартиру, снимаю куртку и хорошенько ее вытряхиваю.

Серый: Не в мою же сторону!

Never11: Простите))

Never11: Благодаря вам сегодня я впервые побывала в Питере. Спасибо. И спокойной ночи.

Серый: Подождите! Из-за моих вопросов наше ночное общение получилось скомканным. Поэтому я приглашаю вас на завтрак. В гостинице Кемпински есть кафе с замечательной атмосферой. Вы любите омлет? Там делают бесподобный омлет, у меня такой нежный и воздушный никогда не получается... Придете?

Never111: Я не могу отказать мужчине, который разбирается в омлетах)

Серый: Тогда завтра в одиннадцать? Я заеду за вами.

Never111: Я буду готова)

Серый: Спокойной ночи, Эмма.

Never111: До завтра, Сергей.

Я закрываю лэптоп и накрываю его ладонями. Ощущаю исходящее от него тепло. Символично… Улыбаюсь. И вздрагиваю, когда в полной тишине на столе вдруг подпрыгивает на вибровызове телефон.

Пижон.

Я беру телефон в руки и легонечко постукиваю его ребром о стол.

А если не отвечу?

Смотрю на часы. Почти полночь. Я же могу спать в это время?

Телефон перестает трепыхаться. И через пару секунд начинает снова. Но я тоже упертая.

После третьего звонка приходит сообщение: «Надо поговорить».

Я отключаю телефон и ложусь спать.

Состояние еще взъерошенное, но с каждой секундой мне становится спокойнее. Глаза закрываются.

Я все же нахожу в себе силы вылезти из кровати и поставить на телефоне будильник – чтобы не проспать завтрак в Питере.

Включаю телефон – а оттуда на меня обрушиваются сообщения. От потока вибросигналов мобильник трепещет в ладони, как рыба, выброшенная на берег. Едва перевожу дух после этой лавины, как телефон вибрирует снова. Я отвечаю.

– Жду тебя в арке! – телефон разговаривает со мной сквозь зубы. – Я не уйду, пока не дождусь тебя. А я уже торчу здесь два часа! – Эй сбрасывает вызов.

Мне не жалко Эя. Мне надоели его «вопросы жизни или смерти». Пусть стоит там хоть до обморожения!

Даже если мне станет хотя бы чуточку его жаль, мне достаточно вспомнить пару моментов посещения фотовыставки – и я найду в себе резерв стойкости.

Ставлю будильник. Выключаю свет. Натягиваю одеяло до подбородка.

Отбрасываю одеяло. Включаю свет и встаю с кровати.

Эй стоит в темноте, под аркой, – я едва угадываю его силуэт. С каждым шагом все крепче сжимаю кулаки и стискиваю зубы. На мобильном заранее открыта записная книжка – жестами не передашь все то, что я сейчас чувствую.

Подхожу ближе. Эй выходит мне навстречу – под свет фонаря. Уши и нос – розовые. Похоже, он и в самом долго меня дожидается.

Со всей силы толкаю его ладонями в грудь. От неожиданности Эй отступает, взмахивает руками.

– Ты чего?!

– Оттткрытия! Ннне… было!

Попутно вынимаю из кармана мобильный с подготовленным текстом, едва не тыкаю экраном Эю в лицо. Он отбирает телефон. Отворачивается, читает.

«Там не было людей! Официальное открытие – завтра! А еще там не было окон! Не было зеркал – в привычном понимании!».

Эй оборачивается. Вижу его непонимающий взгляд.

– Ззабей! Ччитай!

«Ты не подготовился! Ты меня подставил! Я не хочу тебя видеть, не хочу разговаривать с тобой! И совершенно точно я не собираюсь больше иметь с тобой каких-либо дел! А теперь я ухожу!»

Протягиваю руку.

Верни телефон!

Но Эй тыкает в него пальцами, а затем прячет его в карман.

Мой телефон! В свой карман!

От бессилия и злобы хочется завыть.

Мне ничего не остается, как взять паузу и сделать глубокий вдох. Небольшая передышка – и я смотрю Эю в глаза.

– Успокоилась? Теперь слушай меня, – он поправляет кашне на шее, которое вряд ли его греет. – Да, я облажался. Мне очень жаль. Я был уверен в правильности своей информации. И я благодарен тебе, что ты не свалила из галереи, хотя имела на это полное право. Ты мне очень помогла.

Он кладет ладонь в перчатке мне на плечо. Вроде как утешает. Я стерплю и это. Раньше выговорится – раньше уйдет.

Но он молчит. Отлично. Значит, разобрались. Только теперь, когда злость улеглась, я вспоминаю вопрос, на который очень хочу получить ответ.

– Ббрюнетка… из ббара. Нна фото?

Не уверена, что поняла бы смысл вопроса, если бы услышала себя со стороны. Но Эй схватывает на лету.

– Ты видела в галерее фото брюнетки?

Киваю.

– Хочешь знать, кто она такая?

Киваю.

– Мы можем помочь друг другу! В общем-то, поэтому я и здесь.

– Ввот... как…

– Что ты сказала? Водка?

Он еще и издевается!

– Ннет! – я злюсь.

– Еще одно маленькое дело!

Качаю головой.

– Давай же, Эм! Теперь я не облажаюсь!

Качаю головой еще усерднее.

– На этот раз будет женщина. Станешь ее тенью на часик.

От качания закружилась голова. Думаю, мой ответ пижон уже понял.

Указываю на него пальцем.

– Почему не я? – спрашивает Эй. – Ну какая из меня тень, Эм! Я слишком яркий, слишком заметный. И я не умею, как ты. Не умею…

– Мммиммикрировать? – выжимаю из себя шутку. Пока дохожу до последнего слога, шутка перестает казаться мне смешной.

– Ага, – с кислым видом отвечает пижон. – Эм и Эй. Мы как…

«…Красавица и Чудовище»

– …Бонни и Клайд. Мы – команда! – заканчивает он.

– Ппрощай, Эй.

Протягиваю руку. Он медлит, но все же вкладывает в мою ладонь телефон, потом накрывает ее своей ладонью.

На долю секунды что-то проскальзывает между нами – что-то, похожее на грусть и сожаление. Эю, надо полагать, жаль расставаться с напарницей по криминальным делам. А мне… Нет, мне не жаль. Показалось.

– Ты знаешь, где меня найти. Или можешь позвонить. Я забил свой номер в твоей телефонной книжке. Шустрый. Подойдет? У тебя же нет проблем с чтением, только с речью?

Он улыбается. Теперь и я могу позволить себе улыбнуться ему в ответ.

Он показывает жестом: «Звони!»

Поднимаю ладонь: «Пока!»

Разворачиваюсь.

Делаю несколько шагов. Оглядываюсь.

Последний вопрос.

– Ззачем сследить?..

– За фотографом? – Эй несколько секунд рассматривает носки своих начищенных ботинок. Размышляет. – Ладно. Скажу. Я подослал тебя к нему ради благого дела.

Фыркаю. Ну конечно!

– Он сфотографировал мою сестру, когда она принимала ванну. Ванна была в его квартире – но это не меняет сути дела. Стропилов – псих. Он выставит ее фото на всеобщее обозрение, устроит шоу. И полицией его не напугать: по закону до обнародования фото он ничего преступного не совершил. А потом уже лишний шум – это только пиар. Так что, пока ты контролировала фотографа, я обыскивал его дом.

– Нннашел?

– Нашел. Флешка лежала в сейфе. Мне его даже вскрывать не пришлось: все пароли он хранит в телефоне, а с телефоном мне сестра помогла.

Я тоже храню пароли в телефоне…

И тут только до меня доходит. Так внезапно, что на мгновение темнеет перед глазами.

– Ммои фото…

– Что? – Эй кривится, будто мимо мусорки прошел. – Твои фото у Стропилова? Ты что, ему позировала?

Едва заметно киваю.

– Ну и что? Слишком уродливые снимки? Не хочешь обнародовать? – усмехается он.

У меня на глаза наворачиваются слезы.

– Ннет. Ххорошие…

– Тогда почему... – он сам себя обрывает.

Резко сцепляет ладони за головой и отворачивается.

– Ну ты и дура! Не верю своим ушам!

У меня ком в горле от слез, вот-вот прорвет.

– Ты что, голая позировала?! Стропилову?! – ощущение такое, будто он сейчас начнет трясти меня за плечи.

Всхлипываю.

– Ппочти. Ввопрос… жизни или…

– Ну хорошо! Ты тянула время, я сам попросил. А удалить потом фото ты могла его заставить?!

– Я ппоппр… пп… – в таком состоянии ощущение, будто у меня полный рот гороха. Это невыносимо!

– Попросила удалить. Но не проверила?

Качаю головой. Зажмуриваюсь – слезы текут по скулам.

– Дуреха!

Эй рывком притягивает меня к себе – я буквально впечатываюсь в него. Нос утыкается в ледяное кашне, едва ощутимо пахнущее парфюмом и сигаретами.

– Глупая, глупая девочка… – в его голосе слышится искреннее сожаление. – Мне и в голову не могло придти… – он легонько покачивает меня, будто убаюкивает. – Я решу этот вопрос, слышишь?

Не верю своим ушам.

Потом верю. Решит, но за какую цену?

– Я помогу тебе, а ты поможешь мне.

Я качаю головой – трусь носом о кашне.

– Поможешь, Эм.

Мычу в ответ.

– Конечно, поможешь. Мы же команда. Мы Бонни и Клайд!

Я больше не сопротивляюсь.

Потому что у меня нет сил.

Потому что он решит мою проблему.

И потому, что это безумно приятно, когда кто-то обнимает тебя за плечи.