Пораженные

САЙЛАС

Запах горящих тел не похож ни на один другой, который я когда-либо ощущал в своей жизни, а когда ваше обоняние обострено, это еще хуже. Как самое отвратительное барбекю, которое вы когда-либо пробовали. Особенно отвратительно пахнут Пораженные. У меня сводит желудок.

Костры горят ярко, и это заставляет меня чувствовать себя неловко. На этот раз их было много. Чертовски много. Мы получили сообщения, что сейчас их стало больше. Некоторые из соседних колоний подверглись нападению и не смогли защититься. Огромные человеческие потери, больше зараженных вампиров, а теперь и больше Пораженных.

Я засовываю руки в карманы, обходя костры. Мои руки сжимаются в кулаки, когда я думаю об этой твари, которая почти вцепилась в нее, почти укусила.

Джульетта. Это имя ей подходит, оно такое же красивое, как и ее лицо. Эти веснушки, пухлые розовые губы, длинные светлые волосы. Она похожа на картину, на то, что только что вышло из классической пьесы. А ее тело… Что ж, в моей голове крутится достаточно фантазий о том, что бы я сделал с ее телом, чтобы не давать мне спать целый век.

Я качаю головой, направляясь в офицерский зал. Гребаный дурак. Я одержим женщиной, которая не выносит моего вида. То, как она смотрела на меня после того, как я спас ее, после того, как она поблагодарила меня за спасение — даже в этот момент благодарности она все еще смотрела на меня так, как будто я был всего лишь хищником. Я не могу винить ее. Она ненавидит вампиров, а почему бы и нет? Какую причину я дал ей, чтобы она захотела доверять мне?

Это не делает меня менее одержимым.

Браун и Калеб сидят за столом в офицерской, между ними стоит графин со свежей кровью. Они поднимают бокалы в мою честь, когда я вхожу.

— Добрый вечер! — Браун широко улыбается, обнажая пурпурно-красные зубы. — Пахнет там потрясающе, не правда ли?

— Да, как барбекю с тухлой рыбой, просто прелесть, — отвечаю я, поднимая графин и наполняя бокал. — Что у нас сегодня на ужин, джентльмены?

— A+, и очень хороший год. — Калеб берет пустой пакет из-под крови и читает этикетку. — Очевидно, 24 года, женщина, 4211487.

У меня пересыхает во рту. Это кровь Джульетты. Мои размышления о том, какая она на вкус, вот-вот получат ответ, и предвкушение заливает мои легкие кислотой. Я замираю с бокалом у губ, и одного медного запаха, ударившего мне в горло, достаточно, чтобы я подавил стон.

— Не в твоем вкусе? — спрашивает Калеб, крутя бокал в руке, как будто пьет хороший коньяк. — По-моему, она великолепна на вкус.

— Хотя я бы хотел, чтобы все было посвежее, — отрывистый смех Брауна вызывает отвращение, но Калебу, похоже, нравится шутка, и он присоединяется. Идиоты.

Я закатываю глаза, делая глоток прохладной крови. О черт. Черт. Даже несмотря на то, что она не свежая, даже несмотря на то, что она едва тепловатая и сопровождается маниакальным кудахтаньем двух абсолютных придурков, все, о чем я могу думать в тот момент — это Джульетта. У ее крови невероятный вкус. Сладкая и пряная, почти с ноткой ванили. Как это вообще возможно? Она стекает по моему горлу и зажигает каждую жилку в моем теле.

Калеб разражается смехом, хлопая себя по бедру.

— О да, ему это нравится, посмотри на его глаза!

Браун ухмыляется мне, откидываясь на спинку стула.

— Я же говорил тебе. Представь, что она свежая. — Его взгляд скользит по моему паху, отчего у меня по коже бегут мурашки. — Представь, что она свежая. Она чертовски милая.

— Которая из них она? — спрашивает Калеб, делая еще глоток ее крови.

Мне приходится сдерживаться, чтобы не выбить стакан у него из рук.

Браун тихо присвистывает.

— Та, со светлыми волосами и веснушками. Она — настоящий свежий персик из Джорджии. У нее немного маленькая задница, но что касается остального, я мог бы с этим смириться.

— О да, она горячая штучка. — Калеб одаривает меня похотливой улыбкой. — Мне нравится смотреть, как она принимает душ. Эти сиськи… — он подносит два пальца ко рту, выпуская их с преувеличенным звуком поцелуя.

Я проглатываю остатки крови Джульетты одним глотком, электрическая сладость обжигает мой язык и успокаивает кипящую ярость, которую я чувствую от их слов.

— Спокойной ночи, джентльмены.

Отвратительный, отрывистый смех Брауна снова срывается с его окровавленных губ.

— Да, мы знаем, что тебе нужно сейчас сделать. — Он потирает рукой промежность. — У меня такое чувство, что я буду делать то же самое.

Под их насмешки и хохот я покидаю зал. Боже, они отвратительны. Дикость и животность, все, что не так с вампирами, все, что заставило людей называть нас монстрами в первую очередь.

И уроды абсолютно правы. Я сейчас так возбужден, что чувствую, что вот-вот сойду с ума. Кровь Джульетты волшебна. Я знал, что так и будет. Ее запах опьяняет, как самые сладкие духи, которые я когда-либо нюхал. В ту ночь, когда я почувствовал, как она кончает, мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не вытащить ее из постели прямо в мою, как какой-нибудь гребаный пещерный человек.

Но соединяя ее запах со вкусом ее крови, я даже не знаю, как больше сопротивляться. Черт возьми. Это плохо.

Я иду вдоль ряда комнат, одним шагом поднимаюсь по двум ступенькам в свою и захлопываю за собой дверь. Мое тело на пределе, клыки впиваются в губы, грудь вздымается. Мне больше не нужно дышать, но возбуждение все еще оказывает на меня тот же эффект, что и тогда, когда я был человеком. Мое сердце колотится в груди, и я срываю с себя одежду, направляясь прямиком в душ. Мне нужно облегчение от этого.

Я открываю краны и, облизывая губы, нахожу маленькое пятнышко крови там, в уголке моего рта. Я ударяю кулаком в стену, когда мой член дергается. Черт.

Под теплой водой я впитываю ее вкус, сжимая в кулаке свой член. Я чувствую, как она расцветает у меня на языке, представляя ее здесь, со мной. Я дрочу, представляя, как она прижимается к стене, обхватывает ногами мои бедра, когда я погружаюсь в нее. Я практически слышу, как она зовет меня. Я почти чувствую, как ее киска сжимается вокруг меня, когда я кусаю малышку, погружая свои клыки в ее мягкую шею.

Я прижимаюсь к стене душа, продолжая дрочить, представляя, как она наклоняется передо мной, выкрикивая мое имя, пока я трахаю ее сзади.

Интересно, ее киска такая же вкусная, как ее кровь? Держу пари, что так. Конечно, так.

Я стону, когда кончаю. Мой член пульсирует в руке, горячие струи спермы стекают по стене душа. Черт возьми, чего бы я только не отдал, чтобы она была здесь, со мной. Я прижимаю руки к стенке душа, желая, чтобы это хоть как-то помогло. Мне нужно успокоиться. Она не для меня. Я не могу получить ее.

И я мгновенно наполняюсь яростью, когда думаю о ней в постели с этим ублюдком, этим бесполезным импотентом с фермы по разведению. Чувствовать его запах на ней было пыткой. Перекинув ее через плечо и вдыхая его запах — нет. Его жизнь была в опасности. Я не шутил, когда сказал, что оторву ему голову.

Но она хочет его. Не меня.

Я отталкиваюсь от плитки и выключаю воду. Что, черт возьми, со мной не так?

Я годами не интересовался людьми. У меня не было причин для этого. Они были едой, чем-то, что мы должны были защищать, но от чего держались на расстоянии. Конечно, я все еще мужчина. Я все еще замечал, когда кто-то был привлекателен. Но Джульетта очаровала меня. Она другая.

Нет, это не так.

Я пытаюсь уговорить себя.

Она симпатичная, с красивыми ногами, фантастическими сиськами и киской, которая пахнет раем и кровью под стать. Ты как гребаный подросток, возьми себя в руки.

Но я не могу убедить себя, что она никто. Я не могу убедить себя, что это не что иное, как подростковое увлечение. Я не могу лгать даже себе.

Черт возьми.

Я вытираюсь, решив поспать. Прошло несколько дней, и мне действительно нужно отдохнуть. Но напряжение не отпускает меня. Это сведет меня с ума. Я делаю мысленную пометку проверить каждый пакет с кровью, прежде чем пить, чтобы убедиться, что это не ее кровь. Или, может быть, убедиться, что это ее кровь, и никто другой не попробует ее.

Пакет для крови 4211487.

Я натягиваю спортивные штаны и выхожу на улицу, спускаюсь по ступенькам своего домика и направляюсь к тому, что тремя дверьми дальше. Я стучу в дверь и жду мгновение, прежде чем слышу движение с другой стороны. Дверь открывается, и на пороге появляется невысокая женщина — вампир с рыжими волосами до плеч и большими ржаво-карими глазами. Она ухмыляется, оценивая мой внешний вид.

— Ну, привет. — Она жадно окидывает меня взглядом. — Тебе что-нибудь нужно, Сайлас?

— Ты же знаешь, что я хочу, Сэм, — я опираюсь на дверной косяк, оглядывая ее с ног до головы.

На ней крошечные белые шорты и тонкая белая майка, ее соски выступают из-под ткани.

— Ты занята?

— Для тебя я найду время, — она хватает меня за пояс штанов и затаскивает внутрь.

Дверь захлопывается, когда она прижимает меня к ней, и ее рот набрасывается на мою грудь. Я запускаю руки в ее волосы, пока ее клыки скользят по моей коже.

Трахать Сэм всегда весело. Слава богу, мы оба получили повышение, потому что уткнуться в ее задницу — идеальное облегчение от любого накопившегося напряжения. Она сумасшедшая, намного старше меня, но такая же сильная. Она уже пробивала стену раньше.

Сэм прыгает в мои объятия, яростно целуя меня, пока я несу ее на кровать.

— Нет, вон там, — она качает головой, указывая на стол. — Я хочу, чтобы ты наклонил меня над ним.

— Такая властная, — я прикусываю ее губы, когда она улыбается мне.

Но я подвожу ее к столу, разворачиваю, как только она встает на ноги, и швыряю на его поверхность.

— А теперь ты собираешься держать свои руки там, как хорошая девочка?

— Только если ты кончишь мне в задницу, — она выгибается мне навстречу, когда я запускаю руку ей в шорты.

— Я бы с удовольствием.

Я кусаю ее за мочку уха, стаскивая шорты с ее ног. Я стягиваю свои спортивные штаны и погружаюсь в нее. Она намного ниже меня, так что мне приходится схватить ее за бедра, чтобы приподнять к себе, но от этого она становится намного теснее.

Она вскрикивает, царапая стол и оставляя большие зияющие царапины на дереве. Мы уничтожили три кровати, два письменных стола и четырнадцать стульев вместе взятых. Не говоря уже об этой стене.

— Сильнее, — стонет она.

Я вонзаюсь в нее, и сдавленный вздох вырывается из ее горла.

— Жадная маленькая шлюшка, всегда желающая, чтобы это было жестче. Ты хочешь, чтобы я так же жестко оттрахал твою задницу?

— О боже, да, — она упирается руками в стол, пытаясь выпрямиться, но я хватаю ее за затылок и швыряю обратно на стол.

Я обвиваю рукой ее шею сзади, сильно сжимая, и шиплю на выдохе.

— Только хорошим девочкам дают в задницу. А теперь лежи, блядь, на месте.

— Я тебя чертовски ненавижу, — говорит она, задыхаясь от смеха. — Ты чувствуешься слишком хорошо.

Я подхватываю рукой ее колено, подталкивая его к столу, чтобы погрузиться в нее еще глубже, и она вскрикивает.

— Блядь, — она шипит. — Ты, блядь, слишком большой.

Внезапно меня переполняет ощущение крови Джульетты, текущей по моему горлу, и я чувствую, что становлюсь невероятно твердым внутри влагалища Сэм. Черт, это должно было заставить меня почувствовать себя лучше. Это должно было снять мое напряжение, а не усугубить его.

Сэм сжимается вокруг меня, когда кончает. Ее пальцы сжимаются вокруг угла стола, который рассыпается в ее руках дождем щепок, когда она кричит.

— Черт, черт.

Она дрожит и задыхается от предвкушения, когда я кусаю запястье, покрывая член своей кровью. Я капаю кровью между ягодиц ее задницы, и она вздрагивает. Я прижимаю головку своего члена к ее сморщенному входу, и она хнычет, когда я осторожно вхожу в нее.

— Сайлас, ты собираешься сломать меня.

— Хорошо, — я врезаюсь в нее, и она кричит.

Другие вампиры услышат нас, но мне все равно. Они наверняка слышали нас раньше.

Черт возьми, у нее такая тугая задница. Я благодарю 20-летнего Сайласа, который подумал, что было бы неплохо сделать пирсинг члена, потому что прямо сейчас тянущее давление этого металлического стержня настолько чертовски сильно, что я ничего не вижу. Она тянется ко мне, и я сжимаю пальцы вокруг ее запястья, прижимая ее руку к спине.

— Да. — Ее голос едва слышен из-за моих собственных стонов, из-за скрипа стола под нами. — О боже, да.

Я закрываю глаза, мое тело напрягается от жара, когда нарастает оргазм. И внезапно я оказываюсь в объятиях Джульетты, ее крики и всхлипывания достигают моих ушей. Это Джульетта, покрытая моей кровью. Видение такое яркое, словно дневной свет обжигает мои веки.

Все мое тело сотрясается от наслаждения, когда я рычу, кончая так сильно, что уверен, что превратил кости Сэм в пыль в своих руках. Я хватаю ртом воздух, который мне не нужен, моя кровь в огне. Твою мать. Твою мать, твою мать.

Но Сэм только смеется, плюхаясь на стол, когда я выхожу из нее.

— Господи, — бормочет она. — Это было невероятно.

Ее задница покрыта кровью, спермой и потом, и когда я смотрю на себя сверху вниз, я выгляжу ненамного лучше. Когда вампиры трахаются, это всегда выглядит как резня.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, когда она поворачивается, присаживаясь на край поцарапанного, расколотого стола.

Она убирает волосы с потного лица тыльной стороной ладони.

— Да, а что?

— Это было… жестко.

Она улыбается и протягивает руку, проводя пальцами по моей груди.

— Сайлас, ты всегда такой жесткий. Не многие мужчины трахаются так, как ты.

— И на что это похоже? — спрашиваю я, натягивая спортивные штаны.

— Как будто ты хочешь владеть мной или убить меня.

Ее слова заставляют меня на мгновение остановиться, и когда я встречаюсь с ней взглядом, она наклоняет голову.

— Что-то не так?

Я быстро качаю головой.

— Нет, я в порядке. Всегда так после того, как мы закончили.

— Ну, ты знаешь, в любое время. — Она смотрит, как я ухожу, похотливо улыбаясь, когда я останавливаюсь в дверях. — Рада была повидаться с тобой, Сайлас.

— Я тоже, Сэм.

Я возвращаюсь в свою комнату, ночной воздух охлаждает пот на моей коже.

Как будто ты хочешь владеть мной или убить.

Сэм не должна знать, какое воздействие оказали на меня эти слова. Чувства, с которыми я боролся годами. Чувства, в которых мой создатель пытался убедить меня, были ненастоящими.

Я стою под душем, смывая с себя кровь, сперму и запах Сэм. Когда я закрываю глаза, позволяя горячей воде струиться по моему лицу, призрак Джульетты возвращается почти мгновенно. Ее рука обнимает меня за талию, а щека нежно прижимается к моей спине.

Это было невероятно, Сайлас.

От одной мысли о том, что она произносит мое имя, по моему позвоночнику пробегают волны удовольствия, и я снова возбуждаюсь.

Затем ее рука гладит меня по всей длине, ее пальцы скользят по кольцу моего члена, ее горячее дыхание касается моей шеи, когда я кончаю с ее именем на губах.

Черт.

Эта девушка держит меня в удушающей хватке.

Это действительно чертовски плохо.