Пораженные

САЙЛАС

Джульетта остается, свернувшись калачиком, у меня под мышкой на протяжении всей поездки. Примерно через час ее перестает трясти, и как только адреналин спадает, она даже ненадолго засыпает. Но она не отпускает меня, ее рука забирается мне под футболку и ложится на живот.

Я чувствую вкус ее страха, и он не сладкий и не соблазнительный. У меня сводит живот. Не имеет значения, что я ей говорю, каждое заверение, которое я давал ей с тех пор, как мы покинули лагерь. Она мне не верит. Она думает, что они оторвут ее от меня и что она больше никогда меня не увидит.

И дело в том, что до этого может дойти.

То, что произошло этим утром, доказало, что я не могу обеспечить ее безопасность. Я, конечно, могу отбиться от нескольких изголодавшихся мародеров. Но не от целой орды Пораженных. Не организованное разбойничье ополчение. И уж точно не гребаная Национальная гвардия, если они когда-нибудь найдут нас.

Я целую Джульетту в макушку, пытаясь справиться со своей яростью. Это нечестно. Это, блядь, не справедливо. Я усиленно моргаю, стискивая зубы от горя, которое угрожает поглотить меня. Я позволяю ее страху заразить меня. У меня нет причин сомневаться в колонии, вампиры в Саванне сказали, что там живут вампиры.

Возможно, все еще будет в порядке.

Я еду дальше, мимо нас проплывают разрушающиеся города. Примерно в часе езды от Роанока я останавливаю грузовик, и Джульетта просыпается. Она моргает, проводит тыльной стороной ладони по лицу, затем просто смотрит на меня, эти глаза подобны буре.

— Мы почти на месте, не так ли?

Я киваю, убирая прядь волос с ее лица.

— Да, почти. — Я оставляю нежный поцелуй на ее губах. — Все будет в порядке, да?

Она вскрикивает, когда что-то врезается в бок машины, и я вскидываю пистолет к окну. Я почти нажимаю на курок, но останавливаюсь, когда вижу, что это.

Пораженный вампир слабо царапает когтями окно. Его щеки полностью ввалились, глаза пустые. Растрепанные темные волосы свисают с его красной головы, а звуки, издаваемые им, жалкие, животные. Окровавленные обрубки его пальцев оставляют темные кровавые следы на стекле.

— О господи, Сайлас! — Голова Джульетты поворачивается, чтобы посмотреть через плечо, прежде чем она прижимается ко мне. — Вперед! Веди!

— Все в порядке. — Я опускаю пистолет, прищурив глаза, когда существо стонет и царапает грузовик.

— Сайлас, сейчас разобьется окно. — Голос Джульетты дрожит от страха.

— Нет, оно… слабое. Я думаю, оно умирает с голоду.

— Тогда… — Джульетта тяжело дышит у меня на груди, поднимая голову, чтобы бросить взгляд через плечо. — Мы можем выбраться отсюда, пожалуйста?

— Он умирает.

Пораженный мяукает, растрескавшиеся и кровоточащие губы разорваны, когда он рушится, исчезая из виду.

— Сайлас, пожалуйста, мы можем убраться отсюда? — настойчивый тон Джульетты возвращает меня к вниманию, и я завожу двигатель.

Шина наезжает на что-то, и Джульетта прижимает руку ко рту.

— Мы переехали его, — говорит она, глубоко вдыхая через нос. — Господи Иисусе, мы, блядь, переехали его.

— Эта тварь была в плохом состоянии. — Я качаю головой. — Она была голодной.

— Как долго они могут обходиться без крови?

— Я не знаю, они хотели сделать вампиров как можно более выносливыми. — Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, обдумывая миллион мыслей в своей голове. — Но, может быть, сейчас этого стало слишком много. Жажда измотала их, и теперь они все умирают.

— Это вероятно?

Я не могу ответить, потому что не знаю. Но что, если срок годности Пораженных истек? Что, если вирус, превративший этих вампиров в зомби, опустошил их системы, оставив их медленно вымирать, пока никого не останется? Мысль слишком чудесна, чтобы даже рассматривать ее. Но этот зомби совершенно очевидно умирал, медленно и ужасно.

Я протягиваю руку, чтобы положить ее на колено Джульетте. Она прижимается ко мне, сильно дрожа.

— Это напугало меня до чертиков. — Ее широко раскрытые глаза поворачиваются ко мне, и она пытается улыбнуться. — Я думала, что стала немного смелее этим утром, но нет.

— Эй, нет, перестань, эти твари ужасны. — Я подношу ее руку ко рту, целую ее ладонь. — Ты такая чертовски храбрая, ангел. Столкнуться со всем этим? Ты отлично справилась.

Она прерывисто дышит дрожащими губами и кивает.

— Да. — Это все, что она говорит, прежде чем снова забраться мне под руку, обвиваясь вокруг меня, в то время как Роанок подходит все ближе и ближе.

Час утекает сквозь мои пальцы слишком быстро. Мы приближаемся к окраине, перед нами простирается потрепанный городской пейзаж. Грузовик подпрыгивает на разбитых дорогах и упавших обломках, обрушившихся зданиях по обе стороны от нас.

Джульетта отодвигается от меня, чтобы посмотреть в лобовое стекло, наклоняется вперед, чтобы осмотреть обломки вокруг нас.

— Откуда мы знаем, куда ехать?

У меня даже нет возможности ответить, потому что над головой начинает громко завывать сирена.

— Они знают, что мы здесь, — перекрикиваю я шум, Джульетта зажимает уши руками и кивает.

Я поворачиваю за угол, и перед нами оказываются огромные ворота. Слои дерева и колючей проволоки высотой 25 футов, а толстая колючая проволока тянется по всей длине городских кварталов. По обе стороны квартала стоят сторожевые вышки, и я практически чувствую нацеленные на нас пистолеты. Сирена умолкает, и Джульетта убирает руки от ушей.

— Остановитесь. — Громкий голос потрескивает из динамиков, установленных по обе стороны ворот. — Заглушите двигатель и выйдите из машины с поднятыми руками над головой.

Мы с Джульеттой смотрим друг на друга, и я одариваю ее улыбкой, которая, я надеюсь, обнадеживает и не выдает того, насколько я встревожен в этот момент.

— Тогда давай, ангел.

Она наклоняется через сиденье и целует меня, ее губы горячие и сладкие.

— Я люблю тебя.

— Все в порядке. — Я обхватываю ее лицо руками. — Давай, все в порядке. Пойдем.

Мы неохотно расстаемся и медленно выбираемся из грузовика, подходим и встаем перед ним с поднятыми руками.

— У вас есть какое-нибудь оружие в машине? — спрашивает голос, когда мы останавливаемся.

— У меня два пистолета! — Я отвечаю. — Но только две пули!

Динамик на мгновение гудит и шипит, прежде чем издать пронзительный визг, и голос звучит снова.

— Женщина — человек?

— Да!

— Подтверди, что ты вампир.

Я с трудом сглатываю.

— Да!

— Но он друг! — Голос Джульетты напряжен, ее беспокойство ощутимо. — Он не опасен, он…

— Сейчас мы откроем ворота. — Голос прерывает ее, без намека на эмоции. — Не двигайтесь.

Мы застываем на месте, когда раздаются громкие хлопки, движение на сторожевой башне и, наконец, громкий скрежет, когда ворота начинают открываться. Джульетта переминается с ноги на ногу, как будто хочет придвинуться ко мне поближе, или убежать, или просто сойти с ума от снедающей ее тревоги.

— Все в порядке, ангел. — Я смотрю на нее, и ее глаза почти дикие. — Просто успокойся. Они не причинят нам вреда.

Это первый раз, когда она видит так много новых людей за последние пять лет. Вся эта ситуация пугает ее.

— Они не причинят тебе вреда, Джулс. Я обещаю. Я им не позволю.

Она кивает, ее челюсть напряжена.

— Хорошо. Хорошо.

Слова вырываются из нее, ее лицо бледное под россыпью веснушек.

Приближаются тяжелые шаги, и к нам идет женщина с темно-коричневой кожей и короткими черными кудрями, одетая в пыльный бронежилет. По бокам от нее двое мужчин, также одетых в броню, с автоматами в руках, которые направлены на нас с Джульеттой. Они медленно приближаются к нам, пристальный взгляд женщины измеряет нас.

Они останавливаются в 10 футах от нас, и я проглатываю гнев, когда парень слева продолжает целиться в Джульетту.

— Мы не опасны, — говорю я, и женщина задумчиво смотрит на меня.

— И что именно вы здесь делаете? — спрашивает она.

— Мы сбежали из тюрьмы в Джорджии, — я указываю на Джульетту поднятой рукой. — Ее собирались отправить на программу разведения. Так что я забрал ее оттуда.

Женщина поднимает брови, ее лицо остается в основном нейтральным.

— Что ж, это было благородно с твоей стороны. Что привело вас в такую даль?

— Мне сказали, что эта колония — безопасное убежище. — Я медленно опускаю руки, ладонями к ней. — Я должен был отвести ее в безопасное место.

Она обращает свое внимание на Джульетту.

— Я Саттон, а тебя как зовут?

— Джульетта. Монро. — Она опускает руки по швам, все еще неловко переминаясь с ноги на ногу.

Саттон подходит к ней на шаг ближе.

— Ты выглядишь немного взволнованной, Джульетта, все в порядке?

— Просто… Прошло много времени с тех пор, как я разговаривала с кем-то новым. — Она проводит тыльной стороной ладони по бедрам. — Я была заперта в том месте пять лет. Они забрали меня, когда мне было 19.

— Мне жаль это слышать. — Саттон указывает пальцем в мою сторону. — Значит, он не причинял тебе вреда?

Джульетта решительно качает головой.

— Он спас меня. Он… он мой… — она беспомощно смотрит на меня.

Саттон поднимает руку, и мужчины позади нее опускают оружие.

— Все в порядке, я понимаю. Я рада, что ты сбежала из этого места. Они варвары. — Она разводит руки перед собой, затем сцепляет их вместе. — В этой колонии есть несколько строгих правил, но они обеспечивают нашу безопасность. Если готова усердно работать в команде, тебе найдется место здесь. Это нормально?

— Что это за правила? — Голос Джульетты дрожит.

— Ничего необычного. Ни драк, ни воровства, ничего подобного. Как я уже сказала, правила для нашей безопасности.

— Я могу с этим жить. — Джульетта играет со своими пальцами, и мерцающие глаза Саттон, кажется, замечают это тревожное движение.

Впервые на ее лице появляется улыбка.

— Я вижу, ты прошла через многое, милая. Здесь никто не причинит тебе вреда, я обещаю. У нас здесь живут семьи, дети, малютки. Они все счастливы и здоровы. Здесь ты будешь в безопасности.

— А как же Пораженные? — спрашиваю я. — На вас нападали?

Плечи Саттон расправляются, когда она оглядывается на меня.

— Они так и не попали в колонию. Ни разу за три года.

— Вы здесь уже три года? — спрашивает Джульетта.

Выражение лица Саттон мгновенно меняется, она тепло улыбается Джульетте.

— Верно. Мы хорошо устроились. У нас есть сады, домашний скот. Даже парикмахеры, если ты можешь в это поверить. — Она слегка смеется. — Здесь безопасно.

Лицо Джульетты немного расслабляется.

— Хорошо. Что ж, звучит заманчиво. — Она смотрит на меня. — Верно?

Я улыбаюсь и киваю.

— Звучит здорово.

Джульетта выдыхает и поворачивается обратно к Саттон.

— Хорошо, хорошо, если вы примете нас…

— Вас? — улыбка Саттон мгновенно исчезает. — Никаких — «Мы». Только ты, милая.

— Что? — Джульетта в панике напрягается. — Нет, нет, он…

— Вампир. — Саттон мягко прерывает ее, прежде чем снова посмотреть на меня. — Мне жаль, но мы не можем допустить сюда таких, как ты. Мы уже делали это однажды, и это никогда хорошо не заканчивается.

Нет смысла протестовать. Я не могу договориться об этом. Для них я все еще монстр. Я не могу их винить. Мои плечи опускаются.

— Я понимаю.

— Нет! — Джульетта бросается ко мне, обвивая руками мою шею. — Нет, ты не бросишь меня, я тебе не позволю.

Я смотрю через ее плечо на Саттон, лицо которой по-прежнему бесстрастно.

— Ты ведь можешь позаботиться о ней, правда?

Саттон кивает.

— Да, конечно.

Джульетта оборачивается, по ее щекам текут слезы.

— Он не опасен! — Ее голос срывается, и она прижимает руки к лицу. — Он друг! Он спас меня!

Саттон качает головой.

— Мне жаль, но он не может войти.

— Но они сказали, что у вас здесь живут вампиры! — Голос Джульетты дрожит, становясь все более и более напряженным. — Они сказали, что мы можем быть здесь вместе!

— Джулс, все в порядке. — Я кладу руки ей на плечи и поворачиваю ее спиной к себе.

Ее широко раскрытые глаза покраснели, и она качает головой, когда я глажу ее по щекам.

— Я сказал тебе, что сделаю все, что потребуется, чтобы ты была в безопасности.

Она отстраняется, слегка покачиваясь на ногах.

— Ты обещал, что не бросишь меня. Ты поклялся мне, что останешься со мной.

Я обхватываю ее лицо руками, ненавидя себя за дрожь, которая, как я чувствую, проходит по ней.

— Я должен обеспечить твою безопасность. И я не могу обеспечить твою безопасность здесь, по крайней мере, в одиночку. И это могло бы убить меня, но я не смог бы жить с осознанием того, что не сделал все, что должен был сделать, чтобы ты выжила.

Она прижимается ко мне, рыдая от горя. Время, кажется, на мгновение замедляется, когда я держу Джульетту в своих объятиях. Я даже не чувствую печали, я просто чувствую пустоту. Я знаю, что это должно быть сделано, точно так же, как когда мне пришлось отпустить Марго. Я знаю, что должен сделать то, что лучше для нее, даже если это оставляет меня опустошенным.

— Сайлас, — бормочет она, хватаясь за мою рубашку. — Пожалуйста, не делай этого.

— Я найду тебя, ангел. — Я запрокидываю ее голову, целую эти розовые губы, мокрые от соленых слез. — Я говорил тебе, я всегда найду тебя. И однажды, когда мир вернется в нормальное русло, я найду тебя снова. Я обещаю.

Над нами начинает звучать сигнал тревоги, и Саттон с мужчинами заметно напрягаются.

— Приближаются Пораженные, — говорит Саттон, протягивая руку. — А теперь пошли, мы должны отвести тебя внутрь.

— Нет! — Джульетта держится за меня. — Я не оставлю тебя!

— Джулс. — Я отстраняю ее руки от себя. — Тебе нужно идти. Сейчас же.

— Обрати меня! — ее глаза безумны, волосы прилипли к капелькам пота на лице. — Обрати меня и возьми с собой!

Я качаю головой.

— Я не буду этого делать сейчас, не в таком виде. — Я встречаюсь взглядом с Саттон и киваю ей. — Прощай, ангел.

— Нам нужно немедленно закрыть эти ворота. — Саттон жестом указывает на одного из мужчин. — Отведи ее внутрь.

— Нет! — Джульетта кричит, ее руки соскальзывают с меня, когда один из мужчин забирает ее у меня, крепко прижимая к себе и унося за ворота, в то время как она продолжает звать меня. Сайлас! Сайлас! Нет! Нет! Пожалуйста!

Саттон в последний раз коротко кивает мне, прежде чем последовать за ними внутрь. Ворота закрываются и с громким стуком захлопываются. Цепи звенят, когда ворота запираются, сирена над головой замолкает, когда голос объявляет:

— Карантин введен.

Я долго смотрю на ворота. Я должен идти, я должен двигаться, мне нужно убраться отсюда, пока какой-нибудь Пораженный не пересек мой путь. Но потеря так велика, что я просто стою и смотрю. У меня похолодели руки. Я никогда больше не прикоснусь к ней.

Я, наконец, забираюсь обратно в грузовик, завожу двигатель и просто смотрю на приборную панель, задаваясь вопросом, куда, черт возьми, я вообще еду. Я не могу вернуться в Джорджию. Я не могу поехать в Бостон, они разнесут мое лицо по сети, и все будут знать, что меня ищут.

Может быть, мне стоит позволить Пораженным укусить меня. Есть ли какой-то смысл продолжать сейчас?

Я зажмуриваю глаза. В этом есть смысл. Я сказал ей, что однажды найду ее. И я должен сдержать это обещание.

Я отъезжаю от колонии, наблюдая, как она ускользает в зеркале заднего вида.

Однажды я снова найду тебя. Я обещаю.