Пораженные

ДЖУЛЬЕТТА

Мои глаза медленно открываются, когда над головой гремит гром. Порыв ветра бьет градом в оконное стекло, и дождь продолжает сильно лить, барабаня по крыше. Темно, шторм поглощает рассвет.

И голова Сайласа оказывается между моих бедер. Его руки крепко прижимают меня к нему, его язык лениво двигается длинными, мягкими движениями. Я слегка шевелюсь и стону, все мое тело окутывает приятное тепло, как будто я все еще в полудреме.

Я запускаю пальцы в его волосы, и он наполовину рычит, наполовину мурлычет.

— Доброе утро, — бормочу я.

— Доброе.

Его горячее дыхание обжигает мою кожу, а затем он возвращается к облизыванию моего клитора. Действительно, доброе гребаное утро.

Все мое тело болит, и внутри меня что-то тупо пульсирует. Но это так чертовски приятно.

Сайлас отвел меня обратно в постель после того, как привел в порядок, и я подумала, что мы могли бы остановиться и лечь спать.

Я была неправа.

Он похвалил меня, сказав, как хорошо я справлялась, когда брала его, когда кончала для него снова и снова. Он сказал мне, какой я была красивой, когда он трахал меня сзади. Потом он назвал меня грязной шлюхой, пока трахал мой рот, запустив руки в мои волосы и прижимая меня к себе, пока я не задохнулась.

Я наслаждалась каждой минутой этого. Я любила все, что он делал со мной. Мне нравилось слышать звуки, которые он издавал из-за того, что я с ним делала.

Я люблю…

Я вздрагиваю, прижимая ладони к глазам, когда нарастает мой оргазм.

Это пронзает меня волной жара и сводит мышцы моего уставшего живота.

— О, черт, — бормочу я, дрожа всем телом.

Я стону, когда Сайлас продолжает лизать.

— Ты убьешь меня, если продолжишь доводить до оргазма.

Он садится на колени, ухмыляясь мне сверху вниз, и я выдыхаю с облегчением.

— Ты выглядела такой прелестной во сне, что я не смог устоять.

Я закатываю глаза и смеюсь.

— Ты должен был разбудить меня сначала, дурак.

Он приподнимает бровь.

— А что случилось с «я позволю тебе делать со мной все, что ты захочешь»? — он ползет по мне, оставляя дорожку из поцелуев от моего пупка вверх по груди.

Мои щеки вспыхивают, потому что мне нравится, когда он использует меня так, как ему хочется. Было так неописуемо жарко и неправильно умолять его остановиться и чувствовать, как он становится тверже. Бороться с ним, зная, что в этом нет смысла — мне это не должно нравиться, не так ли? Это неправильно.

Но его губы находят мои, целуя меня сладко, нежно, и я знаю, что ему не все равно. Если бы я использовала стоп-слово, он бы остановился. Он не похож ни на кого другого, с кем я когда-либо была. Я доверяю ему свое тело и свое удовольствие так, как никогда не думала, что буду доверять кому-либо когда-либо.

Он приподнимается на локте и смотрит на меня сверху вниз, убирая прядь волос с моего лица. Я, должно быть, выгляжу ужасно, вся взъерошенная и, вероятно, покрыта любовными укусами и, может быть, еще немного кровью? Но он смотрит на меня так, словно я самое красивое существо, которое он когда-либо видел.

Я не знаю, что делать с этим чувством, колотящимся в моей груди. Оно дикое и опасное, успокаивающее и безопасное одновременно. Я никогда не чувствовала этого раньше. И то, как Сайлас смотрит на меня сейчас, похоже, что он тоже это чувствует, и я не знаю, что это будет значить для нас обоих. Я хочу остаться здесь с ним, но с каждой прошедшей секундой я понимаю, что пузырь нашей штормовой ночи все ближе к тому, чтобы лопнуть.

Мы не можем быть вместе. Не совсем.

— Мне нужно вернуться в общежитие, — бормочу я. — У тебя будут неприятности.

Лицо Сайласа вытягивается, и он вздыхает, проводя пальцами по моей ключице.

— Я знаю.

Однако он не двигается. Он просто притягивает меня в свои объятия, прижимая к своей широкой груди.

— Джульетта. — Он прочищает горло. — Я хочу тебе кое-что сказать…

Резкий стук в дверь заставляет меня зажать рот рукой, чтобы подавить крик ужаса. Сайлас тихо ругается и поспешно стаскивает меня с кровати, указывая на ванную. Я в ужасе влетаю внутрь. О черт. Они знают. Кто-то знает. Они почувствуют на нем мой запах. Они собираются причинить ему боль. Боже, что они собираются с ним сделать?

Я не съеживаюсь, я просто замираю посреди ванной, прислушиваясь, ожидая, что ручка повернется и куча вампиров вытащит меня отсюда.

— Сайлас, ты нужен нам в обсервационной башне, прямо сейчас. — Женский голос, резкий и повелительный.

Похоже на рыжую, которая главная или кажется таковой. Кровожадная сука.

— Да, не беспокойся, просто дай мне одеться.

От похотливого смешка у меня волосы на затылке встают дыбом.

— Я имею в виду, мне больше нравится, когда ты такой, но да, наверное, дай другим немного начать.

— Да. Я сейчас подойду. — Сайлас отвечает натянуто.

— Надеюсь, тебе не было слишком одиноко здесь прошлой ночью. Был такой сумасшедший шторм.

Что, черт возьми, за дело у этой сучки? Я настолько охвачена ревностью из-за того, что она разговаривает с Сайласом — с моим вампиром — подобным образом, что мне приходится сдерживаться, чтобы не сорваться с места.

Я чувствую прилив удовлетворения, когда Сайлас громко вздыхает.

— Я сейчас подойду, если ты позволишь мне одеться.

— Я могу посмотреть.

Сука, тебе лучше уйти прямо сейчас.

Она снова смеется тем гребаным кокетливым смехом, которым смеются женщины, когда не добиваются желаемой реакции.

— Я имею в виду, не то чтобы я раньше не видела тебя обнаженным.

— Сэм. — Голос Сайласа — глубокий рокот из-за двери. — Проваливай. Сейчас же. Я серьезно. Я сейчас подойду, если ты, черт возьми, позволишь мне закрыть дверь и одеться.

— Что заставило тебя так волноваться…

— Отвали.

Раздается испуганный визг, и дверь захлопывается. С крыльца доносится возмущенный возглас, прежде чем раздаются глухие шаги, и вампирша спускается по ступенькам и теряется под дождем.

После нескольких очень напряженных ударов сердца дверь открывается, и Сайлас прислоняется к косяку. Он в серых спортивных штанах, и его волосы немного взъерошены. Он улыбается мне, и весь мой гнев мгновенно улетучивается. Он засовывает руки в карманы и поднимает брови.

— Ты в порядке, ангел?

Я киваю, облизывая губы, потому что внезапно чувствую себя совершенно высохшей, а также усталой, может быть, немного голодной?

— Да, я в порядке.

— Мне нужно подняться в обсервационную башню, я отвезу тебя обратно в общежитие. — Его глаза опускаются в пол, когда он говорит это, и мой желудок снова сжимается.

Обратно в общежитие. Гребаное общежитие и моя односпальная кровать. Подальше от него.

— Кто это был? — спрашиваю я, наблюдая, как он берет мою одежду со стула за столом.

— Офицер Феррис. — говоря это, он не смотрит на меня. — Рыжая, ты знаешь, она, ну, я думаю, она мой прямой начальник.

— Сэм? — Я подхожу к нему ближе, а он по-прежнему не поднимает на меня глаз. — Ты назвал ее Сэм. Ты и она, ты…

— Не в последнее время. — Его глаза встречаются с моими. — Я не мог… Мне невыносима была мысль прикоснуться к кому-либо, кроме тебя.

Я чувствую себя чертовски самодовольной, слыша, как он говорит это, слыша, как эти слова исходят от этого прекрасного мужчины. От этого мужчины, который хочет только меня.

Я обнимаю его за шею, одеяло падает к моим ногам, и он резко вдыхает, когда я прижимаюсь к нему обнаженным телом. Я целую основание его шеи.

— Значит, я твоя, верно? — Еще один поцелуй, и он дрожит, как будто пытается сдержаться от желания повалить меня на пол и трахать всю следующую неделю. — Например, твоя девушка?

Он смеется, запуская пальцы в мои волосы.

— Ты ревнуешь, мне это нравится.

— Я ревную. — Я провожу ладонью по его твердому члену через спортивные штаны, и его хватка на моей голове становится почти агрессивной. — Я ревную, потому что ты мой.

— О, это правда. — Он откидывает мою голову назад, его глаза сверкают, когда он смотрит на меня сверху вниз. — Может, и тебе меня заклеймить, а?

Я качаю головой.

— Не нужно, у меня уже оно есть. — Я провожу рукой по его бицепсу, по одной из татуировок, покрывающих его рукав. — Это, прямо здесь, это мое клеймо на тебе.

Он смотрит вниз на руку скелета, держащую красную розу, и когда он снова смотрит на меня, на его лице выражение почти… шока.

— Ты сделал её для меня еще до того, как сам об этом узнал. — Я с трудом сглатываю, когда неожиданные эмоции захлестывают меня. — Потому что, помнишь, ты собирался нарисовать руку, а я бы нарисовала…

— Розу. — Он заканчивает за меня, нахмурив брови. — Я помню.

Я слегка шмыгаю носом.

— Это была моя последняя мысль перед тем, как я… перед тем, как я… оказалась в ручье. Что мне жаль, что мне никогда не удастся порисовать с тобой.

Сайлас впивается в мои губы поцелуем, так крепко обнимая меня, что мне кажется, я сейчас растаю прямо в нем.

Я люблю его.

Слезы текут по моим щекам. Несколько месяцев назад я хотела умереть. Теперь я хочу жить, но не могу, не так, как мне хотелось бы. Я влюблена в мужчину, которого никогда не смогу заполучить, который никогда не сможет заполучить меня.

— Не плачь, ангел, — шепчет он мне в губы, когда соленая вода проливается между нами. — Все в порядке. Не плачь.

Но я плачу. Я плачу всю дорогу обратно в общежитие, где он объясняет охраннику, что я была больна и меня пришлось изолировать на случай, если это заразно. Я плачу, когда ухожу от него, опустив голову, потому что я даже не могу поцеловать его на прощание или сказать «прощай». Я плачу, забираясь в постель и натягивая одеяло на голову, когда остальные начинают шевелиться.

Затем я, к счастью, засыпаю, но сплю неспокойно. Мне снится, как Сайлас ускользает от меня, как его тащат вниз цепкие руки и голоса, которые кричат «Не позволено, не позволено» снова и снова.

Я просыпаюсь в тихом общежитии. Мелкий дождик все еще барабанит по крыше, но гроза в основном утихла. Сайлас, должно быть, сказал им дать мне поспать.

Я тяжело выдыхаю, пытаясь избавиться от груза ночных кошмаров, все еще давящих на меня. Когда я вытягиваю ноги, они натыкаются на что-то твердое в изножье кровати. Я вскакиваю, натягивая на себя одеяло, чтобы защититься, и обнаруживаю, что смотрю прямо в глаза рыжей.

— Привет. — Она лучезарно улыбается, морща носик. — У тебя все в порядке, милая?

Она хорошенькая, миниатюрная, с пухлыми губками. Я понимаю, почему Сайлас переспал с ней. Но то, как она смотрит на меня, заставляет меня чувствовать себя таким ничтожеством. Она намного ниже меня ростом, но все равно может разорвать меня на куски, и она дает мне понять именно это.

— Да, я в порядке.

— Сайлас сказал, что ты была в лазарете, подозревали какую-то инфекцию? — От ее тона у меня мурашки бегут по спине. Ее улыбка не касается глаз.

— Э-э, да, он просто хотел убедиться, что от меня больше никто не заболеет.

Она фыркает и качает головой.

— Этот мужчина, такой заботливый и внимательный. — Она наклоняется ко мне ближе. — И немного горячий, правда?

О Господи, что за херня?

Надеюсь, мое лицо не выдает панику, от которой по ногам бегут мурашки. Мои вены наполняются льдом.

— Ну, я имею в виду, я думаю, он… Он хороший парень.

— О, ты можешь сказать мне. Это всего лишь мы, девочки. — Она откидывается назад, опираясь на руку, как будто она моя лучшая подруга, пришедшая посплетничать после моей ночи с горячим парнем в кампусе. — Я знаю, что вы двое вроде как подружились, каждый видит, что ты ему очень нравишься.

Я быстро качаю головой, опуская глаза на кровать, чтобы не видеть эту улыбку, которая начинает граничить с маниакальной.

— Мы друзья, вот и все. Он добр ко мне. Мы понимаем друг друга.

— О, правда?

Черт возьми, зачем я это сказала? Я нервно тереблю пальцы, желая, чтобы она просто ушла. Я должна сдерживать панику, иначе я облажаюсь, я выдам нас.

— Это просто дружба.

— Да, я знаю. — Она разглаживает рукой простыни, все еще улыбаясь своей жуткой улыбкой. — Босс думает, что это хорошо из-за того, что я сделала.

— О, хорошо. — От беспокойства у меня перехватывает горло.

— Не то чтобы мне нравилось убивать людей, — говорит она, ее пальцы все еще перебирают простыни. — Но иногда ты должен высказывать свою точку зрения. Дать людям понять, кто главный. — Она поднимает на меня глаза, и они ярко-красные. Она наклоняет голову, оглядывая меня с головы до ног. — Я могу понять, почему ты ему нравишься. Ты такая милая.

— Спасибо. — У меня что, челюсть стучит? Боже, надеюсь, она этого не видит.

— Ты так же хорошо пахнешь. — Она наклоняется ближе и вдыхает. — Ммм. Почти так же пахло в его хижине этим утром. Но этого не может быть, верно?

О, чееерт.

Я тяжело сглатываю, открывая рот, чтобы заговорить, но Сэм смеется, запрокидывая голову.

— Приятно было с тобой поболтать, дорогая. — Она поднимается на ноги, ухмыляясь, и ее клыки выступают над нижней губой. — Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится. Всегда рада помочь.

Дверь открывается как раз в тот момент, когда Сэм направляется по проходу, и входит Сайлас. Сэм раскидывает руки, почти вприпрыжку направляясь к нему. Сайлас резко останавливается, его взгляд перебегает с меня обратно на нее.

— Сайлас! — Ее голос чертовски ужасающий. — Мы только что говорили о тебе!

— Это правда? — он кивает ей.

— Да, говорили о том, как здорово, что вы такие хорошие друзья, не так ли, милая? — Она смотрит на меня через плечо, слащаво улыбаясь.

— Это верно. — Я улыбаюсь Сайласу, надеюсь, что улыбка выглядит искренней и не выдает моих истинных чувств.

— К твоему сведению, ему нужно съездить в Саванну за продуктами. — Сэм подмигивает мне, прежде чем тряхнуть своими рыжими волосами и пронестись мимо Сайласа, хлопнув его по плечу.

Мы оба ждем, пока она уйдет, пока дверь за ней плотно захлопнется, а потом Сайлас продолжит движение к моей кровати.

— Ты немного отдохнула? — Он присаживается на край моей кровати и берет меня за руку.

— Да. — Я сжимаю его пальцы, так сильно благодарная за то, что он здесь, а эта сумасшедшая сука ушла. — Она была рядом, когда я проснулась, и… Я даже не знаю. Это было так жутко.

Сайлас резко выдыхает и притягивает меня чуть ближе к себе.

— Она ведет себя чертовски странно.

— Может быть, она ревнует?

Он издает смешок.

— Да, может быть, но она права.

Я хмурюсь.

— По поводу чего?

— Доставка припасов. Завтра мне нужно ехать в Саванну. — Его глаза начинают менять цвет, и я практически чувствую, как от него исходит похоть, когда он улыбается. — Представляешь, что тебя снова вывезут отсюда?

— Ты сумасшедший. — Я закатываю глаза. — Она, наверное, дразнит тебя и сдаст, как только грузовик выедет за ворота.

— Нет, она бы так со мной не поступила. — Выражение его лица меняется, и он притягивает меня еще ближе, так что наши ноги соприкасаются. — Мне нужно побыть с тобой наедине. Я не знаю, как я собираюсь жить без…

Он качает головой, его взгляд опускается на мою грудь. Мои соски мгновенно твердеют под его взглядом, по рукам пробегают мурашки, и он низко рычит.

— Черт, ангел.

— Сайлас, мы должны быть осторожны, — настойчиво говорю я, пытаясь подавить желание, которое пронзает меня.

Сейчас не время и не место. Но то, как он смотрит на меня…

Его рука пробирается под простыню вверх по моему бедру, и его глаза встречаются с моими, когда он просовывает палец мне в трусики. Он тихо стонет, когда мои губы приоткрываются в беззвучном стоне, и его палец поглаживает мой клитор, затем скользит внутрь меня.

— Сайлас, они прямо за дверью, — шепчу я, закусывая губу, пока его пальцы продолжают двигаться и прощупывать.

Он засовывает в меня два пальца, и я хнычу, прикрывая рот рукой. Он сумасшедший. Эта жуткая сучка, наверное, наблюдает через чертов глазок.

— Тебе нужно остановиться.

— Тише, ангел. — Его глаза не отрываются от моего лица, пока он доводит меня до исступления, горячего и страстного.

Он улыбается, пока я тяжело дышу, пытаясь оставаться неподвижной на кровати на случай, если кто-нибудь заглянет к нам.

— Все, смотри на меня. Черт возьми, ты в таком отчаянии, не так ли?

— Ммм. — Я киваю, мое тело начинает дрожать.

Он наклоняется ближе, его большой палец сильно поглаживает мой клитор, в то время как его пальцы сжимают мою точку g.

— Тебе больно?

Я снова киваю, сжимая губы, чтобы не закричать. Мой ответ, кажется, нравится ему, его глаза блуждают по моему лицу.

— Ты все еще чувствуешь меня внутри себя, ангел?

— Да. — Мои глаза закрываются, но почти мгновенно распахиваются снова, когда он сильно сжимает мой сосок.

— Ты останешься здесь, со мной, — приказывает он тем низким голосом, от которого я почти разрываюсь на части в его руках. — Черт возьми, хотел бы я, чтобы мой член был в твоей заднице прямо сейчас.

Я стону от его слов, давление в моем животе слишком сильное, я не могу молчать. Я тоже хочу его в своей заднице, я хочу, чтобы он трахнул мою пульсирующую киску, как бы мне ни было больно. Я протягиваю руку и глажу его через штаны, и он шипит, прерывисто дыша.

— Мне нужно почувствовать эту горячую киску на своем члене, — бормочет он.

Его слова полностью выводят меня из себя, и я жестко кончаю ему на пальцы, подавляя свои крики. Я вспотела и дрожу, моя рука впивается в его бедро с такой яростью, что я удивляюсь, как не проделала дыру в его форме.

Сайлас медленно убирает пальцы, подносит их ко рту и слизывает с них, пока я смотрю. Он оглядывает меня с ног до головы и усмехается, качая головой.

— Такая плохая девочка, что сводит меня с ума подобным образом.

— Мы должны быть осторожнее. — Я едва могу говорить, мое дыхание вырывается из легких. — Ты не можешь сделать это здесь.

— Так что поедем завтра со мной за припасами.

Я смеюсь, провожу рукой по волосам и выдыхаю через сжатые губы.

— Это был твой план? Заставить меня кончить, чтобы я согласилась на этот по-настоящему глупый план?

— На самом деле так и было. — Он глубоко вдыхает через нос. — Ты так хорошо пахнешь. Если ты снова не будешь со мной в ближайшее время, я сойду с ума.

Я провожу своей рукой по его руке и вздыхаю.

— И как это будет продолжаться? Мы не можем… Я имею в виду, мы не можем быть вместе.

— Не думай об этом прямо сейчас.

— Сайлас…

— Нет. — Его челюсть напряжена, и он качает головой. — Не надо. Не зацикливайся на том, чего не может быть, а просто сосредоточься на том, что мы можем иметь.

— Даже если это всего лишь украденные мгновения в грузовике во время перевозки припасов?

— Все, что мы можем получить. — Его тон почти отчаянный, его глаза становятся жестче, когда он смотрит на меня. — Все, что у меня есть от тебя. Я же говорил тебе, если это все, что у меня когда-либо было, то этого достаточно.

— Но не для меня. — Слова вырываются прежде, чем я успеваю подумать об этом, и моя голова опускается. — Прости. Я просто… Я сейчас не в себе, я никогда…… Я имею в виду, у меня никогда не было…… Я никогда не чувствовала…

Я не знаю, что я хочу сказать, но я знаю, что это больше и тяжелее всего, что я должна сказать прямо сейчас, на кровати в общежитии, когда он только что заставил меня кончить от его руки.

Но затем его пальцы сжимают мой подбородок, заставляя поднять голову, чтобы посмотреть на него, встретиться с этими красными глазами. Он изучает мое лицо и качает головой.

— Я никогда не думал, что снова почувствую подобное. И я чертовски зол, что мы так встретились. Что это наша история. Но если мир должен был рухнуть в ад, чтобы я нашел тебя, то пусть он будет проклят. Оно того стоило.

Я резко вдыхаю. Теплое, щемящее чувство, окружающее мое сердце прямо сейчас, вызывает слезы на моих глазах.

— Ты имеешь в виду…

Я замолкаю, потому что не знаю, смогу ли вынести, если он скажет мне эти слова. Это было бы очень больно. Я никогда не ожидала, что любовь может причинять такую боль. Вместо этого я качаю головой, оставляя быстрый, опасный поцелуй на его губах.

— Я пойду с тобой завтра.

— Хорошо. — Он на мгновение наклоняет свою голову к моей, наши лбы соприкасаются, прежде чем он поднимается на ноги. — Мне жаль.

Я поднимаю брови.

— За что?

Он колеблется, переминаясь с ноги на ногу.

— У меня никогда не получалось… говорить об этом. Что я чувствую. Но я хочу, чтобы ты знала, что прошлой ночью… Это я тебе показывал.

Его глаза встречаются с моими, и они наполнены любовью и нежностью. Его рот кривится, когда он издает смешок.

— Это звучит невероятно банально, но, ты знаешь, я имею в виду именно это. Возможно, у меня не очень хорошо получается это говорить, но я покажу тебе. Каждый день, всеми возможными способами.

Я киваю, потому что эмоций, давящих на мои легкие прямо сейчас, слишком много. Я просто киваю и смотрю, как он выходит из общежития. И все, о чем я могу думать остаток дня, пока продолжает идти дождь, а вампиры оценивают ущерб от урагана, это о том, что на следующий день мы с Сайласом снова останемся одни на несколько часов.