Приручить "Демона"

ГЛАВА 16

После неудавшейся попытки выставить Демьянова коррупционером и взяточником, Минина в универе ещё не появлялась, а Зайцева сидела на лекциях тише воды ниже травы, усиленно изображая скромную и прилежную студентку. Историк ходил мрачнее тучи и по-прежнему демонстративно меня не замечал, но, по крайней мере, больше ни в чём не пытался обвинить. Да и в деканат меня пока не вызывали.

Вот и эта лекция ничем не отличалась от предыдущих. Пользуясь тем, что внимания мне уделялось не больше, чем неодушевлённым предметам, я копалась в настройках нового смартфона (сим-карту восстановили только вчера), пытаясь отвлечься от ноющей головной боли, не отпускающей больше часа. До поликлиники я так и не добралась, и травма периодически давала о себе знать.

Короткой тихой вибрацией телефон оповестил о полученном сообщении. Я открыла его и похолодела от страха, увидев фотографию треснувшего стеклянного шара, внутри которого находился крохотный замок, и мелькали белые снежинки.

Головная боль резко усилилась. Я машинально встала и чужим охрипшим голосом сказала:

- Мне нужно выйти.

- До конца пары осталось пятнадцать минут, - отрезал Демьянов, не глядя в мою сторону.

- Это очень срочно! - Если сейчас откажет, просто уйду и пусть потом хоть пропуск ставит.

Историк, наконец, удостоил меня снисходительным взглядом, но вдруг нахмурился и резко направился в мою сторону.

- Это ещё что? Очередной спектакль? - процедил он, остановившись совсем рядом, зачем-то пристально вгляделся в моё лицо, а потом, громко чертыхнувшись, толкнул меня обратно на стул и сунул под нос платок.

- Что вы делаете? - обалдев от такого натиска, я оттолкнула руку Демона и с удивлением обнаружила на белой ткани небольшие пятна крови.

Осторожно провела пальцем над верхней губой, и он тоже окрасился красным. Вот же, блин! Что сегодня за день такой?!

Демьянов снова сунул платок мне под нос, велел зажать его и опустить голову.

- Зачем опускать? В фильмах, наоборот, запрокидывают, - запротестовала из упрямства и попыталась поднять лицо вверх.

- И куда, по-твоему, кровь стекать будет? Опусти, говорю, - он надавил на мою многострадальную голову, вынуждая последовать его распоряжению, и охнуть от новой вспышки боли, вызванной этим движением.

- Ну что ещё?! - раздражённо проворчал историк и замер, нащупав всё ещё внушительную шишку.

Отстранённо подумала, что если раньше из-за одного шприца он принял меня за наркоманку, то сейчас, наверное, в какую-нибудь банду мысленно записал. Ну и пусть. Теперь это всё неважно.

Смартфон в руке обжигал раскалённым железом, мысли путались, голова продолжала болеть. Я снова вскочила, невежливо отпихнув незваного помощника в сторону, и категорично заявила:

- Мне нужно в медпункт, сейчас же!

- Хорошо, Потапов, проводи, - велел Демьянов.

Всю дорогу к выходу из аудитории я буквально чувствовала спиной его буравящий взгляд, но думать могла только о треснувшем стеклянном шаре. Именно такой я нашла в помещении, где нас держали в первый день похищения. Там он и остался, когда меня и Синявскую ночью перевели в другое место. Получается ни Свиридов, ни Минина эту фотографию прислать не могли. О шаре мог знать только… похититель, ну или кто-то из его близкого окружения!

***

Послушно позволила отвести себя в медпункт, где меня заставили сидеть с каким-то холодным компрессом на лбу, а затем, наконец, дали таблетку от головной боли.

За это время мысли удалось немного привести в порядок и определиться хотя бы с ближайшим планом действий. Его конечная цель была одной - постараться выяснить всё о ближайших родственниках похитителя, а для этого нужно сначала узнать, кто он.

Так получилось, что ни фамилии, ни имени человека, укравшего у меня несколько дней детства, в памяти не сохранилось. Вот мама и Слава его должны знать наверняка, но стоит ли беспокоить их сейчас по такому поводу я пока не решила. Это ж сразу паника начнётся. В полицию заеду после пар, а пока можно покопаться в библиотеке.

Я читала лишь материалы, которые писали во время похищения, теперь нужно будет пересмотреть те, что касались непосредственно судебного разбирательства и вынесения приговора. Насколько мне известно, если приговор вступил в силу, в материалах пишут полные имя и фамилию преступника. Вот их мне и не терпелось увидеть. Вдруг что-нибудь вспомню? Да и ориентироваться будет проще.

До городской библиотеки слишком долго добираться, и я поспешила в университетскую. Там точно есть подшивки некоторых местных газет. Надеюсь, не только современные.

В читальном зале снова дежурила Вера - бывшая подружка историка, а может и не бывшая. Сейчас меня этот факт совершенно не интересовал.

Она моему появлению не обрадовалась, смерила неприязненным взглядом (видимо, сплетни о нас с Демьяновым докатились и до библиотеки), а в ответ на заявку отправила лично рыться в библиографических указателях.

Спустя полчаса я нашла то, что искала в старых выпусках «Наблюдателя» и «Вечерних новостей».

Преступника звали Михаил Левченко, его приговорили к четырнадцати годам лишения свободы, и некоторые журналисты, до тех пор выдающие лишь известные факты в различных вариациях, разразились тревожными предположениями и даже намёками на некомпетентность следствия. Они писали о том, что Левченко в одиночку никак не мог похитить пятерых детей местных миллионеров и что у него, скорее всего, был сообщник, которого полиция, похоже, искать не собирается.

В пользу этой версии говорило и то, что денег, полученных в качестве выкупа, у похитителя не нашли, а куда он их спрятал или кому передал мужчина так и не признался. Пролистав ещё пару подшивок, отметила, что уже через пару месяцев все эти предположения сошли на нет и больше в материалах не фигурировали, но мне от этого легче не стало. Напротив. Версия с сообщником теперь казалась очень правдоподобной. А кто ещё мог знать об этом дурацком шаре?!

Я снова почувствовала холодные тиски страха и непривычную растерянность. Вовремя Маша решила уехать - похоже, шутки закончились, и здесь становится опасно! Что же делать? На секунду испытала унизительное, преступное желание последовать её примеру, но тут же с негодованием отмела эту предательскую мысль. Нет уж, я не трусиха какая-нибудь! Хватит с меня переездов и побегов.

Немного поколебавшись, всё же набрала номер Славы. Сказала, что искала материалы для курсовой в старых газетах и увидела заметки о предполагаемом сообщнике похитителя. Спросила, что он об этом думает. Отчим озвученную теорию не разделял.

- Поначалу, конечно, слухов много ходило, но ни один не подтвердился, - возразил он, после паузы.

- Я помню, как ты меня потом ещё очень долго никуда одну не отпускал. Неужели из-за одних только слухов?

- Просто перестраховывался, - с горечью вздохнул Слава, - знаешь, сколько мы пережили, пока тебя искали - врагу такого ужаса не пожелаю!

К горлу подкатил ком. Никогда не задумывалась, каково было им с мамой, когда я пропала. Что они чувствовали, каждую минуту ожидая известий. Любых, даже самых страшных.

Захотелось, как в детстве, всё ему рассказать. Вообще всё, но, боюсь, из больницы Слава тогда нескоро выйдет и из хирургии загремит прямиком в кардиологию с сердечным приступом - про ограбление и нападение я ведь ему тоже пока не говорила.

- Значит, думаешь, не было сообщника? - поспешила уточнить, чтобы не сболтнуть лишнего.

- Сообщника не было, но, скорее всего, имелись осведомители. Этот Левченко был одним из охранников Коренева, и при желании мог без труда завязать контакты с коллегами из нужных семей, чтобы узнать интересующие его сведения.

- А как же деньги? Куда он их дел?

- Не знаю. Перевёл на какой-нибудь левый счёт, чтобы хоть после тюрьмы пожить в роскоши. Некоторых это мотивирует, а там сумма была очень серьёзная.

Не слишком убедительно, но мне стало немного спокойнее.

- Допустим. А какие ещё слухи ходили? - спросила на всякий случай. Вдруг что-то более правдоподобное обсуждали.

- Да так. Ерунда всякая. Зачем тебе? - насторожился Слава.

- Просто интересно. Я ведь всего этого не знала, так что за слухи?

- Поговаривали, что всё это помог организовать кто-то из родственников, похищенных детей, - помедлив, неохотно признался отчим и поспешно добавил: - но это, конечно, полная чушь!

***

Поговорив со Славой, я собрала подшивки и, словно в трансе, побрела возвращать их на кафедру выдачи, но остановилась, услышав знакомый голос. Демьянов, чтоб его! Преследует он меня, что ли?

После недавней сцены на его паре встречаться с историком не хотелось, и я со вздохом шагнула за громадный стенд с какой-то книжной выставкой.

- Вера перестань, это, в конце концов, непрофессионально, - недовольно выговаривал историк, облокотившись о столешницу кафедры. - Мне что теперь в городскую библиотеку обращаться? Так нельзя.

- А заявить, что нам больше не стоит встречаться, ничего не объясняя можно? - сердито парировала библиотекарша. - Это ты не приехал на свидание и утром объявил, что между нами всё кончено, а я веду себя непрофессионально? Ну, знаешь!

Ого, да тут почти семейные разборки намечаются. Нашли место и время! Я, вообще-то, тороплюсь. Но, несмотря на раздражение и всё ещё не отпускающую тревогу, мне вдруг очень захотелось услышать ответ Демьянова. Если речь идёт о том самом свидании, то я ведь к нему тоже некоторое отношение имею - испортила бедному Демону весь романтический настрой.

Историк огляделся по сторонам, убедился, что поблизости никого нет и, понизив голос, сухо возразил:

- Я приезжал. Только чуть позже, чем планировал, поэтому открыл дверь своим ключом.

- Неправда, я ничего не слышала, - запротестовала Вера без особой, впрочем, уверенности в голосе.

- Конечно, не слышала, ты слишком увлечённо болтала по телефону. Зато я услышал много интересного, в частности о твоих планах относительно Леры. В какой там интернат подальше от дома ты собиралась её устроить в следующем году?

- Это не интернат, а школа-пансион, очень престижная, между прочим, - попыталась оправдаться женщина.

А я невольно вспомнила, как тоже однажды услышала непредназначенную для моих ушей беседу, в которой новый мамин богатенький сожитель предлагал отправить меня куда-то в заграничную школу. Элитную, разумеется.

Мне тогда только исполнилось одиннадцать. До сих пор помню отвратительное состояние паники и горькой обиды, в котором я пребывала после этих слов. К счастью, продлилось оно недолго - мама в ту же минуту просто спустила незадачливого любовника с лестницы, и больше он в нашем доме не появлялся. На что вообще рассчитывают люди, предлагающие родителям отослать детей подальше, чтобы не мешали строить новое счастье? Хотя, может быть, кто-то и ведётся на такие уговоры. Это просто мне повезло, ну и, кажется, Лере.

Посмотрела на часы и решительно вышла из своего укрытия. Пожалуй, в полицию лучше съездить прямо сейчас, не дожидаясь конца пар. Всё равно ведь не смогу сегодня думать об учёбе. А этим двоим хватит уже отношения выяснять, а то ещё помириться ненароком успеют.

Заметив моё приближение, Демьянов поспешно откланялся и исчез. Но когда, сдав газеты, я вышла из библиотеки, услышала за спиной его строгий голос:

- Злобина, задержись-ка на пару минут. Есть разговор.

Неохотно обернулась. Историк стоял у стены в любимой защитной позе, скрестив на груди руки, и разглядывал меня нечитаемым взглядом. Как же не вовремя ему пообщаться захотелось!

- Извините, я тороплюсь. В другой раз.

- Поздно торопиться, - он выразительно посмотрел на наручные часы, - до конца пары осталось пятнадцать минут. Тебя там уже всё равно не ждут. В медпункте была?

Смотрите-ка, неужели беспокоится? Скорее боится, что обвиню его перед начальством в доведении до нервного срыва.

- Да, - ухватилась за последний вопрос. - Мне там сказали, в больницу нужно ехать. Вот я и спешу.

- Что-то незаметно. Или ты в библиотеке адрес больницы искала? - съязвил преподаватель и неожиданно серьёзно спросил: - Что с головой?

- Ударилась! - не рассказывать же, что меня специально по голове треснули и обворовали. И так на паре жалко выглядела.

Он недоверчиво покачал головой и огорошил очередным неожиданным вопросом:

- А ко мне ты зачем приходила?

Вот блин! Зря надеялась, что старушка не проболтается. Что же придумать? Оказалось, не стоит утруждаться, историк сам уже придумал ответ и выдал возмутительнейшее заявление:

- Наверное, решила завершить начатое Мининой.

Вот что за невозможный человек? Только начнёшь проникаться к нему уважением (не каждый мужчина предпочтёт неродного ребёнка любовнице), как он обязательно всё испортит!

Разозлиться полноценно не позволило осознание, что отчасти историк был прав - какой-то дурацкий план у меня в тот вечер всё же имелся, но вот Минину он точно зря приплёл.

- Сколько можно повторять - я не имею отношения к истории со взяткой! - процедила с неприязнью. Знала бы, что так получится и вмешиваться бы не стала. - Во-первых, я не остановилась бы на полпути, а во-вторых, такими грязными методами не пользуюсь.

Глаза собеседника удивлённо распахнулись, а потом зло прищурились. Он медленно подошёл ближе и с обманчивым спокойствием холодно уточнил:

- Интересно, чем же твои обвинения в домогательствах чище?

- Я не собиралась доводить дело до полиции и суда. К тому же эти обвинения были не так уж беспочвенны, если вспомнить случай в двести второй аудитории. Всё-таки вы там вели себя о-очень непедагогично, - не удержалась от шпильки в его адрес.

Злость угасла, так и не успев разгореться. Сейчас мне было совсем не до разборок с Демоном. Хотелось оказаться в другом месте и поскорее начать решать другие более насущные проблемы, а бездействие нервировало.

Прежде чем нахмурившийся историк разразился очередной уничижительной тирадой, я поспешила поднять белый флаг и примирительно резюмировала:

- Признаю, что тоже была не права, больше этого не повторится. Давайте уже жить дружно.

Демьянов продолжал хмуриться, но во взгляде снова преобладало нейтральное удивление.

- Эта светлая мысль, случайно, не связана с травмой головы? - съязвил он. - Похоже, ты слишком сильно ударилась.

- Да уж не слабо, я могу быть свободна?

- Так зачем приходила? - повторил этот упрямец.

Раздражённо сдула упавшую на глаза чёлку и тоскливо посмотрела в сторону лестницы. Вот же пристал как банный лист! Неужели заняться больше нечем?

- Не помню. После удара память отшибло. Такое бывает. До свидания! - Повернулась, чтобы уйти, но следующий вопрос заставил притормозить.

- Сначала у тебя руки в синяках, теперь голова разбита. Что происходит? Во что ты ввязалась на этот раз?

Даже обидно стало. Как будто я отпетая хулиганка, постоянно попадающая в криминальные сводки.

- Вам-то какая разница?! - огрызнулась, неохотно обернувшись. - Вы даже не куратор моей группы. С чего вдруг такой интерес? И вообще, извините, мне некогда. А если так хочется поговорить, приходите лучше в гости. По ночам я дома.

Судя по вытянувшемуся лицу собеседника, немому протесту во взгляде и упрямо сжатым в тонкую линию губам, тактику я выбрала правильную - теперь он точно отстанет. Решит, правда, что я снова за старое взялась. Ну и пусть!

В приоткрывшуюся дверь читального зала выглянула расстроенная Вера и, окинув нас ревнивым взглядом, капризно спросила:

- Демьянов, так тебе книга нужна или нет?

Воспользовавшись ситуацией, я поспешила скрыться из поля зрения Демона и спустилась на первый этаж в гардеробную.

***

Визит в полицию получился безрезультатным - нужного мне следователя на месте не оказалось. Решив не тратить время зря, направилась в редакцию «Наблюдателя». Именно там тринадцать лет назад работал некий Руслан Леванцов, который первым выдвинул предположение о сообщнике похитителя и активно отстаивал эту теорию, приводя вполне убедительные доводы.

Он даже заявил, что проведёт собственное расследование. Правда, в начале июля его материалы перестали выходить и обещанного расследования я так и не нашла. Возможно, он перешёл в другое издание. Но в любом случае этот человек должен знать о той давней истории больше, чем Слава и поговорить с ним будет нелишним. Если, конечно, он захочет разговаривать на данную тему.

- Лишь бы никуда не переехал! - думала, поднимаясь на второй этаж здания редакции, но первая же встреченная мной сотрудница газеты, миниатюрная рыжеволосая девушка с броским макияжем, даже вспомнить его не смогла и заявила, что у них таких журналистов нет.

Пришлось продемонстрировать фото материалов из старой подшивки, подписанных его фамилией. После этого меня отправили к корректору - Анне Сергеевне Комаровой, которая, по словам рыжеволосой, работала в «Наблюдателе» больше двадцати лет.

Корректор оказалась полной миловидной женщиной предпенсионного возраста. Она была завалена работой и встретила меня не слишком тепло, но Леванцова вспомнила.

- Да был у нас такой. Суетливый, шустрый, громкоголосый. Материалы скандальные писал. К нам постоянной кто-нибудь приходил с ним ругаться, - рассказывала она, продолжая попутно что-то править в вордовском документе. - Только встретиться с ним у вас не получится. Погиб Руслан. Давно уже его нет.

Сердце ёкнуло и забилось чаще обычного, а на меня обрушился пренеприятнейший эмоциональный коктейль из разочарования и тревоги.

- А как он погиб? - почему-то показалось важным это узнать.

- Так, машина сбила. Давно уже.

- А… когда, не помните? - уточнила дрогнувшим голосом.

Анна Сергеевна на мгновение отвлеклась от компьютера и задумалась.

- Помню, конечно. Это же был день рождения нашего бывшего главного редактора - двенадцатое июля. Юбилей, между прочим. Он нас всех в кафе по такому случаю пригласил. Только праздника не получилось из-за смерти Руслана.

Год она тоже назвала, и отступивший после разговора со Славой страх, вернулся. Ровно тринадцать лет назад. Всё сходилось.

- Жалко его. Хороший был мужик, - вздохнула Комарова, возвращаясь к работе. - Обидно, что того, кто был за рулём той машины так и не нашли…

Я судорожно выдохнула, тщетно пытаясь успокоиться. Журналист погиб, приступив к расследованию мутного и фактически уже закрытого дела. Совпадение? Вряд ли. Врать самой себе смысла не имело. В такие совпадения я не верю.