Приручить "Демона"

ГЛАВА 25

- Алла?! Синявская?! Но как?! Ты же умерла! - потрясённо выдохнула я, осознав, кто передо мной, и снова потеряла бдительность, за что поплатилась резким ударом в живот, а затем в многострадальный висок.

В глазах потемнело, я задохнулась от боли, сопротивляться стало сложнее. В итоге противница одержала победу, связала мне руки и ноги шнурами от штор, а когда я попыталась закричать, ударила по лицу и с довольной ухмылкой заявила:

- Зря орёшь. По пятницам здесь ни души - соседи разъехались на выходные. Но лучше заткнись, я не люблю шум и просто сломаю твой красивый носик вот этим. - Она подняла ногу и продемонстрировала внушительный ботинок не менее чем сорокового размера на высокой платформе. - Будет очень больно.

- Мои родители знают, куда я поехала, и скоро будет здесь, - соврала я, надеюсь, уверенно, но голос предпочла не повышать. Неизвестно чего ждать от этой воскресшей психопатки!

Из-за нереальности ситуации всё происходящее казалось дурным сном, вот только боль в животе и продолжающие мелькать перед глазами мушки от удара по голове были вполне настоящими.

- Что ж, придётся прикончить тебя быстро, - равнодушно пожала плечами

Синявская, явно не поверив, и почти с сожалением сказала: - Сама виновата. Я не собиралась тебя убивать, не хрен было лезть, куда не просят! Какого лешего ты сюда таскалась без конца?!

- Не собиралась убивать, зачем тогда те анонимки с угрозами присылала? - спросила я, стараясь незаметно осмотреться и хоть как-то сориентироваться в происходящем.

Бездыханного тела Мининой нигде видно не было, что отнюдь не обнадёживало - тут есть и другие комнаты. А выяснять её судьбу напрямую я пока не решалась, всё равно в таком состоянии уже ничем ей не помогу.

- Да чтобы на рожу твою посмотреть! Помнишь, как ты меня трусихой обзывала, а сама, небось, чуть не обгадилась, когда фотку с тем шаром получила! - торжествующе заявила собеседница, удостоив меня полным отвращения взглядом, от которого стало совсем уж не по себе.

Да она же чокнутая! Ни один нормальный человек не будет столько лет копить детские обиды и уж тем более не станет отыгрываться за них таким извращённым способом!

- Значит, Свиридов не виноват, и всё это устроила ты, - озвучила я очевидный факт.

Лицо Синявской снова перекосилось в гримасе ненависти.

- Он виноват и за всё ответит! - выплюнула она с неподдельной яростью. - Ты не сможешь мне помешать!

Ого, как её проняло! Что же этот придурок ей сделал, если они действительно были вместе? Из-за чего она с катушек слетела?!

- Я и не собиралась. Мне этот урод тоже очень не нравится, но Машу он ведь убить не пытался? - уточнила осторожно, краем глаза отметив, что моя сумка валяется неподалёку и в ней по-прежнему лежит газовый баллончик, а ещё косметичка с маникюрным набором, где есть пилка и ножницы.

Толку от них, конечно, сейчас будет немного, но других вариантов, похоже, нет. Нужно как-то подобраться поближе к цели.

- Зато меня - пытался! - огрызнулась Алла, зловеще усмехнувшись. - Ещё как пытался!

- Так это он тебя тогда избил?! - эта новость даже не удивила. Всё-таки было в Лёвушке что-то от начинающего маньяка. Недаром ему так нравилось причинять боль. - А почему везде писали, что ты не выжила?

Честно говоря, в сложившихся обстоятельствах ответ меня мало интересовал. Я просто пыталась тянуть время, заговаривая ей зубы. Умирать категорически не хотелось. Взгляд синих глаз наполнился презрением и холодом, но до ответа Синявская снизошла:

- После крупной аварии отделение было переполнено, людей в коридорах размещали. У них там только за сутки несколько человек умерли и ещё много тяжёлых было, наверное, меня с кем-то перепутали. Журналисту ответили по телефону, что я умерла. Он не удосужился в этом убедиться, остальные писаки подхватили. Я долго валялась без сознания, а когда очнулась, увидела ролик по телевизору про то, как сложились судьбы похищенных детей. Оказалось, все, кроме меня в шоколаде, а мой парень к тому же давно с твоей подружкой кувыркается!

- То есть вы со Свиридовым встречались?

- Он меня просто использовал, - как-то устало отмахнулась девушка. Она вдруг достала из заднего кармана серых джинсов складной нож и перевела задумчивый взгляд с блеснувшего лезвия на меня, словно примеряясь к удару.

Ох, как мне это не понравилось! Я инстинктивно дёрнулась в сторону, попытавшись отползти подальше от неё и поближе к сумке. Лицо Синявской расплылось в довольной ухмылке.

- Что, страшно? - поддела она. - Что-то сейчас ты не очень-то смелая. Трусиха!

Последнее слово девушка произнесла с нескрываемым наслаждением. Точно больная на всю голову! А с такими переговоры вести бесполезно, разве что тюрьмой можно попробовать припугнуть.

- Послушай, на тебе уже есть одно убийство. Остановись, ты же не хочешь провести всю жизнь за решёткой!

- Какое убийство, ты что несёшь? - возмутилась Алла, нервно поигрывая ножом. - Твоя подружка жива. Я специально всё рассчитала, чтобы она не окочурилась и всем рассказала, кто на неё напал.

- А как же Коренев? - я попыталась ещё немного отползти в сторону. Пусть считает трусихой, зато баллончик и ножницы всё ближе. Правда, что с ними делать пока непонятно.

- При чём тут Коренев? Я о его смерти узнала из статьи, в которой меня тоже похоронили, - зло усмехнулась Синявская, медленно приближаясь, - да ещё выдвинули забавную версию о маньяке. Вот я и решила ею воспользоваться.

Так это я Кулёвой всем этим геморроем обязана?! Ну, если выберусь, найду для неё пару крепких «ласковых» слов! Чёрт, выжить бы только!

- Зачем всё это, если убивать нас ты не собиралась? Ладно, со Свиридовым у тебя какие-то личные счёты, но мы с Машей тебе ничего не сделали. Нас точно так же, как и тебя, похитили в детстве! - напомнила осторожно и тут же об этом пожалела.

- Точно так же?! - лицо блондинки исказила гримаса ненависти. Алла подскочила ко мне и с размаху влепила пощёчину. Голова дёрнулась, пронзённая очередной вспышкой боли. Я закусила губу, чтобы не вскрикнуть. Реветь и умолять не буду. Не дождётся! - Да ни хрена не так же! Твой отчим за тебя кучу бабок выложил, а мой всю эту хрень заварил и держал меня в том сарае вместе с вами! Для прикрытия! А потом он нас с мамой вообще из дома вышвырнул. Моя жизнь давно пошла под откос, зато у вас, богатеньких, всегда всё замечательно! Разве это справедливо?! Почему одним - всё, а другим - ничего?!

- Что ты несёшь?! - от удивления я забыла о боли и осторожности. - Похищение организовал Осокин?! Зачем? А как же Левченко?

- Всего лишь исполнитель. Думаешь, кто ему информацию о местонахождении детей сливал? - неохотно процедила Алла, явно забавляясь моим изумлением и недоверием. - А папочке деньги срочно понадобились, он почти обанкротился, вот и нашёл выход из положения.

Её слова звучали дико, чудовищно и не укладывались в голове. Наверное, потому, что я примеряла ситуацию на себя и понимала, что ни при каких обстоятельствах Слава со мной бы так не поступил.

- Я не верю! Откуда ты знаешь?

- Мать перед смертью рассказала. Она слышала разговор отчима с журналистом, который нарыл какие-то доказательства и пытался его шантажировать.

- Твоя мама всё знала и не обратилась в полицию? Почему?!

Моя бы не просто полицию натравила, а на мелкие кусочки зачинщика порвала!

- Боялась она его, что тут непонятного? Тот журналист, между прочим, на следующий день погиб. Интересное совпадение, правда? Ладно, хватит болтать. Что же мне с тобой делать?

Алла снова начала поигрывать ножом и разглядывать меня как тушку цыплёнка, готовую к разделке. Я отползла ещё немного и, плюхнувшись спиной на сумку, попыталась её открыть.

- Знаю! - Синявская вдруг, перешагнув через меня, метнулась к окну и широко его распахнула, вытащив москитную сетку. - Сейчас организуем небольшой несчастный случай. Не бойся. Это будет быстро. - Она вернулась ко мне и, болезненно поморщившись, выплюнула: - Ты даже умрёшь эффектно. На кладбище соберётся толпа любящих родственников и поклонников, а ко мне в больницу никто не пришёл. Вообще никто! Даже эта зараза Козлова не появилась. Подруга называется!

Бороться с подступившей паникой уже не получалось. Я просунула связанные ладони в сумку, нащупала баллончик и поняла, что он мне ничем не поможет. Брызнуть из него смогу, только перевернувшись на живот, но целиться в этом случае будет весьма проблематично.

Звонок в дверь вернул надежду и дал небольшую отсрочку. Пока Алла, чертыхнувшись и заклеив мне рот широким скотчем, пошла посмотреть в глазок на нарушающего её планы посетителя, я продолжила копаться в сумочке и наткнулась на зажигалку в форме пистолета. Я хоть и не курю, всегда ношу её с собой. На всякий случай. Никто ведь не знает, что это ненастоящий пистолет. А вот сейчас он может очень пригодиться!

С трудом нажала на курок, тихо выругалась, когда ладонь лизнуло обжигающее пламя, и постаралась направить дуло на связывающие запястья шнуры. Было очень больно. Огонь постоянно обжигал кожу и пугал угрозой пожара, который мог вспыхнуть в любую минуту, но в итоге мне удалось освободить хотя бы руки.

Быстро откопала в косметичке ножницы, чтобы перерезать путы на ногах, но тут раздались приближающиеся шаги. Пришлось отложить ножницы, взять баллончик и изобразить прежнюю позу.

- Смотри, твой телефон добрые люди принесли, - Синявская повертела в пальцах мой смартфон с треснувшим экраном, затем резко бросила его на пол и раздавила ботинком, вздохнув с притворным сожалением: - Ой, разбился! Извини. Впрочем, он тебе больше не понадобится. Пойдём-ка поближе к окошку, подышим свежим воздухом.

Она склонилась надо мной, видимо, собираясь приподнять, и вдруг принюхалась как зверёк, шевеля носом.

- Какого чёрта тут палёным воняет? - насторожилась девушка.

Я резко выбросила вперёд руку с баллончиком и брызнула ей в лицо едким жгучим газом. Алла попыталась увернуться, но часть средства всё же достигла цели. Противница вскрикнула, инстинктивно закрыла глаза ладонями, а я навалилась сверху, фиксируя её ноги. Мы снова принялись бороться, катаясь по полу. Обожжённые руки сильно болели, в висках стучало, связанные стопы мешали. Под руку попался утюг, почему-то валяющийся на полу, и я, с трудом превозмогая боль, ударила им Синявскую.

Противница затихла, обмякла, а я несколько секунд просто лежала рядом, выравнивая дыхание и наслаждаясь обманчивым покоем, но долго разлёживаться не позволила тревога.

Убедившись, что Алла жива, связала девушке руки и ноги, совсем как она мне недавно. Чертыхаясь, сорвала с губ скотч, а свои ступни, наконец, освободила, разрезав шнур ножницами.

С трудом встав на затёкшие ноги, я побрела по квартире в поисках Мининой, хотелось верить, что живой, но ни малейших признаков её присутствия не обнаружила. Зато нашла телефон, вероятно, самой Синявской, включила и, больше не раздумывая, вызвала полицию.

Вернувшись в комнату, двумя лёгкими пощёчинами привела Аллу в чувство. Она застонала и растерянно захлопала красными, всё ещё воспалёнными глазами. Я без церемоний встряхнула её за плечи и спросила:

- Где девушка с малиновыми волосами? Она была здесь!

- Тебе опять повезло! Таким, как ты, всегда везёт, - горько усмехнулась Синявская, проигнорировав вопрос. Она вдруг посмотрела на меня безумным взглядом смертельно раненного животного и быстро, отчаянно запричитала: - Не выдавай меня! Он должен ответить, за всё! Должен! Я любила его, позволяла ему делать с собой всё, что угодно. Надеялась, что он оценит, дура! Была его игрушкой. Со мной он мог не церемониться. А знаешь, что ему нравилось в постели?

От этого больного взгляда мне снова стало жутко. У неё точно с головой непорядок. Может, после недавней травмы переклинило?

- Свиридов тебя бил?

- У него это называлось «поиграть», - скривилась Синявская. - Однажды, заигравшись, сломал мне ребро. А ещё ему всегда нужны были деньги, и он уговорил меня устроиться в стриптиз-клуб.

- В «Секрет?» И ты согласилась? - Картинка в моей голове решительно не складывалась. Да что это за любовь такая извращённая, когда забываешь о собственном достоинстве и позволяешь какому-то смазливому поддонку вытирать об себя ноги?!

- Да. В магазине работала в первую смену, а по вечерам - в клубе, пока не поняла, что стриптиз только прикрытие для проституции. Этим я заниматься отказалась, а он разозлился и избил меня так, что пошевелиться не могла. Уже теряя сознание, слышала, как Лёва, перепугавшись, звонит папочке, а когда очнулась через пару недель в больнице, меня уже «похоронили».

- Странно, а мне в полиции сказали, что нашли человека, который на тебя напал.

Алла презрительно усмехнулась:

- Что тут странного: есть деньги - нет проблем. Думаешь, наша полиция неподкупна?

- Но они же не совсем идиоты, чтобы записать живого человека в мёртвые. Тебя разве их эксперты не осматривали?

- Может, сразу и осматривали, а потом случилась эта путаница после аварии. Кто там будет разбираться, когда уже за всё заплачено. Свиридов и его крутой папочка обо мне тоже больше не вспоминали, ведь даже если бы я выжила, мне бы никто не поверил.

- Бред какой-то, а как тебя из больницы выписали?

- Никак. Я сама ушла, никто даже не заметил в суматохе, - поморщилась то ли от боли, то ли от досады Синявская и снова горячо взмолилась: - Пожалуйста, не сдавай меня! Пусть его посадят! Пусть он ответит за всё!

Я смотрела на неё со смесью жалости и недоумения.

- Ты, правда, такая наивная или прикидываешься? Если даже он сядет, что вряд ли, то совсем ненадолго и проведёт это время с большим комфортом. Сама же сказала: деньги решают всё. Тебе нужно было из больницы идти прямо в полицию и на телевидение, а ты предпочла развлекаться за наш с Машей счёт!

- Да кто бы меня стал слушать в полиции! А прессе я вообще больше не верю, после того, что они устроили…

- То есть ты всё-таки трусиха, - не удержавшись, кольнула её в больное место. - Совсем за себя побороться не хочешь? Давай, я организую пресс-конференцию, пригласим телевизионщиков, газетчиков и ты дашь всем интервью. Расскажешь свою правду. Поднимется волна, с которой Свиридовы уже ничего сделать не смогут. Только так можно будет чего-то добиться!

Синявская болезненно скривилась и тихо попросила:

- Развяжи мне руки.

- Ага, сейчас!

- Ты ведь уже вызвала полицию, сбежать я не смогу, дай хоть умыться перед их приездом. Ванная рядом, доползу как-нибудь. - На её лице застыли кровоподтёки, а из носа после удара утюгом тоненькой струйкой текла кровь.

- Ладно, только без глупостей! - я достала из сумочки пистолет-зажигалку и, направив в её сторону, предупредила: - Попытаешься наброситься - выстрелю.

Синявская удивлённо подняла брови, настороженно уставилась на «оружие» в моих руках и молча кивнула. Я подняла с пола свои ножницы и снова вернулась к интересующему вопросу:

- Так что же случилось с малиноволосой девушкой?

- Не знаю, - с каким-то апатичным безразличием отозвалась Алла, - крутилась тут одна под дверью битый час, так что я выйти никуда не могла. Слышала, соседка сказала ей, что здесь никто не живёт, и она ушла.

- Ты же сказала - соседка уехала, - напомнила с подозрением.

- Она как раз вышла с ребёнком и чемоданом на лестничную площадку. Допрос окончен? Режь! - девушка с раздражением протянула мне связанные ладони, и в этот момент в дверь снова позвонили.

- Это, видимо, за мной. Полиция подоспела, - криво усмехнувшись, вяло прокомментировала Синявская, но тут к звонку присоединился громкий стук и встревоженный голос Славы:

- Мира, ты здесь?!

- Нет, это за мной! - радостно возразила я, испытывая огромное облегчение, словно со спины сняли тяжеленный груз, который пришлось тащить на себе несколько километров.

Быстро перерезала шнур на её запястьях и, продолжая «держать на мушке», начала медленно отступать к двери. Синявская, опираясь на руки, села и тоже провожала меня пристальным взглядом, однако резких движений не делала. Наконец, я добралась до двери, открыла задвижку и с радостным воплем бросилась на шею Славе, но тут же охнула от боли, когда он слишком крепко меня обнял.

- Господи, Мира, ты вся в крови! - ужаснулась бледная, испуганная мама, появившаяся из-за его широкой спины. Она развернула меня к себе, осмотрела, прослезилась, заохала и немедленно достала свой айфон, заявив: - Я вызываю скорую!

- Как вы меня нашли? - спросила у Славы, пока мама отвлеклась на звонок.

- Демьянов твой позвонил, сказал, что с тобой что-то случилось, вот мы и попытались отследить тебя по номеру телефона. Адрес показался мне знакомым, вспомнил, что ты раньше просила его выяснить.

- Мой Демьянов, значит, - глупая улыбка, вызванная одним лишь упоминанием историка, больше не смущала. Как же мне его сейчас не хватало! Да, со мной здесь самые близкие люди, но ведь и он теперь один из них. Эта мысль уже не пугала. Я просто приняла её как данность, и всё сразу стало намного проще - будто встало на свои места. - А где он сам?

- Насколько я понял, где-то в дороге. Далеко от города.

Ну вот, человек за рулём, а ему нервы мотала. Даже стыдно стало. Отработка этого точно не стоила.

- А что тут произошло? Кто это с тобой сделал? Где он?! - немного придя в себя, с угрозой спросил Слава, готовый уничтожить любого моего обидчика.

- Да подожди, ты, мститель, - вмешалась мама, с тревогой вглядываясь в моё лицо: - Родная, как ты себя чувствуешь? Что болит? О, Господи, а что с твоими руками?! - ужаснулась она, обнаружив следы ожогов и волдыри на запястьях.

- Неважно, уже почти не больно, - я обняла их обоих, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, - я вас так люблю, вы у меня самые лучшие!

Из приоткрытой двери квартиры послышалось тихое звяканье, а затем раздался глухой звук падения.

- Кто там? - насторожился Слава, инстинктивно заслонив нас собой, а я, вздрогнув, метнулась внутрь.

Синявской нигде не было, только на полу, где она сидела, остались лежать ножницы и разрезанные шнуры. Замирая от страха, я подошла к распахнутому окну и зажмурилась, увидев, распростёршееся внизу на асфальте тело…

Когда через несколько минут я, позабыв о боли, подбежала к Синявской, Алла была ещё жива, но растекающаяся под ней лужа крови не давала прорасти росткам надежды.

- Ты права, я - трусиха, - прохрипела она, увидев меня. - Мёртвой мне было проще, чем живой.

- Тихо, не разговаривай. Сейчас приедет скорая, тебе помогут. Ты выживешь.

- Зачем? - устало спросила блондинка. Её дыхание было частым и прерывистым, слова давались с трудом. - Я всё равно тут никому не нужна. Может, хоть там…

Она засмотрелась в голубое апрельское небо, словно ясно увидела это призрачное «там», и сердце невольно сжалось от тоски и осознания - скорая не поможет. Слишком поздно.

- Перестань. Всё будет хорошо, мы ещё надерём задницу твоему Лёвчику. Я помогу!

- Помоги, - она поймала меня за руку и крепко её сжала, причинив боль. - Ты всегда была смелой. Ты - сможешь.

- Я?!

- Ну ты же вроде журналистка, - она зажмурилась от боли и задышала ещё чаще, а потом, не открывая глаз, быстро проговорила: - Там, в квартире, на кухне под второй половицей от окна лежит мой дневник, где всё записано. Забери его и… прости…

Я никогда раньше не видела, как умирают люди, а это оказалось до жути просто. Последнее слово, последний вдох и всё - живой, дышащий, думающий человек превращается в неподвижно застывшее тело, как заводная игрушка, которую просто выключили.

Где-то вдали слышались звуки приближающейся сирены скорой помощи или полиции. Голоса подбежавших ко мне мамы и Славы звучали, словно через толстый слой ваты, с неба срывались холодные капли начинающегося дождя, а я сидела на асфальте рядом с девушкой, которая пыталась меня убить, и беззвучно, как в детстве, плакала, сама не зная почему…