Пропала принцесса! Нашедшего ждут неприятности (без иллюстраций)

Шестнадцатая неприятность, крайне паршивая (16.1)

Первое сентабреля. Вечер

Мелен Роделлек

Мелен наконец-то кончил и открыл глаза. Последнее, что он ожидал увидеть — перекошенное лицо принцессы за окном. Она прижала ладонь ко рту и бросилась прочь, а он мгновенно вспыхнул от злости и неловкости. Резко вышел из распластавшейся под ним подавальщицы и пробормотал:

— Извини, мне нужно идти.

Одним движением натянул штаны и рванул в окно, с каждым мгновением свирепея всё сильнее.

Какого грёбаного дракона ей не спалось?!

Он уже знал, что его ждёт скандал — грандиозный и незаслуженный, ведь он всегда как мог открещивался от отношений именно по этой причине: ненавидел, когда ему пытались диктовать, как жить и что делать.

Как назло, с неба хлынул ливень такой силы, что видимость упала почти до нуля. Потоки воды дробью замолотили по крыше, и он ещё и промок насквозь.

Валюху нагнал у края крыши — так и не понял, собралась она сбегать, прыгать или просто на эмоциях не видела, куда неслась.

Перехватил и стиснул в объятиях, не позволяя ей сделать глупость.

Она тут же забрыкалась и зарычала:

— Предатель! Сволочь! Отпусти меня! Изменник! Ненавижу!!!

Крики были ни к чему, и он зажал ей рот ладонью, втащил внутрь снятой ими комнаты. Одной рукой всё ещё держал Валюху, второй навесил заклинание, заглушающее звуки.

— Вот теперь ори, — зло бросил он, отпуская её и перегораживая собой открытое окно. — И с какого это рожна я изменник, когда я с самого начала сказал, что ничего между нами не будет?

— Ты!.. — яростно выдохнула она. — Ты с ней!.. Как ты мог?!

— Кого хочу, того и трахаю, — жёстко ответил он, бесясь из-за всей этой ситуации.

По лицу Валюхи текли потоки то ли слёз, то ли дождя, а глаза... глаза сверкали раскалёнными изумрудами в кипящей воде. Он ещё ни разу не видел её злой… и впечатлился.

— Ты... — она всхлипнула и огляделась так, словно первый раз увидела убогую комнату, выдаваемую в этой дыре за лучший номер. — Ты просто всё растоптал...

— Что всё? — рявкнул он.

Умом Мелен понимал, что лучше бы ему захлопнуться, но вся эта ситуация, все эти безосновательные претензии и намерения накинуть на него ярмо отношений уже швейными иголками сидели у него в яйцах. Он был сыт по горло и намёками, и попытками залезть ему в душу, и вот этим её поведением. Будто он ей чем-то обязан на основании лишь того, что она чего-то хочет! Можно подумать, это так в жизни работает!

— Ты — моя принцесса, и ты можешь отправить меня на суицидальную миссию, можешь сослать меня в какую-нибудь дыру или лишить звания. Но ты не можешь приказывать мне, чего хотеть, что думать и с кем спать. Это решаю я сам! — разъярённо процедил он. — И чтобы сношать мозги скандалами, ты мне не жена! И никогда ею не будешь! Прими уже это как факт!

Сказал и тут же пожалел. Он никогда ещё не видел, как у живого человека за мгновение потухают глаза — так потухает нежное пламя тонкой свечки под порывом холодного ветра. И этим ветром Мелен ощутил себя.

Принцесса покачнулась и осела на кровать, глядя в пространство перед собой.

Его первым порывом было извиниться, но за что? За что, мать его, он должен теперь извиняться? За то, что он её не любит? За то, что не хочет быть её марионеткой в игре в отношеньки? За то, что имеет своё мнение и принципы? За то, что он, дракон его сожри, взрослый мужик с абсолютно нормальными, мать их, потребностями?!

Мелен готов был взорваться и даже начал светиться, отчего волосы и одежда высохли сами собой.

Нет, а что он должен был сделать? Пойти у неё на поводу, потом вернуть отцу со словами: «Я вот тут вашу дочку слегка обесчестил, а потом потрахивал, потому что больше было некого. Заберите обратно, мне больше не надо». Так, что ли? Как она себе это представляет? Ну вот не настолько гуттаперчевые у него моральные принципы, оказывается.

Ладно бы у него реально были к принцессе чувства или он хотел бы с ней отношений. Тогда он пришёл бы к императору и сказал, как есть. И за каждый свой поступок ответил бы.

А так?..

Ведь бред же! Принцесса сама поймёт, что так лучше для всех, когда немного остынет. В конце концов, она не дура. Совсем не дура. Просто по наивности влюбилась не в того мужика. Ну так это бывает чуть ли не с каждой первой. Никто от этого ещё не умирал!

Но от её позы, от опущенных рук, от пустого взгляда ему стало тошно.

— Пожалуйста, никуда не уходи, я сейчас вернусь, — уже спокойным тоном попросил он, запер окно и направился в комнату подавальщицы.

Попросил прощения за возникшее недоразумение, убедился, что она в порядке, оставил немного денег в качестве извинений, забрал свою рубашку и вернулся к принцессе, которая так и сидела, не шелохнувшись.

— У меня не было намерения тебя обидеть, думал, что ты спишь, — зачем-то сказал он, но она не слышала или не слушала.

Так и смотрела в одну точку, сидя на постели, по которой уже расползалось мокрое пятно.

— Дай я тебя высушу, — предложил он.

— Не смей ко мне прикасаться, — безжизненным голосом отозвалась она. — И отойди подальше, от тебя разит другой бабой.

Валюхины слова отчего-то задели его очень сильно. Баба как баба, нормальная. Она в их разборках вообще ни при чём.

— Тогда высуши себя сама, а то простудишься.

Вместо ответа она просто повалилась на кровать, повернулась к Мелену спиной и замолчала, обняв себя за плечи.

Он разозлился ещё сильнее, но уже на себя. Мог же предвидеть, что вот такая лажа получится в итоге! И да, можно хоть сто раз талдычить, что он никакой верностью принцессе не обязан, но ни на какое содействие с её стороны можно теперь не рассчитывать. Хорошо, если она не начнёт нарочно какую-нибудь дичь творить, лишь бы ему досадить и нервы потрепать.

Чувствуя, что облажался по-королевски, Мелен сел на вторую кровать, глядя Валюхе в спину.

А ведь он и не планировал интрижку с подавальщицей. Пришёл попросить приготовить вечерник на вынос, она сама намекнула на углубление знакомства, а потом начала к нему прижиматься. А у него яйца от воздержания уже синие и мозги не варят. Он всего лишь хотел сбросить напряжение, чтобы думать о деле, а не о Валюхиных прелестях. И вроде ничего не предвещало...

Она же спать легла, наложила на себя заклинание! Какого грёбаного дракона она так рано проснулась? И зачем вообще в окно полезла?

Хотя он прекрасно понимал зачем. Её гнало предчувствие, что любимый человек собирается трахнуть другую бабу. К таким вещам женщины необыкновенно восприимчивы — тут слепая увидит, глухая услышит, немая заговорит. А уж провидица...

Мелен прикрыл глаза и потёр лоб, осознавая, что их с принцессой отношения достигли точки бифуркации.

До чего же паршиво получилось! И вот вроде с логической точки зрения он в своём праве, только какой с этого толк, если принцесса отказывается это понять?

Разве он обязан хранить верность женщине только лишь на том основании, что она этого хочет и требует? Его мнение тут вообще в расчёт не принимается? А если таких влюблённых женщин будет дюжина? Что ему, теперь яйца себе отрезать, чтобы никого не обидеть?

______________________

Кто прав — Валери или Мелен?

Ну и поздравляю нас, мы достигли действительно достигли точки бифуркации.