Развод. Без права на любовь

Глава 14

Принять решение легко, намного тяжелее воплотить то, что задумало. Первый шаг оказалось сделать сложнее, чем я думала, но все же взяла в руки мобильный и написала отцу:

«Я знаю все. О том, что Егор сделал с Женей и его семьей».

Не стала добавлять громких слов, что они меня больше не увидят и я им не дочь. Я и так для родителей чужая. Заблокировала все контакта своих «близких» и удалила номера, не хочу больше иметь с ними ничего общего. По крайней мере, пока не увижу за решеткой всех троих. Где-то внутри меня плакала маленькая девочка, лишенная родительской любви.

Вспомнила вдруг, как на Новый год, когда мне едва исполнилось десять лет, а Светлане — пять. Родители не разрешили мне остаться вместе со всеми ждать бой курантов, наказали за то, что я уронила блюдо с фруктами, когда Света меня толкнула и я едва не упала. Младшая сестра осталась в столовой вместе со всеми ждать полночь, а я сделала вид, что пошла к себе, а сама села на лестницу, так чтобы меня не было видно, если кто-то выйдет в холл.

Плакала, слушала радостный смех, разговоры, поздравления, звон бокалов с шампанским. Уже тогда чувствовала себя чужой в родном доме. Будто мама и папа мне не родные, а дом вовсе не мой. Мне было обидно, горько и ужасно жалко себя. Как и любой ребенок я строила фантастические планы побега из дома, представляла, как бреду одна сквозь вьюгу и ночь по безлюдному полю, а в рюкзачке за спиной лежит любимое платье, яблоко и кусочек хлеба. Почему-то я тогда решила, что это именно тот набор необходимых для выживания вещей. Я уходила все дальше и дальше, но родители не бежали за мной все осознав и мечтая вернуть меня домой. Даже в десять лет я понимала, что все это лишь фантазии и никто за мной не придет. Они и не заметят моего отсутствия. Так случилось и в реальности. Только шла я не по зимнему полю, а по осеннему лесу. И пришел на помощь мне едва знакомый мужчина, а родные только и думали о том, как меня туда отправить.

Горечь и обиду испепеляла жгучая ненависть, осушавшая слезы на лице, превращавшая сердце в кусок угля.

— Хорошо, спасибо. Да, я уверен, согласие матери? Да, будет, — Саша договаривался с больницей на счет экспертизы, — нужно ДНК отца для сравнения?

Саша нахмурился, что-то выслушал, кивнул, будто собеседник мог его увидеть.

— Будет, спасибо. До свидания, — он отключился.

— Я все слышала, — понимала, что Егор ни за что не согласится сдать кровь на анализ. А без образца я никак не смогу доказать ему, что ребенок был от него. Но я должна это сделать.

Мой муж страшный человек, не заслуживающий прощения, но даже монстр имеет право знать правду. Это ничего не изменит, но для меня это было важно. К тому же, его тоже обманули, втянули в свои планы мои родители и сестра. Не понимаю пока, чего они хотели этим добиться, это нам предстоит выяснить вместе с Сашей.

— Во сколько у нас встреча с адвокатами Егора? — Спросила так, будто внутри все не разрывалось от невыносимой боли. Мне придется научиться жить с ней, терпеть и делать вид, что все хорошо. Придется свыкнуться, стерпеться с тем кошмаром, что произошел.

— В два часа, — ответил Саша, — но, Лена, я все отменю. Ты не можешь никуда идти в таком состоянии.

— Я в порядке. Егор будет там? — На самом деле — это единственное, что меня интересовало. Мое самочувствие не имело никакого значения, потому что я хотела заглянуть в глаза мужа, не так, как в больнице, когда я ничего не соображала от горя, отчаяния и лекарств. А на равных, я хотела убедиться, что у него не было ни капли сомнений, что он убил чужого ребенка, не собственного. Потому что, если были, я заставлю Егора почувствовать мою боль.