Развод. Без права на любовь

Глава 24

Имани… Сашина жена из Африки, красивая девушка с эбеновой кожей и диковатыми глазами, я видела ее один раз, на свадьбе Саши, но запомнила очень хорошо. Судьба будто еще тогда нашептала мне: «Берегись!»

Я посмотрела на Сашу, но он ничего не слышал и задумчиво смотрел в иллюминатор на клубившиеся за бортом облака.

— Тетя, смотри! — Воскликнула Рита и показала рисунок на столике.

Меня это слово царапнуло по сердцу. Не «мама», как несколько минут назад, а «тетя».

Сжала пальцы в кулаки, не страшно. Надо дать ей время, пусть привыкнет ко мне. Нельзя врываться вот так в жизнь ребенка и надеяться, что он сразу меня примет. Буду терпеливо ждать и ловить это волшебное слово «мама» снова, пока Рита и вовсе не забудет про тетю.

— Очень красиво, ты сама нарисовала?

Горло сдавил спазм, но я улыбнулась.

Рита кивнула и шепотом добавила:

— Папа ругается, когда я рисую.

— Папа ругается, когда ты рисуешь на стенах, столах и прочих поверхностях, не предназначенных для рисования. На бумаге рисовать тебе никто не запрещает, — Саша хмуро посмотрел на Риту.

Стюардесса сообщила, что можно отстегнуть ремни безопасности, я потянулась помочь Рите, но она упрямо сморщила носик и уверенно сказала:

— Сама, — повозилась несколько секунд с застежкой, но справилась. Вскочила с кресла и отправилась бродить по небольшому салону с кремовыми уютными креслами и диванами.

— Рита, у мамы для тебя есть подарок, — сказал Саша, встал и направился в отсек, предназначенный для персонала. Вернулся с двумя шуршащими бумажными пакетами из детского магазина и мольбертом, завернутым в яркую подарочную бумагу с огромным красным бантом.

Девочка захлопала в ладошки и запрыгала, так что хвостики заплясали на макушке.

Пакеты мы разбирали все вместе. Рита звонко смеялась и кидалась обнимать, то Сашу, то меня.

— Папа, а вы с мамой снова поженитесь?

Я чуть не выронила из рук коробку с гуашью. Бросила на Сашу быстрый смущенный взгляд.

Удивительно было видеть, как его щеки заливает смущенный румянец, а в зеленых глазах мелькает замешательство. Я прикрыла рот ладонью, боясь рассмеяться и смутить его еще сильнее.

Он прочистил горло, подумал несколько мгновений, пока девочка не спускала с него пытливого, серьезного взгляда, надув розовые губки.

— Гм-м-м, я… твоя мама и я, мы… в общем…

Я все-таки не выдержала, рассмеялась. Саша бросил на меня злой взгляд, его губы дрогнули в улыбке и вот мы уже оба смеялись до слез и колик.

Рита сначала смотрела на нас, недоуменно хлопая ресницами, потом ей тоже попала в ротик смешинка и мы покатывались все втроем. Просто, потому что были вместе и беды остались где-то далеко на земле.

Нам повезло, в салон вошла стюардесса и спросила, можно ли сервировать обед.

— Хочу наггетсы! — Воскликнула Рита, когда увидела, что на обед стюардесса принесла запеченные овощи и рыбу.

— Рита, надо есть полезную еду, а не мусор, которым тебя кормит тетя Неля, когда думает, что никто не видит, — Саша пододвинул к девочке тарелку, но Рита прижала ко рту сжатые кулачки и с надеждой посмотрела на меня, несчастным взглядом говоря: «Ну, ма-а-а-ам!»

— Саш? — Спросила неуверенно, все-таки я была им чужая и не знала вправе ли вмешиваться.

— Твоя мама очень добрая, но я нет, — сказал Саша строго, но кивнул стюардессе, — принесите наггетсы.

Рита задорно подмигнула мне.

Саша нахмурился:

— Будешь ей потакать, и она из тебя начнет веревки вить, — сказал мне.

А я была так счастлива, что согласна была и на веревки, и на тонкие бечевки. Главное — с моей малышкой.

После обеда Рита уснула, свернувшись на диване и положив голову мне на колени. Я боялась пошевелиться, чтобы не потревожить ее, осторожно гладила по волосам и напевала колыбельную. Учила, чтобы убаюкивать сына, а теперь пою дочери.

Саша подсел к нам, на его лице было смущенное выражение, и я снова подумала, что у меня что-то не так с платьем, капнула соусом или Рита задела фломастером. Но Саша посмотрел на Риту, на меня и тихо, чтобы не разбудить дочку спросил:

— Лена, ты станешь моей женой?