Развод. Без права на любовь

Глава 40

Я начала задыхаться, чувства безопасности и надежности разлетелись на осколки и ранили в самое сердце.

Что здесь делает Егор? Почему Саша с ним вообще разговаривает?

Сделала шаг назад, голова закружилась, ноги подкосились, если бы Саша не поддержал меня, упала бы на пол.

— Воды дай! — Крикнул он Егору и занес меня в кабинет, уложил на диван, продолжая поддерживать одной рукой за плечи.

Я с ужасом смотрела на бывшего мужа. Он виновато опустил взгляд, от его обычной самоуверенности не осталось и следа. Егор засуетился, заметил на столике у окна графин, пока наливал в бокал, едва не расплескал воду. Отдал бокал Саше, не решившись протянуть его мне. Я заметила, как дрожит его рука, как он старательно делает вид, что все нормально. Но это ненормально!

Убийца моего сына в доме, где я надеялась обрести счастье и покой — это ненормально!

— Выпей, Лена. Все хорошо, ты в безопасности, любимая, — сказал Саша и поднес бокал к моим губам.

При слове «любимая» Егор дернулся, будто его ударили по лицу.

Я сделала глоток воды, прошептала:

— Почему он здесь? Саша, что происходит?

Взгляд Саши стал жестким:

— Егор поможет мне уничтожить Имани, у него есть нужная мне информация. Я понимаю, как тебе больно, но нам нужна его помощь. Я не хотел, чтобы ты узнала об этом вот так, но жизнь Риты в опасности, твоя жизнь в опасности и, если ради вашей защиты я должен сотрудничать со своим злейшим врагом, я это сделаю.

— Он убил моего мальчика… — прошептала беспомощно, по Сашиному лицу скользнула тень, но он упрямо сжал губы.

— Прости, Лена, твой сын мертв, а ты и Рита живы, и я все сделаю для того, чтобы вы не пострадали, — ответил Саша твердо.

— Но твои родители… Женя… неужели ты простишь ему это? Неужели забудешь? — Я с надеждой всматривалась в зеленые глаза любимого, но находила в них только решимость действовать так, как они задумали.

— Не убивал… — сказал Егор глухо, — их убил не я. Лена… посмотри на меня, пожалуйста.

Меня затрясло от его слов, посмотреть?

Я не отрывала взгляда от Саши, все еще думая, что он передумает, прогонит Егора, но не находила отклика на свои мольбы.

— Лена, нам надо поговорить о том, что произошло. Пожалуйста, милая, позволь мне все объяснить.

Попыталась встать, но Саша меня удержал, повернулся к Егору и холодно сказал:

— Тебе лучше уйти, оставайся на связи.

— Кольцов, прошу. Оставь нас наедине. Лена, я знаю, ты не простишь меня, и я не буду просить прощения за то, что сделал, но, милая… наш сын… — Егор запнулся.

Я подняла на него взгляд, не знаю, что он увидел в моих глазах, но слова, которые он собирался произнести, умерли у него на губах.

Он изменился за эти месяцы, постарел, выглядел изможденным, будто что-то не давало ему покоя все это время. На лбу и вокруг глаз морщины проявились отчетливее, легкая небритость сменилась неаккуратной седой щетиной. Помятый костюм, несвежая сорочка и пепел на манжетах пиджака. Егор всегда следил за своим внешним видом, заботясь о том, как выглядит в глазах партнеров и общества, но теперь, казалось, ему было все равно, что о нем подумают.

— Я похоронил его… на памятнике нет имени, только дата… я каждый день прихожу к нему… Лена… наш мальчик…

— Хватит! Хватит! — Закрыла уши ладонями и разрыдалась, до боли в груди, до криков и стонов, я словно вернулась в ту жуткую ночь, в свой кошмар, и не было никогда Намибии, чудом вернувшейся в мою жизнь дочки, нежных, сладких ночей с Сашей и его надежных крепких рук, только пробирающий до костей, изматывающий холод. Кровь, стекающая по ногам и крошечное сердечко моего мальчика, которое перестало биться.

— Уйди, — прорычал Саша Егору, прижал меня к себе, стараясь успокоить, но я рыдала лишь громче, потому что мой воздушный замок только что разрушили.

— Мама? — Услышала сквозь слезы тонкий голосок дочери.

— Рита, иди в столовую, — Саша обернулся к девочке, вошедшей в кабинет. Но дочка не ушла, наоборот, подбежала ко мне.

Погладила ладошкой по руке, на ее кукольных ресничках заблестели слезы:

— Мамочка, не плач, — она забралась на диван рядом со мной, обняла меня, сама расплакавшись, — не плачь, — повторила, как заклинание.

Саша растерянно смотрел на нас и не знал, что делать, забыв про Егора, застывшего в дверях кабинета. Сквозь слезы заметила, как посерело, вытянулось его лицо. Он мотнул головой, зажмурился, по лицу пробежала судорога.

— Лена, я… — Егор снова запнулся, не зная, что сказать.

Разве слова могут что-то значить сейчас? Разве слова вернут нашего мальчика?

Он опустил голову и вышел.

Я закрыла глаза, погладила дочку по голове. Слезы высыхали, растревоженная рана кричала от боли, но всему есть предел, даже ей.

— Мамочка, это он? Злой волшебник, который держал тебя в плену? — Рита посмотрела на меня заплаканными глазками, у меня все перевернулось внутри от ее вопроса. Вовсе не детского.

— Да, медочек, — вытерла слезы с ее щечек, — но заклятие обернулось против него и ранило также сильно, как твою маму.

— Лена, — Саша побледнел, видно было, что следующие слова дались ему нелегко, — если хочешь поговорить с Егором, то…

— Не хочу, нам нечего сказать друг другу. Но если Егор поможет защитить нашу малышку, то делай то, что считаешь нужным.

— Прости за сегодняшнее, Егор узнал, что мы вернулись, и нагрянул как гром среди ясного неба. Я не ждал его, не допустил бы ни за что вашу встречу, — Саша обнял нас с Ритой, — вы самое дорогое, что у меня есть. Я не могу вас потерять.

— Папочка, я есть хочу, — Рита сползла с дивана и требовательно потянула нас за руки. Для меня не было более ясного знака, что жизнь моей девочки намного важнее скорби по погибшему сыну. И ради нее я должна смириться с утратой и жить дальше, не цепляясь за прошлое, но было кое-что, что я должна сделать, прежде чем отпустить моего мальчика насовсем.

— Я хочу увидеть могилу сына, — прижалась к Саше в поисках опоры.

— Разумеется, любимая, — он помог мне встать, погладил по щеке, — я поеду с тобой, если захочешь.

Кивнула в ответ. Улыбнулась дочке. Она мое будущее и настоящее. И только о ее безопасности я должна думать.