Развод. Без права на любовь

Глава 41

Как же больно было стоять рядом с крошечным холмиком и надгробием. Если Егор не соврал и правда приходил на могилу каждый день, то неудивительно, что он так изменился. Меня бы это свело с ума. И так сводит.

Положила ладонь на холмик, покрытый мягким зеленым мхом. Там под слоем сырой холодной земли лежит мой мальчик, моя надежда, мое будущее, как много я связывала с его рождением, как ждала его. Но дождалась моего сына другая мать, костлявая в черном балахоне и с косой. Я должна верить в лучшее, что он сейчас в раю и наблюдает за мной, но не могла. И отпустить не могла, хотела, понимала, что должна ради Риты и Саши, но не могла.

Сколько же слез я пролила по нему, но стоило опуститься на колени рядом с крошечной могилкой, как они потекли снова, поползли по щекам и не останавливались.

Саша стоял в стороне с букетом из четырех белых калл и плюшевой пандой. Не тревожил меня и не пытался утешить, он просто был рядом и этого достаточно, чтобы я не чувствовала, что снова падаю в черную бездну из которой не смогу выбраться.

— Прости меня, малыш, что не приезжала так долго. Прости, что бросила тебя, — погладила мох, закрыла глаза, представив, что вот также могла гладить его нежные волосики, рассказывая сказку о доблестном рыцаре, которой спасает принцессу из замка злого волшебника, — прости, что не спасла… прости меня, маленький.

Склонилась к земле и обняла холмик, оплакивая будущее, которое не настало. Представила, как кормила бы его грудью, баюкая колыбельными. Как помогала бы сделать первые шаги. Пойти в школу, он наверняка был бы смышленым и учился на одни пятерки. Он мог бы стать спортсменом, компьютерным гением, чемпионом мира по шахматам, талантливым художником или музыкантом. Окончить университет с красным дипломом и возглавить компанию Егора, когда тот отойдет от дел. Жениться на красивой девушке и подарить нам внуков… он мог бы…

Разрыдалась, вцепилась ногтями в мох, прислушиваясь к тишине под землей.

Он мог бы… но у моего мальчика нет даже имени на надгробии.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем Саша поднял меня с земли, безвольную, обмякшую, как набитая ватой кукла. Не заметила, как он поставил в воду цветы и прислонил панду к памятнику рядом с другими игрушками, машинками, медвежатами, солдатиками. Смотревшимися дико среди нарядной весенней зелени в месте, где все должно быть окутано печалью и скорбью.

— Тише, любимая, — Саша погладил меня по голове, по плечам, не отпуская, иначе бы я снова упала, — тш-ш-ш-ш, у тебя есть мы, я и Рита, ты не одна. Лена, помни, ты не одна. Милая, мы с тобой.

Если бы Саша не увел меня с кладбища, я бы, наверное, так и осталась лежать на том холмике, обнимая его, как сына. Хорошо, что Риту не взяли с собой, ни к чему ей видеть меня в таком состоянии. Она и так расстраивается, если замечает, что мне плохо или грустно. Хотя дочка и просилась с нами, не хотела оставаться с гувернанткой.

Телохранители держались от нас на расстоянии, но не отходили далеко. Опасность не миновала, хоть мы и вернулись домой, а Егор теперь не строит козни. Саша не рассказывает мне ничего про их дела, чтобы не расстраивать, но если он возвращается домой с виноватым лицом, значит, они встречались с Егором и искали способы уничтожить Имани, непросто лишить ее финансирования, уничтожив корпорацию, которую она создала, но добиться ее ареста и суда за все то, что она совершила, убийство родителей Саши, Жени, моего малыша. Егор снова просил о встрече, но я отказалась, не хотела его больше видеть. Простить его я не смогу, развод оформлен, нас больше ничего не связывает. Мне все равно, что с ним будет. Я не могла найти в своем сердце и крупицу жалости для него несмотря на то, что он помогал защитить Риту. Слишком много он отнял у меня. Слишком много горя причинил.

Бронированный автомобиль ждал на парковке рядом с кладбищем. Вокруг природа расцветала новыми живыми красками, весна полностью вступила в свои права, а у меня в душе завывали злые ледяные ветры. И не помогали ни Сашина забота, ни улыбки и проказы Риты. Со мной рядом были самые дорогие люди, но все равно, словно не хватало чего-то очень важного. Но я не понимала чего. Вернулись кошмары, пропавшие, когда мы сблизились с Сашей.

Во сне я снова брела по темному лесу на детский плач и снова не могла найти своего мальчика. Будила Сашу криками, а он обнимал меня каждый раз и утешал. Мне было невыразимо стыдно за свою слабость, за то, что никак не могла отпустить прошлое. Очень старалась, но оно накатывало снова, догоняло меня и вгрызалось в сердце, терзало душу.

— Иди ко мне, малыш, — сказал Саша, когда мы сели в машину, обнял, прислонив мою голову к своей груди, нежно поглаживал и шептал что-то убаюкивающее, ободряющее, я не слушала, думала о том, что теперь навечно привязана к тому холмику за крошечной оградой, к будущему под слоем земли.

На Сашин мобильный пришло сообщение. Он прочитал его и сжал меня так крепко, что я почувствовала, что-то случилось. Опять что-то плохое.

Отстранилась от него, заглянула в зеленые, потемневшие от гнева глаза.

— Имани в России, она наняла убийц, чтобы добраться до вас с Ритой и меня, — сказал он глухо.