Развод и запах свежего хлеба

Глава 38

– Ну вот и ладушки! – довольно говорит тётя Маша, оглядывая новенькие кустики клубники и смородины, аккуратными рядками посаженные в свежевскопанные грядки.

– Теперь только полить осталось и порядок!

Я стою рядом, смахиваю со лба пот, и удовлетворенно рассматриваю дело рук своих. Честно признаться, спина уже гудит, руки еле поднимаются, но странным образом мне это нравится. Как будто сделала что-то полезное не только для грядки, но и для души.

– Давай ведро-то, я полью, – командует тётя Маша, протягивая руку.

И тут до меня доходит неприятная деталь:

– Воды-то у меня нет…

Соседка опускает руки, смотрит на меня, хлопает глазами, потом недовольно вздыхает и качает головой.

– Ай, Вероничка, как же ты без воды собралась? Тут же земелька-то пересохнет, кустики и не приживутся.

– Не знаю я, тёть Маш, – растерянно говорю я. – Я как-то совсем забыла, что у меня тут даже воды нет.

– Эх, и как ты тут собралась жить, без воды-то? – качает головой соседка. – Ведро бери, сегодня пока от меня натаскаем. А потом скважину бурить надо!

Слово «скважина» звучит так серьёзно, что я не на шутку пугаюсь.

– Скважину? Это ж сколько стоит-то? И как вообще это делается?

– Да как-как… – отмахивается тётя Маша. – Это не бабьи заботы. Вот Глеб Никитич себе пробурил, теперь водица аж сама в дом течёт. И Галке сплетнице пробурил, и Нинке глухой…

– Ну конечно, Глеб! – раздраженно вырывается у меня. – Куда ж без него-то!

– А что такого? – удивляется соседка. – Он мужик серьезный, дело своё знает. Сделает в лучшем виде.

– Идите вы со своим Глебом знаете куда… – бормочу я себе под нос, но тетя Маша уже несётся к себе во двор за ведром, и моего тихого бунта не слышит.

Несколько минут спустя, сопя и охая, мы таскаем вёдра от колонки во дворе соседки к моим грядкам. На третьем ведре я уже близка к тому, чтобы рухнуть посреди огорода и разреветься от усталости.

– Всё, тёть Маш, хватит! – выдыхаю я, тяжело опуская ведро. – Пусть лучше засохнет всё к чёртовой матери!

– Вот жеж упертая ты какая! – сокрушается соседка. – И зачем тогда старались, сажали-то, а? Труд свой жалко ведь!

Она уходит, а я остаюсь одна посреди двора, тяжело вздыхаю и смотрю на несчастные кустики. Листочки их слегка повяли, словно просят: «Не губи нас, Ника, мы же старались!»

– Вот зачем мне это всё? – говорю я себе, руки в боки. – Жила себе спокойно в городе, так нет же, понесло меня в эту деревню, с кустами тут возиться, воду таскать…

Но саженцы продолжают смотреть на меня жалобно и тихо шевелят листиками. Чувство вины и жалости начинает одолевать мою раздраженную душу.

– Ладно уж, черти зеленые, – сдаюсь я. – Пойду за хлебом схожу и с вашим Глебом поговорю. Будь он неладен.

С тяжким вздохом отправляюсь в дом, быстро переодеваюсь в чистые джинсы и футболку и выхожу на улицу.

Улица уже освещается мягким вечерним солнцем, а деревня кажется особенно тихой и спокойной после городского шума. Возле пекарни стоит незнакомый автомобиль. Дорогой, чёрный, блестит. Машина явно городская, да и не из дешёвых.

Останавливаюсь на мгновение, чувствуя, как сердце стучит сильнее. Почему-то эта картина настораживает.

Подхожу ближе, дверь пекарни слегка приоткрыта, и до меня доносятся голоса. Притормаживаю и стою, слушая.

Глава 39

– Понимаете, Глеб Никитич, у вас нет соответствующих документов на оборудование, пожарной безопасности опять же… – раздраженно и властно говорит мужчина. – Мы вынуждены временно приостановить деятельность вашей пекарни до устранения всех нарушений.

– Нарушений никаких нет, всё оборудование проверено, и сертификаты в наличии, – слышу спокойный, но напряженный голос Глеба. – Все документы я предоставлял ранее в администрацию. Может быть, стоит уточнить у ваших коллег, прежде чем закрывать меня на ровном месте?

– Коллеги нас не касаются, мы сейчас говорим о вашем деле, – второй мужчина чуть резче перебивает его.

Я вздыхаю. Ну вот опять, бюрократы добрались и сюда. Раздражение поднимается, как волна, и, не выдержав, я резко распахиваю дверь пекарни и вхожу внутрь.

– Добрый день, господа! Прошу прощения, что вмешиваюсь, но мне хотелось бы уточнить несколько вопросов, – говорю я с профессиональной улыбкой юриста.

Все трое удивленно оборачиваются на меня. Глеб чуть приподнимает бровь, в глазах его мелькает удивление.

– А вы, собственно, кто? – официальным тоном спрашивает старший проверяющий.

– Воронцова Вероника Андреевна, юрист Глеба Никитича, – произношу я отчётливо, приближаясь к ним. – Покажите, пожалуйста, приказ о проверке и ваши служебные удостоверения.

Оба мужчины неохотно достают документы и протягивают мне. Я быстро пробегаю глазами.

– Итак, – спокойно начинаю я, – приказ о проверке подписан задним числом, а это грубейшее нарушение. Кроме того, здесь отсутствуют подписи руководителя территориального органа и печать. Думаю, прокуратура очень заинтересуется таким подходом к проверкам.

Мужчины нервно переглядываются.

– Ну это всего лишь техническая ошибка, – бормочет второй инспектор, теряя уверенность.

– Техническая ошибка? – Я холодно улыбаюсь. – А знаете, что такое превышение должностных полномочий, а также попытка незаконного давления на малый бизнес? Статья, господа. Рекомендую вам сейчас удалиться и впредь проводить проверки в строгом соответствии с законом, иначе на вас будет составлена жалоба в прокуратуру.

Проверяющие переглядываются и явно понимают, что сегодня не их день. Старший нервно кивает:

– Хорошо, мы ещё раз проверим документы в администрации…

Они быстро собирают бумаги и удаляются. Я выдыхаю и оборачиваюсь к Глебу.

– Вы всегда так эффектно появляетесь и спасаете ситуацию? – спрашивает он тихо, и на губах его мелькает слабая улыбка.

– Только тогда, когда приходится защищать людей, – ворчу я, но чувствую, как внутри появляется какое-то странное тепло.

Глеб молча смотрит на меня, потом медленно кивает.

– Спасибо тебе, Вероника.

– Да не за что, – неловко пожимаю плечами я. – За хлебом я вообще-то пришла…И за водой.

– За водой?

– За водой, – вздыхаю я, – там у меня клубника засыхает, а я так устала, что скоро сама там лягу и засохну. Сделай мне скважину.

Глеб вдруг негромко смеётся, и от его смеха становится неожиданно легко.

– Пойдём, юрист, – говорит он, подходя ближе, – сначала я дам тебе хлеб, а потом посмотрим, как решить твою водную проблему. Теперь я точно твой должник.

Смотрю на него и думаю, что, может быть, не так уж плохо, что меня занесло в эту деревню. В конце концов, спасать ситуацию – моя работа, а хлеб, здесь очень даже неплохой. Особенно если его выпекает один угрюмый и очень загадочный сосед…