Рейз (ЛП)

9 глава

Киса

— Ты расплатилась с Федералами? А любители делать большие ставки, они с нами на все три ночи? — спросила я Талию по сотовому, когда, открыв заднюю дверцу, вылезла из автомобиля и направилась внутрь тренировочного зала в свой кабинет.

— Да и да. Все устроено, — ощетинилась она. Талия была так же квалифицирована и компетентна в организации вечерних боев, как и я. — Нам не хватает еще одного бойца. Что делать с этим?

Я пощипала переносицу носа и плюхнулась за свой стол.

— Займусь этим сегодня. Ив упомянул о каком-то таинственном большом психе, который недавно приходил и проявлял к боям интерес, так что я собираюсь попробовать и развить это.

Талия помогала Ивану с финансами, спонсорами и мужчинами, которых надо было преследовать за непогашенные долги. Она никогда не посещала бои. После потери своего брата много лет назад, Талия не могла быть там, где есть насилие и смерть.

— Хорошо, — сказала Талия с облегчением. — Теперь, когда все сделано, скажи, как ты себя чувствуешь после той ночи? Ты была такой тихой ночью в церкви, слишком тихой, как мне показалось.

Мой желудок сжался при ее словах, и я вздохнула, постукивая пальцами по деревянной поверхности своего рабочего стола

— Я в порядке, Талия. Ты знаешь, почему я была спокойна. Вам было хуже. Эта дата... это слишком сложно, — я помолчала, а затем добавила: — Я чувствую, что мое сердце разрывается все больше и больше с каждым годом. Люди говорят, что время лечит, но это — вздор. Время просто заставляет меня скучать по нему больше, и боль в животе, которая живет годами, только крепчает.

Тяжелый вздох Талии раздался в телефоне.

— Я понимаю. Ненавижу этот день, каждый год одно и то же. Мама не перестает плакать, а папа никогда не помогает; он прячется в своем кабинете. Это всегда такой бардак, они все смотрят на меня, чтобы я все это как-то исправила. Как я могу изменить то, что он сделал? Как я могу вернуть его из мертвых?

— Да, — ответила я, не зная, что еще сказать. На другом конце телефона послышалась тишина. — Ты в порядке, Тал? — спросила я.

Я могла бы поклясться, что слышала сопение, какие-то эмоции от моей обычно ледяной подруги, но вскоре голос Талии оживился.

— Всегда хорошо, Киса, как всегда. Ты же меня знаешь. У меня есть русская толстокожесть. Именно так, — сказала она, переведя тему, как если бы эти слова никогда не были сказаны между нами. — Ты видела своего бездомного защитника снова? Я знаю, что вы снова ездили с отцом Хрущевым прошлой ночью. — Голос Талии был приглушенным, словно она боялась, что наш разговор могут подслушать.

Я повернула голову, убедиться, что дверь в оживленном тренажерном зале была закрыта. Талия воспользовалась моим молчанием.

— Что случилось? — спросила она, в ее голосе слышался намек на волнение. — Я знаю, что эта пауза молчания не просто так, Киса!

Сделав глубокий вдох, я выпалила:

— Я видела его снова, прошлой ночью.

— Киса! — изумилась Талия. — Ты не должна была делать это! Если Алик узнает... твою мать, он сойдет с ума!

Я в панике зажмурила глаза и выпалила:

— И я дала ему десять тысяч...

Я была уверена, что перекати-поле проехалось по кабинету, пока на той стороне молчала Талия.

— Талия? — позвала я ее, боясь, что она повесила трубку.

— Киса... что происходит, черт возьми?

— Он спас мою жизнь. И он сказал мне, что ему нужно десять тысяч. Это ничего для нас, Талия. Ты знаешь это. Поэтому я дал ему деньги.

— Ты их просто отдала? Без вопросов? — спросила Талия недоверчиво. — Это, вероятно, на наркотики! — провозгласила она.

Холодок пробежал по моему телу.

— Нет.

— Нет? То есть ты знаешь, для чего они ему понадобились? — вставила она.

— Он сказал, что это для... — я сглотнула, зная, как чертовски мрачно это будет звучать.

— Что? — подтолкнула она.

Я сделала глубокий вдох и сказала:

— Мести...

Я позволила этому слову висеть в воздухе. Даже на расстоянии, я могла чувствовать беспокойство Талии, ее тревогу о моей безопасности и, возможно, о моей вменяемости.

— Мести? — тихо спросила она. — Кому, черт возьми?

— Не знаю, — прошептала я, чувствуя себя глупо. — Но я ...

— Но что, ты?

— Я ему поверила. Я чувствовала, что они ему нужны. Для мести какому-то парню. Не могу это объяснить. Я чувствую... тягу к нему...

— Киса! Что это с тобой и этим парнем? Ты ведешь себя безумно!

Как я могла объяснить? Как может кто-нибудь, когда-нибудь объяснить необъяснимое?

Образ мужчины, с которого я стянула капюшон и посмотрела в раскрытые глаза, бесконечно прокручивался в голове. Я открыла рот, чтобы сказать Талии, что у него были те же самые глаза...

Но я остановила себя. Я не смогла сказать Талии об ее умершем брате. Я не могла сказать ей, что у этого человека были те же самые глаза... глаза, которые соответствовали моим. Я даже проверила рано утром, когда не могла больше уснуть — гетерохрония. Все совпало. Его глаза были точно такого же цвета, как и у Луки, с тем же пятном моего синего цвета на верхней левой радужной оболочке...

Христос! Может быть, я сошла с ума? Давление этой жизни свело меня с ума?

— Киса? — голос Талии просветлел. — Это из-за предстоящего бракосочетания с Аликом? Ты делаешь это, потому что планы начинают превращаться в реальность? Ты уверена, что хочешь этого?

Нервный смех клокотал у моего горла, когда Талия смолкла, и что странно, слезы навернулись на глазах.

— У меня нет выбора, Талия. Ты знаешь, это правда. Это идеальный брак, мой отец и все члены Братвы должны быть уверены, что все идет нормально. Просто...

— Что? — спросила Талия.

Соленая слеза скатилась по моей щеке. Я вытерла ее, ругая себя.

— Я всегда мечтала выйти замуж за...

— Луку, — мягко ответила Талия.

— Я знаю. Я глупая. Мне двадцать пять лет, а веду себя, как ребенок.

— Нет, — тихо сказала Талия, — просто у тебя разбитое сердце. Иногда оно никогда не заживает. Но...

Я прикусила нижнюю губу, чтобы не разрыдаться.

— Что? — прошептала я.

— Иногда, когда сердце разбивается, это позволяет начать жизнь с чистого листа.

— Тал, — тихо плакала я, на этот раз не сдерживая слез.

— Послушай, Киса, я знаю, что ты испытывала к моему брату. — Она икнула, рыдая, и добавила: — И он любил тебя. Это было так, будто вы были созданы друг для друга, будто были одним целым. Никого не существовало. Это было странно, ведь вы были маленькими.

Мое сердце снова упало.

— Но я должна отпустить его и выйти замуж за Алика. Правильно ли я тебя понимаю?

— Нет! Я имею в виду, да. Я имею в виду... — Талия откашлялась. — Ты должна двигаться дальше, к своему собственному счастью, и не секрет, что я не люблю Алика. Он слишком жесток к тебе, Киса. Он... он меня пугает. Я боюсь, за тебя.

Мое тело напряглось, я ощущала желание защитить Алика.

— Но он нуждается во мне, Тал. Он не справится, если меня не будет рядом. Представь себе, на что он будет способен, если меня не будет рядом, чтобы успокоить его.

— Ты знаешь, что это дерьмово звучит, правда? — ответила Талия в смятении.

— Но от этого правда не делается меньше. Это все, что я знаю, будучи с ним так долго. Я не знаю, как быть без него дальше.

Талия вздохнула.

— Хорошо, Киса. Ты достаточно взрослая, чтобы самостоятельно принять решение.

Я кивнула, хотя она не могла меня видеть.

— Правда, меня ждет много работы. Чеченцы участвуют в этом сезоне. Это означает, что будут большие деньги, Киса, и что не должно быть никакого дерьма. Держи меня в курсе по поводу нового бойца. Время подходит. Папа беспокоится.

— Я буду. Поговорим позже, Талия.

Я повесила трубку и откинулась на спинку стула. Раздался стук в дверь.

— Войдите! — прокричала я, и Ив просунул голову в дверь.

— Мисс Волкова, мы нашли недостающего. Его сейчас тренирует Виктор.

Огромное чувство облегчения затопило меня, и я схватила ручку.

— Слава Богу! У него есть имя?

Ив пожал плечами.

— Виктор сказал, что он называет себя Рейз.

Мои глаза метнулись вверх от записей, и я хмуро посмотрела на Ива.

— Рейз?

— Сказал, что у него нет имени. Просто назвал себя Рейз.

Ив открыл дверь.

— Он сейчас на весовых тренажерах, если вы хотите поговорить с ним.

Я кивнула и добавила его в реестр самого низкого уровня. Новички, если их не утверждает отец, получают маленькие деньги. И это не было редкостью для бойцов, не имеющих никаких имен; иногда они предпочитают использовать псевдоним. Единственные люди, достаточно безумные, чтобы бороться до смерти, были убийцы, серийные убийцы, или те, кто погашали задолженности перед спонсорами, либо в действительности перепутали место. Я была уверена, что Алик подходил сразу по нескольким из этих категорий... я отмела от себя эту тревожную мысль.

Чувствуя, что мне нужно прогуляться, я решила пойти проверить нового бойца. Открыла дверь, прошла через маленькие частные комнаты, где бойцы тренировались на весовых тренажерах. Я гордилась качествами конкурсантов в этом году. Мужчины были более жестокими и жесткими, чем в предыдущие годы.

Репутация чемпионата «Подземелья» в темном мире подземных и горных боев росла из года в год. «Подземелье» имело большой авторитет, чем когда-либо, и он равнялся по росту денег. Тот факт, что Быки моего отца были здесь день и ночь, пока тренажерный зал не закрывался, подпирая стены с винтовками, сказывался на психическом состоянии бойцов в этом году. Папа не хотел больше вспыхивания предварительных боев, не нужных смертей, которые случаются каждый год. И он, безусловно, не хотел, чтобы со мной что-то случилось, учитывая то, что некоторые из участников сделали в своем прошлом.

Я держалась гордо, не обращая внимания на похотливые взгляды бойцов, и направилась в заднюю комнату, где тренировался новичок. Услышав отчетливый звук скрипа и звон металлических гирь, вошла в дверь и властным взглядом посмотрела на спину большого человека, которая, к слову, была вся в шрамах и ожогах, красных метках на его коже. У него была огромная татуировка над лопатками, которая гласила — «Рейз».

Новый боец поднимал тяжести, его мышцы резко сокращались при поднятии рук. Он был в отличной форме. Прекрасное дополнение к «Подземелью».

Виктор заметил, что я вошла. Он передвинулся с того места, где стоял, и считал количество раз.

— Мисс Волкова, — сказал Виктор, подходя ко мне, в то время как я продолжала смотреть на Рейза.

Боец не остановился, не посмотрел на меня. Я попыталась открыть рот, чтобы сказать Виктору о тренировке бойца, его форме. Если он будет хорош в клетке, то ему надо выбрать оружие, но я оторопела, когда смотрела на него, поднимающего гири с яростной интенсивностью. Мои бедра напряглись, когда я почувствовала лужицу влаги между ног.

***

Я прочистила горло, положила руку на лоб, провела ею по нему. Я понятия не имела, что со мной случилось, но вожделение по отношению к другому мужчине было не… нормально. Я превращалась в шлюху.

Виктор, отвлекая меня, протянул планшет, чтобы я ознакомилась. Пробежавшись глазами по статистике Рейза, я удивилась. Затем бросила взгляд в сторону Виктора, который тоже поднял брови и кивнул головой. У нас был только один боец, который так же усердно работал… Алик.

Я посмотрела на татуировки и шрамы, покрывавшие всю спину этого мужчины. Некоторые картинки заставили меня вздрогнуть: улыбающиеся злые клоуны — вот что могло бы служить описанием тех сатанинских и демонических букв, которыми было выведено «РЕЙЗ». Одни только его татуировки давали мне понять, к какому типу мужчин он относился — смертоносный, неумолимый, рожденный убивать. Однако татуировки ниже привели меня в восторг: они смотрелись как сотни и сотни беспорядочных символов, поднимавшихся с нижней части спины, затем продолжающиеся по бокам, и, как я догадывалась, на животе тоже.

Я сглотнула, когда представила, что могли бы означать эти символы. Убийства. Они отображали количество людей, которых он убил.

Странное чувство зародилось в животе, когда я подумала об этом в первый раз. Он был тем, кто мог соперничать с Аликом. Алик был очень сильным и непобедимым в клетке. Я никогда не думала, что он способен проиграть матч; такое предположение ни разу не пришло мне на ум. Но этот парень, по крайней мере, на бумаге, действительно мог бы стать настоящим соперником.

Я должна рассказать об этом Папе. Рейз не может принадлежать к нижнему рангу. Если он может бороться так же хорошо, как поднимать тяжести, то он должен стать знаменитостью, войти в главный список. Это помогло бы нам получить представление о его прошлом, узнать историю, связанную с его именем.

— Рейз, — позвал его Виктор, пока я вносила заметки в свой блокнот, и я услышала, как об пол стукнули гантели. — Ты должен поприветствовать мисс Кису Волкову. Она руководит здесь всем, для своего отца. Он руководит всем шоу.

Рейз повернулся ко мне лицом; это ощущалось, словно дующий порывами северный ветер. Он привлек мое внимание. Делая последнюю запись в заметках, я подняла взгляд вверх на накачанного и мускулистого мужчину, который стоял передо мной, задыхаясь, соленый пот капал с него прямо на пол. Его глаза были опущены, нанесенные под ними черные отметины помогали скрывать их. Но, повторяя как заклинание, я мысленно просила его показать свои глаза, и, когда он поднял голову, я встретилась взглядом с парой карих глаз, в левом виднелось пятнышко синего… моего синего, цвета моих глаз…

— Т-ты? — прошептала я, словно опьянела от этого мужчины. Это был он. Он! Все сто и восемь килограмм веса. Темная кожей, которую покрывали шрамы, отметины и садистские татуировки. В его глазах всего на мгновение мелькнула вспышка, что он узнал меня, а в следующую секунду его глаза словно онемели, будто он блокировал меня, будто блокировал все, кроме ярости, скрытой в нем.

Я выровняла дыхание, задерживая свой пристальный взгляд на его брюшном прессе и груди, от меня не ускользнуло, как он сжал накачанные бедра, как напряглась и заходила его челюсть, пока я продолжала смотреть.

И его лицо? Наконец-то, я могла изучить его при свете, и Бог мой… он был красивый. Инстинктивно мои губы приоткрылись в удивлении, и тишину нарушил легкий свист. Лицо Рейза покрывала темная щетина, три больших шрама виднелись на его выветренной коже: один опускался вниз до его шеи, другой — проходил по щеке, еще один — прямо над его левым глазом. Но они не делали его менее привлекательным. Нет, по отношению к Рейзу нельзя было использовать «привлекательный». Суровый, грубый, темный, опасный, пугающий… противоположность понятию привлекательности. Но независимо от этого, я не могла отвести свой взгляд.

И потом эти карие глаза с частичкой синего просто буравили мою грудь. Стало слишком трудно дышать, выдавая эффект, который он производил на мое предательское тело. Мои соски стали твердыми, слишком чувствительными к нежному материалу топа. Подобно скользящему движению по ткани, удовольствие толчком отозвалось на клиторе, и мне пришлось бороться с желанием опустить свою руку к киске, следуя за вспышкой от моей груди.

И тогда одна мысль вырвала меня из транса, заставляя прийти в себя, пройдя через адские испытания. Я дала ему десять штук. Он был заинтересован. Я дала ему деньги для его мести… и он купил на них участие в «Подземелье».

— Виктор, оставь нас, — приказала я слишком резко, мое требование было встречено молчанием. Я посмотрела на Рейза, а он оглянулся за спину, напряжение между нами росло. — Виктор, выйди, — скомандовала я снова.

— Мисс. Киса…

— Виктор! Выйди! — прокричала я. Затем услышала, как Виктор вздохнул и вышел из тренажерного зала, хлопнув дверью.

Мое сердце в груди колотилось как барабан, и настолько сильно, что я боялась, его было слышно даже на расстоянии нескольких футов, которые разделяли нас. Его размеры пугали, холодный взгляд пронзал до костей, и мне пришлось бороться с желанием думать о Луке.

Но этот мужчина был не Лука.

Успокоившись, я спросила:

— Почему ты здесь?

Глаза Рейза вспыхнули, он сжал свои губы, но ответа не последовало.

Гнев стал наполнять мою кровь, я подошла ближе, наблюдая, как напряглась его мускулистая грудь, и я гневно спросила:

— Почему?

Из его горла вырвалось рычание, и он приблизился ко мне, пока я не уловила, что аромат свежего снега от его кожи смешался с запахом от его тренировки. Я ахнула, когда Рейз навис надо мной своим большим корпусом, заставляя меня попятиться назад, пока я не врезалась плечами в стену. Я подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом и затаила дыхание.

Его карие глаза потемнели, когда он посмотрел на меня сверху вниз, его лицо стало красным.

— Рейз…

— Месть.

Вены и желваки подергивались в такт его ответу.

— Кому? — прошептала я, наблюдая, как небольшая бисеринка пота спускается вниз по его горлу до самой груди, до того, как мои глаза переместились на его рот. Его губы были полными, верхняя изгибалась в форме сердечка.

Рейз ударил ладонью по стене выше меня, заставляя замолчать, а его голова опустилась еще ниже к моей вздымающейся груди. Он глубоко вдохнул, упиваясь моим ароматом. Его лицо покраснело, и он на мгновение прикрыл глаза, нахмурив лоб.

Рейза начало трясти, его мускулы подергивались, и я могла видеть шторм со скоплением грозовых туч в его язвительном взгляде, когда он открыл свои глаза.

— Мужчине, который соврал. Мужчине, который причинил мне зло. Осудивший меня. И превративший меня в это!

Он попятился, хлопая себя по груди. Рейз подошел к боксерской груше и ударил в нее с такой силой, что тяжелая цепь под потолком лязгнула. Рейз наносил короткие удары, назад и вперед, назад и вперед, а я продолжала стоять напротив стены, просто наблюдая за ним.

— Что? Во что он превратил тебя? — осторожно спросила я, и тут же пожалела о своем вопросе, когда на лице Рейза промелькнула обида. По моей спине прошла дрожь.

Рейз замер и поднял забинтованную руку к лицу. Его жест привлек мое внимание, и он сказал:

— В этого убийцу. Этого монстра, которому нужна кровь, надо убивать, калечить, резать.

Мои руки задрожали, взгляд сфокусировался на татуировках. Рейз, очевидно, заметил мой взгляд. Подойдя к скамейке, он взял стальной кастет, потертый, судя по его внешнему виду, и с шипами, которые блеснули в свете флуоресцентных ламп. Я хныкнула.

Рейз подошел ко мне, насаживая кастет на руку и удерживая на мне взгляд. Страх сковал меня. Я пыталась подавить крик. Рейз не остановился до тех пор, пока почти полностью не приблизился ко мне, его руки сжались в кулаки, правый в стальном кастете он поднял до уровня брюшного пресса, его накачанного брюшного пресса в неровных, неравномерно нанесенных чернилами татуировках.

— Мои убийства, — заявил он холодно, при этом его голос звучал так, будто он проглотил разбитое стекло. Страх, появившийся во мне, усилился. Я сфокусировала внимание на его губах, лице, но не увидела ничего, кроме ярости. Это было так, словно любые другие эмоции отсутствовали, и лишь ненависть вырвалась наружу. Ничего человеческого во взгляде… но эти глаза… эти глаза!

— Больше шести сотен, — неожиданно добавил Рейз, возвращая меня в здесь и сейчас. Я проследила за движением его руки и поняла, что он только что сказал.

— Шестьсот, — прошептала я.

Губы Рейза изогнулись в озлобленной ухмылке. Его согнутая в кулак рука с кастетом напряглась, и я услышала, как хрустнули костяшки пальцев:

— Больше…

Рейз подошел еще на несколько футов ближе ко мне, протянул руку и поднес шипы к моей шее. Я не могла дышать, металл скользил вдоль моей кожи, а затем Рейз притянул его к своей голой груди и прошелся вниз по грудному прессу с тремя кубиками.

Когда он проткнул шипами свою кожу, кровь мгновенно проступила, и он потащил их вниз, оставляя неровную, кровавую линию. Все это время он не отрывал своих карих глаз от меня. Я хотела закричать. Хотела остановить его, чтобы он не причинял себе вред. Я хотела смотреть в эти глаза и представлять себе, что была здесь с Лукой. Моим добрым, красивым Лукой. С карими глазами и синим пятнышком, так похожим на мои глаза.

Но этот мужчина, этот Рейз, был испорченным. Слишком испорченным.

Он не был моим Лукой, не имело значения, как сильно я хотела, чтобы он оказался им.

Убирая шипы от туловища, Рейз направил руку в мою сторону, и я вздрогнула, поднимая вверх свою руку вместе с блокнотом и ручкой, чтобы прикрыть лицо. Ручка была вырвана из моих рук. Рейз положил ее в рот и раскусил пополам, выплевывая кусочки на пол. Чернила капнули на его кожу. Используя сломанную ручку для нанесения новой раны, Рейз сделал надрез, проведя как ножом, и растер чернила в открытой ране.

— Рейз! — пронзительно закричала я. Мне пришлось бороться с желанием выбить ручку из его рук. Но Рейз вскоре и сам отбросил ее, наклонившись своим ртом к моему уху, он сказал:

— Еще одно убийство… еще одного я убью ради тебя.

Как только я успокоилась, Рейз попятился. Он бросил свой кастет обратно на лавку, и, восстанавливая концентрацию, снова начал поднимать гантели и продолжил тренировку.

Похлопывая себя по груди, я сконцентрировалась на дыхании. Что, черт возьми, только что произошло? Кем был этот мужчина?

Рейз сделал паузу, лишь на мгновение, и, не взглянув на меня, произнес:

— Дуров, Алик Дуров из Бруклина, Нью-Йорк. Месть. Убить.

Холодный пот прошиб мою спину, когда он прошипел имя, выплевывая его словно яд. Я выбежала из комнаты, игнорируя Виктора, который прислонился к стене напротив, вбежала в офис и захлопнула дверь. Повернула ключ в замке для полной уверенности, что никто не сможет войти.

Добравшись до стола, я схватила свой телефон и набрала Талию… попав прямо на голосовую почту. Когда прозвучал сигнал, я нарушила тишину:

— Талия! Перезвони. Это срочно. Мне надо с тобой поговорить.

Отключившись, я села за стол, начиная проигрывать в уме, что только что произошло. Рейз был встревоженный. Холодный. Бесчувственный.… И меня безумно и необъяснимо влекло к нему. От него пахло свежим снегом, его грубое и небритое лицо, его накачанное и в порезах тело… мышцы, татуировки… то, как он зарычал, когда сказал, что…

Глаза. Я сошла с ума из-за этих глаз.

И он хотел отомстить моему жениху. Зная Алика, это желание могло быть продиктовано любой причиной. Алик годами создавал армию своих врагов.

Что если он убьет Алика? Что если в этом году Алик проиграет?

Я ждала печали, боли, но оцепенела. «Какого черта, Киса!» — выговорила я сама себе, чувствуя, что пора перестать думать о Рейзе, о невозможном.

Тем не менее, я продолжила мучить себя и открыла верхний ящик стола. Зарылась рукой под файлы и нащупала холодный металл, дотронувшись до края. Убедившись, что жалюзи закрыты, я вытащила старую потускневшую рамку и стала рассматривать картинку внутри, поглаживая рукой по стеклу.

Картинка была идеальной: двое детей, одна девочка и один мальчик, летний пляж. Мальчик обнимает рукой девочку за плечи, они так близко друг к другу и улыбаются. У нее светло-голубые глаза, а его карие, только в левом на радужке была такая же частичка голубого, как у девочки.

Они были предназначены друг другу.

Бог создал для них путь, когда они родились, благодаря которому они всегда смогут узнать друг друга, где бы они не находились на Земле.

Я подняла глаза и посмотрела на дверь, представляя глаза убийцы в другой комнате моего тренажерного зала… Рейз? Лука? Теплое чувство охватило меня от такой вероятности. Но нет, конечно, это было…

Невозможно?

Это было невозможно…правда?

Мой телефон зазвонил. Талия!

Я открыла его, вздохнула и сказала:

— Талия… кажется, я облажалась.