Рейз (ЛП)

10 глава

Рейз

Мышцы болели от веса гантели, адреналин все еще бушевал в венах.

Раз…

Эти глаза.

Два…

Эта улыбка.

Три…

Это лицо.

Четыре…

Эти сиськи.

Пять...

Бросив тяжелые гантели на пол, я протопал к скамейке. Надев кастеты, направился к обтянутой кожей стойке. Я наносил удары, наполняясь чертовски приятным чувством эйфории от шипов, проскальзывающих сквозь обшивку укрепленного снаряда.

Я представлял торс, лицо, гребаную самодовольную физиономию задницы Алика Дурова, но эта женщина, босс «Подземелья», ее запах, окутавший меня, мешал мне сконцентрироваться. Наконец, я остановился и оперся на стойку. Тряхнул головой, мое сознание, как вспышки молнии, наполнились картинками. Песок, жара, мои губы соприкасаются с чьими-то другими. Но я не мог разобрать лица, не мог вспомнить…Черт, я не хочу вспоминать!

У меня одна цель. Один единственный шанс, чтобы убить Дурова, на моих условиях, на моей арене.

Отступив, я поднял кулаки, но лицо Волковой появилось вновь, в моем мозгу, оно не покидало мой гребаный мозг. Член стал твердым. Я обезумел от необходимости кончить.

Эта женщина.

С того момента, как я увидел, что на нее напали, я вынужден был действовать. Я спас ее. Инстинктивно что-то внутри подтолкнуло меня сломать его чертову шею.

И она управляла этим рингом? Она, твою мать, управляла этим смертельным рингом!

Я застонал. Эти сиськи, эти соски, выпирающие поверх ее топа. Отбросив голову назад, я зажмурился. У меня никогда не было женщины. Никогда не проникал ни в одну киску. Никогда не целовал ни одни женские губы. Но ее губы, я хотел их видеть обернутыми вокруг моего члена.

Бой. Сконцентрируйся на гребаном бое! Я твердил это себе, пока мой член подергивался, изнывая. Новая татуировка, как знак моего недавнего убийства, пульсировала. Я убил из-за нее… постороннего человека, незнакомца.

Разгневанное рычание нарастало в моем горле. Размахнувшись, я ударил кулаком в стойку, и она закачалась от силы моего удара. Кожа разорвалась, и дерево внизу раскололось.

Срывая кастеты, я ворвался в ванную и заперся в кабинке. Прислонившись к стене, сорвал с себя шорты. Схватив мой твердый член, я стал дрочить, теряясь в ощущениях.

Я закрыл глаза. Представил лицо Волковой, ее приоткрытые розовые губы, голубые глаза, которые смотрели на меня, затвердевшие соски, сжатые бедра и жар, разливающийся по ее гребаному красивому лицу.

Я зарычал, стал двигать рукой жестче, раскачивая бедрами назад и вперед, когда представил, что склонился над ней, сорвал трусики и погрузил свой твердый как камень член в ее задницу. Тепло, влажно и, как сдавливающие тиски, для моего члена.

Я с силой выдохнул, и теплый поток воздуха достиг моего стояка. Мои яйца напряглись и я, ударяя кулаком по стене, кончил: грудь покрывал пот, дыхание было глубоким и быстрым.

Открыв глаза, попытался успокоиться и вытер с руки горячую сперму. Я вышел из кабинки и заметил Виктора, ожидающего меня около боксерской груши, он с любопытством пялился. Пройдя до скамьи для пресса, я оседлал ее и опустился спиной вниз, схватившись за штангу. Виктор откашлялся.

Игнорируя говнюка, я приподнял штангу с подставки, чтобы начать свои повторения.

Кто-то, вероятно, Юрий, постучал в дверь и приказал:

— Рейз, выйди.

Положив штангу обратно на стойку, я встал и вышел в широкий тренажерный зал, мой взгляд уперся в площадку. Там я заметил бойцов, жаждущих пустить кровь, сдерживаемых, как дикие животные на поводке, тренерами, стоявшими рядом и наблюдавшими за ними.

Затем моя кровь похолодела, когда Дуров двинулся на меня сквозь толпу, его взгляд прищуренных глаз остановился на мне.

Я оставался на месте, борясь с непреодолимым желанием броситься вперед и сломать ему шею. Но я хотел, чтобы его смерть была долгой, очень медленной, унизительной. Дуров размял шею, покачивая ею из стороны в сторону. Мне все еще не удалось вспомнить, как именно он солгал, как отправил меня в ГУЛАГ, но, черт возьми, я не оставлю это просто так. Со временем я вспомню. Каждая клеточка моего существа говорила мне, что этот урод должен сдохнуть.

Алик остановился передо мной, его босые ноги попали в поле моего зрения. Опустив подбородок вниз, я изучал каждое его движение периферийным зрением. Он был создан для смертельных боев. Но таким же, мать его, был и я.

— Рейз, правильно? — спросил он, и я мог слышать, как дурацкая ухмылка растянулась на его губах.

Я продолжал смотреть вниз, мое молчание заставило сделать его шаг вперед:

— В чем дело, не можешь посмотреть на чемпиона? На мужика, который способен убить любой кусок дерьма в этом состязании? — Я не реагировал, хотя моя кровь начинала закипать. — Зайди в эту чертову клетку, — приказал Алик. Один из тренеров открыл стальную дверь в восьмиугольнике, и, не раздумывая, я вошел внутрь.

Я встал в центре готовый противостоять противнику. Алик резким движением подбородка указал на темного бойца, стоявшего справа, который дважды превосходил меня по размеру, но это не вызывало во мне беспокойства.

— Начни с него.

Тренер бойца указал на дверь, а я остался стоять на месте, мои глаза были прикованы к полу, даже тогда, когда я почувствовал присутствие бойца в клетке.

— Это Турок, он — чемпион Китайского подземелья, — сказал Алик. — Давай глянем, на что ты способен. Победитель тот, кто отправит соперника в нокаут.

Я сжал руки в кулаки так же, как это сделал Турок, который начал разминаться, подпрыгивая на своих больших тяжелых ногах. Слегка наклонив голову вперед, я стал приближаться к нему, наблюдая за его медленными движениями и оценивая, чтобы найти слабое место для атаки.

Турок опередил меня и атаковал первый, занося кулак для удара. Увернувшись, я ударил в почку, а затем в челюсть прежде, чем дать ему шанс среагировать. Развернулся и медленно отошел прочь, снова опустив глаза вниз, и я слышал, как Турок упал на пол — без сознания.

Среди других бойцов стало нарастать беспокойство, толпа психов желала прикончить меня. Я поднял глаза, уверенный, что Алик не может видеть отсюда мои глаза под черной раскраской.

Глаза Алика вспыхнули от гнева. Он повернулся к светловолосому бойцу и прокричал:

— Ты — следующий.

Блондин вошел в клетку, когда тренер Турка вытаскивал оттуда его нокаутированную задницу. Он не оставил мне времени на подготовку, разбегаясь на меня в полную силу. Когда он настиг меня, я быстро отступил в сторону. Обхватив его за шею, я уличил момент, чтобы разбить его толстый череп о жесткие металлические прутья клетки. Затем я оттащил его назад, и разбил нос, нанося удар своим коленом. Парень упал на пол, рядом с ним появилась лужа крови.

Выпрямившись, я вытер кровь с рук о туловище. От меня не ускользнуло, что Дуров готов выйти из себя. Я заметил его взгляд, метнувшийся влево. Мне удалось проследить направление, и я увидел Волкову, которая вышла из своего офиса. От увиденного на ее лице отразился шок. Потом ее огромные голубые глаза встретились с моими, и я почувствовал пульсирующую связь, что однажды уже возникла между нами. Движение с боку вернуло мое внимание к Дурову, который рванул к клетке. Мои мышцы напряглись, я приготовился к атаке. Неожиданно из дальней части комнаты донесся громкий хлопок, который остановил Дурова в его попытке.

Седовласый мужчина шагнул вперед. Он был одет в длинное черное пальто и костюм, его взволнованный взгляд ни разу не упустили меня из виду. Дуров побледнел, когда увидел мужчину шагнувшего вперед. Он посмотрел на меня, стиснув зубы в разочаровании, вены на груди запульсировали под плотью.

Он тоже хотел, чтобы я умер.

Чертовски идеально.

— Алик, даже не думай заходить в клетку, — произнес мужчина, затем посмотрел на Волкову, и моя кровь стала закипать.

— Киса, подойди, — приказал он.

Киса…

Киса опустила покрасневшее лицо, подошла и встала рядом с ним.

— Новое приобретение? — спросил мужчина, устремив свой холодный взгляд на меня. Его глаза сузились, когда он сосредоточил свое внимание на номере — 818 — татуировке на груди. Я опустил подбородок вниз, избегая прямого зрительного контакта.

— Д-да, — заикаясь, ответила Киса.

Дуров взревел и ударил в ближайшую стену, очевидно, пытаясь снять напряжение. Мужчина даже не дрогнул, зато на его грозном лице появилась улыбка. Этот парень источал силу; он, должно быть, один из главных, босс, Пахан, о котором, мать его, безостановочно рассказывал Виктор. Самый влиятельный человек в Нью-Йорке, безжалостный, с ним не шутят.

— Он должен быть в основном составе, — приказал он Кисе. Она кивнула в знак согласия.

— Какого черта! — прогремел голос Алика, когда он повернулся лицом к Пахану, его туловище было напряжено. Тишина и нервное напряжение повисло в спортзале, пока Алик закипал на месте. Быстро, как вспышка, руки Пахана обхватили лицо Алика, и он толкнул его к противоположной стене клетки. Алик врезался в металл, который от удара зазвенел и начал дрожать.

— Ты окажешь мне немного чертового уважения, или я вынужден буду поднять руку и вбить это в твою голову. — Пахан, не повышал голос, сохраняя хладнокровие и спокойствие.

Мне всегда казалось, что молчуны — самые опасные противники.

— Ты. Меня. Понял? Это моя клетка, мой бизнес и ты, мать твою, научишься подчиняться мне. — Алик кивнул, и Пахан, отступил назад. Он поправил свое пальто, словно ничего не произошло, затем его голубые глаза остановились на мне.

— Спускайся, — потребовал он.

Я толкнул дверь стальной клетки и подошел к нему. Его глаза оценивали каждый мой шаг, пока я не приблизился к нему, опустив голову вниз. Пахан обошел меня, своими руками он ощупывал мои мышцы, будто я был куском мяса, после чего последовал одобрительный кивок.

— Мне понравилось то, что я увидел в клетке. Ты будешь одним из лучших и принесешь мне кучу денег.

Он развернулся к трем огромным мужчинам, которые окружали его, но перед этим он наклонился и поцеловал Кису.

— Мы поговорим позже.

— Да, папа, — послушно ответила она. Затем он бросил холодный взгляд на Дурова, который все еще не вышел из клетки и оставался в ней. Через несколько секунд Пахан покинул зал, а Ив стал кричать, чтобы все возвращались к тренировкам. Но я снова почувствовал запах Кисы, ее сладость заполнила мой нос и сделала твердым член. Она тоже не могла сдвинуться с места, ее голубые глаза были устремлены на меня. Я мог чувствовать их тепло. Ее тепло. Ее влечение ко мне. Я мельком глянул на нее снова

— Не вздумай, твою мать, посмотреть на нее еще хоть раз, или я вырежу твои глаза, — пригрозил мне Дуров, когда проходил мимо.

Дуров подошел к Кисе сбоку и схватил ее за шею, она вскрикнула от его хвата. Каждый мускул напрягся во мне, когда он дернул ее к своей груди, схватив за волосы и дергая голову назад, набросился на ее рот, а из ее глаз в это время капали слезы.

В голове возник образ совсем юной девушки. Плачущей и лежащей на чем-то внизу, и юноши, который наносил удары другому, чтобы защитить ее.

Затем картинка испарилась, когда Алик отстранился ото рта Кисы и потащил за волосы в офис, а она извинялась перед ним весь путь, что они проделали до двери, пока та не закрылась.

Мой желудок сжался от ревности. Мне пришлось использовать всю свою силу воли, чтобы не ворваться в офис и не оторвать Дурова от губ Кисы. Не в состоянии отвести свой взгляд от дверей офиса, я услышал, как кричала Киса, и как она со стуком ударилась о стеклянное окно. Жалюзи не были закрыты и позволили увидеть, как Дуров сдернул вниз свои шорты, облизал ладонь, проведя ею между ног Кисы. Когда глаза Дурова встретились с моими, в них светилась сумасшедшая одержимость. А потом он вогнал свой член в Кису, сжимая ей щеки, точно так же, как до этого делал Пахан ему.

Мне пришлось сдерживать свою ненависть, наполнявшую мое тело, только и всего. Что-то внутри меня сломалось. Снова возник образ молодого парня, который бьет другого, но на этот раз более реально. Я шагнул вперед, намереваясь оторвать Дурову его чертову голову, когда на мою руку опустилась рука в попытке остановить меня. Поднимая взгляд от коротких пальцев, обернутых вокруг моего запястья, я увидел перепуганное лицо Виктора, глядящего на меня.

Выдернув свою руку, я оттолкнул его, пока он не споткнулся. Возвышаясь над ним, я приказал:

— Никогда, мать твою, не прикасайся ко мне снова!

Виктор поднял руки в успокоительном жесте и, переминаясь с ноги на ногу, нервно показал мне, чтобы следовал за ним в нашу отдельную комнату для тренировок. Не обращая внимания на офис, я последовал за Виктором, войдя в комнату, и он закрыл дверь.

— Я собираюсь сказать тебе что-то важное, прежде чем ты убьешь себя. Алик Дуров — он наследник Братвы, а Киса Волкова его невеста и единственная дочь Пахана.

Слова Виктора лишь усилили мою ярость. Киса принадлежит Дурову. Она была его. Я не хотел слышать это. Твою мать, я чувствовал, что схожу с ума еще больше, услышав это.

Я хотел ее. У меня не было ни единого понятия, кто была эта женщина, почему меня влекло к ней… почему она, блин, портила мои тренировки, но я хотел ее.

Мне захотелось со всей яростью оторвать Дурову член, чтобы он держался подальше от нее. Я становился чертовски невменяемым при воспоминании, когда он трахал ее. Она принадлежит мне; здесь не может быть никакого другого объяснения. Ее сладкий запах, красивое лицо… голубые глаза зовут меня защитить ее.

Жгучая боль пронзила мою голову, заставляя закрыть глаза. Я пытался восстановить дыхание и не обращать внимания на пронзающую боль, но она была настолько сильной, что заставила меня упасть на одно колено.

Ты должна держаться подальше от Алика. Он одержим тобой и очень опасен.

Песок.

Солнце.

Один мальчик.

Одна девочка.

Чувства.

Странные чувства скрутили мои внутренности, приводя меня в онемение

Воспоминания?

— Рейз! РЕЙЗ! Черт возьми, ты слышишь меня?

С трудом моргнув, мое зрение стало возвращаться, и я ахнул. Виктор присел, упираясь на одно колено, напротив меня:

— Ты в порядке, сынок?

Медленно восстанавливая дыхание, мне удалось уменьшить боль, я сделал еще один глубокий вдох и прошипел:

— Я тебе не сын, твою мать!

— Послушай, — прошептал Виктор в отчаянии — держись подальше от Кисы. Держись подальше от Дурова, пока не встретишься с ним в клетке. Не связывайся с Братвой Волкова. Все что их окружает — это смерть.

Выдыхая, я заявил:

— Я и есть смерть.

Я покосился на Виктора, и он побледнел. Затем его взгляд упал на мою грудь с татуировкой в виде номера. Мои накачанные мышцы напряглись, словно чернила опаляли кожу. Наклонив голову набок, я наблюдал, как Виктор сглотнул:

— Что? — схватив его за ворот рубашки, я тряхнул Виктора.

— Откуда ты? — спросил он, в его голосе прозвучали нотки тревоги.

— Издалека, — ответил я, вспоминая место, где находился ГУЛАГ, о котором мне рассказывал охранник.

На лбу Виктора проступили капли пота и начали стекать на его глаза. Моя губа изогнулась в усмешке при виде такой реакции этого слабого человека, над которым я навис, а затем я поднялся. Через минуту я уже был напротив зеркала, делая жим, а Виктор, стоя за моей спиной, открыл бутылку водки, упал в кресло и начал пить с горла. С каждым жимом двухсот пятидесяти футов веса, я слышал, как плакала Киса, пока Дуров трахал ее, видел ухмылку этого урода, когда он врезался в нее, облизывая ладонь.

Несколько часов спустя, когда тренажерный зал опустел, все ушли и погас свет, я прокрался туда через ванную комнату и присел на корточки, устроившись на коврике в моей комнате для тренировок. Этот тренажерный зал станет моим домом, пока Дуров не будет мертв.

Как только я закрыл глаза, передо мной появилось лицо Кисы, и, как эхо, в моем мозгу голос юноши…

Ты должна держаться подальше от Алика, Киса. Он одержим тобой и очень опасен…

Мои глаза резко открылись, и нечеткая картинка стала проясняться.

Киса? Юноша в моих воспоминаниях сказал Киса.