Рейз (ЛП)

13 глава

Киса

— Ты бы видела его, Талия. Он расправился с Чеченом за секунды. Это было невероятно. Это было тем, о чем все говорили.

— А Алик? — спросила Талия, и я вздохнула:

— Он был как всегда: жестоким и динамичным. Он дрался с Турком. Он поиграл с ним, потому что чувствовалось превосходство в возрасте, и потрошил его своим кинжалом снова и снова. Толпа любит его, Абрам улыбался и с гордостью наблюдал за клеткой, но я не могла смотреть. Это было слишком. Я ненавижу, когда он убивает кого-то вот так медленно, так бесчеловечно.

Талия молчала, а затем произнесла:

— Но ты смогла наблюдать за тем, как Рейз убивал кого-то?

Глядя на фото, где были я и Лука, совсем юные, сжимающие руки, я прищурила глаза, изучая его лицо, его красивое лицо.

— Киса?

— Да? — прошептала я. — Могла. Он не делал из своего противника игрушку. Несмотря на то, что я слышала, что он был безжалостным уличным убийцей и, вероятно, заслужил это. Он не выставил убийство напоказ. Не остался в клетке, чтобы бегать по кругу, наслаждаясь признанием толпы. Он вышел из клетки, а потом я пошла в комнату ожидания, чтобы увидеть его и убедиться, что он в порядке, но он и Виктор уже покинули здание. Я даже не знаю, где он. Полагаю, он остался с Виктором. Он такой скрытный, таинственный.

Прошли секунды, прежде чем Талия сказала:

— Ты точно влюбилась в него, не так ли?

Я открыла рот, чтобы возразить ей, а потом снова закрыла его, отказываясь лгать лучшей подруге. Я хотела поделиться с Талией тем, что думаю о Рейзе, о его сходстве с Лукой. В моих мечтах он был Лукой, который вернулся, после того как исчез, а теперь воскрес из мертвых. Но я также знала, что без доказательств это не имеет никакого значения. Она была его сестрой. Она уже оплакала его, сдержала семью вместе, когда он ушел… умер.

— Я влюбилась в Рейза, — призналась я и услышала трепетный вздох Талии.

— Будь осторожна, Киса. Ты скользишь по тонкому льду. Ты не можешь просто так оказаться в стороне от Братвы, в стороне от семьи, — строго предупредила Талия.

Конечно, я знала, о чем она в действительности предупреждала: что сделает Алик, если начнет подозревать и узнает обо всем.

— Буду, — ответила я, мой телефон издал сигнал, извещая еще об одном входящем звонке.

— Талия, я прощаюсь. У меня еще один звонок… это Алик, — сказала я, внезапно почувствовав себя усталой.

— Ну, лучше ответь ему. Он и так ненавидит меня. Не хочу давать ему еще большего повода. Созвонимся, — пообещала Талия, и я нажала кнопку, чтобы услышать из динамика грохочущую музыку.

— Алик? — прокричала я, удерживая телефон подальше от своего уха.

— Мышка? — кричал Алик, прорываясь сквозь музыку. — Просто звоню проверить и убедиться, что ты дома и в постели.

Мой желудок сжался и на меня обрушился приступ гнева. Алик не беспокоился о моей безопасности. Он просто хотел убедиться, что я вернулась в мою версию клетки, подчиняясь его правилам, принимая его контроль, в то время как он развлекался, затыкая своим членом, как тампоном, чью-то мокрую киску.

— Я дома. Собираюсь идти в кровать, — ответила я односложно.

— Хорошо. Оставайся там, — приказал он строго.

Я закрыла глаза, пытаясь обуздать свой гнев, когда женский голос позвал Алика пойти вместе с ней в заднюю комнату.

— Где ты, Алик? — спросила я с притворной вежливостью.

Холодное молчание встретило меня и длилось, пока не смолкла музыка, а в динамике послышался звук закрывающейся двери.

— Занят. Неважно, мать твою, где, — мрачно сказал Алик. — Занимаюсь делами с Братвой. Я тут с остальными.

— Ты в «Треугольнике»? — догадывалась я.

Клуб для танцев топлесс принадлежал Братве, а его отец был в нем менеджером. После боя Алик нуждался в трахе. Как правило, это была я, кто должна страдать у стены в задней части «Подземелья», но на этот раз мы закончили поздно, потому, что Алик рисовался на арене после убийства. Папа приказал мне отправляться домой с Сержем, и, конечно же, он не позволил бы мне оставаться в квартире Алика всю ночь, пока мы не поженимся, поэтому Алик пихал свой член в шлюх. Я знала, что с этими женщинами он демонстрирует свою истинную натуру. Я слышала, что некоторые из них были в таком состоянии, что их пришлось госпитализировать. До Талии доходили слухи, что некоторых женщин, которых он трахал и которые попадали с моим женихом в отдельную комнату, больше никто никогда не видел и ничего не слышал о них.

Как бы хреново это не звучало, но я была рада, что он направлял свои больные фантазии на них, а не меня. Тем не менее, даже зная, кем является Алик, была уверена, что он никогда не причинит мне боль… нет, если я только не попытаюсь уйти от него. Моя жизнь была в безопасности, пока я с ним и играю роль идеально жены Братвы. Что могло ранить моего отца, ведь он так гордился мной за то, что я выполняю эту почетную миссию.

— Закрой рот, мышка. Я занят, отдыхаю после боя. Твой папа забрал у меня твое мокрое влагалище, а ты могла бы кричать подо мной сейчас. Несмотря на то, что его сморщенный член сейчас со мной в этом клубе, ему отсасывают шлюхи твоего возраста. Ты знаешь, мне надо потрахаться, но эти телки — не ты, детка, не моя мышка. Они просто шлюхи, лишь вместилища для спермы. Я думаю о тебе все время, пока трахаю их, представляю, что это ты кричишь подо мной, царапаешь мою спину. Ну что? Чувствуешь себя лучше? Ты сейчас оставайся дома, а завтра мы увидимся. И до тех пор, пока ты остаешься внутри, у нас нет проблем. Да?

— Да, — прошептала я в ответ, чувствуя, как мой желудок сжался от боли.

— Я люблю тебя, мышка, — сказал Алик, смягчив свой резкий тон.

— Я тоже тебя люблю, — механически ответила я. И это прозвучало в духе Степфордской жены, а не любящей невесты, сходящей с ума от любви.

Звонок оборвался, я вскочила с постели, приложив ладонь ко лбу в жесте отчаяния. Я ненавидела эту проклятую жизнь, то, что была поймана в клетку благодаря папе и ненормальной одержимости Алика. Мне было двадцать пять лет, Христа ради, а я была заперта как какая-то пятнадцатилетняя девственница.

Временами я ненавидела свою жизнь.

Быки должно быть внизу, защищая дом Пахана, как крепость, и это реально служит для меня преградой, не позволяя выйти через входную дверь, но я должна выбраться. Мне надо выбраться на свежий воздух. И я никогда не нарушала правила, поэтому даже просто предположение, что я выберусь тайком отсюда, заставило меня покрыться холодным потом.

Схватив куртку из шкафа, я накинула ее и подошла к окну. Осторожно открыв его, я перелезла на пожарную лестницу. Передвигаясь на цыпочках вниз по металлической лестнице, я спрыгнула с нее на тротуар. Проверив, что меня никто не заметил, я стала двигаться под покровом тени, иногда поглядывая на ночное небо, представляя взгляд Рейза, с которым я встретилась, когда он выиграл бой.

Он смотрел на меня. Он нашел меня среди азартной толпы.

Господи! Я не могла выкинуть его из моей головы! Я сходила с ума, воображая, что этот таинственный бездомный мужчина мог быть моим Лукой.

Звук автомобильных тормозов позади меня заставил обернуться. Передние фары зажглись и ослепили меня. Я отпрыгнула назад, испугавшись, что кто-то преследует меня. А затем лицо Сержа попало в поле моего зрения, он опустил стекло, и его светлые глаза впились в мои.

— Серж! — выпалила я, запыхаясь и в шоке.

— Мисс Волкова, почему вы не дома? Вы же знаете, что вам это не разрешено. — Серж отчитывал меня и, по всей видимости, был взбешен.

— Серж, мне нужен свежий воздух. Мой жених и отец сейчас в топлесс-клубе. Алик, вероятно, оттягивается со шлюхами, пока я сижу запертой в своей комнате, как капризный ребенок. Он сказал мне никуда не выходить или я взбешу его, потому, что не так должна себя вести хорошая жена босса Братвы. Так что мне надо немного свежего воздуха, это понятно? Мне двадцать пять, я управляю многомиллионным игорным делом, где на арене сражаются убийцы и психи, и я просто хочу, черт возьми, хочу прогуляться без спроса хоть раз в своей жизни!

Выражение лица Сержа смягчилось, пока я пыталась восстановить дыхание, он остановил автомобиль и открыл дверь с водительской стороны.

— Вам нельзя находиться здесь, Киса. Это очень опасно. Слишком много людей хотят отомстить вашему отцу, Алику, Абраму, Ивану…Черт, забирайтесь! Я знаю, что вы чувствует себя, словно загнаны в ловушку. Я же не идиот. Я знаю вас с тех пор, как вы были крошкой, но если я нарушу свой приказ, то они убьют меня.

Опустив голову, чувствуя себя виноватой из-за своей тирады, я настаивала:

— Я пока не могу вернуться, Серж. Я задыхаюсь от их правил. Я тону…

Мои глаза наполнили слезы, я тщетно пыталась моргнуть, чтобы не расплакаться, а потом прошептала:

— Я несчастна.

Вдохнув, Серж подошел ближе, чтобы обнять меня.

— Тогда я отвезу вас куда-нибудь. Так я буду уверен, что вы в безопасности, а у вас появится хоть немного свободы.

Слегка наклонив голову назад, я посмотрела на Сержа.

— Отлично, спасибо тебе. Пожалуйста, отвези меня в спортзал. Лучше я займусь работой, если не могу уснуть.

Лицо Сержа расслабилось, он одобрительно кивнул и открыл для меня заднюю дверь. Потом вернулся, чтобы занять место водителя — и вот мы мчимся по улицам Бруклина. Я улыбаюсь, когда вижу из окна группу женщин, спотыкающихся на выходе из бара с друзьями, и пары с обернутыми вокруг талии руками, далекими от всего и наслаждающиеся компанией друг друга, вероятно, они возвращаются домой, чтобы заняться любовью.

Я была рада за них, но чувствовала себя раздавленной и разочарованной. Этого никогда не случится со мной. Я никогда не буду развлекаться с друзьями. У меня никогда, без сомнения, не будет любовных отношений с Аликом. Ревностное обладание — это не любовь. Я хорошо это знаю. Он всегда будет контролировать меня. Я становилась настолько отчаянной в попытке избежать этой участи, что вообразила себе, будто бездомный боец был тем единственным мальчиком, которого я когда-то любила.

Я буду пленницей до самой смерти… это и есть жизнь королевы Братвы.

Принимая решение закрыть глаза, чтобы другие картинки не причиняли мне боли, я откинулась головой на сидении и оставалась в таком положении, пока мы не приехали в спортзал.

Когда я открыла заднюю дверь, Серж собирался проследовать за мной внутрь.

— Нет, Серж, пожалуйста. Я хочу побыть одна, — умоляла я.

Серж замер.

— Мисс Волкова, вы же знаете, что я не могу вас оставить. Это запрещено.

— Я знаю. Пожалуйста, ты можешь просто подождать меня здесь, пока я не буду готова вернуться домой? Пожалуйста… мне надо немного времени, чтобы побыть одной.

Серж уставился на меня, и мой желудок скрутило от мысли, что он собирается отказать мне, затем он вздохнул и покачал головой.

— Я буду ждать вас в машине. Если понадоблюсь, позвоните, — сказал он, вернувшись в салон и тряся рукой, в которой был телефон, чтобы дать мне понять: он всегда на связи. Подарив ему благодарную улыбку, я открыла боковую дверь и вошла внутрь пустого склада, ведущего в спортзал, где было минимум освещения. Я направилась к месту своего одиночества, в мой офис.

Когда я подошла к двери офиса, то заметила приглушенный свет, пробивающийся из-под двери одной из комнат для тренировок, которые располагались в дальней части спортзала. Я нахмурилась. Никому не разрешалось находиться здесь. Спортзал был закрыт и охранялся, с того момента, как бойцы ушли в Подземелье днем ранее.

Кто-то был здесь.

Страх пробежал по позвоночнику, я поспешила в свой безопасный офис, оборачиваясь, открыла тяжелую дверь, чтобы достать мою «Беретту». Папа настоял, чтобы у меня был доступ к такому роду игрушкам для плохих парней, куда бы я ни пошла — по всему дому и в нескольких секретных местах тут, на работе.

Мое дыхание было неглубоким, отчего страх только усилился. Я медленно и тихо подкрадывалась к комнате, откуда лился свет. Пытаясь взять себя в руки и унять дрожащие конечности, я обратила внимание на то, чья это комната для тренировок.

Остановившись напротив двери, я попыталась успокоиться, сделала глубокий вдох, прежде чем положить руку на ручку двери и повернуть ее. Дверь со скрипом открылась.

Приподнимая пистолет выше, я переступил дверной проем. Первое, что я заметила — циновка на полу и толстое одеяло, что было похоже на самодельную кровать.

Кто-то спал здесь?

Кто?

Застав меня врасплох, чья-то рука закрыла мой рот. Я пыталась кричать, когда меня быстро разоружили и удерживали, словно в тисках. Кончиков моих ушей коснулось теплое дыхание, и мои внутренности скрутило от страха.

Я почувствовала стук сердца в груди напавшего на меня, настолько близко он прижимался к моей спине. Все, о чем я могла думать: мой отец не переживет этого, если меня тоже не станет. Он потерял моего брата, мою мать, а теперь я была уверена, что и меня сейчас, пока злоумышленник не прохрипел:

— Прекрати сопротивляться.

Все волосы на затылке встали дыбом, и каждая моя мышца замерла, подчиняясь его команде.

— Хорошо, — прорычал он. — Не кричи, и я уберу свою руку.

Я неловко кивнула, все еще находясь в плену его рук. Когда я попыталась расслабиться, то он убрал руку с моего рта. Его мощное тело отступило назад и больше не было прижато вплотную к моей спине.

Неуверенная в том, что вообще могу стоять на ногах, я начала поворачиваться, прислушиваясь к глубокому дыханию позади меня. Глухой свет из прилегающей ванной комнаты был единственным источником освещения в темной комнате и, отбрасывая тень человека на стену со старой побелкой.

Задержав дыхание, я начала медленно разворачиваться, и тут же ахнула, когда увидела смотрящего на меня Рейза. На нем были только черные боксеры, его накачанные мышцы, изуродованное тело напряглись, когда он посмотрел на меня гипнотическими карими глазами.

— Рейз? — прошептала я, чувствуя, как ноги превращаются в желе.

Рейз наблюдал за мной, его ноздри раздувались, щеки вспыхнули, потому что жар поднимался к его лицу:

— Киса… — выдохнул он, будто бы он страдал от боли.

Как только мое имя слетело с его губ, в моем животе стало покалывать, начала болеть грудь, а между ног стало влажно. Рейз зажег каждую часть моего тела, как будто оно горело. Подойдя ближе, я почувствовала тепло, исходящее волнами от его тела, его свежий запах поразил меня, и я хныкнула. От груди Рейза исходил грохот. Моя потребность прикоснуться к нему, почувствовать его, выросла до небес. Он сжимал по бокам свои кулаки, скрежетал зубами, и эти голодные глаза, я знала, он тоже хотел меня… отчаянно.

— Рейз, — прошептала я, когда я дотронулась до него, и невольно мой палец потянулся, чтобы пройтись по его небритой щеке. На ней не было ни царапины, как и на теле, после боя, который был сегодня вечером. — Почему ты здесь?

От моего прикосновения Рейз закрыл глаза. Посмотрев вниз, я заметил, как он начал твердеть под своими черными боксерами, натягивая ткань своим стояком. Моя рука пропутешествовала вниз, по коже Рейза пробежали мурашки от моего прикосновения, он приоткрыл свои полные губы, позволяя сквозь них выскользнуть медленному шипению.

В этот момент я не думала об Алике, моем отце, моем долге, как Волковой, или даже последствия того, что я касалась Рейза, как сейчас. Потребность вырваться на свободу подальше от жизни, удушающей меня, толкала меня вперед, делая безрассудной в моем выборе.

Все, о чем я могла думать, каким же красивым был Рейз. Насколько сильным и бесстрашным, насколько роковым, насколько грубым. Он был диким. У него отсутствовали навыки общения, будто он был лишен понятия, что представляет собой обычный человек. Он был грубым и агрессивным, но его выразительные глаза, когда они смотрели на меня, заставляли чувствовать себя в безопасности, заставляли меня чувствовать, что там внутри есть кто-то еще… кто-то соответствующий моей душе. Это давало мне веру, что он не монстр, каким кажется.

— Я сплю здесь, — наконец ответил он. Его тело по-прежнему оставалось неподвижным, и я продолжала удивляться его мускулам, упиваться демоническими татуировками, задаваясь вопросом, почему он выбрал такие злые образы, чтобы навсегда выгравировать их на коже.

Мой палец прекратил свое исследование, и я подняла глаза, чтобы посмотреть на него.

— Ты остаешься здесь?

— Мне больше некуда идти, — ответил он грубо. От этого мою грудь сдавила боль, будто мое сердце раскололось пополам.

Рейз опустил голову, чтобы избежать моего сочувствующего взгляда.

Я подняла палец и слегка приподняла его подбородок.

— Откуда ты?

Эмоции на мгновение изменили выражение его лица, и он прошептал:

— Из ада.

Мое внимание привлекло изображение демонов на его груди, номер, затем его отметки… и наконец, новейшее дополнение в виде царапины на его коже — убитый им, сегодня, вечером.

Воздух, казалось, пульсировал вокруг нас, какая-то невидимая сила толкала нас друг к другу. Шея Рейза напряглась, и от этого стала заметна каждая выступающая вена. Ему приходилось физически сдерживать себя от меня.

Я боролось с притяжением, напрягая бедра и переминаясь, чтобы облегчить давление на клитор. Но когда мои ладони коснулись груди Рейза, и его горячая кожа обожгла мои ладони, он наклонился, упираясь носом в изгиб моей шеи.

Я застонала, когда он выдохнул и прорычал:

— Я хочу тебя.

Три слова. Три простых слова стали моей погибелью. Звучало грубо, доминирующе, но для моей души это была настоящая поэзия.

Не давая мне времени на раздумье, Рейз схватил меня за руки и заставил отступить назад, пока моя задница не уперлась в стену. Он дышал в мою шею. Выпустив голодный стон, мои руки схватили его рыжеватые волосы, я откинула голову, давая ему больше доступа. Потом он проскользнул бедрами между моих ног, и его твердый член задел мой пульсирующий клитор.

— Рейз! — закричала я от нахлынувшего удовольствия, и еще сильнее потянула его за волосы.

Рейз издал звук, похожий на рычание дикого животного. Он отклонился, и, смотря в мои голубые глаза, я видела, как в его карих глазах отразилась неуверенность, когда он нервно спросил:

— Могу я взять тебя?

Мое сердце забилось так быстро от того, насколько серьезное желание отразилось на его лице, что я думала упаду в обморок или жар разрушит меня на миллион кусочков.

Рейз зажмурил глаза, обнимая меня и держа очень близко, будто боялся, что я попытаюсь убежать.

— Могу я взять тебя? Я хочу взять тебя… мне надо взять тебя, — прошептал он, его низкий голос звучал гортанно, грубо и напряженно, как натянутая веревка.

Отбросив любые опасение и освободив разум, я обвила руками его плечи и, слегка задевая губами его ухо, прошептала:

— Можешь взять меня, Рейз. Можешь взять меня всю.

Рейз замер на долгие пару секунд, а потом я почувствовала медленное влажное прикосновение его языка, который двигался вверх по моей шее — он начал действовать.

Его руки больше не удерживали меня. Следующее мгновение — и моя рубашка разорвана, пуговицы разлетелись по полу. Лицо Рейза отражало полную решимость, он был поглощен своей похотью.

Мои груди налились и едва помещались в лифчик, требуя прикосновений. Сфокусировав свои карие глаза на моей вздымающейся груди, Рейз разорвал бюстгальтер, оголил их, и сразу же его рот припал к затвердевшему и приподнятому соску. Его язык яростно терзал мою плоть, мои глаза закрылись от нахлынувших ощущений. Я почти кончила от его горячего рта на моей коже.

— Рейз, — прошептала я, сжимая своими руками его мускулы и становясь все более настойчивой от прикосновения к его грубой коже со шрамами.

Необузданное и дикое рычание вырвалось из горла Рейза. Его руки опустились к моим штанам по бокам. Разорвав их пополам, он бросил куски ткани на землю. На мне остались только черные стринги, и я все еще сжимала своими руками бицепсы Рейза. Он отступил назад и его широко открытые глаза упивались моим видом с головы до ног, его член от тяжести почти разорвал боксеры. Все еще пораженный моей голой грудью, Рейз опустил руку в боксеры и начал двигать ею вверх и вниз по члену, что должно быть было лучшей пыткой в мире.

— Рейз… ты нужен мне. Я тоже хочу тебя, — стонала я, сжимая свою грудь и пощипывая соски, пока наблюдала, как этот обычно все контролирующий мужчина медленно сдается.

Проворчав что-то, чего я не смогла разобрать, Рейз рывком сорвал свои боксеры, и я увидела его длинный толстый член. Я почти упала в обморок от того, каким сильным и диким он был, представляя, что он берет меня… клеймит собой.

— Рейз, пожалуйста — попросила я снова, и на этот раз в нем что-то сломалось. Наклонившись вперед, его руки ухватили мои трусики, и, слегка присев, он сорвал с моего тела последний кусочек ткани.

Теперь я стояла перед ним абсолютно голая.

Его мозолистые руки легли на мои бедра, заскользили вверх по изгибам, по моей талии перед тем, как обхватить мою грудь. Я наблюдала за его глазами, наполненными потребностью, проскользнула своей правой рукой вниз мимо его стального пресса, и обхватил ею его член. Рейз откинул голову и зашипел, потом ущипнул меня за сосок, а я начала медленно водить своей рукой вверх и вниз, наслаждаясь зрелищем, как он сходит с ума.

Рейз хлопнул левой рукой по стене, его бедра раскачивались взад и вперед в такт движениями моей руки. Его глаза были закрыты, рот открылся; от его вида захватывало дух, и я попросила:

— Поцелуй меня.

Рейз внезапно замер, распахнул глаза, и то синее пятнышко, казалось, сияет как чистейшая гладь моря на фоне темного коричневого полотна.

Мои брови нахмурились от его странной реакции, он отошел на несколько шагов, и мое голое тело сразу ощутило холод.

— Рейз? — задала я вопрос, а он начала расхаживать передо мной туда-сюда, он выглядел потерянным и паниковал.

— Рейз? — повторила я снова, и его глаза скользнули ко мне, а потом в другую сторону. Я чувствовала, как наша связь ускользает. И я понятия не имела, что сделала не так.

Почувствовав озноб на своей голой коже, я закрыла грудь руками, тогда из Рейза вырвался стон огорчения, он снова подошел ко мне, грудью и бедрами, прижимая меня к стене, а его большие ладони легли на мои щеки. Свой взгляд он сосредоточил на моих губах, он почти задыхался, но мое сердце упало оттого, что я заметила нервозность в его глазах.

Мои руки обхватили его щеки, и Рейз посмотрел на меня.

— Рейз? — спросила я. — Ты раньше целовал кого-нибудь?

Сначала неопределенность, а потом, возможно, и волна смущения отразились на его лице.

— Я… я не знаю, — ответил он тихо. — Я не помню.

Слезы зажгли глаза. Что, черт возьми, случилось с ним? И откуда, черт подери, он пришел?

— Ничего страшного, — сказала я и начала наклоняться к нему. Рейз напрягся. Он был похож на статую, пока мои губы парили в нескольких сантиметрах от него, и затем я прошептала:

— Будешь моим?

Мое сердце бешено колотилось.

Рейз расслабил плечи, и я использовала этот момент, чтобы прижаться своими губами к его. Мое сердце мгновенно стало больше, и ощущение от слияния душ наполнило меня так сильно, что это было почти невыносимо.

Руки Рейза легли на мои щеки, и сначала неподвижно, а потом, сминая и доминируя, его губы нашли мои. Это все что требовалось. Одно прикосновение, один поцелуй, и что-то щелкнуло у него внутри, когда он овладел моим ртом, проникая в него своим языком, контролируя меня.

Ощущая влажность между бедер, я стонала и начала тереться об его бедро, затем подвинулась так, что его член оказался напротив моей киски. Я пыталась разорвать поцелуй, но Рейз словно слился со мной. Он не отпускал. Он владел мной через поцелуй, брал меня, полностью овладевал мной.

Моя рука проскользнула вниз между нами, я обхватила его яички, массируя их в своей ладони. Рейз выпустил рев в мой рот, и своими бедрами стал толкаться в мою руку, его член скользил по мокрым складочкам моей киски.

Оторвавшись от него, я потребовала:

— Трахни меня, Рейз… трахни меня.

И это было достаточно. Через секунду Рейз повернул меня и согнул над скамьей, стоявшей поблизости, своей щекой я прижалась к твердой древесине. Я даже не думала о защите. Пусть это и было глупо с моей стороны, но мне было все равно. Я была на таблетках, и в тот момент этого было достаточно.

Что-то внутри меня подсказывало, что я должна доверять ему.

Я почувствовала, как его пальцы сжали мои ягодицы, он продолжал удерживать меня, как в ловушке, и я всхлипнула от его грубого захвата. Потом его пальцы неожиданно скользнули между половинок моей задницы, что заставило меня всю напрячься.

— Рейз, — завопила я в тревоге, когда его палец толкнулся в мою тугую дырочку, и я попыталась встать. Он удерживал меня своей твердой рукой, страсть сменилась паникой, пока я сопротивлялась этому нежелательному вторжению. Палец он тут же вытащил, но, когда я оглянулась, то увидела его кулак, обернувший член, и головку, направленное на это место. Я начала бороться, чтобы подняться со скамейки, ощущая, что кончик члена уже прижался к анальному отверстию. Я не хотела, чтобы он туда проник.

— Рейз! Остановись! — приказала я.

Он сжал челюсть и уставился на меня.

— Не сюда! — умоляла я, наблюдая, как он пришел в замешательство. Мой страх на этот раз сменила грусть, когда до меня дошло, что он не понимает, почему я протестую.

Сдерживая себя, я произнесла:

— Ниже.

Я видела, что Рейз опустил взгляд на мою киску, и на его лице отразилась растерянность.

— Ниже, трахай меня в другое отверстие, — руководила я, пока разрушительная правда доходила до моего сознания.

Рейз, откуда, черт возьми, ты взялся?

— Я не понимаю, — выдохнул Рейз, и его тело напряглось от беспокойства.

Обернувшись, я взяла его член и провела им по своей киске. Когда он уперся во вход, а его мощные бедра прижались ко мне сзади, я сказала:

— Теперь толкайся. Трахай меня сюда.

Взгляд Рейза сосредоточился на его готовом войти члене. Притягивая меня за бедра, он начал толкаться вперед, проскользнув кончиком в мое влагалище. Затем он неожиданно остановился, и я расслабилась, наслаждаясь ощущениями, как раз в то время, когда Рейз почти болезненной хваткой вцепился в мои бедра и продвинулся вперед, врезаясь в меня, пока не вошел до упора.

— Рейз, — вскрикнула я, а он зарычал, и тут же почувствовала, как трясутся его руки, как он прижался своей грудью ко мне, и я ощутила горячее дыхание на своих волосах.

— Бл*Дь, — простонал он и начал раскачивать бедрами взад и вперед, его член был таким большим, что легко задевал мою точку G, я закрыла глаза и просто растворилась в этих ощущениях. Я могла чувствовать его повсюду: в моем теле, в моем сердце… в моей душе.

— Киса, — застонал Рейз, отводя волосы с моей спины в сторону и прижимаясь теплыми губами к голой коже, заставляя меня дрожать. Его губы проследовали по моему позвоночнику, вынуждая меня неудержимо стонать, а затем и его влажный язык стал оставлять следы на моей влажной коже.

— Я помню это, — сказал он, наращивая темп, его член погружался в меня еще сильнее, заставляя плавиться мой мозг. — Я что-то вспомнил. Это чувствуется так хорошо. Это всегда хорошо… с тобой… только с тобой.

Мои глаза затуманили слезы, и я вспомнила свой первый раз… с Лукой. Мы были такими юными, слишком неопытными, но эти воспоминания были для меня всем. Я чувствовала, что снова занимаюсь любовью с Лукой. Те способы, которыми он лелеял меня, заставляли думать о Луке.

Чувствуя, что Рейз уже на грани оргазма, мне захотелось сделать это вместе с ним. Нам надо кончить одновременно. Чуть повернувшись, я взяла его руку и, проведя мимо талии, положила его пальцы на клитор.

— Покрути своими пальцами здесь. Я хочу кончить вместе с тобой. Погладь мой клитор и заставь нас кончить вместе, — давала я указания.

Из Рейза вырвался стон, когда мышцы моего влагалища сжались вокруг члена, подталкивая меня к оргазму еще ближе.

Казалось, он стал еще больше, когда начал врезаться в меня быстрее, необузданный и жесткий в его любовных ласках, дикий и примитивный, сосредоточенный только на нашем удовольствии.

Тот восхитительный взрыв, который отозвался огнем в основании позвоночника, разлился теплой волной по всему моему низу. Я чувствовала, как напряглись бедра Рейза, его пальцы стали бешенными, а толчки еще более сильными, длинными, быстрыми и грубыми.

— Киса, — он успокоился, когда потным торсом шлепнулся на мою спину. Я попыталась ответить, но не смогла произнести, ни слова. Когда он вошел в меня последний раз, безмолвный и лишь мычащий в своем освобождении, я кончила вместе с ним, испытывая неописуемое удовольствие, заставляющее меня видеть яркие вспышки.

Руки Рейза сомкнулись на моей талии, а потом он начал опускаться на пол, опираясь на спину и таща меня за собой. Я сидела у него на коленях, его подрагивающий член все еще находился внутри меня.

Некоторое время прошло в тишине, его дыхание выравнивалось, пока я гладила его по тренированным предплечьям, дорожа близостью, дорожа самым значимым сексом в моей жизни.

Когда мои пальцы пропутешествовали по его руке, то это отозвалось низким грохотом в его груди, и я улыбнулась. Ему нравились мои прикосновения. Затем Рейз перенес вес на ноги, встал, все еще удерживая меня на руках, и направился в сторону своей импровизированной кровати и уложил нас. Он оберегал меня в сильном захвате своих рук; он не мог отпустить меня. Это движение было столь притягательным, я любила каждый момент с ним. Я никогда не чувствовала себя более целой, чем в его объятиях, прижатой к его груди.

Я прижалась губами к грубой и покрытой шрамами коже рук, обернутых вокруг меня, наслаждаясь его теплотой на моей спине.

Услышав ошеломленный вздох, выскользнувший из уст Рейза, я напряглась и мой мирок наполнила печаль, когда он прошептал:

— Я… я не знаю, на что это было похоже.

Его глубокий, хриплый голос был полон стыда и смущения. Не способная сдерживать боль в моем сердце, я развернулась в его руках, и несчастное выражение его глаз ранило меня глубже, чем это мог сделать любой кинжал.

Он опустил глаза, мое сердце стало биться еще быстрее, пока я гладила кончиками пальцев его щеку.

— Скажи мне, что с тобой случилось… пожалуйста. Я хочу знать.

Выражение лица Рейза стало каменным, я наблюдала за ним, как он боролся с различными эмоциями. Затем он покачал головой, его карие глаза потемнели:

— Я… я был в ГУЛАГе.

Медленно опустившись на локоть, я откинула растрепанные пряди волос с его лица, в то время как его указательный палец дотронулся до моей груди и начал кружить вокруг соска, а его язык скользить по моим губам.

— ГУЛАГ? — переспросила я, пытаясь сосредоточиться. — Разве это ни какая-то старая русская тюрьма времен войны?

Рейз кивнул и его палец начал дрожать.

— Это была тюрьма. Мы назвали ее ГУЛАГ из-за дерьмовых условий. Тебя держат в клетке, а потом заставляют выходить на арену и сражаться насмерть.

Его прекрасное мужественное лицо исказила вспышка гнева, и я наклонилась вперед, чтобы прижаться в поцелуе к его губам. Его дрожь сразу же прекратилась, а из горла вырвался стон. Когда он отстранился, я заметила, что его зрачки расширились, и мое дыхание остановилось. В этот момент он был так похож на Луку, но мне было все еще трудно допустить такую возможность.

Потому что если Рейз был моим Лукой, то я собиралась услышать все, что случилось с ним за эти годы, пока мы считали, что он умер. Когда нам сказали, что он сгорел… Когда он был вырван из моей жизни, без объяснений, разрывая мою душу пополам.

— Почему ты оказался там?

Рейз нахмурил брови, и я видела, как он боролся с воспоминаниями. Когда его лицо приняло злобное выражение, он сжал губы и произнес:

— Я не помню. Я ничего не помню, кроме смерти, насилия, боли и …

Мое дыхание прервалось, когда я подумала о том, каким образом он собирался взять меня. Он собирался…

Придвинувшись ближе к Рейзу, соприкасаясь с его кожей, я запустила пальцы в волосы и спросила:

— Почему ты собирался взять меня сзади… это похоже на.… Так… делали…? — Я замолчала не в силах задать очевидный вопрос. Этому должно было быть объяснение, но я не была уверена, что готова это услышать.

Карие глаза Рейза расширились, он опустил подбородок, спрятав их от меня. Он была такой загадочный и большой, как Халк, но этот вопрос омрачил его.

— Рейз, — позвала я, подавив внезапный прилив грусти, он медленно поднял голову.

— Я помню первый раз, когда один из них пришел в мою камеру. Он был огромным, а меня только что избили битой. Я не мог пошевелиться, и лишь наблюдал, как он подходит ко мне, расстегивая ремень и опуская вниз молнию. Я помню, как он надавил на мой живот. Помню боль. Такую боль, какаю никогда не чувствовал прежде. Да и потом, все что я могу помнить, заблокировано. Каждый раз, когда они приходили в мою камеру, я отстранялся от этого дерьма, пока не вырос и не стал слишком большим для них и опасным, чтобы трахать меня.

Инстинктивно, он схватил своей рукой мою и сжал ее, словно я давала ему силы продолжить, будто он наполнялся храбростью и мужеством, чтобы рассказывать мне об этих ужасных изнасилованиях. Я едва могла видеть сквозь поток слез, падающих вниз по моим щекам, пытаясь придумать способ, чтобы сделать для него что-то хорошее.

— Рейз, о боже, — я заплакала и прижалась лбом к его лбу, опустошенная рассказом о жизни в ГУЛАГе.

Он ничего не ответил, но все еще удерживал мою руку. Я догадалась, что это был первый раз за долгие годы, когда он нашел утешение. Конечно, я слышала об условиях содержания в подпольных русским тюрьмах, но то, что я слышала, не сравнить с тем, через что пришлось пройти Рейзу.

— Сколько тебе было лет? — спросила я, осыпая поцелуями его холодные, покрытые щетиной щеки.

Рейз сжал мои волосы в своих руках и ответил:

— Я… я не знаю. Трудно сказать сколько. Ни у кого из нас никогда не было дня рождения.

Вернув некоторое самообладание, не желая погружать его еще больше в неприятные воспоминания моими подозрениями, я продолжила:

— И они заставили вас сражаться? Насмерть? Детей?

Рейз кивнул, направив свой отсутствующий взгляд куда-то вдаль.

— Да. Они управляют целой сетью игорных заведений. Похожих на это.

Тошнота подкатила к моему желудку из-за того, что он сравнил «Подземелье» с ГУЛАГом. По крайней мере, я точно знала, что мы не заточаем и не насилуем детей, вынуждая их сражаться насмерть.

— Рейз, я не знаю что сказать. Я раздавлена твоей историей, — сказала я, чувствуя себя неадекватной — нет, жалкой.

Рейз сжал мой затылок, надавил вниз и робко поцеловал меня. Я сразу же растворилась в его хорошо знакомом поцелуе.

Потом он отстранился и посмотрел на меня.

— Был побег. Несколько бойцов освободились и убили охранников. В ночное время всегда было меньше охранников. Остальные заключенные тоже взбунтовались и стали сбегать.

— А ты как освободился?

Рейз скривил губы в усмешке.

— 362.

— 362? — удивленно переспросила я.

— 362, другой боец, единственный, с которым я когда-либо говорил, — тон его голоса изменился.

— Он был твоим другом? — предположила я.

Едва уловимая улыбка Рейза вновь сменилась безразличным выражением лица.

— Другом? — спросил он так, словно наслаждался звуками это слова на своем языке.

Мое сердце опять сжалось. Он понятия не имел, что это значит.

— Да, твоим другом. Ты говорил с ним, проводил время. Доверял ему… он нравился тебе?

— Я тренировался с ним. Он помог мне приспособиться к жизни в ГУЛАГе. Научил меня, как блокировать неприятные вещи. Мы никогда не сражались. В ГУЛАГе мы были лучшими бойцами. Когда случился бунт, он освободил меня. Большинство других просто не посмели бы подойти ко мне, боялись меня. Но не он.

Улыбка коснулась моих губ, и я спросила:

— И где он сейчас? Вы вместе добрались до Нью-Йорка?

Он покачал головой в отрицании.

— Я не знаю, куда он направился. Куда-то на запад. Мы все просто сбежали.

Рейз продолжал пристально смотреть на меня. Я подумала, что зашла слишком далеко в течение одной ночи. Он побледнел, его тело расслабилось. Почувствовав тепло, которое разлилось в моей груди оттого, что он доверился мне, я прижалась губами к его лбу.

Выражение лица Рейза смягчилось. Он дотронулся пальцем до моей шеи, а потом провел им вниз до моей груди. Я закрыла глаза, млея от его прикосновения.

— Хочу трогать тебя, — сказал он. Его палец остановился, и он посмотрел в мои глаза.

Поднеся к его лицу руку, я провела своим пальцем по его левому глазу с пятнышком синего.

Прикусив губу, я набралась храбрости, чтобы спросить:

— Ты заметил, что твой левый глаз — с пятнышком голубого, когда вся остальная часть коричневая?

Рейз изучал меня, поднял руку, чтобы коснуться глаза, он нахмурился. Я затаила дыхание в ожидании того, что он скажет. И вот тут моя надежда ожила, потому что он наклонил голову набок и поджал свои полные губы.

— Мы предназначены друг другу, — выдохнул он и прищурился, всматриваясь в мои глаза. — Твой синий оттенок точно такой же, как и в моем левом глазу.

Моя нижняя губа задрожала. Я больше не могла сдерживать рыдание, подступившее к горлу. Рейз понятия не имеет, почему я плачу. Как он мог знать, что произнося эти слова — «Мы предназначены друг другу» — пробудило во мне сразу два противоречивых чувства: большую надежду и глубокую печаль.

Это был Лука. Это должен быть Лука. Я убеждалась в этом все больше и больше. И это не было похоже на одержимые фантазии, какую-то глупую подростковую безумную влюбленность в этого раненного и неопытного мужчину, который был создан для меня. Все больше и больше я верила в то, что это было правдой, истинным, реальным. Соединенные Богом души.

Этот мужчина, этот подвергшийся пыткам большой и неуклюжий человек был моей половинкой. Оказалось, мама была права: даже потерявшись, у нас есть способ, чтобы вновь найти друг друга. Но, если это был мой Лука — он сломлен. Никаких воспоминаний. Я не решалась подталкивать его быстрее или дальше из-за страха отпугнуть его.

Взяв его за руку, которая все еще покоилась рядом с моим глазом, я потянула ладонь вниз и поцеловала ее в самый центр:

— Мы предназначены друг другу, — прошептала я. Губы Рейза растянулись в улыбке. И она, как короткий проблеск счастья на его лице, стала моей погибелью.

Боже мой, он был прекрасен.

Переместив руку ниже, к моей груди, счастливое выражение его лица сменилось жаждущим. Он сжал мою грудь, и я застонала, прикрыв глаза.

— Мне нравится касаться тебя, — пробормотал Рейз.

Тогда я положила руки на его плечи и толкнула на спину. Он позволил мне контролировать ситуацию, и я знала, что это все из-за его неопытности. Это сделало момент еще более особенным для меня. Он достаточно доверял мне, что бы позволить вести. Я оседлала его бедра и сразу же почувствовала, как его член уперся в мою задницу.

Наши взгляды встретились, и между нами пробежала искра. Бедра Рейза приподнялись, пытаясь пристроиться к моему входу. Наклонившись вперед, я положила руки ему на груди и стала медленно опускаться на его длину. Ни разу не оторвав свой взгляд от его лица, я наслаждалась каждой накатывающей волной удовольствия.

Когда я застонала и полностью опустилась на него, начала медленно двигаться вверх и вниз. Рейз закрыл глаза, его руки удерживали мои бедра.

— Открой глаза, — прошептала я, но Рейз покачал головой и сморщил лоб, пытаясь сконцентрироваться.

Я нахмурилась в недоумении, чувствуя неуверенность, до тех пор, пока Рейз не ахнул и не сказал:

— Я закрываю глаза, чтобы чувствовать, каково это быть внутри тебя. — Он положил свою руку на сердце и продолжил: — Эти глаза видели слишком много плохих вещей. Поэтому я буду чувствовать своим сердцем.

На мои глаза навернулись слезы от его красивых и душераздирающих слов. Наклонившись вперед, я прижалась к его груди, стала мягко целовать его шею, быстрее двигая бедрами. Длинный стон удовольствия, похожий на глубокое рычание, вырвался из его горла.

Рейз обхватил меня за талию, мое дыхание участилось, поскольку я чувствовала приближение оргазма, и его стоны удовольствия подсказывали мне, что он тоже близок к нему. Облизывая и покусывая его горло, я пропутешествовала к его рту, и Рейз немедленно встретил меня, сплетая наши мокрые и горячие языки так, что от этого по спине побежали мурашки. Я кончила так быстро и так сильно, что оторвала свой рот от Рейза и закричала от удовольствия.

Длинный стон Рейза вскоре присоединился к моему удовольствию, и я ощутила, как его тепло затопило мою матку, и он все еще удерживал мои бедра, наслаждаясь каждой секундой удовольствия.

Пытаясь выровнять дыхание, я лежала удовлетворенная в руках Рейза.

— Киса, — прошептал он, растягивая мое имя, и я замерла, молясь, чтобы он сказал что-то еще. Я знаю тебя. Я помню тебя. Ты — девушка, которую мне предначертано любить, ты — мое божественное благословение, мое солнышко. Но он не сделал этого. Вместо этого он глубоко вздохнул и сказал:

— Почему мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь?

И тут я поняла…

Мое сердце билось так, что готово было взорваться. Я уловила этот момент, и улыбка озарила мое лицо. Он не мог вспомнить детали, но глубоко внутри его разума, пережившего трагедии и насилие, было заблокировано его прошлое, чтобы защитить от ужаса настоящего, мой Лука… мой Рейз…Он знал меня. Он чувствовал, что между нами есть скрытая связь.

— Киса-Анна, — пробормотал он, запуская пальцы гипнотическим жестом в мои волосы.

Я резко вздохнула, и Рейз абсолютно ясно уловил это, заметил мою шокированную реакцию. Его руки замерли.

Подняв голову, я посмотрела на него сквозь набежавшие слезы и спросила:

— Почему ты назвал меня Киса-Анна?

Рез открыл рот, чтобы ответить, но затем медленно закрыл его снова.

— Я не… — он пробежался рукой по голове, словно это была вспышка мигрени

— Рейз? — спросила я.

Он моргнул, а потом снова сказал:

— Я не знаю, почему назвал тебя так… но думаю… мне кажется, это твое имя. Так правильно.

Кивнув сквозь слезы, я ответила:

— Да, действительно, так правильно.

Я положила голову на грудь Рейза и закрыла глаза, наслаждаясь прикосновением к нему, пока у меня есть такая возможность. Но я знала, что должна идти, и после того, как, не зная сколько времени провела в его объятиях, я неохотно оторвалась от него, заметив выражение лица… лица, в котором появилась… боль?

— Ты не можешь быть моей, да? — спросил он, опустошенным голосом.

— Я… я… это все сложно, — запинаясь и собирая свою разорванную одежду, я пыталась одеться и выглядеть как можно приличнее, молясь, чтобы длинный летний жакет прикрыл меня.

— Это из-за Дурова, разве нет? — выкрикнул он, проявляя свою дикую, необузданную натуру.

— Он опасный человек, Рейз.

Рейз поднялся на ноги, схватил меня за запястья, не давая застегнуть штаны.

— Я тоже.

— Я знаю, Рейз. Я знаю. Но ты не понимаешь. Мы обручены. Есть обязательства, — объясняла я, продолжая одеваться. Во мне смешались эмоции и мысли, омрачающие разум. Появились вопросы. Могу ли я объяснить все, что знаю Рейзу? Как мне решиться рассказать о связи с Братвой? Правильно ли заставлять его вспомнить, что случилось с моим братом, если он убил его? И каким образом мне выйти из-под контроля Алика?

— Но я хочу тебя. Ты придешь завтра снова? Ты нужна мне. Я снова хочу касаться тебя. Я не могу думать о тебе с ним.

Приведя себя в порядок насколько это возможно, я подняла голову, Рейз переплел наши пальцы и сосредоточил свое внимание на мне. Его глаза метались из стороны в сторону, пока он пытался что-то вспомнить. Я растаяла в тот момент, когда он наклонил голову и поджал губы.

Определенно, это был мой Лука.

Мне надо что-то придумать.

— Я приду сюда завтра, как стемнеет, — ответила я ему. Рейз вздохнул с облегчением и опустил плечи. — Но завтра, когда будешь тренироваться, ты не должен дать понять Алику, что мы были вместе. Он не должен знать.

Рейз снова напрягся.

— Меня он не волнует.

Я прикоснулась к его щеке и произнесла:

— Знаю, но мы, действительно, пока должны хранить все в секрете.

Рейз раздраженно выдохнул и кивнул в знак согласия. Потянувшись на цыпочках, я прижалась губами к его полным губам, еще раз соприкасаясь с его голым накачанным телом. Неохотно, я вышла из комнаты, удерживая взгляд на нем, пока не закрыла дверь, оставляя за ней любовь всей моей жизни.

Моя голова кружилась, а желудок сводило от страха и волнения.

Выходя из тренажерного зала, я поймала вопросительный взгляд Сержа, когда проскользнула в машину, но я проигнорировала его, по-прежнему ощущая последствия того, что Рейз был внутри меня.

Я улыбнулась про себя.

Киса-Анна… только Лука называл меня так по имени.

Я снова нашла свою любовь.

Я просто должна заставить его вспомнить, кем он был… до того, как ГУЛАГ изменил его. До того, как он исчез из моей жизни.