5 глава


Киса


— Вы в порядке, мисс? — спросил Серж, он вез меня по оживленным улицам Бруклина, направляясь к докам.

Я посмотрела в окно и кивнула, посылая умиротворяющую улыбку Сержу.

— Просто тяжелый день. Вот и все.

Серж сочувственно смотрел на меня в зеркало заднего вида.

— Сегодня день рождения Луки Толстого, — сказал он, и я на мгновение потеряла способность дышать.

Взгляд опустился на дрожащие пальцы, я кивнула. Мне всегда было больно думать о Луке. Двадцать шесть лет назад три босса Братвы женились, у каждого родился сын. Первым родился Лука, спустя несколько месяцев Алик. Мой брат Родион и я родились еще через год, мы были близнецами. И, наконец, год спустя родилась Талия, сестра Луки.

Мы росли вместе, наследники российской преступной организации Нью-Йорка. Играли, ходили в школу, у нас были общие тайны. Именно в эти годы я поняла, что стала одержима Лукой Толстым. Он, мой брат Родион и Алик были вместе, три наследника мужского пола Братвы. Родиону суждено было стать главным, Алику — вторым после него, Луке — третьим и последним наследником. Лука и я разделили нечто особенное, еще детьми, мы были лучшими друзьями. Спустя годы я осознала, что влюбилась в него. Пусть я была только ребенком, но все же по-настоящему любила его. В сердце жила любовь.

Мама всегда говорила, звезды выстроились в ряд, когда мы родились, Бог сделал нас частями одного целого. В первый раз, когда мы увидели друг друга, Лука взял меня на руки и поклялся перед моей мамой всегда защищать меня. Она рассказывала, что застала его у моей кроватки, когда мне было всего несколько часов. Потом, когда она спросила, что он делает, в ответ он попросил меня. Моя мама пошутила и сказала ему, что это будет мой выбор, через несколько месяцев, едва я подросла, то подползала только к одному человеку... Луке Толстому.

Я согласилась быть его. Ведь Бог создал нас половинками одного сердца.

У Луки была добрая улыбка и самые красивые темно-карие глаза. Но на радужке левого глаза были крапинки синего цвета, из-за чего наши мамы думали, что мы обречены быть вместе. Моя мама считала, Бог поместил кусочек моего глаза в его так, чтобы мы всегда знали, что разделяем одну душу. Лука был моим защитником. Я обожала, что он всегда держал меня рядом, заставляя чувствовать себя в безопасности, особенно от Алика.

Алик ревновал, зная, что мое сердце принадлежит Луке.

Когда трое мальчиков подросли, вся наша жизнь канула в лету. В одну роковую ночь я потеряла Родиона и своего Луку, а Алик стал единственным наследником. После этого он заявил свои права на меня.

Сейчас, в двадцать пять, я до сих пор скучаю по Луке, как если бы он умер только вчера. Боль была так же свежа, как и в тот день, когда мне сказали, что он ушел навсегда. Часть меня не верила, что он сделал все те вещи, в которых его обвиняли. Я не могла думать, что он нес ответственность за смерть моего брата.

— Держите голову выше, мисс, и день пройдет быстро, как и любой другой, — с умным видом сказал Серж.

Положив голову на спинку, я закрыла глаза.

Я стольких потеряла... вокруг меня столько смерти.

Десять минут спустя, после тихого путешествия, я вошла в зал и направилась в свой кабинет, моя черная юбка делового костюма казалась не к месту. Я шла через оживленную комнату, где проходила тренировка полуголых мужчин. Они били груши, поднимали тяжести. Я искала комнату. Одна пара голубых глаз посмотрела на меня, и медленная улыбка показалась на знакомых губах.

Ив, тренер Алика, был напористым, он заставлял напрягаться каждый мускул рельефного тела. Алик бросил гантели в пятьдесят футов на пол, стук эхом отозвался по залу, и бойцы стали расходиться. Глаза Алика вспыхнули, он гордо последовал за мной в офис. Я успела только кинуть личные дела бойцов на стол, а он уже ворвался в офис, хлопнув дверью и закрыв жалюзи.

— Мышка, — зарычал Алик, поедая меня взглядом. Его покрасневшая от тренировок кожа блестела от пота, напряженный член вырисовался сквозь шорты.

— Черт, я скучал по тебе прошлой ночью, Мышка. Мне не нравится спать в одиночестве.

Мой желудок с опаской сжался. Я всегда боялась Алика, когда он был в таком настроении. Он и без этого был собственником, но ежедневные коктейли для бойцов Подземелья, креатин и таблетки, повышали тестостерон Алика, а это сказывалось на мне... он хотел трахать меня так жестко и грубо, насколько это возможно.

Алик двинулся вперед, чем еще больше напугал меня. Его рука потянулась и в секунду были разорваны кнопки моего блейзера, затем он стянул юбку. Моя задница еле умещалась на краю стола.

— Почему ты выглядишь такой грустной, Мышка? — холодно спросил Алик, и мои руки начали дрожать.

Каждый год. Каждый год в этот день я терпела один из его «жестких трахов». Он знал, что если мне было грустно, то это был день рождения Луки. И каждый раз его ревность поднималась до небес.

— Алик, малыш, пожалуйста, мне не грустно, — попыталась я его успокоить, но почувствовала, как его член затвердел и стал тереться о мое лоно.

Пальцы Алика залезли в мои трусики и начал тереть клитор, в то время как его другая рука сорвала лифчик, и его рот сразу сосать мою грудь, вызвав у меня шипение.

— Ты лжешь. Я вижу, какая ты мокрая. — Он скривил губы в отвращении и укусил мою грудь. Я заплакала от боли. Он улыбнулся и сказал:

— Не волнуйся. Ты не будешь грустить. Я напомню тебе, кому ты принадлежишь.

Он становился агрессивным, когда мы находились далеко друг от друга, хотя бы несколько часов, но в этот день, я должна была лечь и принять любое наказание, которое он сочтет нужным.

Алик снова прикусил мой сосок. Затем оторвался и прошептал:

— Я схожу с ума, когда ты не рядом со мной, когда ты не думаешь обо мне. Я схожу с ума, не зная, что ты делаешь, или, представляя, что какой-нибудь ублюдок смотрит на тебя, представляя себя в твоей киске.

Алик ввел свои пальцы в меня, я откинула голову назад и издала сдавленный стон. Он освободил свой член из трусов. Схватив мои запястья, толкнул меня на стол и вошел с гортанным стоном. Он начал вбиваться в меня, оскалив зубы от удовольствия, в его глазах горело безумие.

Левой рукой он стал играть с клитором, а другой схватил меня за лицо и завис надо мной.

— Ты не позвонила мне прошлой ночью, Мышка. Ты провинилась. Ты встречалась с каким-то ублюдком прошлой ночью? Говорила с кем-нибудь? Я не мог перестать думать, что ты была вчера вечером одна, на улице, где кругом столько мужчин. Ты забыла, что тебя дома ждет мужчина, человек, который владеет каждой частью твоего тела?

Мое сердце перевернулось, когда я представила себе человека, который защищал меня. Большого бездомного, сжимающего банку, человека, о котором я мечтала всю прошлую ночь, и который не выходил из моей головы. Человека, которого я не могла забыть... а вот забыть позвонить Алику было большой ошибкой.

Взгляд Алика стал ледяным, и его глаза сузились от подозрений. Он чувствовал мою ложь. Он знал, но как, как он мог знать? Я должна была успокоить его, чтобы не выдавать своих опасений. Пришлось заставить его думать, что в моих мыслях только он. Просто он и я... не Лука и, безусловно, не спаситель в капюшоне.

— Нет, малыш, — прошептала я, мои глаза закрылись от приближающегося оргазма. — Только ты. Только ты. Я принадлежу тебе. В ближайшее время ты будешь обладать мной.

Мой голос был безумным, когда я говорила. Я стремилась придумать что-нибудь, чтобы успокоить его ревность.

Сумасшедшее, но довольное шипение сорвалось с моих губ, его толчки набирали скорость.

— У меня есть ты, Киса. У тебя никого никогда не будет, кроме меня. Я, бл*дь, владею этими сиськами.

Он сжал упругую плоть, вырывая крик из моего горла.

— Я владею этой задницей, — продолжил он, приподняв мою попку и толкнув в нее палец.

Я схватила его за плечи и ногтями впилась в кожу, желая избавиться от неприятных ощущений. Алик вдруг замер и жестко схватил меня за лицо. От боли на глазах выступили слезы.

— И это влагалище, эта тугая и мокрая киска... Кто этим владеет, Мышка? Кто. Владеет. Этим?

Я замерла и от ужаса не могла ответить на вопрос. Член Алика прикасался к моему лону. Его пальцы с почти невыносимой силой давили на мою челюсть, в его взгляде отразилась непоколебимая ярость, пока я не сказала:

— Ты, Алик. Ты владелец всего этого.

Его строгое выражение лица смягчилось, позволяя действовать немного мягче во время игры, прежде чем он опять стал врезаться в мое лоно, безжалостно двигая пальцем по клитору. Мои ноги застыли, спина выгнулась, и мышцы лона туго обхватили член Алика. Я ненавидела, что он знал, как мое тело реагирует на его прикосновения. Я не хочу такого удовольствия, но понимала, что борьба была бессмысленной.

Алика рассвирепел и так крепко сжал мои бедра, что, безусловно, оставил на них синяк.

— Черт, мышка... ДАВАЙ! — крикнул он и излился в меня. Его глаза горели безумием... настоящим безумием.

Алик поцеловал мои дрожащие губы, затем резко вышел из меня, поправил свои тренировочные шорты, как будто ничего не случилось.

— Оденься. Наши отцы скоро будет здесь, — сказал Алик холодно.

В панике я спрыгнула со стола, надела юбку и проверила рубашку, как вдруг дважды громко постучали в дверь.

Мой отец. Это его отличительный стук.

Алик ухмыльнулся и небрежно упал на стул, в то время как я взволновано поправляла свои длинные каштановые волосы. Несколько секунд спустя дверь открылась, и мой отец зашел в кабинет, за ним Абрам Дуров — отец Алика. Иван Толстой — отец Талии и Луки — пришел последним. Он был самым тихим из группы, замкнутым в себе. Я всегда думала, что это было из-за стыда, из-за Луки. Он убил сына Пахана и тем самым подписал себе приговор. Иван отвечает за финансы и деньги мафии. У него мало общего с Подземельем. Он читает книги в своем домашнем офисе с Талией, посещает бои, только потому что обязан. Но он редко приходит в спортзал, никогда не проявлял интерес к бойцам, я была очень удивлена, увидев его здесь.

Алик встал и поприветствовал каждого из боссов Братвы тройным поцелуем. Потом папа посмотрел на меня, на его губах появилась широкая улыбка.

— Киса! — приветствовал он. Видя счастливое лицо отца, я улыбнулась и вышла из-за стола. Папа притянул меня к груди.

— Отец, — поздоровалась я в ответ, затем перешла, чтобы приветствовать Абрама и, наконец, Ивана, который крепко обнял меня. Я всегда любила Ивана, как отца. Он был добрым человеком, совестливым, самым спокойным из «Красных» боссов; Лука был его точной копией.

Но Абрам, нет, что-то было отталкивающим в этом человеке. Он принес насилие в Братву. Он не никого не прощал; совершал грязные поступки. Алик был пьян большую часть времени из-за его неспособности сделать что-то правильно, чтобы порадовать своего отца. Мы все были в курсе, что Алик стал таким агрессивным из-за того, что Абрам издевался над ним, когда то был ребенком.

— Пожалуйста, садитесь, папы, — сказала я, указывая на стулья. Вся Братва — моя семья — рассаживалась, когда я подошла к столу, чтобы взять себе стул. Алик сел рядом со мной.

— Итак, — начал папа и повернулся ко мне. — Мы кого-нибудь ищем в этом сезоне?

Алик ухмыльнулся. Он провел рукой по моей спине, а я отдыхала от хватки на затылке. Это был собственнический жест, жест, утверждавший свое господство перед Братством.

— Нет, папа, все хорошо. Все тренеры имеют бойцов, за исключением...

— Кого ты, бл*дь, имеешь в виду? — прервал меня Алик и засмеялся. Абрам, отец Алика, улыбнулся в ответ и добавил.

— Этот грузинский хрен, Альбатрос! Мы потеряли еще одного бойца во время первого разминочного боя. Человек Сэва перерезал горло этому идиоту в первом раунде. Я тебе говорю, урод проклятый. Пять сезонов и в каждом раунде потери. Нет, ублюдок будет бороться за место в этом году.

— У него будет борец, — спокойно сказал Иван. — В «Подземелье» должны быть проведены все запланированные бои. Мы слишком много просрали Виктору. Сейчас у нас самый огромный доход, чем когда-либо. И он увеличивается, а это означает, что у нас лучшие бойцы.

— Мы решим это, — сказала я. Иван и мой папа подарили мне широкие улыбки. Отец наклонился вперед и похлопал меня по руке.

— Благодаря тебе, это место работает, как хорошо смазанный механизм, Киса. Я знаю, у тебя все получится.

Послышался стук в дверь, вошел Ив, наш главный тренер. Хоть он и персональный тренер Алика, он был также ответственен за всех новых бойцов, которые приходили в Подземелье.

— Ив, мы обсуждали Альбатроса, — самодовольно сказал Абрам.

Ив устало провел рукой по лицу.

— Да, он уже потерял парня в этом году, и его спонсор ушел. Бл*дь, да и много денег потеряли, — добавил Ив.

— У нас есть замена? — спросил Иван.

Подземелье и азартные игры были главным источником дохода Братвы. У организации были и другие источники, главным образом, от оборота наркотиков и торговли оружием, но это место было дойной коровой. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы испортить. Подземелье работало круглый год, ежегодно на протяжении трех ночей в нем проводился чемпионат для бойцов нижнего уровня, и это было намного грязнее, чем уличные бои. Целых три ночи, в которых нет ничего, кроме смерти, денег и одного единственного победителя.

Ив покачал головой, потом остановился и сказал:

— К нам утром приходил какой-то парень. Сказал, что хочет бороться в клетке. Большой ублюдок. Русский. Кажется чертовски умным.

Папа повернул голову к Иву.

— Откуда он знает, что мы здесь? Он случайно не под прикрытием федералов?

Ив пожал плечами и слегка побледнел от обозленного тона моего папы.

— Без понятия. Но парень смотрел бездушно, словно он мертвый внутри. Что-то подсказывает мне, он просто хотел убить, чтобы получить удовольствие.

— И что? — толкнул Абрам. — Ты испытаешь его, или мы возьмем кого-нибудь другого? У нас мало времени.

Ив подошел ближе к двери.

— Я сказал ему, что для этого нужны деньги. Он ушел, но я уверен, что вернется. Что-то в его мертвом голосе сказало мне, что ему нужно быть в клетке. Вероятно, он какой-то серийный убийца, который хочет пролить кровь без запретов.

— Как и все бойцы в Подземелье ты имеешь в виду? — пошутил Алик, после чего все мужчины в комнате рассмеялись. Все, кроме Ивана. У меня кровь застыла в жилах. Алик был настоящим убийцей; он не врал. И если бы у него не было этой подземной жизни, этой отдушины, я была уверена, что он всех бы убивал. Этой его сущности я боялась больше всего. Алику нужно забрать чью-нибудь жизнь, чтобы сохранить рассудок.

Папа, Абрам и Иван встали. Отец обратился к Алику.

— Ты опять нужен сегодня. Мы получили контракт с китайцами. Нужно сгладить некоторые дерьмо после того, как один из твоих людей выпотрошил парня за то, что он посмотрел на твою девушку.

Все кровь отхлынула от моего лица, и я повернулась к Алику.

— Ты убил кого-то просто потому, что он посмотрел на меня?

Алик пожал плечами, как будто не сделал ничего плохого.

— Я поймал его, когда он смотрел на тебя с другой стороны улицы. Мы тогда возвращались с ужина. Вспомнил его лицо, когда увидел его во время сделки на прошлой неделе, и решил, что хочу видеть его внутренности у своих ног.

Я закрыла глаза и попыталась медленно дышать через нос, останавливая тошноту, поднимающуюся в горле. Когда я снова открыла их, Алик выглядел счастливым, держа свою руку на моей шее.

— Я занят сегодня вечером, — сказал Алик моему отцу, но мне было по-прежнему плохо.

Алик не раскаивался.

Это было бессмысленно и неправильно, не иметь совести или морали. Он с каждым разом все больше подвергал меня в ужас.

Отец стукнул кулаком по столу.

— Ты будешь там сегодня вечером. Ты не уважаешь желание своего Пахана! Ты можешь быть чемпионом среди бойцов, Алик, самым опасным из нас, но я буду не я, если не выпотрошу твои кишки.

Папа редко показывал гнев. Но, если все-таки такое случалось, оппоненту не жить. Алик был в уникальном положении. Он был единственным выжившим наследником Братвы. Он должен был держать себя в руках.

Алик напрягся.

— Мне нужно сегодня быть с Кисой. Мне это нужно!

Глаза папы сузились. В комнате воцарилась тишина.

— Ты пойдешь, Алик. Это все.

Рука Алика вдруг схватила меня за шею, что я почти всхлипнула от боли, и сжала.

— Но потом она остается в моем доме сегодня вечером, — потребовал он.

Я закрыла глаза. Опять же, я пытался медленно дышать через нос, прилагая усилия, чтобы оставаться спокойной. Папа не позволит ему, не мог позволить. Алик бы взбесился, и я вновь окажусь под ним на этом столе, пока он не истратит весь свой гнев. Папины глаза вспыхнули, губы сжались в тонкую линию.

— Ты еще не женился на ней, Алик. Она остается в моем доме. Ты не сделаешь шлюху из Волковой!

Алика начало трясти от злости. Я положила руку ему на бедро, пытаясь успокоить. Но когда он вскочил с места, сгибая кулаки с покрасневшим от гнева лицом, я поняла, что его ярость перешла все границы.

— Меня, бл*дь, уже достало это, — кричал Алик. — Мы обручены уже два года, и все это гребаное время она живет со мной! Мы слишком долго ждем!

Молчание моего отца сказало мне, что он думает по поводу неуважения Алика. Абрам рванулся вперед, прежде чем папа успел что-нибудь сделать, и, выбросив руку вперед, ударил Алика по лицу, до крови.

— Достаточно! Покажи хоть какое-то уважение, мальчик, или я сделаю больше, чем просто разобью губу, — прошипел Абрам, смущенный вспышками сына.

Алик стиснул зубы, ничего не говоря в ответ. Он никогда не сказал бы ничего отцу. Алик был его марионеткой.

У меня дрожали ноги, я поперхнулась. Алик сердито посмотрел на меня. Видя, что отец смотрит вполне миролюбивым взглядом, я подошла к Алику и, взяв салфетку с моего стола, прижала к его губам. Он не дрогнул, когда я сильно прижала ткань, но его безумные глаза с напряжением впились в меня.

— Иди с нашими отцами сегодня, Алик. Я и одна буду в порядке.

Алик оттолкнул мою руку, руками сжал волосы.

— И что же ты будешь делать... одна?

Опустив глаза и игнорируя его подозрения, я пожала плечами.

— Пойду в церковь.

Рука Алика дернула волосы, но я не подняла глаз. Он знал, зачем я туда пойду. После всех этих лет было удивительно, как моя детская связь с Лукой довела Алика до безумия.

— Алик! Она собирается в церковь. Ты вместе с нами позаботишься о нашей семье. Это твоя обязанность, — приказал Абрам.

Алик хмыкнул в гневе, грубо поцеловал в голову, и внезапно покинул комнату. Я слышал, как мужчины последовали за ним, чтобы проверить своих бойцов. Когда я подняла голову, Иван топтался у выхода, глядя на меня с сочувствием.

— Талия и моя жена тоже будут в церкви сегодня, Киса. Они будут рады увидеть тебя там.

Я кивнула и подарила маленькую улыбку.

— Я надеялась, что они придут, папа Иван. Я... я буду рад увидеть их тоже ... Я рада, что вы пришли сегодня. Я люблю, когда вы приходите... Я...

Я замолчала, горло свело от переполнявших эмоций. На мгновение увидела в его глазах былую боль, но он ничего не сказал, и я опустилась на кресло позади моего стола.

Сначала мне надо организовать проведение боев и убедиться, что дела в Подземелье идут как надо. А после я пойду в церковь и стану оплакивать мальчика, которого должна ненавидеть... но никогда не могла найти в своем сердце это чувство по отношению к нему.


Загрузка...