Рисунок по памяти

Шестнадцатая глава

На следующий день Хадижа в сопровождении Самиры и тети Латифы, которые прилетели вечером, ходила по рыночной площади, выбирая наряды и украшения.

— Не знаю, это как-то не слишком удобно, — выходя из примерочной в очередном наряде и рассматривая себя в большое, во весь рост, зеркало, проговорила девушка.

— Давай подберем что-нибудь другое, — пожала плечами Самира.

— Да, я не об одежде, — вздохнула девушка, — Просто мы набираем эти все наряды, украшения на деньги Зейна, а он мне еще даже не муж…

— Это традиция, жених должен покупать золото и наряжать свою невесту, — поправляя юбку на племяннице, ответила Латифа, — Если жених будет слишком скуп, то невеста и ее семья могут расторгнуть помолвку. Ты мыслишь, как западные девушки. Они везде платят за себя, а иногда и сами содержат свою семью. О, Аллах!

— А что в этом такого? — фыркнула Самира, — Женщины учатся и работают даже тут, в Марокко, и никто не считает это зазорным, ну, разве такие, как дядя Абдул.

— Конечно, — согласилась Латифа, — но только сами этого хотят, а не чтобы содержать семью.

Хадижа еще раз покрутилась перед зеркалом и вернулась в примерочную. Что ж, традиции, значит традиции, и их придется соблюдать; и девушка еще раз посмотрела на кучу вешалок с нарядами, которые еще предстоит померить. А после этого они еще зайдут в ювелирную лавку, хотя Хадижа с большим удовольствием прошлась бы по красильным, посмотрев, как смешивают натуральные краски, как готовят шкуры и создают из них различные сумки, обувь, ремни. Может, ей удастся уговорить дядю Али устроить ей экскурсию.

Под вечер, когда женщины вернулись в дом дяди Али, у Хадижи так гудели ноги, что идти еще куда-то казалось чем-то героическим, но девушка все равно заикнулась о своем желании, на что получила приступ добродушного смеха и короткую фразу, что женщинам в красильнях делать нечего, разве что, отвлекать рабочих.

После ужина Хадижа вернулась в свою комнату и почувствовала предательское, но вполне объяснимое волнение. Девушке казалось, что она так и не сможет сегодня сомкнуть глаз. Уже завтра она станет женой Зейна. Как это все будет? А что дальше? Станет ли она счастливой? Сотни вопросов всплывали в голове, стоило закрыть глаза, хотя всё тело неконтролируемо ломило от усталости. А уж мысли о первой брачной ночи и вовсе заставили щеки гореть. В попытках хоть чем-нибудь отвлечься Хадижа черкала в альбоме очередной эскиз, изображающий рыночную площадь, по которой она сегодня так долго ходила, и стройный силуэт женщин с ног до головы закутанный в чадру. Стрелки часов приближались к полуночи, когда в комнату внезапно вошла тетя Латифа.

— Увидела у тебя свет. Ты что еще не спишь?

— Не спится, — откладывая в сторону альбом и карандаш, сказала Рашид, — Слишком много впечатлений и мыслей в голове.

— Я тоже волновалась перед свадьбой, поэтому принесла тебе это, — и женщина протянула племяннице стакан.

От напитка шел пар и легкий аромат мяты.

— Это марокканский чай, успокаивает и освежает.

Хадижа сделала глоток — напиток оказался сладковатым на вкус. Приятно.

— Спасибо, — улыбнулась она.

— Не за что, а теперь давай ложись спать, а то завтра у нас будет сонная невеста, — совершенно по-матерински пожурила ее Латифа, — Я посижу с тобой, чтобы не оставлять тебя в тишине, наедине со своими мыслями.

Хадижа послушно легла и укрылась пледом, Латифа же села рядом:

— Знаешь, а я ведь должна была выйти замуж на твоего отца.

— Как это? — захлопала глазами Хадижа.

— На празднике меня увидела лара Назира и описала Саиду, который на тот момент искал себе жену. Он в сопровождении сестры и брата Мохаммеда пришел в дом дяди Али посмотреть на меня…

— А увидел мою маму?

— Нет, твою маму он увидел позже, — улыбнулась Латифа, — Я вышла к ним, вынося сладости, и мы понравились друг другу, но наследующий день выяснилось, что меня и твоего отца выкормила одна и та же кормилица — ливанка Тамара.

— И что? — нахмурилась Хадижа, не понимая связи, какая разница — кто кого выкормил.

— Те дети, которых выкормили одни и те же женщины, считаются молочными братьями и сестрами, и женитьба между ними — это харам, все равно что между родственниками, — объяснила Латифа.

Хадижа вспомнила, что в школе проходила что-то подобное по истории. Времена средневековья, кормилицы, молочные братья и сестры — сейчас, когда есть целая куча смесей для кормления, такое кажется чем-то диким.

— А как случилось, что вы вышли за дядю Мохаммеда?

— О, свадьбе уже договорились, и замена жениха немногое меняла. Поначалу я, конечно, была не слишком рада, — Латифа вспомнила как металась по этой комнате с криками о том, что ее принесут в жертву как барашка, — но потом поняла, что мне повезло с моим Мохаммедом.

— А маму выдали замуж за отца, — подытожила Хадижа, — Только видимо ей не так повезло.

Латифа вздрогнула, а в глазах появилась печаль.

— У всех своя Судьба, Хадижа, — погладила она девушку по голове, словно маленькую, — У каждого свой путь. Твоя мать выбрала свою дорогу. Она выбрала идти против всех, борясь за какое-то свое счастье и к всеобщей горечи поплатилась за это, — Латифа смахнула слезы, набежавшие на глаза, — Иногда мне казалось, что она, ослепленная этой своей борьбой, не замечала какую боль причиняла близким, не заметила и пропасть, разверзнутую под ногами.

Латифа даже не заметила, как глаза племянницы закрылись, и она задышала ровнее. Услышала ли ее девушка, или ее усталость взяла свое раньше, но в любом случае Хадижа спала. Она сейчас очень напоминала своим поведением ту Жади, что приехала в Фес. Это тревожило.

— Спокойной ночи, Хадижа, — прошептала женщина, посмотрев на спящую племянницу, — Пусть твой путь будет иным. Пусть Аллах хранит тебя.

Женщина забрала стакан со столика возле постели и тихо вышла из комнаты.

Суматоха в доме дяди Али усилилась в день свадьбы раза в два, хотя и казалось, что все возможные приготовления уже сделаны, но постоянно вылезали на поверхность какие-нибудь новые дела, оставшиеся нерешёнными. Саму Хадижу все это коснулось в первую очередь.

Утром ее разбудила служанка вместе с Самирой. Она схватила заспанную Хадижу под руку и куда-то повела, когда та успела только умыться, чтобы открыть глаза.

— Я могу хотя бы позавтракать? — наблюдая за суетящимися вокруг слугами, спросила Хадижа, пока они спускались по лестнице.

— Конечно, пошли на кухню, — потянула ее Самира.

Там они наскоро поели лепешки и фрукты, запивая их терпким, хорошо известным марокканским чаем.

— Невеста, наелась? — спросила кузина.

— Вполне, — дожевывая последний кусочек лепешки, кивнула Хадижа.

— Тогда пошли.

Девушки снова поднялись на второй этаж, но прошли в другую сторону от комнаты. Как только они оказались в большой зале, всю с пола до потолка выложенную мозаичной плиткой, зазвучало целое множество женских голосов, дружных хлопков, звонких вскриков и хорового пения.

— Что происходит? — оглядываясь по сторонам, немного испуганно спросила Хадижа.

— Помнишь, я рассказывала тебе про эпиляцию? — вопросом на вопрос ответила Самира и подвела девушку к бортику небольшого бассейна, куда уже была налита вода, — Так вот она.

Хадижу усадили на бортик и заставили снять пижамные штаны, оставив лишь в одной длинной тунике. Рядом села Карима и поставила небольшую табуретку на которой стояла маленькая кастрюля, с чем-то, очень похожим на карамель. Ногу Хадижи положили на табурет, и Карима быстрыми и отработанными движениями намазала участок ноги сладкой горячей кашицей, потом приложила небольшую полоску тонкой бумаги и, подождав немного, сдернула. Хадижа вздрогнула от болезненного ощущения, но всё же не проронила ни слова.

Еще в приюте она пользовалась восковыми полосками для эпиляции. Попробуй, покажись в юбке или шортах с волосатыми ногами, особенно на физкультуре, — засмеют. Приехав же в Рио и поняв, что носить юбки, не то что мини, а даже до колена ей точно не светит, а о шортах и купальниках говорить и не стоило, девушка плюнула на эту неприятную процедуру. Ее саму волосы на ногах не шибко беспокоили, но вот теперь все снова вернулось во круги своя.

Женщины, кажется обрадованные ее такой стойкой реакцией на неприятную процедуру, запели еще громче.

— Женщина должна делать эпиляцию каждые двадцать дней, чтобы быть красивой для мужа, таков обычай, — объяснила Зорайде, стоящая рядом, — Потом я научу тебя варить эту смесь.

— А если я воспользуюсь восковыми полосками или эпилятором — это уже будет нарушение традиций? — поморщившись от очередной оторванной полоски, спросила девушка.

— Можно, конечно, но кожа не будет нежной и мягкой столько времени, — ответила Самира.

Как только с эпилированием всего, что только можно, было покончено, большинство женщин вышли из комнаты, а кроме самой невесты остались лишь Зорайде, Карима, Самира и еще одна служанка, что подливала горячую воду в бассейн. В комнате благоухало розами, лепестки которых плавали по поверхности чистейшей воды, а к этому аромату присоединились запахи различных масел и пряного шампуня. Хадижа полностью разделась и осторожно вошла в воду, которая сначала ей показалась довольно обжигающей.

— Просто расслабься, — посоветовала ей Самира, когда служанка начала тереть ее мочалкой, — Сегодняшняя свадьба будет одной из самых шикарных, проведенных в этом доме, да и, наверное, во всем городе. Так что, ты должна быть ослепительна.

— Танцовщицы прибудут из самого Египта, — с гордостью сказала Зорайде, — И даже сама Айша. Ни Саид, ни Зейн, ни сид Али не скупились, чтобы устроить этот праздник, — Помню, как обсуждали, какой ты станешь невестой, когда тебе исполнилось десять. Ты уже тогда была красавицей, — Зорайде вспомнила тот далекий вечер, когда все они были так счастливы и спокойны. Жади, казалось, смирилась со своей жизнью, с тем, как быть женой Саиду и матерью Хадиже. Вот нужно же было Саиду ворошить прошлое и вести ее прямо к этому бразильцу, в омут ее нереализовавшейся мечты! Зорайде вытерла набежавшие слезы и улыбнулась Хадиже — ни к чему расстраивать девочку в такой важный, особенный для них всех день.

— Ага, и мечтала о богатом муже, только и разговоры о мужьях и золоте, — рассеялась Самира, подтрунивая, — Ну, что, сестренка, мечты сбываются?

— У меня теперь другие мечты, — Хадижа поймала свое отражение в воде и резко двинула рукой, превращая его в покачивающуюся рябь на воде.

Она сама не могла понять, счастлива ли она. Пока вся эта праздничная суета немного раздражала, а старание сделать ее тело идеально гладким, чистым и притягивающим мужской взор заставляло еще больше волноваться и бояться. Неизвестности? Свадьбы? Зейна? Или всего сразу.

— Ты что такая? — спросила ее Самира, когда они, наконец, вернулись в комнату.

— Не знаю, — поджала губы Хадижа, садясь на постель, — Все вокруг так бегают, словно я и правда какая-то принцесса. Я не люблю суеты.

— Это совершенно не повод сидеть с таким лицом, словно это твои похороны. Ты что, уже не хочешь выходить за Зейна? — встрепенулась Самира.

— Мне страшно, — призналась кузина.

— Только не говори, что ты боишься брачной ночи, — догадалась Самира.

— Ну, знаешь, это ты уже замужняя дама, — фыркнула Хадижа, — А мой физический опыт упирается в несколько неловких поцелуев…

— С Зейном?! — иронично подняла бровь Самира.

— Нет…

— Хорошо, — вздохнула Самира, поняв, что кузина действительно напугана, вмиг стала серьезной, пересела на кровать, рядом с Хадижей и взяла ее руки в свои, — Не волнуйся, в этом нет ничего страшного. Он омоет твои ноги, произнеся молитву, потом ты можешь станцевать для него, если захочешь, но, поверь мне, если ты будешь не согласна, то никто не станет тебя ни принуждать, ни насиловать. Если скажешь нет, то, думаю, Зейн поступит, как джентльмен.

— А как же традиция с простыней?

Самира пожала плечами:

— Может, все обойдется. Ведь родственников жениха не будет на свадьбе.

Тут у входа в комнату снова послышались арабские напевы, и помещение заполонили женщины, все как на подбор облаченные в одежды цвета индиго. Несколько из них несли большие подносы, на которых были уложены наряды и украшения.

Поставив их на постель, они стали хлопать в ладоши и выкрикивать что-то на арабском, пока две служанки ловко наряжали Хадижу в первое платье.

— Они желают тебе счастья, — объяснила ей Латифа, присоединившаяся ко всем.

Увидев на металлической поверхности столько украшений, что они не смогли бы поместится и в две шкатулки, Хадижа подняла на тетю полный мольбы взгляд:

— Неужели мне придется все это надеть?

— Невеста должна быть красивой…

— Это обычай, — перебила Самиру Хадижа, со вздохом позволяя одевать себя, словно куклу.

Выглядела она действительно сказочно: бирюзовое ткшито, расшитое золотой и серебряной нитью, украшенное драгоценными камнями; на руках было множество браслетов, на шее — различных украшений: от дорогих металлов, до нитей жемчуга, а на голове, на самой макушке красовалась изящная диадема. Невеста же ощущала себя рыцарем, на которого надели доспехи.

— А теперь нужно сделать макияж; а потом мы спустимся вниз, и там к нам подойдет женщина, которая нанесет тебе рисунки хной на кистях рук, — сказала Латифа, оказавшись рядом с племянницей, и повернула ее лицо к себе.

Хадижа не любила краситься; лишь несколько раз она использовала тушь, блеск для губ и иногда наносила несколько мазков тонального крема, если выскакивал какой-нибудь злополучный прыщ — да, пожалуй, это было все, что она себе позволяла. Так что, после того, как над ней поколдовала тетя Латифа, себя в отражении Хадижа сначала даже и не узнала: густо подведенные глаза казались больше и словно ярче, да и само лицо показалось более взрослым в своих чертах.

— Красавица! Красавица! — всплеснула руками Зорайде.

И тут же по комнате опять прокатился шум: раздались хлопки, песни, звон бубнов. Все вокруг были такими счастливыми, кругом мелькали улыбки, звучал смех, и Хадижа вдруг позволила себе выдохнуть. В конце концов, Самира права: боятся Зейна, или того что случится завтра, или сегодня ночью — глупо. Хадижа никогда не была трусихой и сейчас запретила себе бояться. Это ее праздник и да, сегодня она будет на нем принцессой.

Когда они спустились вниз вместе со всей шумной толпой, то Хадижа просто обомлела: первый этаж дома, гостиная и коридоры были украшены различными гирляндами и цветов, пол был усыпан лепестками роз, всюду — раскиданы разноцветные подушки, а запах благовоний стелился по комнате мягким, кажется, приятным на ощупь бархатом.

— Пойдем, пойдем, — потянула Самира кузину куда-то направо.

Они вошли в небольшую комнату, где кружком сидели женщины, держа на руках детей. Из знакомых лиц Хадижа увидела лишь Зулейку, Ранью, тетю Назиру и жен дяди Али, с которыми успела познакомиться за прошедшие дни.

— Какая красавица!

— Счастья тебе!

— Любви!

Послышались пожелания со всех сторон, а невеста лишь улыбалась и благодарно кивала. Ее усадили на подушки возле окна, и находящаяся рядом женщина взяла ее руку. Хадижа вздрогнула от неожиданности.

— Не бойся, она лишь хочет нанести рисунок, — прошептала ей Латифа, — Пока он не смоется, ты не обязана выполнять какую-либо домашнюю работу.

Тонкая палочка коснулась кожи, начиная узор. Вскоре на кистях расцвели цветы, распустили хвосты сказочных райских птиц. Хадижа с интересом следила за мотивом рисунка. Пока ее не отвлекли слова незнакомой женщины, что подошла и протянула ей кусочек сахара.

— Чтобы жизнь была сладкой, — прошептала Латифа, чуть подталкивая Хадижу наклонится вперед.

Невеста аккуратно взяла губами кусочек сахара.

Снова раздались аплодисменты, радостные крики. Вслед за первой подходили другие женщины, они читали стихи на арабском языке, что — то желали и подавали Хадиже кусочек рафинада. От сладости во рту и духоты хотелось пить. Резко двигаться тоже было нельзя, чтобы не помешать художнице.

— На, попей, — подала ей стакан марокканского чая Самира, словно прочитав мысли своей младшей сестры, — Сама помню, как от жажды мучилась.

В комнату вошла Зорайде.

— Гости уже начали собираться, — сообщила она, — Скоро прибудет жених и шейх, чтобы зарегистрировать брак.

— Кто? — переспросила Хадижа.

— Он регистрирует браки и разводы, записывает рождение детей, выполняет ту работу, которую в Рио поручали нотариусу, то есть, заверяет различные документы и акты, — объяснила Самира.

— Совсем скоро наша Хадижа станет замужней женщиной, — улыбнулась Латифа, — ИншаАллах!

— ИншаАллах! — воздев руки к небу, повторили все.

Солнце уже клонилось к закату. Все было готово к празднику и гости начали наполнять дом своим веселым нескончаемым шумом. Саид стоял рядом с дядей Али и встречал гостей, как и полагается настоящему радушному хозяину. Мужчина улыбался на автомате, приветствовал, подавал руку для рукопожатия, а сам рассматривал в толпе Зейна. Саид чувствовал себя словно плывущим во сне. До сих не верилось, что он выдает замуж Хадижу, и за кого? За Зейна. Менее правдоподобный бред тяжело было бы придумать, но это было не кошмаром, нет, а реальностью. Саму дочь он видел лишь украдкой — в национальном свадебном наряде она была еще красивее, и еще больше напоминала Жади. К счастью или к сожалению.

— Да, принесет Аллах счастье и свет в этот дом! — услышал Саид знакомый голос и вздрогнул.

Перед ним стоял Жаудат Абу Аббас в сопровождении первой жены Таджии. В том, что на свадьбу пришел деловой партнер не было ничего удивительного — желанным гостем в доме, где был праздник, мог оказаться любой заглянувший на огонек прохожий, правда Саид, руководствуясь каким-то царапающим душу чувством, нанял дополнительных слуг, чтобы те следили за входами, выходами и порядком в доме.

— И тебе мира и благополучия, Жаудат, — отозвался Саид, глазами ища Самата или Сабиру.

— Не волнуйся, Саид, я не глуп, и оставил детей дома, ни к чему портить такой праздник ссорами и обидами, — разгадал опасения Саида мужчина.

— Простите. Я просто не ожидал тебя здесь видеть. Я думал, что ты в Рио, — извинился Саид за подозрения промелькнувшее в его голове, — Будьте желанными гостями в этом доме.

— У меня были дела в Марокко и я с Таджией решил посетить ваш праздник, — ответил Жаудат. — Сид Али, да принесет Аллах вам благоденствие, — радушно поприветствовал хозяина дома Абу Аббас.

— Сид Жаудат, вы принесли свет в мой дом, — обнял мужчина гостя, — Проходите, проходите, — провел он гостей в дом.

Таджия прошла в комнату, где собрались все женщины.

— Мир всем вам, — поздоровалась она, — а где невеста?

— Ее увели наверх, переодевать, — ответила Зулейка.

Таджия Абу Аббас хитро улыбнулась и села рядом с Назирой.

— Какое чудесное украшение, — восхитилась Таджия, взглянув на Назиру, впрочем, не уточняя какое именно, хоть сегодня на старшей сестре Саида и Мохаммеда было не меньше украшений, чем на невесте.

— Да, мой муж очень богатый и уважаемый человек, любит дарить мне золото и самые лучшие наряды, — раскрасневшись от удовольствия и гордо вскинув голову, заявила Назира.

— А он тут?

— Джафар? Конечно, и оба его сына, — кивнула она, — позже вы обязательно познакомитесь.

— С удовольствием, — сладко улыбнулась Таджия.

Еще несколько минут разговоры крутились вокруг нарядов украшений и праздника, и тут Таджия, все так же мило улыбаясь спросила:

— А вы уже выбрали кто из женщин пойдет на утреннюю церемонию?

Воцарилось молчание все посмотрели сначала на Абу Аббас, а потом перевели взгляд на Назиру, Ранью и Зулейку.

— Обычно проведение этой церемонии требуют родственники со стороны жениха, — осторожно начала говорить Латифа.

— Я наслышана, что семья Рашид всегда соблюдала эту традицию, выдавали ли они невесту, или забирали себе в дом, — перебила женщину Таджия, — Или вам есть что скрывать? — обвила хитрым взглядом все собравшихся спросила женщина.

И Назире, и Латифе, и всем женщинам семьи Рашид было понятно к чему клонит жена Жаудата. Будучи свидетельницей выходки Хадижи, женщина решила отомстить, опозорив семью, поставив их в такое положение, что отказ от церемонии, сразу уронит тень на репутацию семьи, а результат на утро и вовсе покроет ее позором.

Молчание затягивалось, становилось неловким.

— Церемония будет, — выпалила Самира.

Она была уверенна в сестре и в ее невинности. Да, стоило молодой женщине вспомнить, как кузина тряслась и была не в духе от мысли о предстоящей ей первой брачной ночи, то никаких сомнений и не оставалась.

Таджия с презрением посмотрела на юную выскочку и перевела взгляд на Назиру.

— Да, церемония будет, — согласно кивнула та, стараясь чтобы голос не дрогнул, и внутренне молясь Аллаху, чтобы все это закончилось благополучно.

— Хорошо, — сладчайшим как мед голосом произнесла Таджия, — Тогда никто не будет против, что в отсутствие родственников жениха в состав женщин войду я, как одна из самых уважаемых женщин Феса.

— Да, конечно, — послышалось во все стороны.

— Вот и славно, а теперь давайте радоваться за молодых! — хлопнула она в ладоши, весело улыбнулась она.

В комнате снова зазвучал смех и песни.

— Змея, — прошептала на ухо Зулейке Ранья, — Она специально заговорила о церемонии и напросилась на нее. Одно радует даже если девчонка окажется испорченной, Зейн не вернет ее. Ему нравятся такие одалиски, как она и ее мать.

— Если крови не будет, то это будет позор, в любом случае, — ответила ей Зулейка, — Надо предупредить Хадижу. Может, ей удастся как-то договорится с Зейном.

Хадижа стояла не шевелясь, терпеливо ожидая, когда служанки поправят подол ткшито, белоснежного расшитого серебряной нитью и жемчугом. Девушка уже потеряла счет какой это наряд за день, но абсолютно точно знала, что последний. Когда уже все было готово в комнату, вошла Ранья.

Уж кого, а первую жену отца Хадижа жаждала увидеть меньше всего.

— Закончили? Идите вон, — тоном хозяйки дома приказала служанкам Ранья.

Те молча повиновались. Хадижа же повернулась, выжидающе посмотрев на мачеху. Иллюзии, что женщина пришла просто пожелать ей счастья, у девушки не было.

— А ты красива, — осмотрев падчерицу с ног до головы, произнесла Ранья, — Но не могу сказать, что Зейну повезло.

— Ты пришла оскорблять меня? — нахмурилась Хадижа, собираясь высказать этой женщине все, что о ней думает.

— О, нет, к чему мне это, — похлопала глазами Ранья, — Я, наоборот, рада, что тебя заберут из моего дома и в нем снова воцарится мир и покой, — сделав ударение на слове «моего» сказала она, — Я пришла предупредить.

— О чем? — удивилась Хадижа.

— Таджия и Жаудат Абу Аббас гости на этой свадьбе. К счастью, они пришли без Самата, но Таджия — эта ядовитая змея, решила устроить ловушку, — зло прошипела она, — Подстроила все так, что утренняя церемония с простынью будет проведена, и она будет в числе женщин, заходящих в комнату.

Хадижа вздрогнула от фамилии Абу Аббас. Холод от ладоней прошелся ниже, расползаясь по всему телу, липким страхом. Девушка почувствовала, как у нее закружилась голова. Она даже пошатнулась, но острая боль от чужих пальцев заставила прийти в себя. Ранья крепко держала ее за руку.

— Делай, что хочешь, девчонка, но утром на пеленке должна быть кровь, — приблизив свое лицо к лицу Хадижи, прошептала Ранья, — А если нет, то пусть тебя забьют камнями, но я не дам опозорить мою семью.

Хадижа почувствовала, как к горлу подступила тошнота. Неужели ей придется переспать с Зейном, иначе ее убьют? Нет! Отец этого не позволит, или… Сердце застучало как бешеное от страха и желания сбежать отсюда немедленно.

Тут в дверь постучали и вошла Зорайде:

— Хадижа, ты готова? Можешь спускаться. Тебя ждут, — произнесла женщина, — Что тут происходит? — она переводила взгляд с Раньи на Хадижу.

— Ничего, — отпустив руку девушке, отступила от нее Ранья, — Давала последние наставления, как мать дочери, — улыбнулась женщина, — Пошли, Хадижа, не будем заставлять всех ждать.

Глубоко вздохнув, девушка расправила плечи. Бежать было поздно, да и не куда. Пора пожинать плоды своих поступков. Хадижа твердой походкой и с гордо поднятой головой направилась к двери; впереди нее шла Зорайде, а за ней шествовала Ранья.

Примечания:

Я знаю, что обычай с простынью необязателен, и что требовать ее могут лишь старшие женщины из семьи мужа, но простите мне это художественное допущение в угоду сюжету.

Как прощали голые плечи и глубокое декольте в нарядах Жади)))