Роман

Роман сидел за огромным круглым столом в столовой своего дома. Он смотрел на гладкую чёрную мраморную поверхность, глазами следя за золотистыми прожилками, которые змейкой тянулись по камню, прорезая глубокий чёрный цвет и складываясь в красивый узор. Пока он сидел и прослеживал этот золотой рисунок, он медленно потягивал виски, лёд тихо позвякивал о стенки дорогого хрустального бокала.

Вокруг стола сидели его братья-падшие. Все они уже приняли душ и отмылись после рейда на логово демонов и теперь пили, разговаривали и уплетали гору пиццы, которую кто-то из них заказал в дом.

Наверняка рук дело Григори, — подумал Роман, переводя взгляд на бесконечное количество коробок с пиццей, раскиданных по столу.

— Так что мы собираемся делать, брат? — спросил Маалик, опускаясь на пустой стул справа от него.

Роман нахмурился и придвинул к нему пустой бокал вместе с бутылкой «Macallan». Маалик выглядел уставшим, его тело было напряжено, пока он хватал бутылку и наливал себе. Возможно, он выпил недостаточно крови, чтобы восстановить силы после рейда, — подумал Роман, внимательно глядя на брата и чувствуя, как его самого накрывает усталость.

— По поводу чего? — вздохнув, спросил он, бросая взгляд на панорамное окно от пола до потолка, выходящее на нелепо огромный бассейн-инфинити. За бассейном открывался завораживающий вид на город внизу. Огни мегаполиса мерцали в ночном небе.

Количество сведений, которые они сегодня выжали из демона, найденного в камере Шарлотты, было ошеломляющим, а обнаружить её там, в роли пленницы демона, лишь подтвердило: именно её все разыскивали. Это по-настоящему выбило его из колеи.

Он не мог перестать о ней думать. Сознание того, что она сейчас в подвале, спит в одной из пустых камер, только усугубляло ситуацию. Он перебирал в голове поводы спуститься вниз, но каждый раз отбрасывал их. У него были дела поважнее, чем горячая блондинка-официантка, которую он запер внизу.

— Ты серьёзно? В смысле «по поводу чего»? Может, по поводу того, что у Люцифера есть Архидемоны, которые помогают поддерживать порядок в Аду? — рявкнул Маалик, и остальные ангелы за столом разом притихли. — Или по поводу того, что у него может появиться способ выбраться из Ада, устроить полный апокалипсис и привести мир к концу времён? Такая вот незначительная мелочь… О, подожди. И ещё крошечный нюанс: ты держишь у себя в подвале человеческую девчонку, на которую в клубе пялился так, словно трахаешь глазами, словно похищающий психопат, вместо того чтобы просто отвезти её домой. Лично меня последнее беспокоит больше всего, брат. Ты тоже собираешься швыряться в неё лосьоном, Баффало Билл⁹?

Последнее замечание вызвало хохот у нескольких ангелов.

— Маалик, — предостерегающе произнёс Роман. Я на неё не пялился. Я её целовал, — подумал он, и в памяти вспыхнул их обжигающий поцелуй. — Мы не можем её отпустить, пока точно не узнаем, как именно Люцифер собирается её использовать.

Не потому что я хочу снова её всю перецеловать.

— Думаю, нам стоит её убить, — тихо произнёс Армарос с другого конца стола.

Роман уставился на гиганта с татуировками. Тот сидел, его влажные волосы спадали на плечи, свет над столом высвечивал резкие тёмные черты и ещё сильнее подчёркивал необычные фиолетовые глаза. Армарос крайне редко предлагал, а тем более поддерживал причинение вреда невинным.

Армарос был в числе тех несчастных ангелов, что рухнули в Ад и, как и брат Романа, выбрался оттуда изменённым. Когда ему удалось сбежать, он вернулся, наполненный мощной магией, и теперь страдал от видений будущего, после которых на часы становился беспомощным. Он никому не рассказывал, что с ним произошло и как он получил свою магию. Это до сих пор оставалось загадкой, даже спустя века.

— Зачем её убивать? Она невиновна. Мы так дела не решаем, — сказал ему Роман, взбешённый самой идеей, что кто-то может причинить ей боль.

Когда он впервые остановился у камеры и увидел девушку, висящую в цепях, с изуродованным до неузнаваемости лицом, всю в крови, он едва не сорвался в одну из своих беснующихся яростей, и хуже всего было то, что он сам не понимал почему. Девушка была ему чужой, даже если тело реагировало на неё так, словно знало её всю жизнь.

Надо взять себя в руки, — подумал он, раздражённо проводя ладонью по лицу.

— Не думай, что я пришёл к такому решению с лёгкостью, Роман. Поверь, я знаю, что она невинна. Но если она действительно каким-то образом является ключом к освобождению Люцифера из Ада, у нас будет только один выход — убить её. Смерть одного ради спасения многих. Если убрать её из уравнения, начинать весь этот бардак будет попросту некому, — вздохнул Армарос, словно был самым уставшим человеком на планете, и в его фиалковых глазах застыла печаль.

И тут Роман обратил внимание, насколько утомлённо он выглядит.

Как я мог этого не заметить? — подумал он с тревогой.

— Думаю, это единственный способ решить нашу проблему, — добавил Армарос.

— Я согласен с Армаросом, — произнёс Григори, потянувшись за куском пиццы. Тёмно-каштановые волосы до плеч были стянуты в хвост. Он откинулся на спинку стула, вытянув длинные ноги, а массивные чёрные берцы закинул на бесценный мраморный стол Романа, скрестив их в щиколотках. Он откусил кусок пепперони и начал жевать громко, разбрасывая крошки, как трёхлетний ребёнок.

Роман старался не показать, насколько тот выводит его из себя. Из всех ангелов именно Григори бесил его больше всех своим идиотским чувством юмора и тотальным неуважением ко всем вокруг.

— И почему это, интересно? — холодно спросил Роман, поднимаясь из-за стола, заметив лёгкую усмешку, мелькнувшую на лице Маалика, пока тот потягивал виски.

Маалик был единственным, кто всегда чувствовал, когда Роман раздражён, и прекрасно понимал, что сейчас будет. Роман медленно обошёл стол, направляясь к месту, где сидел Григори.

— Ну так в этом же, блядь, и есть смысл, не? — ответил тот, всё ещё чавкая пиццей. — Она станет причиной того, что Люцифер, а следом и демоны выберутся из Ада. Этого допустить нельзя, а остановить это — наша работа. Так что, если мы её убьём, проблема решена, — он довольно улыбнулся, когда Роман остановился у него за спиной.

Роман улыбнулся в ответ, а потом выбил ногой ножку стула, опрокидывая его.

Все за столом разразились хохотом, пока Роман стоял над Григори, который распластался на полу на спине в полном шоке.

— Держи свои грёбаные ботинки подальше от моего стола, — сказал Роман, стараясь говорить как можно спокойнее, затем развернулся и пошёл обратно к своему месту, пока Григори поднимался с пола, бормоча себе под нос, и снова опускался на стул.

— Мог бы хотя бы сказать «пожалуйста», — недовольно пробурчал Григори, потянувшись за ещё одним куском пиццы.

— Не выводи меня, Григори. Этому столу больше четырёх тысяч лет, так что не смей его угробить, — он метнул в его сторону быстрый предупреждающий взгляд. — В любом случае, думаю, нам стоит хотя бы допросить девушку, прежде чем голосовать, что с ней делать. Возможно, она знает что-то важное, что может нам помочь. Но сейчас нам нужно сосредоточиться на допросе демона, которого мы заперли в подвале. Как закончим, Армарос отправит его обратно туда, где ему самое место, вместе с тем другим куском дерьма, который до сих пор торчит там внизу.

Роман откинулся на спинку стула и залпом допил виски из бокала.

— Не знаю, как вы, а я выжат. Иду спать. Маалик, Григори и Армарос, вы втроём поможете мне с допросом демона утром. Феникс, ты и Люциан с утра спуститесь в клуб и встретите водителя. У него для нас есть парочка доставок, и не только обычная поставка алкоголя, — он поднялся из-за стола.

Роман хлопнул Маалика по спине, проходя мимо, и вышел из комнаты. Остальные ангелы наперебой крикнули ему «спокойной ночи», пока он шёл к лестнице. Он замялся, бросив быстрый взгляд мимо двери на кухню в сторону коридора, который вёл в подвал. Затем покачал головой и заставил себя подняться по лестнице.

Даже не думай, — приказал он себе, безуспешно пытаясь вытолкнуть из головы образ Шарлотты, но чувствовал, что вряд ли ему это удастся.

Они были повсюду. Куда бы Шарлотта ни посмотрела, на неё глядели злые жёлтые глаза. Луна висела высоко в небе, а она стояла посреди города. Всё вокруг лежало в руинах, все здания горели. От жары, исходящей от пламени, её бросало в жар, она смахнула пот со лба и поняла, что вокруг не видно ни единой живой души.

Шарлотта бежала так долго, что ноги невыносимо болели, а грудь жгло, пока она судорожно хватала ртом воздух. Как бы быстро и как бы далеко она ни неслась, она не могла сбежать от светящихся жёлтых глаз. Они были всюду: в тёмных переулках, под брошенными машинами, на неё смотрели с осыпающихся крыш охваченных огнём зданий. Ей даже казалось, что она видит их в самих языках пламени, поглотивших город.

Высоко над ней, в ночном небе, до слуха доносился тяжёлый взмах огромных крыльев — кто-то или что-то летало над ней. Было слишком темно, чтобы понять, был ли это гигант с татуировками, который часто помогал ей сбежать, или какое-то чудовище. Смутные воспоминания о том, как она видела его в реальном мире, снова всплыли в сознании, и её до сих пор сбивало с толку, что он оказался настоящим, а не плодом её воображения.

Надо выбираться отсюда. Паника подступила, когда злобные рычания и смех желтоглазых тварей эхом разнеслись вокруг. Шарлотта быстро окинула взглядом окрестности в поисках хоть какого-нибудь места, где можно было бы спрятаться, или просвета в огненной стене, чтобы вырваться из пылающего города.

— Шарлотта, — прошептал голос в воздухе.

Она застыла от ужаса. Это не мой друг. По спине пробежал холодок.

Шарлотта слышала этот голос уже тысячи раз. Боже, он нашёл меня, — в ужасе подумала она. Ни разу ей так и не довелось увидеть мужчину или монстра, которому принадлежал этот голос, но она всегда знала: если он её настигнет, случится нечто невообразимое.

Она развернулась и побежала так быстро, как только могла, пытаясь найти где-нибудь укрытие. Любое. Но огонь впереди сдвинулся, образовав вдали стену и перекрыв свободный путь. Ей показалось, что в пламени что-то шевельнулось. Она начала пятиться, готовясь рвануть в другую сторону, когда увидела это: чёткую тень мужчины, двигающегося внутри огня.

— Этого не может быть, — прошептала она, пытаясь напомнить себе, что ничего из происходящего не реально. Это всего лишь сон…

И тут из огня вышел красивый мужчина, совершенно невредимый.

— К-к-как такое возможно? — произнесла она с неверием.

Её мысли метались, граница между сном и явью размывалась. То, чего не должно было существовать, — существовало. Её похитили и избили. Был мужчина с крыльями и светящимися красными глазами, говорили о демонах и самом Дьяволе. Фиалкоглазый мужчина, которого она считала плодом своих снов, пришедшим ей на помощь, подошёл к ней в реальном мире. Шарлотта уже не понимала, сошла она с ума или нет.

Мужчина шёл к ней, на лице сияла восхитительная улыбка, и по мере его приближения её страх начал понемногу отступать. Его светлые волосы отливали золотом в отблесках пламени, и теперь он был достаточно близко, чтобы она могла разглядеть его пронзительные, невероятно красивые ледяные голубые глаза, скользящие по ней с ног до головы. И только тогда она поняла, что что-то не так. Он смотрел на неё как на добычу и явно не мог дождаться, когда заполучит её в свои руки.

Дьявол с ангельским лицом. Эта мысль внезапно всплыла в её голове.

— Здравствуй, Шарлотта, — сказал он, почти дотянувшись до неё.

Как только он заговорил, она отшатнулась. Это был тот самый голос, что она слышала всю жизнь, злой, пугающий шёпот, преследовавший её.

— Э-э-это ты, — выдавила она, трясясь от ужаса.

— Я очень долго тебя искал, Шарлотта. Но теперь я, наконец, нашёл тебя, и ты поможешь мне обрести свободу, — его голос пробрал её до самой души.

Шарлотта развернулась и бросилась прочь, так быстро, как только позволяли ноги, свернув за угол и промчав мимо горящего здания. За спиной раздавались жуткие звуки желтоглазых чудовищ. Отвести меня к нему, — подумала она в ужасе, ещё сильнее размахивая руками.

Одно из существ подобралось достаточно близко, чтобы когтями рассечь заднюю поверхность её правой ноги. Она закричала от боли, споткнулась, но всё же удержалась на ногах. Однако слишком поздно. Тварь схватила её за руку.

Она закричала. Руку словно обдало пламенем. Она вырвалась из хватки и рухнула на землю. Вскрикнув от боли, увидела, как из глубоких полос, оставленных когтями, хлещет кровь.

Шарлотта с усилием поднялась, пытаясь бежать, но раненая нога заставляла хромать. Она отчаянно шарила взглядом в поисках укрытия, когда одно из существ прыгнуло ей на спину и сбило с ног. Она закричала, её голова с силой ударилась о землю, а тварь перекатилась в сторону.

Зрение поплыло, в голове стучало, но она всё же приподнялась на колени и увидела, как существо, стоя на четвереньках, медленно приближается к ней, его глаза зловеще светятся жёлтым.

Его пасть расползлась шире, и из длинных, как ножи, клыков потекла слюна. Оно было отвратительно. Сверху из головы торчали четыре коротких рога. Отдельные участки чёрной шерсти покрывали его кожистое тело, шипастый хвост хлестал из стороны в сторону, пока оно приближалось, переставляя лапы с длинными когтями, цокающими по асфальту.

Визг и рычание других чудовищ раздавались со всех сторон, пока желтоглазые твари кругом смыкали кольцо вокруг неё.

Ей некуда было деться, некуда бежать. Эти монстры собирались её убить, и она ничего не могла с этим поделать.

Шарлотта свернулась калачиком, зажав ладонями уши, пытаясь заглушить визгливые крики порождений тьмы. Желая, чтобы они исчезли, она зажмурилась, дрожа от ужаса, когда горячее дыхание одного из чудовищ коснулось её лица. От вони протухшего мяса её чуть не вывернуло. Она тряслась так сильно, что зубы почти стучали, продолжая держать глаза крепко закрытыми, пока тварь рычала ей прямо в ухо. Она закричала, больше не в силах оставаться неподвижной.

Раздался глухой удар, и что-то тёплое брызнуло ей на лицо. Она распахнула глаза и увидела монстра, лежащего рядом в луже чёрной крови, без головы.

— Пора просыпаться, крошка, — огромный мужчина с татуировками присел перед ней на корточки. — Тебе нужно проснуться. Сейчас же, — сурово произнёс он, его фиолетовые глаза быстро окинули взглядом её раны.

Два монстра набросились на него с обеих сторон, сбивая с ног и яростно полосуя когтями и вгрызаясь в плоть. Шарлотта снова свернулась в комок, закрыла уши руками, начала раскачиваться взад-вперёд и молить о помощи. Она изо всех сил желала, чтобы всё это исчезло, пока рык чудовищ становился всё громче. Она слышала, как мужчина сражается с тварями. Постепенно их предсмертные вопли начали стихать, и единственным звуком, который она различала, остался её собственный крик.

Шарлотта распахнула глаза, её руки всё ещё зажимали уши. По лицу текли слёзы, она кричала. Кто-то осторожно её тряс.

— Шарлотта, Шарлотта, проснись. Ты в безопасности, я рядом. Всё хорошо, — раздался низкий мужской голос.

Шарлотта перестала кричать, её взгляд сфокусировался на его лице. Тёплые ладони лежали у неё на плечах, а на неё смотрели пронзительные кристально-голубые глаза, полные тревоги. В памяти вспыхнули образы чудовищ, паника снова накрыла её.

Она резко села, отшвырнув его руки, и поползла назад, пока спиной не ударилась о твёрдую ледяную каменную стену.

— Не подходи ко мне, — выкрикнула она, выставив руки перед собой.

Где я, чёрт побери? — мелькнуло в голове, пока она в замешательстве оглядывалась по сторонам, пытаясь осознать небольшое помещение. Спиной она прижималась к чему-то, похожему на древнюю каменную кладку. Она сидела на узкой кровати, единственный свет проникал из коридора за пределами комнаты. Тяжёлый запах сырости и плесени резал нос. От холодного воздуха и стужи, просачивавшейся в спину через камень, у неё начали стучать зубы.

Когда её взгляд вернулся к мужчине, стоявшему у кровати, Шарлотта медленно осознала, что это вовсе не комната. Стены по бокам были из того же камня, что и за её спиной, но больше всего её напрягало то, что было спереди. Вместо каменной стены там решётка из чёрных железных прутьев. Дверь, распахнутая настежь, была сделана из тех же чёрных, толщиной в пять сантиметров, железных прутьев.

Не комната, а камера.

Нет, нет, нет, только не снова, — подумала она, отказываясь верить тому, что видели глаза.

— Камера? — прошептала она, чувствуя, как по щекам снова побежали слёзы, а волна беспомощности накрыла с головой. — Кто ты такой? — потребовала она, сверля мужчину взглядом.

Его лицо скрывалось в тени. С того места, где сидела Шарлотта, она не могла разглядеть ни одной черты. Его рост заполнял собой всю тесную камеру. Свет, падавший из коридора, высвечивал лишь его растрёпанные светлые волосы и очертания обнажённых мускулистых рук и торса. На нём были только расстёгнутые чёрные джинсы. Даже обуви не было. Словно он только что выкатился из постели.

Он медленно поднял руки.

— Пожалуйста, Шарлотта, всё в порядке. Не бойся. Тебе снился какой-то кошмар.

— Не бояться? Я в камере! Я твоя пленница?

Как, блядь, я вообще сюда попала?

Мужчина застыл, молча глядя на неё, затем выпрямился и сделал к ней несколько шагов.

— Да… да, ты моя пленница… пока что. Но не по тем причинам, о которых ты думаешь. Я держу тебя здесь ради твоей безопасности и до тех пор, пока ты не расскажешь нам, что знаешь. Мы забрали тебя у демонов и исцелили. Пока ты здесь, они тебя не найдут.

Он ебанутый… Демоны? О чём он вообще говорит?

И тут Шарлотта начала вспоминать всё, что произошло: как вернулась домой выжатая после клуба, как мужики из закусочной напали на неё и Аву, как очнулась, вися на цепях, избитая, крылья и светящиеся глаза…

— Боже, Ава, — выдохнула она и спрыгнула с кровати. — С ней всё в порядке? Они её избили, — Шарлотта бросилась к двери камеры, но мужчина обхватил её за талию, остановил и притянул к себе.

Тепло его обнажённой, мускулистой груди, прижавшейся к её спине, и сильные руки, обхватившие её, пробились сквозь холод, въевшийся в кожу, и она застыла. Шарлотта не понимала почему, но тепло тела этого незнакомца её успокаивало, а собственное тело реагировало на него так, словно знало его всю жизнь.

— Кто такая Ава? Кто её тронул? — прошептал он ей в ухо, тяжело дыша.

— Моя подруга. Она живёт со мной, и когда эти мужчины пришли, они напали на нас обеих. Последнее, что я помню, — она лежала на полу. Её вырубили, — прошептала она.

Господи, а если они её тоже забрали? — мысль пронзила её, и она снова попыталась вырваться.

— Мне нужно домой. Я должна убедиться, что с ней всё в порядке. Ты не можешь держать меня здесь! У меня есть права! — закричала Шарлотта и дёрнула головой назад, её затылок с силой врезался ему в нос.

Мужчина разжал руки, выругался и отшатнулся, а она развернулась, готовая отбиваться, но он лишь стоял, потирая нос и глядя на неё крайне недовольно. Его лицо больше не скрывали тени. Шарлотта нахмурилась, узнав его.

— Ты Роман, тот парень из клуба и… из другой камеры, — воспоминание о поцелуе в клубе обожгло её, по телу разлился жар. Но тут же картинка с его светящимися красным глазами разметала в прах все только что возникшие чувственные мысли.

— Да, этот клуб принадлежит мне. И это я спас тебя от тех демонов. Как я уже сказал, ты должна остаться здесь. Это ради твоей же безопасности. Судя по тому, как ты реагируешь на происходящее, и вспоминая, насколько безрассудной и пьяной ты была прошлой ночью в клубе, я делаю вывод, что ты не до конца понимаешь, что творится и кто тебя ищет, — он тяжело вздохнул, звуча до предела уставшим, и, зацепив её плечом, вышел из камеры.

— Пожалуйста… не оставляй меня здесь. После всего, через что я прошла… я… я не вынесу ещё одной камеры, — взмолилась она, вдруг осознавая, что лицо больше не болит.

Шарлотта была настолько подавлена кошмаром и пробуждением в этом странном месте, что даже не заметила: руки больше не ныли, она снова видела обоими глазами, а лицо уже не было окровавленным и разбитым.

Как такое вообще возможно? — удивлённо подумала она, начиная осматривать себя.

— Почему я больше не ранена?

Подняв руки, она увидела на левом предплечье огромные красные полосы. Провела по ним пальцами, чувствуя бугристую, неровную кожу. Похоже на заживающие шрамы, поняла она, нахмурившись.

Роман подошёл и аккуратно взял её за руку. От тепла его пальцев, скользнувших по выпуклым отметинам, по её телу пробежала сладкая дрожь.

— Что это? Как ты получила эти отметины? — его красивое лицо омрачилось тревогой. — У тебя есть ещё такие? Твои прошлые раны затянулись, потому что Армарос тебя исцелил. Когда мы привели тебя в камеру, этого знака не было, — он начал придирчиво осматривать её с ног до головы.

— Я ничего не понимаю, — ответила Шарлотта, пытаясь уложить в голове, как кто-то мог так быстро её вылечить. От таких травм она должна была бы отходить неделями.

Уставившись на руку, которая казалась почти бледной на фоне его тёмных загорелых пальцев, она пыталась понять, откуда взялись эти отметины, и тут воспоминания о кошмаре захлестнули её снова. Она словно вновь чувствовала запах дыма и жар охватившего её пламени, пока чудовища гнались за ней.

Вот оно… это из сна.

— Мой сон, — прошептала она.

Шарлотта снова подняла голову и встретилась с ним взглядом. В его пронзительных голубых глазах читалась напряжённость, на лбу залегла лёгкая морщина.

Она вспомнила, как монстр в её сне схватил её за руку и… ногу. Она торопливо задрала правую штанину заляпанных кровью спортивных штанов и увидела такие же полосы, тянущиеся по икре.

— Сон? — тихо спросил он, отпуская её руку и опускаясь на колено, чтобы лучше рассмотреть заднюю часть её ноги.

Когда тепло его пальцев исчезло с её кожи, Шарлотта особенно остро почувствовала, как холодно в этой сырой тёмной камере. Её пробрала дрожь, и она уже не понимала, трясётся от холода или от того, что за последние двадцать четыре часа её дважды похищали и нападали на неё.

— Кошмар, из которого ты меня разбудил. Вокруг был огонь, всё было так реально, что я чувствовала, как жар обжигает кожу, — сказала она, пока Роман медленно поднимался, его взгляд снова скользнул к отметинам на её руке. — Дым был таким густым, что мне было нечем дышать. Меня окружали монстры. Они гнались за мной, и один схватил меня за руку и за ногу. Но это же был просто кошмар… Как на мне могут быть следы от когтей, если это не по-настоящему? — спросила она, с надеждой глядя на него, будто он мог дать ответ.

А как же Здоровяк? Армарос? Если это не по-настоящему, почему он и в моих снах, и в реальности?

У Шарлотты не было ни одного объяснения тому, как Армарос оказался настоящим. Она даже имени его не знала, пока Роман не произнёс его в той камере. Для неё он всегда был просто Здоровяком или её ангелом-хранителем. Всё происходящее давило на неё, наваливаясь неподъёмным грузом: всё, что она увидела, узнала и пережила, — выматывало до изнеможения.

Роман молчал несколько мгновений, будто решая, что именно сказать.

— Шарлотта, не думаю, что это был просто кошмар. Думаю, тебе лучше пойти со мной. Я хочу узнать каждую деталь этого так называемого сна, — произнёс он, выходя из камеры и останавливаясь под ярким светом люминесцентной лампы в коридоре.

Она не могла оторвать взгляда от огромной татуировки крыльев у него на спине. Та начиналась у самых плеч и спускалась вниз, скрываясь под поясом джинсов. Шарлотта заворожённо смотрела на неё. Проработка каждого пёрышка завораживала. Казалось, проведи она пальцами по этому рисунку, под подушечками будет чувствоваться реальный мягкий пух.

Он остановился и обернулся к ней, лишив её возможности дальше любоваться этим видом.

Шарлотта, замершая у двери камеры, наконец смогла как следует его разглядеть. Растрёпанные светлые волосы, будто он только что ворочался в постели, загорелое мускулистое тело. Пресс переходил в V-образную линию, уходящую к расстёгнутым чёрным джинсам, и ей до тошноты захотелось продолжить этот визуальный маршрут рукой.

— Когда ты в последний раз ела? — спросил он, чуть склонив голову набок и медленно окинув её взглядом с ног до головы.

— Не знаю, — нахмурилась она, в тот же миг почувствовав голод и жажду, обрушившиеся на неё, как товарный поезд.

Она была измотана, голодна и умирала от жажды. Опустив взгляд на испачканную кровью и грязью одежду, увидела, что её любимая толстовка и штаны со «Stranger Things» были окончательно испорчены. Она отдала бы всё за душ, представляя, как божественно было бы просто постоять под горячей водой после всего, через что ей пришлось пройти.

— Я бы очень не отказалась от воды. Мне жутко хочется пить, — ответила она, осторожно выходя из камеры.

Он кивнул, проводя рукой по волосам.

— Что ж, давай с этим разберёмся. И, Шарлотта, даже не думай бежать от меня, — он впился в неё взглядом, лицо непроницаемо. — Это только разозлит меня. А этого тебе точно не захочется узреть.

Он развернулся и пошёл по коридору.

Шарлотта онемела от холода, хотела есть и пить, сидя за одним из самых красивых столов, какие ей доводилось видеть. Он был огромным, круглым и, казалось, сделанным из восхитительного чёрного мрамора. Вглядываясь в завораживающие золотые прожилки, пролегавшие по бесконечной черноте, как крошечные струйки воды, она почти могла увидеть в полировке своё отражение.

Она провела пальцем по ближайшей мерцающей жилке, ощущая, как холод мрамора пробирается в и без того озябшую кожу и вызывает непроизвольную дрожь вдоль позвоночника. Вяло вычерчивая узор золотых линий, она старалась не думать обо всём, что с ней произошло.

Шарлотта решила, что сходит с ума. Пока Роман вёл её по длинному коридору, мимо тянулись камеры, точь-в-точь такие же, как та, в которой она очнулась. Все были пусты, за исключением двух первых у лестницы.

В одной из камер она узнала одного из своих похитителей, того самого темноволосого типа из закусочной. Никакого сочувствия к нему она не испытала, увидев, как он, избитый до полусмерти, стонет на своей койке. Другой пленник вызвал у неё отвращение. Всё дело было во взгляде, которым он её одарил, и в ухмылке, с которой прошептал низким жутким голосом:

— Он идёт за тобой.

От этих слов её передёрнуло.

Шарлотта поёжилась от воспоминания, снова видя перед собой светловолосого мужчину из своих снов, выходящего из огня. И вот теперь она сидит здесь, грязная с головы до ног, в изуродованной одежде, с растрёпанными волосами, в одном из самых роскошных домов, какие ей когда-либо доводилось видеть. Она нервно, наполовину истерично, усмехнулась.

И как же я сейчас, должно быть, ужасно выгляжу, — подумала она, мечтая о горячем душе и чистой одежде.

— Вода.

Шарлотта дёрнулась, когда Роман поставил перед ней стакан воды.

— Я серьёзно, когда говорю, что не причиню тебе вреда.

Шарлотта проигнорировала его слова, схватив стакан и жадно припав к воде. Она была настолько мучительно измождена жаждой, что ей было плевать, как вода стекает по подбородку, шее и груди, пока она пьёт, глухо постанывая от удовлетворения, когда прохлада скользнула по её горлу.

Наконец Шарлотта поставила пустой стакан, всё ещё желая продолжения, ощущая, что жажда до конца так и не утолена.

— Можно ещё… — начала она, поворачивая голову, но слова сошли на шёпот, когда она увидела, как Роман стоит рядом и смотрит на неё сверху вниз.

Он тяжело дышал, его взгляд медленно следовал за каплей воды. Она чувствовала, как холодная капля скользит по её шее. Но больше всего её поразили его глаза: больше не кристально-голубые, они медленно становились насыщенно-алого оттенка.

— У… у тебя всё в порядке? — прошептала она, и сама тяжело задышала. Она должна была бы сейчас умереть от ужаса, но вид этого мускулистого, взъерошенного мужчины с мерцающими красным глазами заставлял её тело оживать, разгоняя по венам раскалённое желание.

В этот самый момент Шарлотте казалось, что в жизни она ещё никогда ни к кому не испытывала такого притяжения. Она хотела его. И хотела его прямо сейчас.