Роман

Поездка обратно в особняк казалась бесконечной. К тому моменту, как Деклан добрался с Шарлоттой до внедорожника, который, как и обещал Роман, стоял за старой заправкой, звон в её ушах немного стих. Зато голова разболелась так, что боль стало почти невыносимо терпеть. По дороге обратно Деклан остановился у «7-Eleven», его беспокойство о Шарлотте заставило его проигнорировать приказ Романа везти её прямо к нему домой.

— Ты не можешь туда зайти. Ты весь в крови, — сказала Шарлотта, окидывая его взглядом.

Засохшая кровь и пыль от взорванной стены сбились коркой в его волосах, на нём не было ни обуви, ни рубашки. Обнажённая грудь заляпана кровью, грязью и чёрт знает чем ещё.

— На тебя будут пялиться, — добавила она.

— Ну и что? — пожал он плечами.

Его беззаботность и полное непонимание того, что любого нормального человека немедленно бы насторожило, снова напомнили ей, насколько она отличается от этих сверхъестественных существ.

— Они начнут задавать вопросы или вызовут полицию. Это же привлечёт внимание ко… всему этому, — растерянно сказала она. Ей казалось, что весь смысл этого тайного сверхъестественного мира как раз в том, чтобы оставаться тайной.

Деклан посмотрел на себя, будто только сейчас осознав, как ужасно выглядит, затем заглянул назад. Он перегнулся, вытаскивая рюкзак с пола за её сиденьем.

— Шарлотта, тебе нужна вода и обезболивающее. Спорим на сотню баксов, у этих ангелов в особняке ни «Адвила», ни чего-то подобного нет. Большинство из них, скорее всего, вообще не представляют, что нужно смертному. Многие бессмертные склонны забывать о таких вещах, — сказал он, открывая сумку и швыряя что-то через плечо на заднее сиденье.

Судя по звуку, в рюкзаке в основном было оружие, пока он, наконец, не вытащил со дна чёрную рубашку.

Шарлотта посмотрела, как он натягивает рубашку через голову, скрывая окровавленный торс. Она перевела взгляд на «7-Eleven» и увидела, что внутри никого, кроме продавца за стойкой. Она поняла, что он прав. Бессмертным, скорее всего, вообще не нужны обезболивающие. Зачем Роману и остальным такие вещи, если Армарос может исцелить одним прикосновением? Голова разболелась ещё сильнее, тошнота подкатила к горлу, и она поморщилась, прижимая ладони к вискам.

— Видишь, тут даже спорить не о чем, Шарлотта. Зайду и возьму то, что тебе нужно. Я быстро, туда и обратно.

— У тебя даже денег нет, — возразила она.

Он ухмыльнулся, подняв кошелёк.

— Откуда он у тебя? — глаза у неё расширились.

Он рассмеялся:

— Из сумки, — он открыл её и достал чёрную кредитку. — За наши сегодняшние покупки мы можем поблагодарить некоего мистера Брэдли Смита.

Шарлотта хихикнула, хотя от смеха стало ещё больнее, когда он показал ей фотографию Григори на поддельном удостоверении.

Увидев, как она снова морщится от боли, Деклан посерьёзнел:

— Сейчас вернусь, — он вылез из машины, запер её и босиком трусцой побежал к магазину.

Шарлотта проводила его взглядом, как он вошёл внутрь, затем откинулась на сиденье и закрыла глаза. Голова раскалывалась, уши ныли, болело всё тело. Никогда в жизни ей ещё не приходилось переживать столько физического и морального насилия и просто откровенного дерьма за такой короткий срок. За последнюю неделю её столько раз били и причиняли боль, что она уже сбилась со счёта. В памяти всплыли слова Торы, пока она пыталась хоть немного отдохнуть.

«Тебе ещё многому предстоит научиться. Очень жаль, что ты умрёшь, Шарлотта. В мире так много того, чего ты ещё не успела увидеть».

Она ненавидела то, насколько правдивыми оказались слова ведьмы. Шарлотта поняла, что всё это никуда не исчезнет. Тора, демоны, Люцифер. Они будут продолжать приходить за ней и не остановятся, пока она не умрёт. В конечном итоге её ждала смерть. Она не могла прятаться вечно. Нельзя было ожидать, что Роман и остальные будут снова и снова защищать её и каждый раз вырывать из чужих рук. И она также не собиралась всю жизнь сидеть взаперти, как пленница, в особняке Романа.

Тора была права. Шарлотте ещё предстояло так многому научиться — всему. Всему этом новом мире, в который её втолкнули, и который всё это время скрывался у неё перед глазами. Чёрт, только сегодня она узнала, что оборотни тоже реальны. Там, снаружи, действительно существовал целый мир, который она могла бы прожить, исследовать, в котором было столько всего, что ещё можно было открыть и узнать. И всё же где-то внутри она знала: увидеть всё это ей не суждено. Не приговорённой к смерти.

Шарлотта вздохнула, чувствуя, как её накрывает усталость. В довершение ко всему она ни на шаг не приблизилась к тому, чтобы найти Аву. Слёзы подступили к глазам. Она чувствовала себя бесполезной, злилась на то, что не может защитить ни себя, ни Аву. И тут в её сознании всплыл ангельский образ Романа. Он обещал помочь ей найти подругу. Мысль о Романе её успокаивала. В памяти всплыло, как он стоял на том складе, его прекрасные крылья распахнуты, чтобы она могла их видеть. Она знала, что никогда не забудет этот его облик. При одном воспоминании о нём её тело вспыхнуло жаром. Его обнажённая грудь, чёрные крылья, мерцающие в свете, то, как его большое тёплое тело сомкнулось вокруг неё, когда он притянул её к себе.

Тело Шарлотты ныло, но уже не от той боли, что терзала её раньше. Теперь оно ныло по-другому: ей нестерпимо хотелось, чтобы этот ангел прикоснулся к ней, поцеловал её. Она жаждала коснуться Романа сама. Провести руками по его твёрдому телу, поцеловать эти грешные губы. Она не могла отрицать своего влечения к нему. Никогда в жизни Шарлотта не чувствовала такого сильного притяжения к кому-либо. Но, с другой стороны, в её жизни ещё никогда не было никого похожего на Романа.

Поражённая собственной возбуждённостью, она распахнула глаза, ошеломлённая одним лишь мыслительным образом о нём. Ей нужно было взять себя в руки. Она увидела, как Деклан выходит из «7-Eleven». Вернувшись к реальности, Шарлотта поняла, что её тело теперь ныло сразу в двух смыслах, и от этого она чувствовала себя ещё хуже, чем раньше.

Деклан отпёр машину и запрыгнул внутрь, захлопнув за собой дверь.

— Так, я не знал, что ты любишь, поэтому взял всего понемногу, — он протянул ей бутылку воды и упаковку «Адвила».

Шарлотта поблагодарила его, разорвала упаковку, достала три таблетки и закинула их в рот. Она открыла воду, сделала большой глоток, запивая обезболивающее. Холодная, почти ледяная жидкость скользнула по горлу, проталкивая таблетки вниз. Она жадно выпила ещё, её жажда взяла верх. Осушив половину бутылки, она вытерла рот и закрутила крышку.

— Спасибо, Деклан, — улыбнулась она, надеясь, что «Адвил» скоро подействует.

Он пожал плечами, протягивая ей пакет с покупками:

— Да не за что. Вот ещё немного снеков. Как и сказал, я не знал, что ты любишь, поэтому набрал всякой всячины. Мы уже недалеко от особняка. Когда доедем, я достану нам чего-нибудь горячего поесть.

Шарлотта взяла пакет как раз в тот момент, когда он завёл внедорожник и снова выехал на дорогу. Она заглянула внутрь, рот наполнился слюной от вида всего этого джанк-фуда¹². Там были пакетики с «Sour Patch Kids», «Peanut M&M’s», «Reese’s buttercups» и многое другое. Судя по содержимому, Деклан, похоже, сгрёб с полок каждый батончик и каждый пакет конфет, какие только нашёл. Её желудок громко заурчал, когда она вытащила «M&M’s», разорвала упаковку и закинула в рот пару драже. Она протянула Деклану горсть, и он широко ухмыльнулся, принимая угощение.

— Так что имел в виду Люциан там, на складе? Насчёт того, что надо кого-то предупредить? — с любопытством спросила она.

Брови Деклана тревожно сдвинулись.

— Эта грёбаная ведьма. Она прочитала мои мысли. Украла мои воспоминания, — прорычал он.

— Кто в опасности? Твоя семья? — с тревогой спросила она.

Он слегка кивнул:

— Да. Моя стая. Оборотни живут большими сообществами, мы называем их стаями. В каждой стае есть вожак, которого мы слушаемся. Мы очень преданы своим. Я как раз навещал брата в Германии.

— Почему теперь они в опасности? — не понимала она.

Деклан протянул руку, шевеля пальцами, требовательно прося ещё «M&M’s». Шарлотта высыпала остаток пачки ему на ладонь, усмехнувшись тому, как он запрокинул голову и высыпал себе всё сразу в рот, с шумом разжёвывая.

— Та стая в Германии древняя, одна из первых стай и поселений, которые создал Люциан, — сказал он, ведя машину по холмам.

— Люциан? Тот ангел, который был с Романом на складе?

Деклан кивнул, бросив на неё выразительный взгляд. Шарлотта подумала, что он наконец осознаёт, насколько мало она вообще во всём этом разбирается.

— Люциан — это тот, кого вы бы назвали первым из нашего вида. Он обратил первых из нас. Они древние, мы называем их ликантропами. Это чистокровные. Самые сильные среди нашего вида. Мой брат влюбился в дочь ликантропа, который возглавляет стаю в Германии. Их поселение было тайным и нетронутым тысячи лет. Спрятано от посторонних глаз, чтобы сохранить их род. А теперь, из-за меня, Тора и демоны знают, как туда добраться.

Шарлотта видела му̀ку в его глазах, когда они наконец проехали через ворота и поехали по подъездной дорожке.

— Деклан, это не твоя вина. Ты же понимаешь это, правда? Ты вообще был без сознания, — сказала она, когда он припарковал машину перед особняком.

Он чуть заметно покачал головой:

— Я был безрассуден и попался. Если бы нет, одна из древнейших кровных линий оборотней в мире не оказалась бы в опасности. Не говоря уже о стае, которая живёт здесь, в Лос-Анджелесе. Я облажался, и по-крупному, — он вышел из машины.

Шарлотта молча последовала за ним в особняк. Она понимала, что он сейчас сражается с собственными демонами, и не хотела добавлять ему проблем. Оказавшись внутри, он сделал ей горячий шоколад, а потом начал рыться на кухне. Нашёл в морозилке коробки с «Hot Pockets»¹³ с пепперони и сыром и разогрел их, чтобы они могли поесть.

Она не смогла сдержать улыбку при виде того, как они вдвоём сидят за мраморным столом Романа. Оба грязные, покрытые пылью и засохшей кровью, молча поедают порожки.

— Чего ты улыбаешься? — спросил Деклан, уплетая очередной. У него на тарелке было шесть штук, и он уже расправился с двумя.

— Всему этому, — ответила она, махнув рукой между ними. — Вообще всему. У вас всегда так? В вашем мире всё всегда такое хаотичное и опасное?

Он пожал плечами:

— Не всё время. Но да, по сравнению с привычным тебе миром смертных, думаю, так и есть. У всех сверхъестественных существ свои войны друг с другом. Старые враги и всё такое. Роман и ангелы… у них немного по-другому, наверное. Они сражаются так долго. Дольше, чем кто-либо из нас вообще существует. Они просто пытаются вернуться домой… обратно на Небеса.

При одной только мысли о том, что Роман однажды уйдёт, у Шарлотты болезненно сжалось в груди. Она даже не задумывалась, чем именно ангелы занимаются на Земле, почему они здесь. Вспомнились истории, которые рассказывала ей Я-Я о том, как ангелов вышвырнули с Небес и в наказание заставили бродить по земле за их проступки. Но она никогда не слушала внимательно, ей казалось всё, что связано с Библией и этими историями, ужасно скучным. Как же ей хотелось повернуть время вспять. Снова быть рядом с бабушкой. Слышать сказки, которые та рассказывала.

— Они когда-нибудь уйдут? Вернутся обратно на Небеса? — спросила она.

Деклан снова пожал плечами:

— Не знаю. Даже не уверен, возможно ли это. Но я давно понял, что в этом мире возможно вообще всё, — потом он улыбнулся и потянулся за ещё одним пирожком.

— Деклан, можно спросить? — произнесла она, разжёвывая очередной кусок.

— Конечно.

— Почему ты такой добрый со мной? Ты же совсем меня не знаешь.

После всего, что случилось в последнее время, он был единственным, кто с самого начала относился к ней по-доброму. Без скрытых намерений причинить боль или убить. Он просто пытался помочь и хотел уберечь её.

Деклан какое-то время молча смотрел на неё, его тёмно-синие глаза были полны печали. Потом слабо улыбнулся:

— Ты напоминаешь мне одного человека. У меня когда-то была младшая сестра. К сожалению, её больше нет, но ты очень её напоминаешь. Думаю, это будит во мне защитные инстинкты, — он снова пожал плечами и запихнул в рот остатки пирожка.

Шарлотта улыбнулась. Её сердце сжалось из-за его потери, и в то же время она не могла не быть благодарной за его доброту в такую утомительную, похожую на американские горки неделю.

— Спасибо, — только и сказала она. И они продолжили молча доедать свой ужин, каждый утонув в собственных мыслях.