Роза Дашваара

12. Начать играть

А утром все кажется проще. Даже притом, что я отчетливо понимаю, насколько обманчива иллюзия. Но утром не хочется думать о плохом.

Почти как игра. Просто пока мы вдвоем — все немного иначе. За нами следят и нужно убедить айнара? Так почему бы и нет? Почему бы самим не получить немного удовольствия при этом?

К черту.

Даже притом, что Халиду передали приглашение во дворец на вечер и нужно явиться со мной. Потребуют отчет? Так пусть у айнара не будет сомнений.

Халид стоял спиной ко мне, у окна, просматривал какие-то бумаги, которые ему принесли вместе с приглашением. Он так обнимал меня ночью… нежно…

Это слегка отдавало самоубийственной дурью, беспечностью, даже слабоумием. Разве я не понимала, к чему может привести? Я понимала.

И все равно, я вылезла и кровати, голая, как и была, села на край стола.

Халид обернулся, бросил на меня взгляд… и чуть не поперхнулся кофе.

Я выглядела по-идиотски в своей попытке его соблазнить? Наверняка.

Никогда не умела флиртовать и строить глазки. Мне даже захотелось провалиться сквозь землю, но я выдержала. Я улыбнулась ему. Наверно, улыбка вышла слегка дикой, вымученной, но по лицу Халида ничего невозможно было понять. Он положил бумаги на небольшой столик. Подошел ко мне.

А он, между прочим, тоже до сих пор голый, и я вот… отлично вижу все.

Что я делаю?

Наверно, мне просто хотелось, чтобы он обнял меня снова. Это так просто. Найти хоть что-то в этом мире, за что я могла уцепиться, простое и понятное. То, что может быть только здесь и сейчас, ведь завтра… даже сегодня вечером, мы можем умереть оба. Это наша игра… игра Халида… но и я…

Не знаю…

Он красивый мужчина, черт возьми! Вернее, не эталонный красавец с обложки… но так даже лучше.

Возможно, в своем мире я бы не посмотрела в его сторону, никогда бы не подумала… просто потому, что мы слишком разные. Он старше меня, наверно, лет на пятнадцать, он… Не важно. Да, меня никогда не тянуло к взрослым мужчинам, но, возможно, потому, что мне не попадалось таких.

В нем было есть что-то безусловно настоящее.

Я слишком легкомысленна?

Но разве не должна я подыграть? Разве не должны мы изобразить хороший секс при полном безразличии друг к другу?

Я старалась не смотреть ему в глаза, но он смотрел на меня, и его взгляд вгонял меня в краску. Дело не в том, что я голая, уж голой он меня успел разглядеть со всех сторон. А то, как он смотрел…

Он как-то сказал, что видит во мне ребенка. До сих пор?

Наверно, мне стоит сделать что-то красивое… томно закусить губу, откинуть волосы… Как там это делается? Черт, я не умею, чувствую, как руки становятся деревянными…

Вместо всякой красоты, я просто подвинулась чуть дальше вглубь стола, и немного раздвинула ноги. Глупо? Пошло? Какая разница. Халид все понимает правильно.

Он протянул руку, коснулся моего колена пальцами… задумчиво… Потом медленно провел пальцами выше, по бедру. Погладил…

Я неожиданно поняла, что мне приятно, и даже как-то захватывает это действие. Предвкушение. И Халида, даже вот так, сидя голой на столе, я стесняюсь меньше, чем когда-то Сашку, который свой и дома, и по моему же желанию… а сейчас, несмотря ни на что, мне даже деваться некуда, это игра…

Нет, я сейчас ни о чем постороннем не могла думать. К черту. Я здесь, сейчас, рядом с ним. Все остальное подождет. Пусть смотрит кто угодно…

Его пальцы гладили мое бедро.

Жесткие пальцы, довольно грубые, очень сильные и нежные одновременно… нежные тем, как они касались меня. Мне нравилось.

— Закрой глаза, — сказал он.

Чтобы никто не подсматривал.

Я закрыла.

Он шагнул еще ближе, встав между моих коленей, прижавшись ко мне всем телом. Это оказалось так хорошо. Без поцелуев. Пусть так. Поцелуи — это слишком личное, эмоции скрыть куда сложнее. Поэтому только секс. Я прижималась щекой к его плечу у самой шеи, губами к коже… и на шее, под кожей, отчаянно билась жилка. Его дыхание сбивалось. Он уткнулся носом в мои волосы, потерся…

Его руки гладили мои бедра, осторожно, но так нетерпеливо, что у меня сердце начинало стучать чаще.

Он ведь тоже этого хотел. Голому мужчине никак не скрыть своих желаний.

Я обнимала его, гладила его спину… теплая кожа и твердые мышцы под ней. Я телом чувствовала все его движения, каждый его вздох, стук его сердца. И как он чуть потерся о меня… И подхватил, подвинув ближе к себе. Я, кажется даже, чуть застонала, невольно выгнулась, обхватив его ногами. Я хотела его прямо сейчас…

Его колючий подбородок у моего лба… Халид улыбался. И я… Я кивнула — то ли отвечая на незаданный вопрос, то ли просто своим мыслям…

Сейчас!

Как это выходит? Он ведь ничего не делает, он просто стоит, обнимая меня, ничего такого… но у меня так безумно горят щеки и кружится голова, и внизу живота так томительно ноет, что мне кажется, я сейчас сойду с ума. Я не могу…

И вдруг какое-то движение… грохот — он сметает со стола все лишнее. Не глядя. Потом одной ладонью поддерживает меня под спину, другую кладет на живот, заставляя чуть отклониться. Очень мягко, но так однозначно. Сам чуть-чуть подается назад. И снова ко мне… в меня. Чуть-чуть с усилием…

Мой полувсхлип-полустон, и я сама подаюсь к нему еще ближе, еще больше желая ощутить его в себе. Не важно, что будет потом.

В этот раз все не так. Совсем не так, как было у нас с ним, не так, как было у меня до него. Сейчас мы оба хотим этого, несмотря ни на что. Для нас двоих. И это единственное, что важно.

Он наклоняется, касается губами моего плеча, у ключицы…

После завтрака к нам пришел портной, с ворохом ткани, цветными бусинами, жемчугом, полудрагоценными камнями, кучей разных идей, снимать с меня мерки, шить платья. Словно я не рабыня, а принцесса.

— Выбирай что хочешь, — сказал Халид. — Тебе нужны и удобные платья для дома, и костюмы для верховой езды, для выходов в город и для выходов в свет. И платья, которые будут подходить не рабыне, а госпоже, я предупредил, эти требования никого не удивят, тебе посоветуют, как здесь принято. Для дома и для города можешь заказывать на свой вкус. Хочешь, так, как ты привыкла в своем мире. Ни о чем не волнуйся, денег достаточно. Если среди образцов не будет того, что тебе понравится, скажи, тебе подыщут.

Это было удивительно.

Золотой парчи мне, пожалуй, не дадут, но даже то, что я видела — кружило голову.

Нет, я никогда ни в чем не нуждалась. Не могу сказать, что я из богатой семьи, скорее из средней, хотя у меня всегда было достаточно карманных денег, достаточно возможностей покупать все необходимое, меня баловали, я единственный и поздний ребенок в семье. Но вот сейчас я чувствовала себя голливудской звездой, которой готовы исполнить любой каприз. Особенно, обдумывая платья для выхода.

Халид объяснял все сухо, без эмоций, не глядя мне в глаза. «К тебе придут, барга. Выбирай…» Он, казалось, не замечал меня, ему было все равно. Эта щедрость для меня? Или я просто должна соответствовать его статусу? Возможно, платья ему действительно безразличны, возможно…

Только если вдруг оказывался рядом, я чувствовала его мимолетные прикосновения, которые говорили куда больше слов. Его сухие слова и нежные прикосновения. Так удивительно.

Он ведь опять сегодня почти не спал.

Сначала Халид обнимал меня, когда я плакала. Потом, когда чуть успокоилась — он ушел. Я делала вид, что не замечаю этого, как и обещала, лежала, не открывая глаз, не поворачиваясь. Слушала, как трещат цикады за окном, пыталась поспать. Халид вернулся под утро. Какие-то дела, о которых не должен знать айнар, и я делала вид, что все это время он был рядом.

Я подыграю.

Если задуманное получится у него, то у меня тоже появится надежда.

Если нет — надежды не будет для нас обоих.

Это нужно мне самой.

Почти одновременно с портным пришел толстый Фарис который недавно забрал Ильсу. Мы все сидели в большой гостиной внизу, мужчины разговаривали, а на меня примеряли, прикладывали, присматривали как лучше. Халид не смотрел, никак не комментировал мои наряды и фантазии, он был занят своим.

Я не слышала и половины их разговоров, только когда они говорили громко, о вещах, не значащих ничего: о том, как Ильса скучает, о том, какую кобылу вчера подарили Фарису, но он давно уже не ездил верхом. О том, как подскочили цены на мурен и устриц из-за беспорядков в гавани… и о том, как этих мурен чудесно готовит повар Фариса, Халиду надо обязательно на днях заглянуть.

Возможно, за этим и стояло что-то, но я старалась не слушать. Выбор фасонов и тканей достаточно занимал меня. А остальное — не мое дело.

Пока они не позвали меня.

— Барга, подойди.

Я подошла. Жестом велели сесть рядом. Я села. Заметила, с каким интересом смотрел на меня Фарис, разглядывал, словно диковинку. Они говорили обо мне?

— Сейчас сложные времена, — сказал Халид, — и тебе стоит знать, барга. Я составил завещание, и в случае моей смерти все мое имущество, включая тебя, переходит к Хади Ильдике Менкару, садари Кизы, как моему родственнику. Если возникнут вопросы, ты должна сразу сообщить об этом, и как можно быстрее отправиться к новому хозяину.

В случае смерти?

Да ты с ума сошел?

Так, словно он собирался умереть.

Я не понимала. И разве не он вот только что говорил мне, что никак не должен показывать интерес ко мне, что я должна быть ему полностью безразлична, иначе его начнут шантажировать. И вот… Передать меня, тем самым обезопасив. Я не знаю, что за человек этот Менкар, но он точно не станет издеваться надо мной, как мог бы айнар. Отобрать меня можно только при жизни Халида, а он… не отдаст?

Или для чего все это?

— Почему?

Я не знала, как спросить так, чтобы еще больше все не испортить.

— Это мое право, — сказал Халид. — Все бумаги я передам через Фариса.

Холодно, жестко, глянув прямо мне в глаза. Ясно давая понять, что возражения и дальнейшие вопросы невозможны.

Я слышала это, а значит, мог слышать айнар.

Но… нельзя ведь так делать? Или от меня ускользает что-то важное? Может быть, дело даже не во мне, я просто как свидетель, как живая камера?

— Все имущество? — растерянно уточнила я.

— Все, — Халид ухмыльнулся чуть кривовато, со значением. — Сейчас моим самым близким родственником и, следовательно, наследником, является айнар Кейлеф, как мой дядя. Но я имею право изменить очередность. И я хочу завещать Менкару все свое имущество, барга.

«Все». С нажимом.

И ту вещь, которую Халид получил от своего отца, которую так страстно хочет получить его дядя? Дело ведь в этом? Не во мне? Кому надо — тот поймет?

Стало немного не по себе.

Это такие игры за власть, в которых жизнь одного человека вообще теряет значение.

Все документы Халид передал.

И если айнар решит убить Халида, то та вещь попадет Менкару, и тот, возможно, знает, что это за вещь и где искать? Или это только моя фантазия, я совсем заигралась в шпионов? И у меня нет даже возможности спросить.

— Идти на ужин к айнару стоит только подготовив завещание, — усмехнулся Фарис. — Я, к счастью, слишком ничтожен для такой чести.

Халид с пониманием кивнул.

— Я уж тут тоже серьезно подумывал, как бы половчее упасть с лестницы, чтобы сломать ногу. Но это не поможет.