Роза Дашваара

16. Плеть

— Стой здесь, — велел он дома.

Позвал своих людей, дал им какие-то указания.

Я до сих пор не могла поверить. Не могла потому, что ехала вместе с ним, и он обнимал меня. И в его прикосновениях… в них не было злости на меня, ничего такого не было. Только нежность и тепло. Словно это игра.

Или он как раз любитель таких забав? Не верилось. Просто потому, что это проявилось бы раньше, у него была масса возможностей. Здесь что-то другое.

Но ему принесли веревку и плеть. Играть мы будем по-настоящему.

— Сейчас? — тихо спросила я, голос дрогнул.

— Сейчас, — сказал он. — Идем во двор.

Так тихо, по-деловому, сухо, совсем чуть-чуть напряженно.

Снял свой темно-синий кафтан, оставшись в сорочке. Повел плечами.

Задний хозяйственный дворик. Столб у края двора, в столбе закреплено кольцо. Халид подошел, жестом подозвал меня.

— Снимай рубашку.

У меня дрогнули губы.

Он больше не предлагал мне расплатиться иначе, загладить вину… Попросить самой?

— Что я сделала?

— Вела себя неосмотрительно, — сказал он. — В следующий раз будешь умнее.

— Не надо…

Он покачал головой.

Взял и снял с меня рубашку сам. Просто снял, как с ребенка, спокойно.

— Не надо, пожалуйста!

Алые полосы на спине Маджина, плеть разрывает кожу… Для Халида это ничего не значит? Его самого так наказывали, и скорее всего не раз. Он привык, не боится и ему все равно, в его мире это, вероятно, нормально, но…

Это не значит, что не боюсь я.

Слезы наворачивались.

Не надо…

Халид быстро глянул мне в глаза, потом взял мои руки, принялся связывать. Крепко, но не слишком туго, не перетягивая. Не больно. Потом развернул лицом к столбу, поднял руки и привязал к кольцу.

— Я очень надеюсь, — сказал он, — ты будешь громко кричать. Громко и с чувством. Мне нравится слушать женские крики, так что постарайся.

Что-то было во всем этом…

У меня колени тряслись.

Он развернул плеть, попробовал в руке, щелкнул раз, другой… облизал губы.

— Отвернись, — сказал он, — чтобы я не задел лицо.

Что? Я даже зажмурилась.

— И приготовься. Я буду считать, а ты кричи. Готова? …Раз!

Я вся сжалась в ожидании удара. Свист плети и звонкий хлопок… и только легкое касание плеча. Я вздрогнула, дернулась, скорее от страха.

— Не слышу, барга! Мне надо бить сильнее?

Не надо.

Это игра!

— Два! — громко говорит он.

Свист и хлопок за моей спиной, но в этот раз я даже не чувствую прикосновения. Но дергаюсь все равно, так, словно плеть прошлась по моей спине, просто от звука, тихо вскрикиваю.

— Громче! — довольно говорит он. — Три!

При следующем хлопке я дергаюсь и кричу громче, жалобно… так жалобно, как только способна. Тут главное не переиграть и не потерять достоверность. Вот черт! Он затеял игру. Он не собирался наказывать меня по-настоящему, это спектакль. Айнар отлично видит моими глазами, видит, как меня привязали, видит, как я дергаюсь, слышит, как я кричу. Но он не может знать, что я чувствую. И назад, за спину, лучше не смотреть, тогда никто не узнает.

Я не понимаю точно, для чего эта игра, но мне лучше подыграть, как и обещала.

— Четыре! — считает Халид. — Пять!

Где-то на пятом я так вошла в роль, что начала громко всхлипывать и просить не бить меня больше, плакать, что не могу. Обещать вести себя хорошо-хорошо и делать все, что прикажет светлейший Эле-энке.

На седьмом он надо мной сжалился.

— Ладно, хватит с тебя.

Подошел, провел рукой по моей спине, погладил… и чуть по плечу. Там что-то теплое и мокрое… я невольно скосила глаза… на моем плече кровь.

Халид перерезал веревку, и тут же ловко поддел мои ноги своей ногой, как подножку. Я покорно свалилась на него. И он взвалил меня на плечо.

— Я сейчас позову врача, — сказал он. — Умирающая рабыня мне ни к чему. А ты лежи не дергайся.

Он принес и положил меня на свою кровать, на живот, лицом вниз. Дал мне водички попить. А потом ушел куда-то. Я осталась. Не двигалась. Только старательно всхлипывала, мне ведь должно быть больно.

Видела, как капелька крови стекает по моему плечу и падает на простыню. Он намазал меня кровью? Своей? Или это какой-нибудь томатный сок?

И ведь, пользуясь случаем, пропал надолго. Свои дела, подальше от моих глаз, сейчас я точно не могу пойти за ним. И не придерешься.

Потом вернулся, и вместе с ним все тот же муари с чемоданчиком. Халид с тазиком воды подмышкой.

Муари серьезно посмотрел на меня, глубокомысленно поцокал. «Для начала нужно смыть кровь». Потрогал мой лоб, словно у меня мог быть жар. Так правдоподобно, что даже я сама засомневалась. Вдруг меня били так, что я не почувствовала? Вдруг, это моя кровь?

Но ведь этого не может быть. Я даже не удержалась, осторожно, не поворачиваясь, потрогала рукой спину. Да нет, ничего там нет, совсем ничего, гладкая кожа.

Халид сел рядом, сам взял тряпочку. И никаких слуг, что интересно, очевидно, чтобы поменьше лишних глаз? А муари ведь с ним заодно! Это, на самом деле, реально важный момент. Колдун… тот же самый, который на самом деле лечил Халида, не подставной актер. Это магия или технология другого мира, явно не для простых людей. Это власть. И если они вот сейчас, по какой-то взаимной договоренности, подыгрывают — то это важно!

Пятна на тряпочке и вода окрашивается красным. Я всхлипываю.

— Тише, тише, девочка, — серьезно говорит муари. — Сейчас все пройдет.

Потом мажет мне спину, могу поклясться, увлажняющим кремом.

— Ну вот, — говорит, наконец. — Сегодня лучше не вставать и завтра тоже соблюдать покой. По крайней мере, не выходить из дома.