Роза Дашваара

19. Мои слезы

Он пил весь вечер.

Вернее…

Я видела, как он взял бутылку виски, как сидел с ней в кресле на балконе, отпивая прямо из горла. Выпил все, до дна.

Не разговаривал со мной, ничего не объяснял. А я сама, после всего, что случилось, уже не решалась приставать к нему с вопросами.

Долго рыдала, уткнувшись в подушку… и подушка теперь вся мокрая и в соплях… не могу… Потом просто лежала. Пыталась понять, как мне быть теперь. Не могла понять даже, как к Халиду отношусь. Верю ли я в то, что он собирался меня убить? Сделал бы он это? Я так хотела ему верить…

Я не знаю.

Есть ли вообще как-то выход для меня? Хоть на что-то надеяться я еще могу? Если у Халида действительно получится получить власть, то, возможно, он будет добр ко мне. Поделится счастьем своей победы, отпустит меня.

Домой… Я вернусь домой и забуду это, как страшный сон. Его тоже забуду.

Потом, уже в темноте, Халид встал… вернулся в комнату, дважды спотыкаясь на ходу.

Долго стоял передо мной, покачиваясь, не глядя в глаза. Совсем пьяный? Почти литр виски выпить… у него большая бутылка, литровая, полная была.

— Я буду спать, барга, — у Халида язык слегка заплетался. — Ты ложись тоже. Завтра мы снова поедем в лагерь.

И плюхнулся на кровать прямо в одежде, прямо поверх одеяла.

— Ложись, — велел он.

— Мне раздеться?

— Да. Разденься, барга.

Сейчас что-то будет? Или просто спать? Я схожу с ума окончательно.

Он лежал, прикрыв глаза.

Я разделась, сняла все. Я уже привыкла быть совсем голой рядом с ним. Вначале мне было неловко, я чувствовала себя совсем беззащитной. Теперь беззащитной я чувствовала себя всегда, хоть в одежде, хоть без, это ничего не меняло. Не то, чтобы перестала смущаться, а просто привыкла…

Легла так же, рядом.

— Под одеяло ложись, — сказал Халид. — Спи.

Он потянулся, обнял меня, привлекая к себе. Неожиданно поцеловал в щеку… почти в уголок губ.

— Не бойся, барга, — сказал тихо. — Все будет хорошо.

Поцеловал быстро, но еще какое-то время не отпускал меня, я чувствовала его дыхание на своей коже. И вот виски, спиртным, от него не пахло. Только крепким чаем. Он не был пьян, совсем, как бы ни хотел казаться пьяным, но вот так, рядом, ошибиться нельзя. Выпил два-три бокалов легкого вина за столом, но два бокала не свалят здорового мужика. Потом — притворялся.

А сейчас… «Спи». Он снова собирается сбежать? Я с ума сойду. Не могу. Я почти не сплю, когда он уходит, это как-то беспокоит меня. Я просто не понимаю. Боюсь, что я неуклюже повернусь, не вовремя открою глаза и случайно выдам его секрет. Мне ведь самой будет хуже, если я выдам? Что со мной будет?

Я неуклюже залезла под одеяло, повернулась к Халиду спиной. Он укрыл меня.

Я слышала, как он лежит там… ждет, пока я усну?

Всхлипнула. Потом еще раз. Слышала, как Халид тяжело вздохнул. Я же почти успокоилась, но теперь вдруг накатило с новой силой. Я пыталась не плакать… но от моих попыток становилось только хуже, я вздрагивала. Никогда не плакала столько… поводов не было. А теперь вдруг снова и снова. Просто от неизвестности, от безысходности — это так изматывает.

Я плачу и никак не могу остановиться. Так жалко себя, невыносимо.

— Ю, — позвал Халид, — что с тобой?

Все это… все, что происходит. Разве этого мало?

— Я больше не могу, — сказала честно. — У меня больше нет сил.

Мне кажется — это никогда не кончится. Всю мою жизнь… так будет всегда. Лучше умереть, чем так.

Он вздохнул снова. Еще полежал немного, потом, с таким тяжелым вздохом, сел на кровати, тяжело поднялся на ноги, покачнувшись. Кое-как дошел до шкафчика, где у него бар, достал оттуда маленькую баночку, отвинтил крышку, вытряхнул на ладонь.

— Вот, успокоительное, — закрыл баночку, убрал, а таблетку принес мне. — Выпей.

Я мотнула было головой — не надо, но он сунул мне в руки, и кружку воды заодно, едва все не расплескав.

— Молодец, — похвалил Халид. — А теперь ложись, закрой глаза и лежи тихо. Овец там посчитай. Давай. Я уже устал слушать твое нытье.

Я всхлипнула снова, но он только покачал головой. Снова залез в постель, лег рядом.

Я очень старалась. Тем более, что при каждом моем всхлипе, он напоминал мне, что надо лежать молча. Сначала говорил, потом тихо толкал в спину. В этом ведь что-то было? Не просто так… И «ш-шш» еще, настойчиво.

А потом, когда у меня получилось пролежать не дергаясь и не всхлипывая, наверно, минут десять, я почувствовала движение за спиной. И в голову вдруг ударила резкая боль. Почти мгновенно Халид успел зажать мне рот, чтобы я не орала от неожиданности, и уткнул носом в подушку. Я чуть не задохнулась. Но это быстро.

Он отпустил.

— Все, — сказал тихо. — Можешь повернуться и открыть глаза.

Я повернулась, зажмурилась. В голове звенело. Так знакомо… Глушилка?

Халид сидел рядом, серьезно глядя на меня, больше не пытаясь притворяться пьяным.

— Нас сейчас никто не видит? — спросила я.

Он кивнул.

— Да. Виски потри, сейчас голова пройдет. На самом деле, не стоит использовать это часто, могут засечь, как бы правдоподобно ты не отключалась. Но я побоялся, что еще немного, и ты не выдержишь.

Я облизала губы, принялась тереть виски, как он сказал, стараясь собраться с мыслями.

— Осталось немного, Ю, — сказал он. — Так или иначе, но все скоро закончится. Даже если отъезд с войсками мне удастся оттянуть, то больше недели у нас все равно не будет. Потерпи. Если останусь жив, то отправлю тебя домой. Обещаю. Сейчас не могу этого сделать, у меня нет полного доступа. Если нет… мы обсуждаем это. Не бойся. Я очень постараюсь.

— Если нет? — не поняла я. — Если тебя убьют?

Он улыбнулся.

— Мы ведь пытаемся захватить власть, — сказал он, — а это дело опасное. Но, возможно, я смогу сторговаться с гильдией муари, чтобы они отправили тебя домой в любом случае.

В любом случае? Он думает обо мне даже так? Наверно, спрашивать кто эти «мы» не стоит…

— У тебя все получится, — сказала я.

Он снова кивнул. Серьезно.

— Ю, я просто хочу, чтобы ты знала, я не причиню тебе вреда. Я не убью, не сделаю больно. Это блеф. Возможно, не стоит этого говорить, чтобы твой страх выглядел правдоподобно, и чтобы тебе сразу верили. Но я больше не могу. Если вдруг такое повторится, будь готова по сигналу пригнуться, бежать или притвориться мертвой, я не знаю, что может понадобиться. Просто не паникуй и слушай очень внимательно. Делай вид, что тебе страшно, но будь готова действовать. Поняла? И завтра, Ю, это очень важно… Мы поедем в лагерь, и очень вероятно, что после того, что случилось сегодня, от меня потребуют показательных мер. Помнишь, того парня, который учил тебя сидеть на лошади? Возможно, для него потребуют более сурового наказания, чем плеть. Постарайся отнестись к этому спокойно. Не кричи, не вырывайся, не пытайся драться со мной или кем-то еще, требуя его отпустить. Парень нам нужен, как отвлекающий маневр и повод для размолвки. Он все знает с самого начала и согласился добровольно, у него в этом свой интерес. Просто пойми заранее, что для муари необратима только смерть, а убить я его не дам. Постарайся вести себя спокойно, иначе Джейлин может и для тебя потребовать наказание за непослушание. Я тебя в обиду не дам, но лучше не доводить до этого. Хорошо?

— Что с ним сделают? — от таких предупреждений становилось только еще больше не по себе.

— Думаю, потребуют отрубить правую руку за то, что он прикоснулся к тебе. За то, что ему можно, а Джейлину я этого не позволил. Это традиционное наказание.

— Нет… — я попыталась представить, и даже в животе свело от таких мыслей.

Он знал. Маджин. Я помню, как он волновался… он тер запястья так нервно, понимая, чем может кончиться. Добровольно? Как они заставили его? Запугали? Нельзя же согласиться в здравом уме!

— Ю, постарайся не устраивать истерик завтра. Это в твоих же интересах. Если что-то пойдет не по плану, то Маджину ты можешь только навредить. Если действовать точно и быстро, муари способны прирастить руку обратно, почти без следов. Не бойся.

И отчего-то вдруг вспомнилось… на мгновение… как Халид сам тренировался драться левой.

Необратима только смерть.