Рябиновое танго

Глава 15

На следующее утро после перемен, нечаянно произошедших в ее жизни, Маша проснулась абсолютно счастливым человеком. С этого дня она улыбалась, и мир на самом деле улыбался ей. Улыбались прохожие на улице; улыбались пассажиры в автобусе, уступая ей место; улыбалась природа, отпуская все больше и больше ярких солнечных дней.

— Рогнеда Игоревна! Вы не замечаете, как много появилось улыбающихся людей? — поделилась она своими наблюдениями с любимым директором.

— Машенька, ты сейчас так красива, что у всех, кто смотрит на тебя, светлеют лица! — улыбалась ей и Рогнеда Игоревна.

— Вы мне льстите. Я и в самом деле, наверное, выгляжу смешно. А еще во всем виновата весна! — не соглашалась с ней Маша. — А вы видели, в какой костюм мы нарядим на празднике нашу Весну?

— Маша, это сказочный костюм! Ты большая умница, но ты разбалуешь воспитателей, если будешь выполнять все их желания.

— Мне нравится, что я востребована, — опять не соглашалась Маша со своим любимым директором.

Нужной она чувствовала себя и в фотостудии Игоря. Придя к нему в студию в первый раз, Маша боялась, что не справится.

— Я понятия не имею о том, что такое фотомодель и чем она занимается, — честно призналась она Игорю и Ларисе Дмитриевне.

— Не боги горшки обжигают! — утешили они ее и объяснили, в чем будет заключаться ее работа.

Первая сессия была пробной, Маша очень старалась и очень волновалась. Волновалась и часть следующего дня, пока снова не вошла в студию и не увидела радостные лица ее теперешних коллег по работе.

— Маша! Вы чудо как фотогеничны! Посмотрите, какие классные снимки у нас получились! — восхищался Игорь.

— Маша, вы не просто фотогеничны! У вас есть все данные для модели: рост, фигура, грация, осанка, вы умеете двигаться. Вы этому где-нибудь обучались? — не скрывала своего восхищения и Лариса Дмитриевна.

— Нет, конечно! А фотографироваться я и до беременности не очень любила, а уж беременной — тем более! — рассмеялась Маша. — Я даже только приблизительно знаю о том, что такое макияж.

— Если честно, Маша, то вы и без макияжа хороши, — как-то слишком серьезно признался Игорь, глядя Маше прямо в глаза.

— Я с тобой согласна. У Маши достаточно яркая внешность, и в жизни макияж ей, возможно, не нужен, но нам он нужен для четкости на фотографиях, — пояснила Маше Лариса Дмитриевна.

— Про свою внешность я совершенно другого мнения, особенно сейчас, — не соглашалась с ними Маша.

— Машенька, вы просто поверьте нам, как специалистам! Вот, прочитайте и подпишите свой контракт, иначе бухгалтерия не оплатит вашу работу. И давайте работать, господа! — предложила Лариса Дмитриевна после того, как Маша поставила свою подпись.

Фотограф и дизайнер работали увлеченно, глядя на них, увлеклась и Маша. Надевая очередной костюм, Маша просила несколько минут на то, чтобы привыкнуть к нему.

— Маша, мне нравится ваш подход, — хвалила ее Лариса Дмитриевна. — Жалко, что у меня всего одна готовая коллекция, с вами приятно сотрудничать.

Работая, они забыли о времени.

— Какой ужас! Метро закрылось! — посмотрев на часы, расстроилась Маша.

— Машенька, не волнуйтесь, вам нельзя! Игорь, как истинный джентльмен, не бросит дам в беде! Правда, джентльмен? — улыбнулась Лариса Дмитриевна.

Оказалось, что ей и Маше по пути, и Маша была рада тому, что хотя бы этим они не сильно затруднят Игоря. Втроем в машине ехали весело, перешли на ты, и Лариса Дмитриевна потребовала называть ее только по имени. Но после того как Лариса вышла у своего дома, веселье пропало.

— Маша, расскажи немного о себе, — попросил Игорь.

— Что рассказать? Окончила школу в Сибири, там осталась моя мама, учусь…

— Это я знаю, — перебил ее Игорь. — Ты сейчас одна?

— Да, я сейчас одна, но это ничего не значит. Скоро нас будет двое, ты же знаешь.

Некоторое время они ехали, храня молчание, только иногда Маша называла повороты.

— Все, мы приехали, — вздохнула она, обозначив конечный пункт маршрута.

— Давай посидим минутку, — тихо попросил Игорь. — Целый день в студии суета несусветная. Нет времени остановиться и подумать.

— О чем? — чуть слышно спросила Маша.

— О жизни хотя бы, — вздохнул Игорь и включил в машине свет. — Как ты себя чувствуешь? Ты не устала? — Он внимательно смотрел на Машу.

— Я не устала, — улыбнулась она, — но я пойду, а то уже поздно.

— Да, конечно. Завтра увидимся.

— До свидания. Спасибо, что подвез. До завтра, — уже выйдя из машины, тихо попрощалась Маша.

— Ну тихоня! Колись, кто этот супермен на супертачке? — смеясь, встретили ее девчонки в комнате.

— Супертачка? А по-моему, обыкновенная машина…

— Ты от главного не уходи, — перебила ее Лиза.

— И никакой он не супермен, это мой знакомый, мы вместе работаем.

— Ага, в детском саду, — рассмеялась Тамара.

— Зачем? У него в фотостудии. Он фотограф.

— Он фотограф, а ты там кто?

— А я там фотомодель.

— Иди ты! А где можно увидеть твои фотографии? — не скрывая иронии, улыбались девчонки, посматривая на ее живот.

— Пока нигде, но как закончим фотосессию, то фотографии будут в Интернете, в одном журнале мод, — не обращая внимания на их иронию, объяснила Маша.

Выполнив в первый день основной объем работ, фотосессию завершили на второй день.

— Маша, очень приятно было поработать с тобой, — сказала Лариса Дмитриевна в бухгалтерии, где Маша получила свои первые модельные деньги. — Может, наши пути еще пересекутся, я лично буду очень рада этому.

— Маша, спасибо за помощь, вы нас здорово выручили, — поддержал ее Игорь.

— Ну что вы! Мне приятно было поработать с вами! Мир рухнет, если люди не будут слышать друг друга.

Они обменялись номерами телефонов, и Игорь предложил подвезти Машу до общежития.

— А я еще не еду в Химки, мне нужно заехать на работу, я там три дня не показывалась, поэтому волнуюсь.

— Так я подвезу до работы, — предложил Игорь.

Маша отказывалась, но Игорь настаивал на своем. В машине они молчали. Игорь заговорил, когда они подъехали к детскому саду.

— Маша, очень не хочется прощаться с тобой. Можно я позвоню тебе, — тихо попросил он.

— Игорь, я не знаю…

— Не знаешь, стоит ли со мной общаться? — глядя Маше прямо в глаза, спросил Игорь. — Маша, ты мне нравишься. Скажи честно, я тебе совсем несимпатичен?

— Ну почему же? — смутилась Маша его прямоты. — Очень даже симпатичен, только вокруг тебя есть девушки и симпатичнее меня, а главное, не такие беременные, как я.

— Маш, не забывай, что я все-таки художник и у меня свое видение прекрасного. Но ты не ответила на мой первый вопрос, — заметил Игорь. — У тебя так много друзей, что еще один новый друг будет явно лишним?

— Нет, с друзьями у меня теперь напряженка, — горько усмехнулась Маша. — Если ты предлагаешь мне дружбу, то я разрешаю тебе позвонить мне. Я не думаю, что от дружбы кто-нибудь когда-нибудь отказывался.

— Ну спасибо и на этом, — улыбнулся Игорь, — я обязательно позвоню.

Они попрощались, Маша вышла из машины и направилась к саду. Она не обернулась, но слышала, как отъехала машина Игоря.

В своем кабинете она нашла несколько кусков яркой ткани и записку от музыкального руководителя с просьбой сшить небольшую ширму. На столе Маша нашла подробную инструкцию и куски картона. Сориентировавшись, приступила к работе. Но работа не спорилась. Маша часто останавливала машинку и сидела задумавшись. Такой ее и увидела Рогнеда Игоревна.

— Маша, ты хорошо себя чувствуешь? — заволновалась она.

— Хорошо, спасибо. Просто думы одолели.

И Маша рассказала Рогнеде Игоревне, как рассказала бы своей маме, о предложении Игоря.

— И о чем ты задумалась? Что в этом плохого? — удивилась та.

— Я не знаю, возможны ли между мужчиной и женщиной дружеские отношения? К другим я не готова, и не только из-за моей беременности, — покраснев, призналась Маша.

— Все зависит только от тебя: если ты хочешь, чтобы отношения были только дружескими, то они и будут такими. У тебя так много друзей, что можно отказаться от одного? Ты хотя бы попробуй, — улыбнулась Рогнеда Игоревна.

Улыбнулась и Маша, второй раз за вечер услышав одни и те же слова.

Ночью, лежа в постели, Маша опять думала об Игоре. Ей нравился этот симпатичный синеглазый брюнет, нравился его азарт, его увлеченность своей работой, но она не думала о нем как о мужчине, не могла пока думать о нем и как о друге. Засыпала Маша тревожно. Почувствовав ее тревогу, заволновался и малыш.

— Малыш, у нас с тобой совсем нет друзей. И хотя бы один друг нам с тобой точно не помешает, — шептала она, прижимая ладонь к животу. — Похоже, что он хороший человек, не годится обижать его отказом, — решила Маша за себя и за своего малыша.

Дружно наступала весна. Под ласковым весенним солнцем оживала не только природа. Его лучи отогревали человеческие сердца, уставшие от зимы и одиночества. Солнце согревало не только тело, но и душу, которая в подтаявшем состоянии и впитывала, и отдавала больше любви, тепла, добра и света. Теплый весенний ветер уносил печали и тревоги, веял свежестью и надеждой. Жажда жизни становилась особенно острой.

— Малыш, ты слышишь этот запах новой жизни? — шептала Маша, нюхая размятый в руках клейкий березовый листочек. — Так пахнет весна.

С приходом весны, новой работой, новыми знакомствами Маша окончательно забыла о зимней хандре, прежних страхах и тревогах.

С тех пор как Маша рассталась с ведром и шваброй, ее работа стала приносить ей больше морального удовлетворения. Она шила то какой-то сказочный колпак-невидимку к открытому занятию, то фартук с волшебными карманами, то чудесный мешочек, то костюм для какого-нибудь сказочного персонажа. Еще благодаря Рогнеде Игоревне у Маши появилась возможность небольшого дополнительного заработка. Директор так разрекламировала свое маленькое кимоно, что у Маши появились клиенты.

— Маша, с бельем и костюмами у нас теперь полный порядок, поэтому ты вполне можешь немного поработать на себя. Ты понимаешь, о чем я?

— Я понимаю, Рогнеда Игоревна, но я не могу брать деньги, мы ведь вместе работаем! — искренне возмущалась Маша.

— Это твой труд, Маша, он должен быть оценен и оплачен! Ты должна думать о ребенке, а шитье — дополнительный источник пополнения твоих скудных капиталов! — спорила со своей протеже директор.

Женщин в саду было много, не у всех были мужья, стандартные фигуры, большие зарплаты, поэтому клиенты у Маши были всегда.

К лучшему изменилась и личная жизнь Маши: в ней как-то незаметно, но довольно быстро и прочно утвердился Игорь. В первый раз он позвонил на следующий день после того, как предложил ей дружбу.

— Маш, давай я заберу тебя с работы, заодно и сам проветрюсь, — просто сказал он. — Ты ищешь в этом криминал? — спросил он, когда не получил ответа сразу.

— Но ты ведь будешь тратить на меня свое время, бензин, — засомневалась Маша.

— Какой у меня замечательный друг появился! Наконец-то хоть кто-то будет думать об экономии! — рассмеялся Игорь.

Пришлось Маше принимать его предложение и в этот раз, и в следующие, когда он звонил и предлагал подвезти ее. В первое время они и общались только в машине. Маша чувствовала заботу и внимание Игоря: в машине ее всегда ждал какой-нибудь сюрприз в виде шоколадки, цветка, мороженого. Говорили они обо всем, но никогда о своих семьях, никто не решался первым нарушить это само собой установившееся табу.

— Маш, давай куда-нибудь сходим! — однажды предложил Игорь. — В ресторан какой, что ли.

— Беременные посещают рестораны? — улыбнулась Маша.

— Ну, не знаю, — засомневался Игорь.

— И я не знаю, поэтому рисковать не будем.

— Хорошо, — согласился он и предложил сходить в субботу на выставку известного фотохудожника из Прибалтики.

— Нет, в субботу я не могу, потому что это единственный день, когда я всю вторую половину дня сижу в библиотеке и готовлюсь ко всем семинарам, которые будут на предстоящей неделе, — отказалась Маша.

— А в воскресенье? — тут же предложил он.

— В воскресенье я занимаюсь дома, — начала Маша, но тут же осеклась, заметив искреннее огорчение во взгляде Игоря. — Ну хорошо, часа два-три можно потратить не на учебу, а для души, — тут же успокоила его Маша.

— Отлично! В воскресенье в десять я буду у тебя! — обрадовался Игорь.

В воскресенье же состоялось его первое знакомство с Машиными соседками по комнате.

— Ну наконец-то мы увидим твоего принца! — обрадовалась Лиза, когда Маша утром сообщила о приходе Игоря.

— Сколько можно его прятать? Или ты боишься, что мы отобьем? — как всегда, поддержала ее Тамара.

— Нет, сейчас я боюсь, что вы его испугаете своим неглиже.

— Не боись, сейчас мы будем в полном боевом порядке! — засуетились девчонки.

Маша боялась, что Игорь увидит их снисходительно-пренебрежительное отношение к ней, но девчонки почему-то вдруг резко изменились. Они были приветливыми, дружелюбными, усадили Игоря и Машу пить чай.

— А вы правда работаете в фотосалоне? — поинтересовалась Тамара, мило улыбаясь.

— Конечно, вот моя визитка, рад буду быть полезным и вам! — улыбнулся Игорь.

— И портфолио, и свадебные сессии?! Вы это делаете? — восхитилась Лиза, передавая визитку Тамаре.

— И это, и многое другое, там написано. — Игорь кивнул на визитку, которую теперь читала Тамара.

— Фотосалон «Альфа», это потому что первый, лучший? — спросила та.

— Нет, куда как прозаичнее: «Альфа» — это первые пять букв моей фамилии. Читайте!

— Точно! Игорь Альфанов! Какая красивая фамилия! — воскликнула Тамара.

— Да, когда-то буквы «в» в конце фамилии не было, ее приписал уже после революции какой-то грамотей, решивший, что фамилия написана неправильно. Так итальянская фамилия Альфано стала русской.

— Так вы итальянец?! — в один голос восхитились девушки.

— Ну какой я итальянец! За столько лет итальянская кровь моих предков была многократно разбавлена русской, — рассмеялся Игорь.

— Ты правду сказал о своих итальянских предках? — спросила Маша, когда они, простившись с Лизой и Тамарой, сели в машину.

— Правду, конечно. Об этом часто вспоминает мой отец, сидя на коммунальной питерской кухне, когда ему кажется, что ему налили меньше, чем другим.

— Прости, я не хотела…

— Ничего, — перебил ее Игорь, — я в шестнадцать ушел из дома в подмастерья, это было больше десяти лет назад.

— А я вот никогда не видела своего отца… И малыш мой тоже не увидит своего, — горько вздохнула Маша.

— Но ведь отец не тот, кто… помог… появиться на свет, а тот, кто воспитал, вырастил, — запинаясь, произнес Игорь.

Маша испугалась, увидев в его глазах одновременно и вопрос, и надежду, поэтому не ответила Игорю и решила сменить тему:

— Расскажи мне об этом фотохудожнике, чьи работы мы сегодня увидим.

— Зачем рассказывать, если ты сейчас все увидишь? — горько усмехнулся Игорь, поняв Машину уловку, он замолчал.

Он молчал всю дорогу, не говоря ни слова, стоял за ней возле каждой фотографии на выставке. И Маша почти забыла о его присутствии, околдованная пугающе-откровенными и одновременно загадочно-таинственными работами мастера. Когда услышала за своей спиной его тихое «ну как?», она даже вздрогнула.

— Потрясающе! — восторженно прошептала она.

Погруженные в себя, они медленно, словно нехотя покидали выставку.

— Спасибо, что вытащил меня сюда! Скоро я надолго лишусь возможности посещать подобные места, — вздохнула Маша, стараясь удобнее устроиться в кресле машины.

— Если честно, Маш, то я хотел бы поговорить об этом, — обрадовался Игорь.

— Нет, Игорь, это мои проблемы. Извини, я не хочу о них говорить.

— Хорошо, не хочешь о проблемах, расскажи о планах. Где, например, ты собираешься жить после родов?

— Но это не планы, это тоже проблема, и, возможно, я решу ее, сняв комнату.

— Зачем? У меня есть квартира, ты можешь жить у меня! — почти выкрикнул Игорь.

— На правах кого? — Маша недоуменно посмотрела на него.

— Да кого хочешь! Все будет так, как ты захочешь! — горячился он.

— Игорь, я не готова к обсуждению этого вопроса.

— Хорошо, я подожду, но ты обещай подумать.

Только ночью Маша разрешила себе вспомнить этот диалог.

«Получается, что Игорь предлагает мне сожительство. Мы общаемся на правах друзей, он не говорит мне о любви, но и я не могу прямо спросить его об этом. Я не хочу вынуждать его говорить о своих чувствах. Я просто не хочу ничего слышать о его любви. Я ничего не знаю об этом, еще не успела узнать, но я почему-то хочу, чтобы на меня смотрели не синие глаза Игоря, а совсем другие глаза: чуточку холодные, чуть равнодушные, серо-стальные… Я знаю, что это невозможно… Невозможна, наверное, и дружба между мужчиной и женщиной!»

Конец мая выдался по-настоящему летним. Заканчивалась весна, приближалось время, когда должно произойти самое главное событие в жизни Маши. В деканате в связи с этим ей дали зеленый свет на досрочную сдачу зачетов и экзаменов.

Наталью Борисовну поджидал сюрприз. И не где-нибудь, а в квартире сына. Она не только не знала, а даже не подозревала о глобальных изменениях, которые произошли в личной жизни Максима. Через пятнадцать минут пребывания в его квартире она уже звонила ему на работу.

— Максим, ты поменял домработницу?

— Мам, с чего ты взяла?

— У тебя полный холодильник продуктов, много овощей, фруктов! Я так давно не была у тебя, а все рубашки чистые! Раньше ведь Инга не стирала рубашки, это была моя прерогатива.

— А, ты об этом! — рассмеялся Макс. — Мам, у меня теперь есть кому стирать рубашки. У меня теперь живет Светлана.

— Светлана?! Что же ты молчал? Мог бы хотя бы предупредить. Я ведь могла смутить ее своим неожиданным визитом.

— Ну, не думаю, что ее можно чем-то смутить. И ты по-прежнему можешь приходить ко мне когда захочешь.

— Макс, но ты предупредишь нас, когда сделаешь Светлане предложение. Или ты его уже сделал?

— Мама, пока речь об этом не идет. — Максим сделал ударение на слове «пока». — Поживем, присмотримся друг к другу…

— Вот этого я как раз и не понимаю. Мне кажется, что раньше такого не было. Раньше сначала была любовь, а потом уж совместная жизнь. А что у вас? Сплошной расчет!

— Ну, не сгущай краски. Может, не все так страшно, как тебе это представилось. Это, так сказать, пробный забег.

— Но ты хоть познакомишь нас?

— Обязательно! Я приглашаю вас на семейный ужин. И вообще, как там в твоем любимом фильме

— «Будем дружить домами»?

— Вот-вот! Жди приглашения, мамуля! Я позвоню тебе, как только переговорю со Светланой.

— Макс! Но…

— Я знаю, для того, чтобы ты хорошо спала, это надо сделать быстрее. Я угадал?

— Угадал…

Изменения, произошедшие в жизни сына, и радовали, и огорчали Наталью Борисовну.

«Он не может прожить такую же жизнь, какую прожили мы. Это не значит, что он поступает плохо, просто он живет своей жизнью, живет по-другому. Сейчас многие поступают так, как он. Сейчас это почти норма», — успокаивала она себя.

Дома Макс рассказал Светлане о разговоре с матерью.

— Отличная идея! — поддержала она его. — Назначай день, а я буду готовиться.

Светлана не знала, чего ей ждать от встречи с родителями Макса, но, как всегда, решила не торопиться.

«Я выплыву, я что-нибудь придумаю, у меня еще есть время. К тому же у меня уже есть наработанная схема. А может, встреча с родителями — добрый знак?» — волновалась она.

Макс в это время уже набирал номер домашнего телефона.

— Мама, звоню, как и обещал! — вместо приветствия сообщил Максим. — Светлана согласна. Ждем вас в пятницу вечером!

— Макс, а лобстер будет? — услышал Макс в трубке голос отца.

— Лобстер? Ну не знаю, но я передам твои пожелания Светлане.

— Лобстер? — спросила и Светлана, когда Макс попрощался с родителями и положил трубку.

— Да, я как-то рассказал родителям о лобстере, которого ты готовила у Генки. Помнишь?

— Помню, конечно. И меня радует то, что это помнишь ты. Но приготовить его не обещаю. Его, как ты понимаешь, надо сначала «поймать». Если это у меня получится, то я его приготовлю, — пообещала она.

Пообещала, но сама решила действовать по наработанной за эти дни схеме: заранее позвонить в ресторан и заказать ужин. Светлана знала, что чуть подогреть горячее, разложить салаты и закуски будет значительно легче, чем все это готовить. Ока теперь заказывала ужин каждый день. Заранее звонила в ресторан, потом ждала во дворе машину, забирала у посыльного еду и шла домой. На кухне она раскладывала продукцию ресторана по кастрюлькам, тарелкам, салатницам и ставила все в холодильник. Одноразовую посуду, в которой была еда, быстро выбрасывала в мусоропровод. Перед приходом Максима красиво сервировала стол, разогревала в микроволновке горячее. За столом Макс не уставая хвалил блюда, превозносил ее кулинарные способности. В пятницу ее заказ был больше, потому что впереди была суббота и воскресенье, когда Макс все время был рядом.

Основательный заказ Светлана сделала и на пятницу, когда в гости должны были прийти родители Максима. Лобстера в ресторане не было, на горячее Светлана выбрала утку в вишневом соусе. Самой готовить лобстера ей не хотелось.

«Это пройденный этап, эту веху на пути к сердцу через желудок мы уже прошли. Зачем же возвращаться? — недоумевала она. — А родителям я всегда найду что сказать». Максим взял на себя вино, предупредил, что родители обязательно придут с тортом и конфетами, а Светлана попросила его купить фруктов и зелени, пообещав взять на себя все остальные продукты, необходимые для праздничного стола, и приготовление самого ужина.

В средствах Светлану никто не ограничивал, и не только при подготовке к первому семейному торжеству. Максим никогда не спрашивал, куда она потратила деньги. Ей хватало на все: на еду, на мелкие покупки, на обновки для себя. Максим, не зная ее гардероба, обновок не замечал. На них уходила теперь и вся ее зарплата. Такой расклад Светлане очень нравился. Располагая достаточными средствами, к первой встрече с родителями Макса Светлана имела вполне приличный, почти респектабельный вид.

Встреча и знакомство начались несколько необычно.

— Где мой лобстер?! — с порога закричал Анатолий Семенович.

— Твой лобстер еще плавает в море-океане, — пришел на выручку Светлане Максим.

— Да, и я не смогла его поймать, — засмущалась Светлана. — Здравствуйте!

— Здравствуйте, Светочка! — улыбалась Наталья Борисовна. — Не обращайте внимания на Анатолия Семеновича. Он известный чревоугодник.

— Ну-ну-ну! Я бы попросил! — со смехом возмутился Анатолий Семенович.

Знакомство состоялось, и Максим пригласил всех к столу.

— А, так вам все-таки удалось кое-кого поймать! — рассмеялся Анатолий Семенович, оглядывая стол.

— Какой шикарный стол! — восхитилась Наталья Борисовна.

— Красиво еще не значит вкусно! Давайте пробовать, — предложил Максим.

За столом мирно потекла беседа. Мужчины говорили о работе, женщины — о здоровом образе жизни. Светлана пригласила Наталью Борисовну к себе в бассейн.

— Надо только начать. Потом, когда процесс пойдет, это войдет в систему, — уверяла она.

— А вот если такое питание войдет в систему у Макса, то его тренировок в клубе будет маловато, чтобы истратить лишние калории, — заметил Бернадский-старший. — Все очень вкусно! Света, вы хорошая хозяйка!

— Ну что вы! Хозяйка я обычная, и мы не питаемся так каждый день, — возразила ему Светлана.

— Пап, мы же тебя ждали! — рассмеялся Макс.

— Молодцы! Старших надо уважать! А я теперь точно знаю, где не дадут умереть с голоду! — разулыбался довольный Анатолий Семенович.

— Толя, Света может подумать, что я тебя не кормлю, — возмутилась Наталья Борисовна.

— Кормишь, конечно, — как бы нехотя тихо согласился Анатолий Семенович. — Но не так! — повышая голос, добавил он.

— Света, вот так всю жизнь! Ни минуты он не бывает серьезным, — улыбаясь, пожаловалась на мужа Наталья Борисовна.

Благодаря Бернадскому-старшему ужин прошел весело. Выйдя из квартиры сына, он сразу высказал свое мнение:

— Мать, ты не находишь, что все было как-то натянуто? Обстановку не назовешь естественной. Мы еще не встали из-за стола, а она уже начала заталкивать посуду в посудомоечную машину. Сейчас так принято?

— Толя, но ведь это была первая встреча! Это нормально, что девочка чувствовала себя несколько стесненно, — возразила ему жена.

— А она так себя чувствовала? — удивился Анатолий Семенович, садясь в машину.

— А ты думаешь, нет? — удивилась Наталья Борисовна, устраиваясь рядом с ним.

— Не знаю, что она чувствовала, но я чувствовал фальшь.

— Фальшь, то есть обман? Не торопись с выводами и не спеши за рулем, к ночи подморозило.

— Нет, скорее именно лицемерие, неискренность, — уточнил Анатолий Семенович. — Я и не спешу.

— Ну не знаю… может, это тебе только показалось?

— Дай-то Бог! Конечно, показалось! — поторопился он успокоить жену, увидев ее растерянность. — Неужели Макс не почувствовал бы, что на самом деле кроется за ее добродетелью?

— Успокоил, называется. Добродетелью тут и не пахнет, они ведь как бы преступили нравственные нормы.

— Ну за ее чистосердечием — может, я не так выразился.

— Ты не знаешь, случайно, когда родители перестают волноваться за детей?

— Смотря какие родители. Такие, как ты, — никогда!

— Да, хорошие у меня перспективы, — вздохнула Наталья Борисовна.

Макс тоже вздыхал. Надевал каждый день чистую рубашку, ел вкусный ужин, ходил со Светланой по выходным в кино или театр, но все равно вздыхал.

«Мне как будто не хватает воздуха. Меня словно затягивает в болото. Это семейная жизнь кажется мне трясиной? Мы прожили вместе только три месяца, а мне кажется, что сто лет. Не могу понять причину такой диспропорции и своего душевного дискомфорта. Нет, я, кажется, знаю причину… Все дело в любви…» — думал он, заметив за собой странную особенность делать частые вздохи.

Не видя во всем этом никакой вины Светланы, он во всем винил себя. Поэтому оказывал ей всяческие знаки внимания: дарил дорогие подарки, водил на модные тусовки, устраивал романтические ужины.

Его частые вздохи заметила и Наталья Борисовна. Она не замечала особого радушия со стороны Светланы, но тем не менее продолжала навещать сына, охотно принимая его приглашения.

— Мальчик мой, как ты планируешь провести свой отпуск в этом году? В прошлом, насколько я помню, ты отдыхал всего две недели, — спросила она в свой очередной приезд к сыну.

— Мама, работы очень много, поэтому про отпуск я как-то не думал.

— Ты же любишь море. Поищи тур, который устроит тебя во всех отношениях, и закажи путевки. Света, вы не против поездки к морю? — обратилась она к Светлане, которая внутренне насторожилась, решив вначале, что речь идет о поездке на море одного Максима.

— Конечно, не против! Я тоже могу взять отпуск! — обрадовалась она, поняв, что Наталья Борисовна не исключает ее участия в планируемой поездке.

— Никто не думал, почему, как только начинается лето, нас тянет на юг? Ведь птицы-то, наоборот, возвращаются с юга в наши места. Так может, у нас все же лучше? — спросил Макс, накрывая стол к чаю и досадуя на то, что этого почему-то никогда не делает Светлана.

— Как же вы похожи с отцом! Не ищи отговорок, а всерьез подумай об отпуске! — настаивала Наталья Борисовна.

— Мамуля, я обещаю подумать, тем более что мне тоже хочется вырваться к морю.

Оглядевшись, словно обозревая то, из чего ему хочется вырваться, он продолжил уже про себя: «Там точно будет в достатке воздуха и больше простора. Там я, возможно, забуду о болоте и трясине».

Вскоре после разговора с матерью у Максима состоялся похожий разговор с Геннадием.

— Макс, дружище! Ты где потерялся? Мы сто лет не виделись! Только не говори, что у тебя много работы!

— А ее на самом деле много.

— Так много, что нельзя вырваться подышать свежим воздухом?

«И этот про воздух!» — удивился про себя Макс, но вслух спросил:

— Ты думаешь, что в твоей квартире больше воздуха, чем в моей? Ты опять приглашаешь меня на пиво с раками?

— Зануда ты, Макс! Неужели ты еще не забыл о нашей последней встрече?

— Не забыл, потому что причина этой встречи, как я предполагаю, живет рядом со мной.

— Не может быть! Светка живет с тобой?!

— А ты не знал? Так все-таки она и есть причина?

— Не обижай меня своим недоверием! И не знал я, что вы вместе!

— Ну узнал, и что тогда?

— Тогда я предлагаю выезд на природу семьями!

— Ты женился?

— Еще нет, но собираюсь.

— А я не собираюсь!

— Ну и не собирайся! Чего ты так раскипятился? Оглянись вокруг! Лето начинается! Хочется на свежей травке поваляться, и при этом не одному.

— С тобой все ясно, старый ловелас! Но, как ни странно, ты прав: на природу съездить действительно хочется. Не туда-обратно, а с ночевкой, на пару дней.

— Отлично! Берем удочки, женщин, палатки и шашлык! Кстати, Светлана, как мне помнится, хорошо готовит, значит, последнее из перечисленных удовольствий будет за ней!

Они договорились еще созвониться после того, как переговорят со своими женщинами.

Светлане, которая отрабатывала последние дни перед отпуском и в мечтах уже была на море, сообщение Макса о каком-то пикнике на природе немного испортило настроение. Но, видя, что Макс сообщил об этой поездке с радостью в глазах, согласилась, боясь своим отказом испортить ему настроение.

— Макс, только поищи в Интернете какой-нибудь интересный рецепт шашлыка. Хочется чего-нибудь новенького, необычного, — попросила она, втайне надеясь, что рецепт не будет очень сложным и она, разобравшись в нем, сумеет сама замариновать мясо.

Максим позвонил Геннадию, потом — родителям, которым сообщил о планах на ближайшие выходные и попросил одолжить шампуры.

— Я привезу их на работу, — пообещал Анатолий Семенович. — А идея выехать на лоно природы у вас хорошая! — одобрил он.

— Макс, а когда вы уезжаете? — поинтересовалась Наталья Борисовна.

— Планируем выехать в пятницу утром. Ты хочешь поехать с нами?

— Нет, конечно, шутник! Я тут купила кое-какие мелочи, ну, например, кухонные полотенца и бумажные, салфетки разные, чай, который любит папа. Я хотела бы завезти все, пока вас не будет. Мне кажется, что эти вещи нужны в вашем хозяйстве, но я боюсь, что Света может подумать, что это уже не мое дело.

— Это что-то новенькое, я уже чего-то не понимаю!

Максим попрощался с родителями с чувством досады на то новое и непонятное для него, появившееся в их отношениях.

Утро пятницы началось с того, что они проспали.

— Ничего страшного, чуть опоздаем, — успокоил Максим Светлану, бегавшую по квартире. — А если быстро позавтракаем и будет мало пробок, то мы приедем почти вовремя.

Позавтракали они действительно очень быстро, и Светлана начала упаковывать поклажу.

— Свет, я отнесу палатку, надувные матрасы и одеяло, проверю машину и вернусь за остальным, — предложил он.

При выходе из квартиры с целой кучей вещей ему неудобно было закрыть за собой дверь. Максим видел, что дверь не захлопнулась, но не стал звать Светлану и не попытался закрыть ее сам. Подумав о том, что он скоро вернется и ничего страшного не случится, если дверь побудет некоторое время приоткрытой, Максим локтем нажал на кнопку лифта.

На улице, уложив вещи в багажник, он проверил колеса, бензин, масло. Пока он возился со своей машиной, то краем глаза наблюдал за рядом стоящим такси. Сравнительно молодая женщина усаживала в машину довольно миловидную старушку.

— Бабуля, никакого ребячества! Помни о своем давлении! Помни, как тебе было плохо после прошлой встречи с твоими старыми подругами.

— Ну не такие уж они и старые! — возмутилась старушка.

— Прости, я хотела сказать с давними подругами. И не вызывай такси, а обязательно дождись Ваню. Он после работы заедет за тобой и привезет тебя домой, — наставляла она старушку. — Шестнадцатая Парковая, дом двенадцать, вы не перепутайте, пожалуйста, номер Парковой и номер дома, — обратилась она уже к водителю такси. — Шестнадцатая Парковая, двенадцать, — повторила она еще раз.

— Хорошо, я понял, у вас нет причин для волнения, — успокоил ее водитель и почему-то весело посмотрел на Максима.

— Ну счастливо, дорогая! — Женщина чмокнула старушку в щеку и, отойдя от машины, помахала рукой.

Макс проводил глазами отъезжающую машину и направился к дому. Что-то в увиденном и услышанном показалось ему странным. Задумавшись, он не вызвал лифт и начал подниматься по лестнице.

— Первая Парковая, Вторая Парковая… — Максим вслух считал ступеньки, поднимаясь на свой четвертый этаж.

Дойдя до шестнадцатой, он начинал нумеровать Парковые снова.

— Тринадцатая Парковая! Я знаю, что на этой улице жила Светлана и сейчас живут ее родители. Что же мне показалось странным? Взгляд водителя? Конечно, ему стало смешно, у него ведь еще нет склероза, и он не запутается в двух числах, как предполагает женщина, — бубнил Максим, шагая по ступенькам. — Взгляд водителя!

Максиму вдруг отчетливо вспомнился взгляд другого водителя. Тот водитель смотрел недоуменно. Почему?

— Да потому, что Светлана сказала, что ее Тринадцатая Парковая последняя из Парковых! А я только что дважды слышал о Шестнадцатой! Но если Светлана давно живет на этой улице, она просто не может не знать, сколько этих самых Парковых рядом. Я, например, почему-то знаю, что рядом с улицей, где живут родители, есть две Брестских улицы и аж четыре Тверских-Ямских. Значит, она меня обманула?! Почему?! Зачем?!

Максим резко остановился. Неожиданно сделанное открытие чуть не сбило его с ног. Связка ключей, которую он в задумчивости крутил на пальце, полетела на пол. Нагнувшись за ней, Максим обнаружил, что стоит перед приоткрытой дверью своей собственной квартиры. Подняв ключи, он не смог открыть дверь. Ноги не шли, почему-то хотелось постоять, подумать, привести мысли в порядок. Голова сама склонилась к дверному косяку, рука ухватилась за приоткрытую дверь, и вдруг Максим отчетливо услышал голос Светланы. Она разговаривала по телефону. И, как понял Максим, разговаривала она со своей подругой Ольгой.

— И чего ты тарабанишь? Мы сейчас выезжаем. Максим уже выносит вещи. Набрали всего, как цыгане.

Светлана замолчала, слушая Ольгу. Максим уже хотел открыть дверь и войти, не в его правилах было подслушивать, но что-то остановило его. Словно боясь упасть, он еще крепче ухватился рукой за дверь.

— Как я его потороплю? — продолжила Светлана, а Максим продолжал слушать, не обращая внимания на паузы в ее монологе. — Он никогда не торопится, всегда такой — ни рыба ни мясо… Конечно! И в сексе он такой же!.. Какая страсть?! Он, наверное, и не знает, что это такое. Я тоже думала, что все хорошо, но мне уже надоело жрачку из ресторана таскать и с его рубашками в химчистку мотаться… Жду, конечно, жду, что мне еще делать?.. Ничего не говорит. Вот его мать говорит, что ей нравится, как я о нем забочусь. Приучила, блин!.. И о любви не говорит, не мычит не телится! Любовь и классный секс у меня иногда бывают с Катиным. Правду говорят, что старая любовь не ржавеет… Да нет, не жмот, как Славик. Подарки дарит, денег дает не считая. Мне на все хватает, я уже и приодеться успела, и на черный день отложить… Зачем я буду брать ночнушку и купальник, если мне его еще совращать и совращать… Ничего с твоим Генкой не случится, если он меня голой увидит. А то давай разыграем сцену, чтобы Макс приревновал… А чем можно мужика привязать!.. Пеленками?! По-моему, ты тормозишь, подруга! Разве можно сейчас мужика привязать пеленками?! Да я и сама не горю желанием возиться с памперсами. Я еще пожить хочу! Ладно, на природе поболтаем, Макс сейчас вернется… Я много чего взяла, даже пироги с мясом, голодными не будете… Еще чего! Я даже не знаю, почему так ловко начинка в тесто попадает. Пироги заказала все в том же ресторане, а с шашлыком пришлось самой мучиться… Мне и самой интересно, что получится… Оль, хорош трепаться!.. Да, ждите, мы выезжаем!

Максим слышал, что Светлана положила трубку, но с места сдвинуться не мог. Он не мог прийти в себя от того, что услышал. Он слышал голос Светланы, но не узнавал саму Светлану. Максиму вдруг показалось, что ее подменили, пока он ходил к машине.

«Нет, это мне подменили мозги, а меня сделали действующим лицом спектакля. А Светлана изменилась не сейчас, а в Генкиной квартире, где, собственно, и начал разыгрываться этот затянувшийся спектакль, в котором у Светланы была главная роль, в котором она была и режиссером, и сценаристом», — сделал выводы Максим из только что прослушанного монолога Светланы.

Конечно, он слышал не монолог, а часть диалога, но и этой части ему хватило с лихвой, чтобы все понять, прозреть и вымазаться в грязи с ног до головы. Именно так он себя сейчас и чувствовал. Он даже отдернул руку от двери, словно боясь вымазать ее. По этой же причине он боялся взяться за ручку, поэтому изо всей силы стукнул дверь ногой. Она резко распахнулась и ударилась о стену. С трудом Максим перешагнул порог собственной квартиры. На шум из ванной выбежала Светлана. Они смотрели друг на друга и молчали.

— Ты все слышал? — пряча свой испуганный взгляд, первой заговорила Светлана. — Тебя не учили, что подслушивать нехорошо?

— А тебя не учили, что лгать — постыдно? Хотя я думаю, что тебе неведомо такое чувство, как стыд. Тебе многое неведомо. Андре Моруа писал, что лицемерие несовместимо со счастьем. Но ты наверняка не читала Моруа… Да, прости за плохой секс. Ты так здорово притворялась, что тебе нравится, что я невольно решил не напрягаться. Но, как я понял, некто Катин не оставлял тебя безутешной и неудовлетворенной…

— Уж не ревнуешь ли ты? — усмехнулась Светлана, успокоенная несколько угнетенным видом Максима.

— Не тешь себя иллюзиями. Я не сомневаюсь в твоей любви, я просто знаю, что ее нет. Но это не страшно, это, наверное, дано не всем. Хорошо бы, если бы еще не было лжи и лицемерия, а то я уже задыхаюсь от их избытка. Этого я простить не могу, как не могу простить и твоего неуважительного отношения к моей матери, поэтому…

— Но мы же собирались к морю, а сейчас мы едем на пикник! — перебила его Светлана.

— Ты что, не поняла, что твой спектакль провалился? Я срежиссирую его финал: вместо моря ты поедешь сейчас на свою Тринадцатую Парковую! Кстати, их немного больше, чем ты как-то сказала.

— И давно ты об этом узнал? — прищурив глаза, ухмыльнулась Светлана.

— Только что. Сегодня не только день открытых дверей, сегодня день открытий! Тебе помочь собраться? Такси вызвать?

— Не надо! Сама справлюсь! — зло выкрикнула она.

— Да, вот тебе компенсация за плохой секс. — Максим вынул из бумажника деньги и бросил их на стол.

— Обойдусь! — огрызнулась Светлана.

— Собирайся основательно, не вздумай что-нибудь забыть и ключи не забудь оставить, — распорядился Максим и, не обращая внимания на ее слова, как подкошенный рухнул на кровать.

Закрыл глаза и стал просто слушать, по звукам стараясь определить, чем занимается Светлана. Он слышал звук падающих на стол ключей, шелест денежных купюр, звуки застегиваемых на сумках молний и с нетерпением ждал, когда же раздастся самый желанный на сегодняшний день звук — звук захлопнувшейся двери.

И когда наконец раздался этот долгожданный звук и Максим услышал щелчок дверного замка, он глубоко, с облегчением вздохнул. Потом еще долго лежал, не открывая глаз, не веря в то, что закрытая дверь отделяет его от Светланы, лжи и лицемерия, пришедших в его дом вместе с ней, от его неудачной попытки семейной жизни. Он долго лежал без движения и просто заснул.

Светлана, приехавшая три месяца назад в дом Максима с одной сумкой вещей, еле вышла из подъезда с тремя огромными сумками. Она поставила их прямо на асфальт, достала из сумочки телефон и вызвала такси.

«Черт! И надо же было позвонить Ольге! Сидела бы и ждала!» — злилась Светлана на подругу, нервно бегая возле своих вещей и высматривая машину.

— Ну нет! Я должна сказать ей, какая она дура! — вслух произнесла она и принялась набирать номер телефона Ольги, не обращая внимания на недоуменные взгляды сидевших на скамейке женщин.

— Ну где вы! — сразу откликнулась Ольга. — Дождемся мы вас сегодня или нет?!

— Нет, не дождетесь! И ты не дождешься, чтобы я когда-нибудь вспомнила, что у меня есть подруга дура.

— Ты что? С ума сошла? Вы поругались? Макс слышал наш с тобой разговор?

— Надо же, какая догадливая! А раньше ты об этом могла догадаться?

— Получается, что я во всем виновата?

— Получается!

— И куда ты теперь? Поедешь к Славику?

— Нет, к нему я не могу вернуться. Я его на прощание почти напрямую козлом назвала.

— Значит, в Мытищи?

— Значит, в Мытищи! — зло повторила Светлана слова Ольги и сунула телефон в сумку.

Заметив подъехавшее такси, она махнула рукой водителю и кивнула на свои вещи.

— На Ярославский вокзал! — бросила она, когда они вместе с ним, уложив ее вещи в багажник, сели в машину.

«Опять Мытищи! Какой черт дернул меня написать Славику эту дурацкую записку?! Сейчас бы вернулась к нему. Ну придумала бы, что сказать. А теперь вот придется все начинать сначала! — досадовала она, посматривая в окно. — Но ничего! У меня есть опыт, я почти цивильно упакована, значит, шансов теперь у меня больше, чем было тогда, когда я вышла на охоту на Макса. И на море я поеду, я ведь в отпуске! И никакой это еще не черный день, тем более что у меня столько бабок!» — окончательно успокоилась Светлана и даже улыбнулась, заметив знакомые башни асимметричного здания некогда нелюбимого ею вокзала.

— И когда уже эта реставрация закончится? — проворчал водитель, останавливая машину.

Светлана не обратила внимания на его слова. В мечтах она была уже далеко от вокзала, от Мытищ и даже от Москвы. Она уже строила воздушные замки на морском берегу.

Максима разбудил звук открываемого дверного замка.

«Нет! Только не это! Ты не можешь вернуться!» — запаниковал он, собираясь закричать.

Через минуту он думал о том, что хорошо, что не сделал этого, потому что увидел и без того испуганную мать, входящую в его апартаменты.

— Макс, вы никуда не поехали? — почти прошептала она.

— Мам, это я никуда не поехал. Говори громко, тебе некого больше стесняться. Светлана уехала навсегда.

— Вы поругались?! — в ужасе воскликнула Наталья Борисовна.

— Нет, мам, мы не ругались, но мы расстались. Не утешай меня, потому что я рад, что это произошло. Я очень рад, мама! Сейчас я ничего не хочу рассказывать, но прошу никогда при мне не упоминать имени этой лгуньи!

— Хорошо-хорошо! Не расстраивайся! Я тут разложу свои покупки, — засуетилась Наталья Борисовна и пошла в сторону кухни.

— Мама, ты можешь делать в моей квартире все, что захочешь! — закричал Максим.

Наталья Борисовна остановилась, испуганно вжав голову в плечи, потом медленно развернулась и посмотрела на сына. Он кричал на нее впервые в жизни. Увидев в ее взгляде и испуг, и укор, Максим пришел в себя. Он сел, свесив с кровати ноги, положил на колени подушку.

— Мама, прости! Давай поедем домой! Прямо сейчас! Я не хочу оставаться здесь! — говорил Максим тихо, но очень эмоционально, нервно сжимая подушку.

— Хорошо, поехали, — быстро согласилась она.

Наталья Борисовна видела беспорядок на кухне, большую кастрюлю, стоящую на столе. Ей хотелось все убрать, но, видя в каком состоянии находится сын, не решилась даже заговорить об этом.

«Я позвоню из дома Инге и попрошу ее сделать основательную уборку», — думала Наталья Борисовна, еле успевая за сыном, спешащим к своей машине.

— Мам, я пока поживу у вас? — уже в машине спросил Максим.

— Макс, ты же знаешь, как я буду этому рада.

Ей было очень жалко сына. В том, что произошло, она винила себя: «Это я во всем виновата! Я сама почти повесила Светлану ему на шею. Никогда, никогда больше не заикнусь о женитьбе! Лучше пусть он останется холостым, чем снова испытает обиду и разочарование!»