Рябиновое танго

Глава 7

Москва за время его отсутствия не изменилась. Все тот же темп, напор, та же суета, то же многолюдье. Изменился сам Максим. Он на все теперь смотрел другими глазами, под другим углом зрения. Он понимал, что эта двухнедельная поездка в неизвестный ему ранее край не могла в корне изменить его мировоззрения, но то, что произошло за эти две недели, не прошло для него даром. Он столько перечувствовал, столько увидел, столько узнал, столько приобрел, что и на самом деле чувствовал себя значительно богаче. И это «богатство» заставляло его теперь на старые вещи смотреть по-новому.

«Прав Вселдыч, я не знаю жизни, я не знаю трудностей», — думал Макс.

А вспоминая глаза той девчонки, он думал, что не знает и любви.

Встреча с отдохнувшими и загоревшими родителями, которые примчались сразу после звонка Максима, была радостной и трогательной. Они с восторгом пересыпали в руках орехи, рассматривали шишки, нюхали рыбу и не верили, что все это — плоды его трудов.

Наталья Борисовна немедленно собралась в магазин.

— У тебя же для такой чудесной ветки нет даже подходящей вазы! — возмутилась она, хотя все вазы, что были в квартире Максима, покупала она сама.

Анатолий Семенович, узнав, что «под такую чудную рыбку» у Максима нет даже пива, тоже повозмущался и тоже отправился в магазин. Максим соскучился по родителям, ему была приятна их суета.

Потом Наталья Борисовна, вернувшаяся из магазина с вазой, искала для нее место, потом устраивала там вазу, а в ней — ветку. Отец накрывал на стол.

— Ну рассказывай! — приказал Максиму отец, когда все уселись и немного успокоились.

— Не спеша и по порядку, — подкорректировала его Наталья Борисовна.

Хочешь не хочешь, а пришлось рассказывать Максиму о своей одиссее довольно подробно.

— От сибирской Швейцарии я в восторге, — заметил он в конце своего рассказа. — Конечно, до цивилизованной Швейцарии Горной Шории еще очень и очень далеко. Но меня поразила именно эта первозданная красота, даже какая-то дикость, необыкновенная яркость, самобытность. Именно это создает тот особый колорит и своеобразие, чего нет в Давосе или французском Куршавеле, где слишком все культурно и цивилизованно.

— Назад, к первобытным пращурам? — иронично улыбнулся Анатолий Семенович.

— Нет, конечно, но такие места ведь особенно красивы. Моя бы воля, я бы развивал там экологический туризм.

— Вот этого я как раз и не понимаю! Зачем тебе нужны были эти трудности?! — удивленно воскликнула Наталья Борисовна.

— Что значит, «зачем»? — ответил за Максима отец. — Это своего рода экстрим. Вселдыч сказал, что Макс прошел его с честью.

— Максим, а какие там девушки? — неожиданно спросила Наталья Борисовна.

— Ну вот, кто про что, а вшивый — все про баню! — рассмеялся Анатолий Семенович.

— Мам, какие в тайге могут быть девушки? Не было там никаких девушек! — серьезно заверил он мать, а про себя подумал: «Была там одна девушка… Но это тайна, тайна даже для меня… Да я уже и сам не верю, что она была…»

— Нет, вы посмотрите на них! Одна я внуков хочу понянчить! — сокрушалась Наталья Борисовна.

— Еще понянчишь! — опять со смехом уверил ее муж.

— Как же! Дождешься от такого сыночка внуков! Если только в следующий раз он не слетает на Марс и не привезет оттуда марсианку.

Отец и сын дружно рассмеялись такому предположению Натальи Борисовны.

— Только попробуйте сказать, что внуки тогда у меня зелененькие будут! — смеялась и Наталья Борисовна.

С родителями Максиму было весело. На работе тоже скучать было некогда. Хуже было в выходные дни, когда, проводив родителей, навещавших его в один из выходных, он оставался один. Тогда он просто ложился на диван и включал телевизор.

Первым забил тревогу его лучший друг Генка Маслов.

— Макс, ты не заболел? Сколько можно бока отлеживать? Поехали прошвырнемся! — не раз предлагал он по телефону.

— Куда? А главное, зачем? В клуб, бар, ресторан? Уверяю тебя, что и напитки, и девочки везде одинаковые. Ну может, крутизной отличаются в некоторых местах. Но для меня это тоже не показатель, — всякий раз отказывался Максим.

Не отказывался Максим только от тренировок в своем фитнес-клубе, где он полностью, методично и целеустремленно выкладывался в тренажерном зале, с удовольствием ходил в сауну и бассейн.

Генка не упустил случая и о новом образе жизни Максима поведал при встрече Наталье Борисовне. Родители Максима тут же случайно оказались в его краях.

— Ну и чего это ты дома сидишь, друзей забросил? — начал Анатолий Семенович.

— А, понятно, какой вас случайный ветер пригнал ко мне! — рассмеялся Максим.

— Да, я видела Геннадия, — честно призналась Наталья Борисовна. — Выглядит он вполне счастливым и удачливым, не то что ты…

— А вы, мои дорогие предки, помните, сколько раз мой лучший друг Генка был счастливо и удачно женат? Он и сейчас пребывает в состоянии счастливого ожидания третьего развода, — сообщил Макс совсем свежие новости о своем друге и демонстративно улегся на диван.

— Вот именно! — обрадовалась Наталья Борисовна тому, что сын сам затронул ее любимую тему. — Он уже три раза был женат, а ты — ни разу.

— Мам, ты предлагаешь мне догнать и перегнать Генку? — усмехнулся Макс.

— Нет, конечно! Я этого не предлагаю, но мне не нравится твое настроение, особенно в последнее время.

— Нормальное у меня настроение. Вы забыли, что я уже не мальчик? Сколько можно скакать по ночным клубам и тусовкам? Пора повзрослеть! Уж очень весело и легко мне живется! Кстати, это вы мне должны говорить, а не я вам.

— Отец, ты слышал? Максиму не хватает трудностей! — Всплеснула руками Наталья Борисовна.

— В смысле ГУЛАГа с пересылками, БАМа с рельсами, Днепрогэса с турбинами? — подал голос Анатолий Семенович, внимательно следивший за диалогом жены и сына.

— Пап, ну ты что?! Нет, конечно! Понимаешь, все у меня как-то легко получается: школа, институт, твоя фирма, хорошая должность с хорошим окладом. Ни о чем думать не надо! Только о том, как себя, любимого, развлечь…

— И работаешь ты, замечу, тоже неплохо, — перебил его отец.

— А для кого, для чего? Опять же для себя, любимого!

— Вот! — Как пружина взвилась Наталья Борисовна. — Женишься, родишь сына и будешь работать для него, как мы с твоим отцом. Мы все делали ради тебя. Все так просто!

— Мама, ты опять за свое! — засмеялся Максим, под нажимом родителей еще не потерявший чувство юмора.

— Я не понимаю, может, это поездка в Сибирь так на тебя повлияла? Понятно, что там люди живут хуже нас, тяжелее, но и они когда-то будут жить лучше. А ты сейчас уже живи и радуйся, раз у тебя есть такая возможность! — совершенно искренне предложила Наталья Борисовна.

— Кстати о трудностях! Завтра выдам тебе один интересный торговый контракт, возьмешь в разработку его транспортный раздел, — решил озадачить сына Анатолий Семенович.

— Да дело не в трудностях! Просто я живу не только легко, но и легкомысленно — без особых планов на будущее, без оглядки назад. Это ведь несерьезно: день прошел, и слава Богу!

— Вот! А я о чем говорю!

— Мама, мы переходим ко второй части Мерлезонского балета? Не начинай все сначала. Это будет бесконечный разговор о женитьбе. Впрочем, хорошо! — неожиданно согласился Макс. — Давай, я женюсь! Только на ком? — Максим с вызовом посмотрел на мать.

— Ну… — растерялась Наталья Борисовна.

— Что и требовалось доказать! — рассмеялся Максим.

— Не понимаю, чему ты радуешься?.. А ты не будь таким привередой! — нашлась она.

— А будь как Гена! Да? Но Генка сам по себе! Ему нравится такая жизнь, он ею и живет. У меня своя жизнь и свои принципы, — сказал Максим, как будто поставил точку.

— Все! Хватит спорить, давайте чай пить! — прекратил прения сторон Анатолий Семенович.

Для Макса принципы друга были неприемлемы, но дружили они давно, поэтому, когда Геннадий позвонил в очередной раз и предложил пообщаться, отказать ему Максим не смог.

— Да ты не грузись! Посидим у меня с пивом и раками, поболтаем. Давно же не общались, — настаивал Генка.

Чтобы заранее не портить себе настроения, Макс не стал спрашивать друга о том, кто еще приглашен на пиво с раками. Зная его, он знал это сам.

«Наверняка будет его новая пассия, а для меня будет припасена ее подружка», — думал Максим, заскочив после работы в магазин.

Свою машину пришлось оставить у офиса. Это раздражало его: и до и после пива теперь придется ехать на метро.

Через час он лишний раз убедился в том, что своего друга знает отлично: двери ему открыли две девушки, за ними стоял и ухмылялся Генка.

— О, Макс! Доплыл? Проходи. Знакомьтесь!

Стандартные девушки, стандартное знакомство: Оля, Света, Максим.

«Значит, та, которая прижимается к Генке, — Оля», — про себя повторил Макс, чтобы не перепутать имена девушек и не попасть впросак.

Максим даже не пытался рассмотреть новых знакомых, он протянул Генке бочонок с пивом и большой пакет с креветками.

— А пиво, к сожалению, отменяется! Девчонки приготовили лобстера и сочли пиво слишком уж рабоче-крестьянским напитком. Будем пить белое вино, — виновато улыбался Генка.

— А по какому это поводу? — Максим кивнул на богатый, хорошо сервированный стол.

— Макс! Представляешь, я сегодня вновь стал свободным человеком! — от души радовался Генка.

«Интересно, знает ли эта Оля, который раз мы празднуем Генкино освобождение от уз Гименея?» — подумал Макс, глядя на крашеную блондинку.

— Все за стол! — скомандовал Генка, радостно потирая руки.

— Мы посидим с салатиками, а лобстера подадим позже, ему еще надо десять минут в духовке побыть, или я включу духовку сейчас, и мы подождем, пока он дойдет, чтобы начать с него? — спросила вторая девушка.

Ольга и Геннадий настаивали на том, чтобы чуть-чуть отложить появление «гвоздя программы», а сейчас отдать должное салатам, Макс молчал, не видя в этом проблемы, но обратил внимание на хозяйственную девушку. По цвету волос ее нельзя было назвать ни блондинкой, ни шатенкой, ни брюнеткой. Она была и тем, и другим, и третьим. Такая причудливая гамма красок мирно уживалась у нее на волосах. Глаза ее Максу рассмотреть не удалось, потому что девушка не удостоила его даже взглядом, но они показались ему рыжеватыми, настолько светлым был их коричневый цвет.

Уже за столом Макс узнал, что Света и Оля дружат еще со школы. Ольга работает продавцом в магазине, где часто бывает Генка. Собственно, в магазине они и познакомились. Светлана — тренер по плаванию в одном из московских фитнес-центров. Только узнав это, Макс обратил внимание на плечи Светланы: они были чуть широковаты, как и у всех, кто всерьез занимается плаванием.

Заметив его взгляд, она не смутилась, а рассказала, что с детства занимается плаванием, но выше мастера спорта не выплыла. Вела она себя очень естественно, без кокетства, вызова и жеманства. Даже когда она принесла из кухни готового лобстера, а все постановили, что это не только красиво, но еще и вкусно, к похвалам отнеслась почти равнодушно. Ее поведение импонировало Максиму. Застольная беседа перескакивала с одной темы на другую. Незаметно для себя он стал прислушиваться к словам Светланы.

— А я не понимаю тех людей, которые и сами не живут, и звезде жить нормально не дают. Любой человек, в том числе и известный, имеет право на личную жизнь. Мне, например, все равно, с кем мой любимый певец живет, спит, встречается, что носит, что ест. Мне-то он нравится за то, что он поет, как он поет…

— Это потому, что ты вращалась в мире спорта, — перебила ее Ольга.

— А в спорте мало звезд? — Светлана недоуменно посмотрела на подругу.

— В принципе много, но они ведут себя по-другому. Ну, не знаю, может, они скромнее звезд из шоу-бизнеса, — пыталась объяснить свою точку зрения Ольга.

Получалось это у нее не очень убедительно. Макс заметил, что при этом она почему-то виновато смотрит на свою подругу.

На самом деле Светлана читала и вычитывала о звездах все. Она мечтала о такой жизни, какой живут они, или хотя бы о подобной. Звездный свет из Первопрестольной не доходил до близких в географическом плане Мытищ, где родилась, выросла и жила Светлана Сушко. Близость столицы всегда будоражила ее воображение, возбуждала сказочные видения и мечты. В школе Света училась через пень-колоду, как говорила ее мать, но там рано заметили ее хорошие физические данные, и она попала в плавание. Семья Сушко считалась малообеспеченной, а отец и мать Светы работали в местном туберкулезном диспансере: мать была санитаркой, а отец — столяром.

— Светка, плыви, греби от этих… Мытищ как можно дальше, — наставлял ее подвыпивший отец, — а то будешь, как мать, всю жизнь убирать туберкулезные плевки.

Из плавания Светлану вытеснили, обошли на повороте более удачливые подруги. Пару лет после школы она промучилась на местном рынке, работая на хозяина-грузина, который надоел ей тем, что слишком фривольно вел себя с наемными работницами, и с ней в том числе. Она совсем уже приуныла, но фортуна сжалилась над ней. Возвращаясь однажды из Москвы, в электричке она встретила своего давнего знакомого Юрку Катина. Настолько давнего, что она бы забыла его, если бы не то обстоятельство, что именно он имел честь лишить ее девственности на одних из многочисленных тренировочных сборах.

Светлана узнала, что с плаванием Юрка тоже «завязал», по протекции родителей он нашел приличную работу в модном фитнес-центре. Уже по его протекции туда попала и Светлана. С Катиным отношения у нее не возобновились, но встречи, вносившие некоторое разнообразие в серую жизнь Светланы, между ними случались.

В своем бассейне она познакомилась со Славиком, который, на ее взгляд, имел странную для мужчины профессию: он работал поваром в одном приличном кафе. Лобстер был его лебединой песней. Первое появление в его однокомнатной съемной квартире лобстера и Светланы совпали. Но на этом совпадения закончились, и лобстера Светлана больше никогда не видела. Были бутерброды и пельмени из пачек. По ее мнению, повар был скуп, расчетлив, слабоват в сексе. Утешало Светлану то, что он предложил ей пожить у него. Это было почти счастьем, потому что отпала надобность каждый день ездить в Мытищи и обратно.

О Максе ей рассказала Ольга, с которой они тоже случайно встретились в электричке.

— О, на ловца и зверь бежит! — обрадовалась она.

— За что я люблю нашу электричку, так это за то, что она прямо сводит вместе нужных друг другу людей! Зачем тебе зверь, подруга? — обрадовалась и Светлана.

И Ольга рассказала о своем новом знакомом, о том, что он пригласил ее на домашнюю вечеринку и попросил привести с собой подругу.

— Его другу скоро четвертак. Его папанька — глава небольшой, но крепкой фирмы. Сам он тоже при этой фирме, при квартире, при машине, не олигарх, конечно, но олигархов все равно на всех не хватит, — вскользь заметила она. — Правда, он с тараканами в голове. Маменькин сыночек, правильный такой, например, снобов на дух не переносит. Но самое главное, он не женат и недурен собой, — рассказывала Ольга словами ее нового знакомого о его друге Максиме, — правда, я его сама еще не видела. Я сразу о тебе подумала. Так что, подруга, не зевай и будь паинькой.

— А почему вечеринка не в ресторане? Так же проще! Твой новый знакомый — жмот? — поинтересовалась Светлана.

— Нет, я же говорю тебе, что друг у него с тараканами. Надоели ему, видите ли, рестораны, — горячилась Ольга.

— Неужели это может надоесть? — недоумевала Светлана.

— А по легенде ты готовишь ужин, — предупредила ее подруга.

— Хорошо, с этим мы что-нибудь придумаем, — согласилась Светлана.

— Ну давай не подкачай! А я буду тебе подыгрывать, — подбодрила ее Ольга.

И вот они обе увидели этого «маменькиного сынка». Светлана сидела сейчас напротив него и играла придуманную для себя роль, придуманную на скорую руку, поэтому боялась потерпеть фиаско. Это чуть не случилось, когда Геннадий начал хвалить ее кулинарные способности. У нее были способности только на бутерброды, пельмени из пачек и яичницу. Даже Генка не знал, что они с Ольгой все для их сегодняшнего стола заказали в соседнем ресторане: салаты, мясное и рыбное ассорти, торт и даже украшения из овощей для лобстера. Вот только его она приготовила сама, и то только потому, что видела, как это делал Славка. Поэтому она ни за что не сумела бы рассказать Геннадию «а из чего сделан этот чудный салатик», хорошо, что ее выручила Ольга, рассказав какой-то анекдот в тему. Как и обещала, она старалась подыгрывать подруге в меру своих сил и возможностей. Сейчас Ольга чувствовала себя немного виноватой, потому что неожиданно засомневалась в своих актерских способностях.

— Ну и как он тебе? — понизив голос, виновато спросила она, когда мужчины вышли покурить.

— Ну, симпатичный, конечно, только взгляд у него какой-то больно серьезный, холодный какой-то, — заметила Светлана.

— А ты хочешь, чтобы он пылал любовью? Вот и подумай, как это сделать! Фактор — что надо! — восхитилась Ольга.

Она уже немного успокоилась и воспряла духом, заметив, что подруга не предъявляет ей претензий за плохое актерство.

— А чего мне над этим думать, это ведь не салат, — засмеялась Светлана, а про себя подумала: «Все уже было думано-передумано, когда я сидела на рынке, тряслась в холодных электричках и ела орешки и чипсы со Славиком».

— Я остаюсь у Генки, — сообщила загадочно-игриво Ольга, — а ты давай действуй!

— Все должно развиваться постепенно, торопить события не буду. Главное, чтобы он позвонил, — поделилась мыслями Светлана.

— А если не позвонит? Смотри не перемудри!

Вечер закончился по-семейному: тихим и скромным чаепитием. Макс заметил, что Генка опять хвалил Светлану. На этот раз поводом послужил торт. Максу это излишнее расхваливание показалось подозрительным, но Генка, видно, тоже его хорошо знал, потому что к хвалебным словам в адрес Светланы добавил:

— А в следующий раз, надеюсь, Оленька будет более свободной и тоже сможет нас поразить своими талантами.

Макс принял его объяснение молча.

Простившись с Геннадием и Ольгой, они вдвоем со Светланой дошли до метро. На перроне Светлана сказала, что дальше доберется сама. На свой страх и риск она все же попрощалась с Максимом, предварительно оставив ему номер своего мобильного, и отправилась на квартиру Славика, который в этот вечер был на работе.

Максим о новом знакомстве думал как-то вскользь: ну познакомились, вроде нормальная девушка; боясь показаться надоедливой, отказалась от того, чтобы он ее проводил. Он не знал, будет ли звонить ей, но номер телефона из вежливости все же попросил и дал свой. Прощаясь с ней в метро, о новой встрече он не думал.