Сердцеед

25

Виктория неуклюже сползла с седла и побежала по траве к Сину Майклу. В приступе охватившей ее внезапной слабости она споткнулась о его тело и чуть не упала на него. Подавив поднимавшийся изнутри крик отчаяния, она приложила ухо к груди Сина Майкла. Бьется ли еще его сердце?

— О Господи, не допусти его смерти!

— Если бы я не знал вас, — приподняв голову, хрипло прошептал ей Син Майкл, касаясь губами волос Виктории, — я мог бы почти поверить, что вы в меня влюблены.

Взбешенная тем, что ее так провели, Виктория вырывалась из рук Сина Майкла, который сжал ее в объятиях и пытался перевернуть на спину. Все его тело содрогалось от смеха. Он был так рад успеху разыгранного им трюка!

— Боже мой, все это чертовски смешно! — громко хохотал он. — Ведь все же вы попались на эту удочку, а? И тогда, и сейчас!

Но даже выделившийся в ее кровь под воздействием гнева адреналин не смог помочь ей в борьбе с сильным противником.

— Сейчас вы чувствуете то же самое, что ощущали, когда лежали под моим кузеном? — дразнил он ее, прижимая Викторию к сырой траве. — Ведь вы же не верили, что он был тогда таким уж беспомощным?

— Отпустите меня! — потребовала Виктория, не желая, чтобы он заметил, как паника неожиданно охватила ее. Она страшно испугалась, что на несколько миль вокруг нет никого, кто смог бы услышать ее вопль о помощи.

— А что будет, если я не послушаюсь? — нагло спросил он, явно испытывая удовольствие от оказываемого ею сопротивления.

Виктория еще раз потребовала, чтобы он отпустил ее. Она страшно злилась на себя за то, что попала в такую идиотскую ловушку.

— Не отпущу, пока не выслушаете меня! — сказал он. В нескольких дюймах от нее властно сверкали его темные глаза. — Разве не ради этого вы последовали за мной? Вы же хотите знать правду?

— Ну и какой же вариант правды мне пришлось бы услышать?

— Неужели вы так глупы, что не понимаете ничего?

Син Майкл, не ожидая ее ответа, выразил свое мнение таким взглядом исступленного презрения, что в ее душе поднялся страх.

— Чертов ублюдок вам не подходит, Виктория.

— Это вы о себе говорите?

Столь решительный отпор привел его в мгновенное замешательство, которое позволило Виктории высвободить кулак, и она со всей доступной ей силой ударила его в челюсть.

В полной растерянности от неожиданного нападения, Син Майкл издал нечленораздельный звук. Это ее обрадовало, но времени, необходимого, чтобы спастись, она не получила. Суставы пальцев Виктории ныли от нанесенного ею удара.

— Черт вас возьми, Виктория! — обругал он ее. В его речи прозвучал более сильный, чем она замечала до сих пор, ирландский акцент. Он заломил руки ей за голову, разорвав блузку у плеч. Это еще больше усилило ужас Виктории перед тем, насколько далеко способен завести Сина Майкла ирландский темперамент. — Сейчас я окажу вам любезность!

— И что же это за любезность? — ошеломил их разгневанный голос Хантера О'Хари.

Он стоял с Яном по другую сторону изгороди. Смешавшись от того, что они так быстро добрались сюда, она наконец собралась с мыслями и поняла, что в результате ее безрассудной погони за Сином Майклом они оба сделали почти полный круг и вернулись к конюшням, скрывавшимся за деревьями.

Син Майкл встал на ноги и галантно предложил Виктории руку. Его жест взбесил ее даже больше, чем демонстрируемая им притворно-беспечная невиновность.

— Ну? — потребовал Хантер объяснений от своего кузена. Его лицо выражало гневную неумолимость, достаточную для того, чтобы превратить человека в каменное изваяние. — Что же, черт побери, здесь происходит?

— Я просто показываю ей, как способен целовать истинный ирландец, — шутливо ответил Син Майкл, а затем перепрыгнул через изгородь так легко, будто занимался этим всю жизнь.

Не ответив на требование взбешенного О'Хари объяснить, как он посмел взять Паладина без разрешения, Син Майкл уже удалялся вниз по холму, оставив Викторию одну для объяснений с бушующим Хантером.

— Позаботьтесь о лошадях, — приказал Хантер Яну.

Мертвенно-бледный конюх поспешил исполнить его указание, ни разу не взглянув в сторону растрепанной Виктории.

Благодарность, которую испытала Виктория к О'Хари за свое чудесное спасение, померкла перед холодной реальностью. На всем пути в замок он не сказал ни слова и даже не поинтересовался, не получила ли она повреждений во время схватки с Сином Майклом. Она рассудила, что здравомыслящий Хантер не должен возлагать на нее вину за все происшедшее: только идиот мог подумать, что она была инициатором этой глупой истории. Еще меньше вероятности в том, что она могла получить от нее удовольствие.

— Вы разве не хотите узнать, что произошло? — наконец спросила Виктория, когда они подошли к внутреннему двору замка. Виктория не считала, что должна покрывать Сина Майкла, который с такой настойчивостью хотел опорочить своего кузена в ее глазах.

О'Хари оценивающе посмотрел на нее.

— Полагаю, что картина для меня и так полностью ясна, — сказал он, снимая перчатки.

— Ну и?.. — Виктория считала, что он сообщит ей о своем намерении поговорить с кузеном и добиться его извинения перед ней.

Однако ни в лице, ни в голосе Хантера не было и намека на симпатию к ней.

— Надеюсь, что впредь, пока вы будете работать здесь, вы проявите больше благоразумия.

Этой ночью ей не спалось, а во время обеда невозможно было делать вид, что ничего не произошло. Однако Деборы в столовой не было, что избавило Викторию от некоторых неудобств в общении с Сином Майклом, на скуле которого красовался синяк.

Как это ни было странно, но его отношения с ней, как казалось, были точно такими же, как до ссоры в лесу. Человек, подобный Сину Майклу, никогда бы не признал, что какая-то женщина отвергла его ухаживания. Наоборот, судя по его словам, длинный список составляли женщины, добивавшиеся как раз обратного.

— Сегодня, перелезая через изгородь, заработал фонарь, — ответил он на вопрос Тэппинга.

— Справедливая месть за твои вчерашние насмешки над духами, — подло заметила Пэгги, когда он брал мясо с передаваемого из рук в руки блюда.

— Ничуть не сомневаюсь, — вежливо сказал Син Майкл, бросив на Викторию такой быстрый взгляд, что заметить его смогла только она.

«У него, по крайней мере, хватило благоразумия, чтобы сохранить все в тайне», — подумала Виктория.

Что касается Хантера, то он был человеком совсем иной закваски. «Какие мысли одолевают его сейчас?» — размышляла Виктория за обедом. Хантер же сидел в столовой вместе с другими обитателями замка и так подчеркнуто избегал встречи с ней глазами, что для нее стремление поймать его взгляд превратилось чуть ли не в игру.

По окончании обеда Хантер, извинившись, первым покинул столовую. Виктория услышала, как он предупредил миссис Мэджин, что уезжает и вернется поздно.

«Опять едет в Мэриленд?» — подумала Виктория.

Мэриленд, страна Мэри?.. Тайна существует, и Син Майкл только подтвердил это, что еще более усилило желание Виктории выяснить, что же скрывает Хантер. Именно неизвестность, напомнила она себе, мешает принятию разумных решений.

Но вместе с тем для нее самым важным сейчас было желание исправить то, что она считала основной ошибкой О'Хари. Слова, брошенные им во внутреннем дворе, глубоко запали ей в душу. Конечно, когда срок ее работы в замке кончится, маловероятно, что их пути в будущем вновь пересекутся. Однако сохранение своей репутации незапятнанной стало для Виктории вопросом принципа… И он еще посмел призывать ее к благоразумию!

Извинившись, Виктория выскользнула из столовой. Ни Пэгги, ни Син Майкл, увлеченные рассуждениями Тэппинга о том, следует ли королеве обложить новым налогом своих подданных для покрытия ущерба от пожара в Виндзорском дворце, не обратили внимания на поспешный уход Виктории.

Хотя в коридоре никого не было, Виктория жестом неуступчивости отбросила волосы за плечи. «Вы меня все-таки выслушаете», — молча сказала она владельцу замка.

Но как же заговорить с ним?

— Мистер О'Хари просил передать вам, что будет через несколько минут, — весело сообщила Виктория Чену, открывая дверь лимузина и усаживаясь на заднее сиденье. Даже Мэрсайн рукоплескала бы ей за инициативу и отвагу.

Как она и могла предвидеть, Чен обошел машину и открыл дверь, которую она только что захлопнула.

— Простите? — воззрился он на нее, не предупрежденный еще об одном пассажире.

— Что-нибудь не так? — спросила Виктория и, взяв на вооружение тактику Пэгги, приняла вид этакой ясноглазой невинности.

Чен задумался над ее вопросом, но предпочел не вступать в дебаты, закрыл дверцу и оставил Викторию в темноте.

«У меня есть право так поступать», — повторяла она себе в ожидании появления Хантера. Не зная, когда он вернется с вечернего свидания, Виктория посчитала для себя неприемлемым отложить решение вопроса до завтрашнего утра. Столь же неприемлем был и ее первоначальный план повидать О'Хари в его комнате до отъезда: Виктория знала, что он быстро сумеет отделаться от нее. А вот если она сядет в лимузин, то Хантер будет просто вынужден выслушать ее!

Виктории не пришлось ждать долго.

Сквозь слегка затемненное стекло она увидела, как он вышел из замка и коротко переговорил с Ченом.

Секундой позже Хантер открыл дверцу.

— Если вам нужна машина, можете воспользоваться мерседесом, — посоветовал он.

— Нет, я здесь не для этого, — ответила она.

Перед тем как сесть на заднее сиденье, Хантер что-то тихо сказал Чену.

— Ну? — спросил он, устроившись. Прежде чем продолжить, она перевела дух.

— Полагаю, что передо мной должны извиниться, — сообщила она Хантеру, благодарная за то, что они сидят в темноте, и он не может видеть, как она нервничает.

Хантер нагнулся вперед и включил освещение той части салона, где они сидели. Их лица приобрели янтарный оттенок.

— Я с вами согласен, — равнодушно сказал он, — но не рассчитываю на то, что это произойдет вскоре.

— Простите, не поняла.

— Син Майкл никогда ни перед кем не извинялся.

— А я имела в виду не вашего кузена.

Хантер был явно поражен:

— Не кузена?!

— Сегодня днем вы допустили в отношении меня неуместное замечание, — напомнила она ему.

— А что я сказал?

— Я посчитала оскорбительным то, что вы не сказали.

Губы Хантера произвели легкое движение, как будто он собирался улыбнуться.

— Но если речь идет о том, что я чего-то не сказал, — удивился он, — то как вы узнали об этом?

Прежде чем она смогла собраться с мыслями и ответить, он положил свою ладонь на ее руки.

— Простите, — сказал он, — но вы все это всерьез?

— Я серьезна как никогда, — сообщила она ему, сердито высвободив свои руки, но в душе очень сожалея об этом. — Какое вы имели право говорить о моем благоразумии или неблагоразумии?

Хантер резко прервал ее:

— Я имел в виду вашу попытку покататься верхом, Виктория, и ничего больше. Не говоря уж о том, — добавил он, — что могло бы случиться с моими лошадьми.

Волнуясь, Виктория все же решила не отступать. Она смирилась с тем, что ей пришлось выслушать поучения О'Хари насчет того, что могло бы случиться с ней, никогда не садившейся в седло, и продолжала наступление, напомнив, с каким пренебрежением он вел себя с ней во время обеда, фактически игнорируя ее, демонстрируя, что ее вообще не существует.

Выражение лица Хантера несколько смягчилось.

— Я знаю, что вы существуете, Виктория, — сказал он. — Слишком хорошо знаю. Проблема не в вашем присутствии.

— Так в чем же? — требовательно спросила она. То, что он все-таки признал существование некоей проблемы, предполагало, что он скажет ей, в чем ее суть.

— Сейчас не время и не место для таких обсуждений, — твердо ответил он. — Ну а теперь с вашего позволения напомню вам, что сегодня вечером у меня назначена встреча и я должен ехать.

Виктория завернулась в складки халата и задумчиво взглянула на огонь в камине, который она машинально поддерживала уже по меньшей мере часа два.

Она не могла заснуть без того, чтобы вновь мысленно не пережить фиаско, которое потерпела в лимузине. Для нее становилось все очевиднее, что психически она больше не сможет выдержать еще один такой день. Мучительные мысли о Хантере, стремление избегать Сина Майкла и общение с грубыми слугами — все это, вместе взятое, создавало такие трудности, которые невозможно было окупить назначенным ей жалованьем. «Эллиот с этим согласится, — мысленно повторяла она. — Кроме того, Хантер уже более чем в состоянии справляться со своими делами сам». Правда, она, конечно, была озадачена тем, почему он до сих пор не заговорил о последнем письме. Во время их беседы в лимузине Виктория дважды чуть не упомянула о нем, но сдержалась, хотя ей страшно хотелось узнать, кто такая Мэри и почему Хантер так боится за нее.

Но она промолчала. А когда она смотрела вслед покидающему внутренний двор замка лимузину, Виктория почувствовала незнакомую ей до сих пор опустошенность.

«Вернулся ли он?» — размышляла она. Часы у постели показывали немногим более часа ночи. «Может быть, он опять останется на всю ночь, а может, вообще появится только после Дня благодарения, и я больше никогда его не увижу…»

Она поставила каминные щипцы на место, и тут шум в коридоре заставил ее посмотреть на дверь. Она решила, что это могла быть Пэгги. «Удалось ли ей соблазнить свою последнюю жертву? Бедняга Ян…» — подумала Виктория, а потом чуть не рассмеялась: да разве Ян бедняга? После того как Пэгги отправила его в отставку, жизнь конюха значительно улучшилась.

Раздался легкий стук в дверь. Он испугал Викторию. Прошла еще секунда, и когда она не ответила, снова раздался стук, на этот раз более требовательный.

Час ночи! Ни один из обитателей замка не имел права нанести ей визит в столь позднее время! Закрыла ли она дверь на замок? В этом Виктория не была уверена. А может быть, это просто призрак Дункана? Виктория отбросила мысль о шуме, не желая проверять, что же это такое.

Но тот, кто повернул ручку двери и вошел в спальню, был далеко не привидением.