Шёпот Призрака

Глава 13 Третья степень

Запределье располагалось на границе территории Харкера. Это был очень богатый, уютный пригород, куда люди приезжали, чтобы вырастить семью, а не типичный суровый город на Границе, где люди оставались, потому что не могли позволить себе жить где-то ещё.

Этот город определённо не похож на моё родное Чистилище.

Запределье представляло собой аккуратную сетку идеально прямых улиц и уютных домов, которые выглядели почти одинаково. Здесь имелись школы и торговые центры, рестораны и спортивные залы. В городе даже был свой ледовый каток.

Пока мы с Харкером шли по улице, невозможно было не заметить кардинальных различий между этим городом и всеми другими на Границе. Эти различия заключались не только в причудливых сооружениях и идеальных маленьких домиках. Настроение здесь было просто веселее. Улыбающиеся незнакомцы приветствовали нас, когда мы проходили мимо них по улице. Они восторгались Ангелом, которая бежала рядом с нами, высоко подняв свою кошачью голову и наслаждаясь их вниманием. Даже солнце, казалось, светило ярче и теплее.

И всё же, несмотря на их деньги и веселье, этот город тоже видел смерть. Сегодня здесь погибли четыре стихийника. Трагедия поражала самые разные места.

Недавно созданные города вроде Вдохновения, который всё ещё строился.

Чистилище, бедный городок, который только что сумел вырваться из-под гнёта местных лордов.

Этот причудливый провинциальный городок среднего класса, который процветал на протяжении многих лет.

— Огненные стихийники были найдены мёртвыми вон в том доме, — Харкер указал на обгоревший участок с почерневшей грудой дров — недостающий зуб в идеальном ряду домов.

Дальше лежала его территория, но я делила Границу с ним и другими ангелами. Легион считал Границу и равнины монстров ключом к будущему Земли, и он хотел иметь много ангелов на этой работе. Вот почему сегодня утром я работала с Лейлой во Вдохновении, городе на её территории. И именно поэтому я сейчас здесь, работала с Харкером.

— Ледяные стихийницы, две сестры, жили в доме дальше по улице. Они погибли в жуткой метели, которая обрушилась на их дом — и только на их дом — сегодня утром, — сказал Харкер.

Я посмотрела на сгоревший дом.

— Похоже, пламя коснулось только дома огненных стихийников.

Харкер кивнул.

— Да. Это странно. Такой большой пожар не может просто ограничиться одним домом, как тут.

— И летняя метель не бьёт только по одному дому, — сказала я. — Это магия.

— Конечно, это магия, Леда. Но огненный стихийник, погибающий от сожжения? И ледяной стихийник, умирающий от холода? Это их стихии. Предполагается, что они устойчивы к ним. Они не должны умирать от собственной магии. Точно так же, как вампиры не должны умирать от питья крови. И технология не должна обращаться против ведьм, которые её создали. Неужели ты не понимаешь? Все эти случаи связаны между собой. Что-то — или кто-то — обращает магию сверхъестественных существ против них самих и убивает их с её помощью.

— Ты думаешь, что мы имеем дело с серийным убийцей, — сказала я.

Харкер кивнул.

— И притом с весьма плодовитым. Первый инцидент во Вдохновении произошёл не более двадцати четырёх часов назад. Две ведьмы были ранены там, когда их собственная техника обратилась против них; я уверен, что преступник хотел, чтобы они умерли, но что-то пошло не так. Шестьдесят восемь вампиров умерли в Чистилище, отравленные живой кровью своего бессмертия. И четыре стихийника погибли здесь.

— Этот серийный убийца не только плодовит, — сказала я. — Он достаточно самонадеянный, чтобы получать удовольствие от убийства людей с помощью их собственной магии. И он достаточно умён, чтобы понять, как это сделать. Но кто мог сделать такое?

На лице Харкера появилось мрачное выражение.

— Слишком много людей, если бы им представилась такая возможность. Есть много людей, которые ненавидят магию и ненавидят тех, кто ею владеет.

Я подумала о толпе ненавистников, которая собралась возле вампирского гнезда в Чистилище. Харкер прав. Существовало много людей, которые ненавидели магию. И множеству людей просто нужен был повод, чтобы что-то возненавидеть. Возможно, это даже не один серийный убийца. Возможно, это работа более крупной организации.

— Разве эти таинственные магоненавистники не должны обладать магией, чтобы убивать ею людей? — вопрошала я вслух.

— Необязательно, — ответил Харкер. — Они могли настроить машины на перегрузку. И они могли бы отравить кровоток вампиров, впрыснув что-нибудь их пленникам.

— А стихийник? Человек мог бы поджечь дом и, возможно, даже смоделировать снежную бурю с помощью правильной технологии, но как они перегрузили сопротивление стихийников их собственным стихиям? И как им удалось удержать огонь и метель в одном доме?

Он покачал головой.

— Даже не знаю.

— И как со всем этим связано убитый мной и Лейлой монстр, который мог выжить по эту сторону стены?

— Не знаю, — снова ответил Харкер.

Я вздохнула.

— Значит, в этом нас двое.

— Может быть, осмотр двух домов даст какие-то подсказки, — предположил он.

— Надеюсь, ты прав.

Мы свернули с тротуара и пошли по тропинке к сгоревшему дому. Забор, который когда-то стоял вдоль границы собственности, больше не был белым или идеальным, и даже не стоял. И дома тоже не было. Там не сохранилось здания, куда мы могли бы войти. Оставалось только копаться в обгоревших и почерневших обломках.

— Как там Белла? — спросила я у него, отыскивая более радостную ноту в этой мрачной сцене.

— Я не видел её с тех пор, как мы вернулись в Нью-Йорк, — ответил он. Что-то в его тоне говорило о тревоге.

— Почему Белла злится на тебя, Харкер?

— Она не злится. Твоя сестра никогда не сердится.

— Нет, моя чопорная и правильная сестра-ведьма просто обретает эту раздражённую морщинку между её глазами, когда она смотрит на тебя с тихим неодобрением.

Харкер нахмурился, и я поняла, что это не только из-за отсутствия полезных улик в первой куче обломков.

— Ладно, Харкер. Выкладывай. Что ты сделал, чтобы досадить Белле? — спросила я его.

— С чего ты взяла, что я что-то сделал?

Я сложила руки на груди и бросила на него тяжёлый взгляд.

— Белла не хотела возвращаться в Нью-Йорк, — признался он. — Она хотела остаться и помочь тебе. Но я сказал ей, что это небезопасно.

— Ты ведь не просто сказал ей, правда?

— Я сопроводил её обратно в Нью-Йоркский университет колдовства.

— И?

— И я приказал начальникам отделов не выпускать никого из своих кампусов до особого распоряжения.

Я подавила смех.

— Неудивительно, что Белла с тобой не разговаривает.

Он весь напрягся.

— Это для её же безопасности. И учитывая то, что сейчас происходит в мире, когда все сверхъестественные существа становятся мишенью и погибают, она в большей безопасности внутри этих стен.

— Полагаю, что именно это ты ей и сказал?

— Конечно.

— Харкер, так отношения не строятся. Ты не можешь просто решить, что лучше для неё, и игнорировать то, что она хочет…

Я замолчала, внезапно вспомнив о своём споре с Неро. Я сама не следовала своему совету.

— Ты вдруг сделалась непривычно тихой, — заметил Харкер.

Я встряхнулась.

— Прости.

— Не извиняйся. Ты мне больше нравишься, когда молчишь, — он одарил меня улыбкой.

Я фыркнула.

— Брось, Харкер. Не трать на меня свои лучшие реплики. Прибереги их для Беллы.

— Что-то случилось.

— Да, — я испустила вздох чистого раздражения — и самое безумное, что по крайней мере половина этого раздражения была направлена на меня саму. — Я могу доверять тебе, верно?

Брови Харкера сошлись на переносице.

— Это вопрос с подвохом?

— Да, — я заставила себя улыбнуться, но улыбка исчезла, едва коснувшись моих губ. — Неро сейчас со мной не разговаривает.

— Почему?

«Это долгая история, — подумала я, зная, что он меня услышит. Я не осмеливалась говорить об этом вслух, учитывая крайне незаконный характер моих действий. — Перед нашей свадьбой я попросила Нериссу дать мне зелье, чтобы предотвратить зачатие, потому что я не принесу ребёнка в этот мир, когда Фарис, Грейс, боги, демоны, Стражи и кто-чёрт-знает-кто-ещё попытаются забрать её у нас и использовать в качестве оружия. Неро узнал об этом и теперь злится, что я не сказала ему, но ты же знаешь, как всё было до свадьбы. Никс выставила вооружённую охрану, чтобы держать меня и Неро подальше друг от друга до церемонии. Нам даже не разрешалось находиться в одном здании. Я не могла подойти к нему, чтобы сказать, что я должна сделать. Он ведёт себя очень неразумно и не разговаривает со мной с тех пор, как наорал на меня в офисе Нериссы прошлой ночью, — я нахмурилась. — Хорошо, кажется, это полно описывает ситуацию».

Несколько мгновений Харкер молчал.

— Ну, это объясняет, почему Неро был сегодня в таком плохом настроении.

— Может быть, ты попытаешься вразумить его? — попросила я… ладно, я умоляла.

— О, нет, — он сделал шаг назад. — Я определённо не собираюсь вмешиваться в это дело, Леда.

— Но ты считаешь, что я права, верно?

— Я вижу точки зрения обеих сторон, — дипломатично сказал он.

Я сердито посмотрела на него.

— Большое спасибо за твою помощь.

— Если ты действительно ищешь помощи, я могу написать Неро и попросить его встретиться со мной здесь, потому что мне нужен его профессиональный опыт в этом деле.

— Когда он найдёт меня здесь, это только взбесит его.

— Леда, с тех пор как вы познакомились, у тебя вошло в привычку бесить Неро.

— На этот раз всё по-другому. Это не тот случай, когда я дразню его, он рычит в ответ, а потом мы целуемся. На этот раз он действительно зол на меня, — я сжала кулаки. — А я зла на него. Если он не хочет говорить со мной, то и я не хочу говорить с ним.

— Это не очень зрелая позиция, Леда.

— Как и игнор третьей степени, которым награждает меня Неро.

Харкер покачал головой.

— Я никогда в жизни не встречал более упрямой пары ангелов.

Шорох на крыше соседнего дома привлёк моё внимание.

— Я что-то слышала.

Он посмотрел на крышу.

— Это птица.

И действительно, птица спрыгнула с крыши и полетела. Забавно, я могла бы поклясться, что чувствовала, будто кто-то шпионит за нами. Кто-то, кто не был птицей.

— Ты чувствуешь запах печенья? — спросила я Харкера.

— Нет.

— Я чувствую запах печенья с шоколадной крошки, только что испечённого, где кусочки шоколада до сих пор липкие и тёплые.

Харкер озабоченно посмотрел на меня.

— Когда ты ела в последний раз?

— Вчера вечером, но это к делу не относится.

— Леда, я думаю, что это очень даже относится к делу. Тебе надо что-нибудь съесть. Желательно что-нибудь более питательное, чем печенье.

Я отрицательно покачала головой. Я больше не чувствовала запаха печенья, и ничто зловещее не подглядывало за нами с соседней крыши. Может быть, я страдала от голода и безумия в одном флаконе.

Очевидно, у меня всё ещё печенье на уме. Мне действительно нужно пообедать. Или съесть десерт.

Я направилась к соседнему дому.

— Леда, место преступления здесь, — крикнул мне вслед Харкер, но я не слушала.

Там, на границе двух собственностей, я нашла кусок рваной кожи, прилипший к одному из немногих столбиков забора, ещё державшихся в вертикальном положении. На коже был вышит странный символ. Он был похож на череп, который превратили в кубок для питья. Странно.

Я вернулась к Харкеру и показала ему кусок кожи.

— Узнаешь этот символ?

— А должен?

— Я не уверена, — я сложила кусок кожи и засунула его в куртку — на всякий случай, вдруг это окажется ключом к разгадке. — Ты что-нибудь нашёл?

— Нет, — ответил Харкер. — Давай проверим другой дом.

Так мы и сделали. Жилище двух ледяных стихийников ничем не отличалось от дома их соседей — за исключением довольно толстого слоя инея, покрывавшего все поверхности. Лёд сверкал, бросая зимний вызов жаркому летнему солнцу.

Огненные стихийники сгорели дотла, что действительно заставило меня задаться вопросом, насколько жарко было в этом доме, раз не осталось никаких тел. Ледяные стихийники замёрзли до смерти, поэтому здесь имелись тела. Но моё внимание привлекли не оледеневшие трупы, а живая, дышащая женщина в плаще с капюшоном, которая стояла над ними.

Увидев нас с Харкером, она бросилась к ближайшему забору и вскарабкалась на него. Она должна была беспокоиться не о нас двоих, а об Ангеле. Моя кошка рванулась вперёд и вонзила когти в капюшон беглянки. Хватка Ангела была сильной, и ей удалось в одиночку стащить женщину обратно на землю.

— Хорошая кошечка, — я погладила Ангела по голове, когда она бросила женщину к моим ногам.

— Что это за кошка такая, чёрт возьми?

Женщина поднялась на ноги, и её капюшон откинулся, открывая молодое лицо, явно закалённое тяжёлым детством. Ей не могло быть больше двадцати пяти, но её глаза говорили мне, что она пережила свою долю неприятностей. И её дерзкая улыбка подсказывала мне, что она преодолела их все одним махом.

— Её зовут Ангел, — сказала я женщине. — И она — мой тип кошки.

Женщина рассмеялась.

— Она классная, — она посмотрела на мою кошку, чей белый мех внезапно покрылся блестящими золотыми бликами. — Она всегда так меняет цвет?

— Нет, — я схватилась за свой конский хвост и увидела, что те же самые золотые блестящие пряди сверкают в моих светлых волосах. — Вообще-то это в первый раз.

— Кошка-хамелеон. Круто.

— Ага, — я не могла перестать пялиться на свою преобразившуюся кошку. — Так и есть.

— Похоже, Ангел переняла не только твои дурные привычки, Леда, — заметил Харкер.

— Похоже на то.

Но как это случилось? Глядя на Ангела сейчас, видя её мех, подражающий моим волосам, я не могла не задаться вопросом, была ли это судьба, что мы нашли друг друга, и что она стала моей кошкой. Как и многое другое, этот вопрос нужно было исследовать в другом месте и времени.

А сейчас у меня был ещё один вопрос.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я у женщины.

— Охочусь.

— Охотишься?

— Охочусь за головами, если выражаться точнее, — она протянула мне руку. — Меня зовут Джипси[5].

У Джипси были длинные каштановые волосы, тёмные глаза и манера держаться, которая сразу же мне понравилась. Она была одета в джинсовые колготки и красную майку, которая идеально сочеталась с её плащом с капюшоном.

— А на что ты здесь охотишься, Красная Шапочка? — спросила я у неё. — На больших, плохих волков?

— Нет, — она подмигнула мне. — Я охочусь на больших, плохих ангелов.

Наш разговор был прерван появлением банды. И я имею в виду, в буквальном смысле банды. Уличной банды. Там было семеро мужчин в возрасте от восемнадцати до пятидесяти лет, но на лицах у всех застыло одно и то же уродливое выражение. Это было выражение чистой, неразбавленной ненависти, и оно адресовалось нам.

Я скрестила руки на груди и шагнула вперёд, чтобы поприветствовать их.

— Чем я могу вам помочь, джентльмены?

— Убирайтесь, — прорычал мужчина средних лет в тёмно-синем свитере, надетом поверх небесно-голубой рубашки с закатанными рукавами. Он выглядел как выдающийся профессор, а не как человек, который мог бы присоединиться к банде.

— Убирайтесь и никогда не возвращайтесь, — сказал молодой человек рядом с ним.

Он был лет на тридцать моложе, но в остальном выглядел почти так же, как тот человек, которого я приняла за его отца. И он тоже был одет так, словно собирался провести день в загородном клубе.

Остальные пятеро выглядели точь-в-точь как типичные головорезы и совсем не походили на отца и сына. Странно.

Когда эти слабые предупреждения не смогли нас отпугнуть, один из головорезов толкнул профессора локтем в спину.

— Наш город был настоящим раем до того, как сюда начали приезжать ваши люди, — проскрипел профессор.

Идеальным раем? Неужели они не понимают, что сидят на пороге опасности, прямо на равнине монстров?

Я шагнула вперёд, широко раскинув руки.

— Послушайте, ребята. Мы здесь, чтобы помочь вам. Кто-то убивает людей. Мы хотим остановить их, пока не погибло ещё больше людей. Так что почему бы вам не вернуться в свой идеальный рай, а мы вернёмся к защите планеты?

Ещё один головорез толкнул сына профессора вперёд, к нам. Мальчик плюнул нам под ноги.

Я начинала понимать, что здесь происходит. Отец и сын были местными жителями, напуганными четверным убийством в их тихом родном городке. А пятеро головорезов были членами той же самой банды ненавистников, которая собралась возле вампирского гнезда в Чистилище. Чёрт возьми, эти пять головорезов, вероятно, даже не жили в Запределье. Они просто использовали страх местных жителей в своих целях.

— Вы двое можете идти, — сказала я отцу и сыну. Я наполнила свои слова магией сирены. — Вы пятеро, — я покачала головой, глядя на головорезов с лёгким неодобрением. — Мы с вами немного побеседуем о том, как плохо пользоваться уязвимыми людьми.

Двое местных уже поспешили прочь. Головорезы проводили их взглядами, а когда они обернулись и посмотрели на меня, ненависть на их лицах стала ещё уродливее.

— Ты не такая горячая штучка, как думаешь, Леда Пандора, — прорычал один из головорезов.

— А вы ровно так же полны дерьма, как я и думала, — огрызнулась я.

Мужчина выглядел удивлённым.

— Разве ангелы должны так говорить? — спросил он одного из своих приятелей-головорезов.

Я ухмыльнулась им всем.

— Я не такая, как другие ангелы.

— Конечно, такая! Вы все одинаковые, грязные ангелы! — голос бандита был громким и неприятным, и я почти не сомневалась, что он пьян.

Я стряхнула невидимую грязь с брюк.

— Кого ты называешь грязной?

Но тот не понял намёка и не заткнулся.

— Вы все прячетесь за своей яркой магией, но вы всего лишь скрываетесь от правды. Правда в том, что без вашей магии вы ничто. Ничего особенного. Ничего, кроме предателей человечества, которые продали свои души мошенникам, называющим себя богами. И ради чего? Ради нескольких салонных фокусов!

Послышался скрип кожаных доспехов, и Харкер сделал шаг вперёд. Он собирался наказать этого громкоголосого головореза не только за то, что тот осмелился насмехаться над ангелом, но и за то, что тот плохо отзывался о богах.

Бандит рассмеялся, увидев пылающий меч в руке Харкера.

— Видишь? Опять фокусы. Опять магия. Без них вы ничто.

Медленная улыбка тронула мои губы.

— О, неужели?

— Пандора, не позволяй их насмешкам спровоцировать тебя на нечто глупое, — предупредил меня Харкер.

— А почему бы и нет? — я подмигнула ему. — Это будет весело, — я указала на пьяницу. — Ты, трепло, я принимаю твой вызов.

Он удивлённо моргнул.

— Что?

— Драка, прямо здесь, прямо сейчас, на улицах этого прекрасного города. Мы вдвоём… — я указала на себя и Харкера. — …против вас пятерых. Никакой магии. Ни пистолетов, ни ножей, ни мечей. Только старые добрые кулаки, сапоги и всё остальное, что мы сможем найти на улице.

Громкоголосый бандит внезапно замолчал.

— Если только ты не боишься? — сказала я, позволив своим бровям приподняться вместе с тоном моего голоса.

Бандит сердито посмотрел на меня.

— Откуда нам знать, что вы не обманете и не воспользуетесь своей магией?

Я положила руку себе на сердце.

— Я обещаю. А ангелы слишком высокомерны, чтобы жульничать.

Рядом со мной фыркнула Джипси.

— Ладно, — протянул головорез. — Мы вчетвером будем драться с тобой и красавчиком, — он указал на самого молодого бандита. — Ты достаёшь телефон и записываешь всё это, чтобы убедиться, что они не откажутся от своего слова.

— Её слова, — поправил его Харкер. — Я не хочу участвовать в этом цирке.

Я пожала плечами.

— Твоя потеря. Мне же достанется больше развлечений.

Джипси шагнула вперёд.

— Я буду сражаться рядом с тобой, Леда Пандора.

Я похлопала её по спине.

— Это должно быть интересно, — я посмотрела на головорезов. — Готовы, ребята?

— Сначала повернись к камере и пообещай, что не будешь использовать магию, — сказал громкоголосый бандит.

— Хорошо, — сказала я, и мой голос сделался напряжённым от нетерпения. Я посмотрела на бандита с телефоном и громко объявила: — Я, Леда Пандора, Ангел Хаоса, клянусь не использовать никакой магии, когда буду основательно надирать этим хулиганам их жалкие задницы.

Один из головорезов бросился на меня, но его громкоголосый предводитель удержал его.

— Прибереги это для боя.

Нетерпеливый головорез уставился на меня, и я послала ему воздушный поцелуй.

— А теперь ты, — сказал главарь бандитов, обращаясь к Джипси.

— Хорошо, — ответила она. — Но я не собираюсь целовать его в губы.

— Да не про поцелуй, — прорычал главарь бандитов. — Ты должна повернуться к камере и пообещать, что не будешь использовать магию.

Джипси засмеялась и не переставала смеяться, пока не начала задыхаться.

— Я не сверхъестественное существо, идиот. Я такой же человек, как и ты. Единственная разница между нами — это моя потрясающая внешность. О, и ещё тот факт, что я не идиотка.

— Это слова для боя, — проворчал один из головорезов.

— Да, потому что мы собираемся драться, — она закатила глаза, глядя на него. — Если только вы не отступите.

— Никогда.

— Хорошо, — Джипси махнула ворчуну головорезу вперёд. — Тогда валяйте.

Большой лысый бандит попытался напасть на меня, но Ангел метнулась между его ног и сшибла несчастного на землю.

И когда он упал, главарь бандитов взревел:

— Какого чёрта ты творишь, идиот?! Как ты мог позволить кошке сбить тебя с ног?!

Но падение действительно сбило большого лысого бандита с ног. Я начала смеяться.

Ворчащий бандит уставился на Ангела, которая праздновала победу, умывая мордочку.

— Кошка не должна драться. Она не обещала не использовать магию, — ворчливо пожаловался бандит.

— Она же кошка, тупица, — огрызнулся главарь бандитов. — Она не может говорить или использовать магию.

— А, точно, — ворчливый головорез почесал затылок.

— Они такие тупые, что мне почти стыдно, что мы собираемся надрать им задницы, — прокомментировала Джипси, обращаясь ко мне.

Нетерпеливый бандит ухмыльнулся ей.

— Индеек по осени считают, милая.

Джипси рассмеялась.

— Цыплят, а не индеек. Ты сам большой индюк.

Улыбка нетерпеливого бандита погасла, и он замахнулся на неё кулаком. Она уклонилась и направила сильный удар ему в колено. Бандит, должно быть, оказался умнее, чем выглядел, потому что легко блокировал её удар.

К этому времени я была занята борьбой с ворчащим головорезом, поэтому не могла следить за боем Джипси, но я заметила, что она предпочитала удары по колену своего противника. Это неплохая идея. Если ей всё же удастся попасть в одного из них, она сможет выбить его из борьбы.

Пока ей не очень везло, но у меня появилась идея, как ей помочь.

— Поменяемся? — спросила я у неё.

Медленный изгиб её губ подсказал мне, что она знает, что я задумала.

— С удовольствием.

Мы поменялись, и каждая нацелилась на противника другого. Джипси нанесла ворчуну удар в колено, а я сбила нетерпеливого с ног ударом по голове. Поскольку ворчун держал высокую оборону против меня, а нетерпеливый — низкую оборону против неё, это сработало идеально. Они были слишком медлительны, чтобы понять, что мы поменялись противниками. Нетерпеливый бандит упал без сознания на большого лысого бандита, а ворчун заковылял прочь, схватившись за колено.

Я повернулась, чтобы найти нашего последнего противника. Ангел держала главаря бандитов в страхе каким-то кошачьим стилем ведения боя.

— Проклятая дьявольская кошка! — он зашипел на неё.

Когда он наклонился, чтобы схватить её, она хлопнула обеими лапами по земле и ударила ему в лицо землёй. Затем, пока бандит неуклюже топтался вслепую, она прыгнула ему на спину и вонзила в него когти. Он подпрыгнул с визгом и чуть не столкнулся с бандитом, держащим камеру.

— Леда, у тебя самая крутая кошка, которую я когда-либо видела, — засмеялась Джипси.

Самый молодой бандит наклонился и помахал телефоном перед моргающим лицом главаря банды.

— Я всё записал на камеру, босс. Как ты и сказал.

Зарычав, главарь бандитов схватил телефон и швырнул его на землю. Он бросил на нас полный ненависти взгляд, затем повернулся и убежал. Другой бандит с широко раскрытыми глазами поднял разбитые останки своего телефона. Он постоял немного, глядя на нас так, словно не понимал, почему всё пошло так ужасно неправильно. Ангел подбежала к нему и тихо зашипела. Бандит в испуге подпрыгнул в воздух, а затем бросился вслед за своим предводителем.

— И не возвращайтесь, хулиганы! — крикнула им вслед Джипси. Её взгляд скользнул по двум лежащим на земле без сознания головорезам и остановился на мне. — Леда, девочка, я никогда не видела, чтобы ангел так дрался.

— Мы и не должны так драться, — сказал Харкер со страдальческим вздохом.

В глазах Джипси заплясали озорные огоньки.

— Хочешь разбудить их, чтобы мы могли сделать это снова? — её взгляд метнулся к спящим головорезам, потом снова ко мне.

Я усмехнулась.

— Может быть, в другой раз. У меня много работы.

Джипси мне очень понравилась. Она напомнила мне, какой я была в свои дни работы охотницей за головами. Меня захлестнула волна ностальгии. Иногда я действительно скучала по тем дням. Дням до Легиона. До магии и политики. До ангелов, богов и демонов, и всей драмы, которая пришла с ними.

Джипси взглянула на двух застывших стихийников на земле.

— Похоже, они пытались спастись от этой бури, но не смогли убежать.

— Да, — согласилась я. — Но кто же их убил?

— Карвер Спеллсворд, — неожиданно сказала она.

— Кто?

— Карвер Спеллсворд, — повторила она. — Он мятежный тёмный ангел.

Имя показалось мне знакомым.

— Недавно о нём было объявлено в Легионе, — сказал мне Харкер.

— Что там было написано? — спросила я у него.

— Обыкновенные сведения. Он считается очень опасным. Захватить живым, если это возможно, но не стесняться убивать, если нет другого варианта.

— Хм, — я посмотрела на Джипси. — Почему ты думаешь, что за этими убийствами стоит Карвер Спеллсворд?

— Я не знаю этого наверняка, — ответила она. — Просто стиль убийств соответствует его профилю. Спеллсворд любит драматическую иронию. Ему бы понравилась мысль о сверхъестественном существе, убитом их собственной магией.

Её пальцы забарабанили по паре пистолетов, висевших у неё на бёдрах. Она не пыталась использовать их в бою. Это сказало мне, что её моральный кодекс был достаточно силен, чтобы она следовала правилам. А наблюдая за тем, как она сражалась, я поняла, что в рамках этих правил она будет использовать все преимущества и грязные трюки.

— Ещё увидимся, Леда Пандора, — сказала Джипси, приседая в реверансе и подмигивая.

— Она очень напоминает мне тебя, Леда, — сказал Харкер, когда мы смотрели, как охотница за головами уходит.

— Да, — согласилась я.

Джипси не боялась меня и не казалась запуганной, хотя я была ангелом. Она говорила со мной так, как будто я была настоящим, реальным человеком, а не каким-то возвышенным образцом, которому поклонялись и которого боялись.

— Когда я была человеком, я вела себя так же дерзко с первым ангелом, которого встретила, — моя улыбка дрогнула при этом воспоминании.

— Неро, — сказал Харкер.

— Неро, — вздохнула я.

Харкер положил руку мне на плечо.

— Леда, тебе нужно уладить всё с Неро. Ещё и дня не прошло, а у него такое отвратительное настроение, какого я в жизни не видел. Чем дольше Неро тлеет в таком состоянии, тем хуже станет. А боль ангела имеет свойство распространяться на весь остальной мир.