The Syndicater: A Dangerous Dark Romance (Dark Verse Book 6)

Глава 18

Альфа, Тенебра-Сити

Что-то было не так с его женой.

Он не знал, что это было, но тот факт, что она ни разу не позвонила ему за весь день, немного беспокоил его. Они не отправляли сообщения, так как она знала, что он не сможет прочитать сообщение своим единственным глазом, и зная это, она всегда звонила ему. Он сидел в самолете Данте, который был намного роскошнее его, ожидая увидеть пропущенный звонок от нее, когда приземлится. И ничего не было. Он хотел думать, что, может быть, она просто легла спать пораньше, Шэдоу-Порт на несколько часов раньше них. Он позвонит ей, как только доберется до комплекса.

Фантомная боль в отсутствующем глазу, которая время от времени обострялась, заставила его вздохнуть.

Его сводный брат, как узнал Альфа, был человеком с дорогими, утонченными вкусами, более воздушными и изысканными, чем грубые, более приземленные предпочтения Альфы. Его особняк и поместье в Тенебре были в миллиард раз старше и роскошнее, чем его экзотические, более грубые. Имение Данте было отполировано и подстрижено; У Альфы это было дико и естественно. Они были такими разными людьми в плане вкуса, и все же Альфе пришлось признать, что они были очень похожи, когда дело касалось двух вещей — их тренировок и их женщин.

Одной из его любимых вещей в Тенебре были ранние утренние стычки с братом. Это было почти как игра. Они оба были почти одного размера, но у Альфа было больше силы, у Данте было больше скорости. Это началось на свадьбе Данте год назад, и они продолжали это всякий раз, когда были вместе.

Что касается женщин, то тут все понятно. Они оба рано нашли любовь всей своей жизни — хотя Альфа забыл о своей, а Данте — нет. Там, где Альфа провел годы в одиночестве, веря, что не может иметь любви, Данте провел годы, будучи влюбленным и борясь за нее. Теперь, когда у Альфы тоже было это, он понял.

Холмы за городом, где находился комплекс, катились вокруг них, пока парк машин поднимался. Он сидел в Range Rover, за рулем был его брат, Морана и Тристан с сестрой в том, что позади них, и еще два охранника позади них. Это было немного лишним, но Альфа не винил его, не после всего, что Данте должен был защищать на своей территории.

«Что ты думаешь о Луне?» — спросил Данте Альфу, выезжая на поворот пустой дороги, которая вела только к его владению.

Альфа повернул шею, чтобы посмотреть на него. «Она прошла через многое». Луна Кейн, если ее вообще называли этим именем, в чем он сильно сомневался, была неземной красавицей с затравленным взглядом в глазах. Альфа работал и видел слишком много женщин с таким взглядом. Ему не нужно было разговаривать с ней, чтобы понять, что она видела и пережила ужасы, которые большинство людей не могли себе представить. И видя, насколько она была крошечной, это немедленно вызвало в нем врожденное защитное чувство.

«Согласен», — сказал Данте. Альфа знал, что мужчина тоже узнал этот взгляд, вероятно, он видел его в глазах своей жены в прошлом.

«Я хочу спросить, как ты думаешь, она могла бы работать на Синдикат», — выговорил Данте, к большому удивлению Альфы. «Я не могу обсуждать это с Тристаном или Мораной, не сейчас. Они должны сосредоточиться на ней и их отношениях».

Альфа задумался. «Если она работает на Синдикат, в чем я сомневаюсь, то она одновременно и человек с промытыми мозгами, и хорошая актриса, потому что обман — это не то, что я в ней учуял».

Данте выдохнул, расслабив плечи. «Я рад это слышать. Я хочу доверять ей, но я забираю ее к себе домой, к своей семье. К своей единственной дочери. Это...»

"...понятно," прервал Альфа. Предательство заставляло людей сомневаться во всем. "Лучше перестраховаться, чем потом жалеть".

Данте сделал еще один поворот, умело вильнув. Ворота на территорию открылись, и он проехал дальше и вверх.

«Как дела у Зи?» — спросил его брат, и хотя Альфа его полюбил, он все равно был раздражающим придурком, когда дело доходило до подколов.

«Ты мне скажи», — проворчал Альфа. «Ты с ней больше разговариваешь, чем с ее собственной матерью в последнее время».

Ее мать была больной темой для его жены, обе упрямые женщины двух поколений отказывались отступать от своих позиций.

"Она меня любит". Данте усмехнулся, заставив Альфу захотеть немного повредить его красивое лицо. Он лениво задумался, будет ли Данте выглядеть хотя бы наполовину так же хорошо со шрамом и повязкой на глазу, как он. Эта мысль немного успокоила его.

«Она любит всех», — поправил Альфа, не желая, чтобы его брат считал его особенным. Если бы симпатия к людям и умение видеть в них хорошее было чемпионатом, его жена была бы первой в очереди, качество, которое одновременно и соблазняло, и раздражало его в ней. Но большая часть его надеялась, что она не потеряет этого, что его мир не сделает ее достаточно пресыщенной, чтобы она забыла, что делало ее ею .

Наконец показался особняк — грандиозное чудовище конструкции на фоне заходящего солнца. Амара стоял у входа в подъездную дорожку с Темпест на бедре, его маленькой племянницей, которая росла слишком быстро. Данте остановил машину и вышел, направляясь прямо к ним.

Альфа с легким благоговением наблюдала, как Темпест, которая с любопытством разглядывала машины, расплылась в широкой улыбке, улыбке больше, чем ее лицо, ее десны обнажились, ее маленький ротик был влажным, ее яркие глаза загорелись, глядя на ее отца. Что-то шевельнулось в груди Альфы при виде того, как Темпест немедленно подняла свои пухлые маленькие ручки с ямочками на локтях, явный знак для ее отца, чтобы поднять ее, и как только Данте это сделал, она начала лепетать детскую чушь, перемежающуюся звуками " дада, дада, мама, дада" .

И глядя на них, Альфа понял, что он тоже хочет этой ерунды. Он хотел однажды вернуться домой к той маленькой части себя, которая осветит его жизнь, будет смотреть на него, как на лучшее, что есть на свете, любить его всей полнотой крошечного сердца.

Черт, он тоже хотел стать отцом.

Но сейчас он будет дядей.

Он тоже направился к ним, поприветствовав Амару легкой улыбкой. «Как всегда, хорошо выглядишь, Амара».

«Так рада тебя видеть», — Амара обняла его.

«Держись подальше от моей жены», — сказал Данте сбоку нелепым певучим голосом, разговаривая с лепечущим ребенком.

Альфа хмыкнул. «Ты не держись подальше от моего».

«Мальчики», — вздохнула Амара, закатив глаза.

Альфа проигнорировал их и направился прямо к Темпесту, который одарил его своей мегаваттной улыбкой и легко оказался в его объятиях.

«Как моя любимая племянница?» — спросил он ее, и она видела его достаточно раз, чтобы признать его любимым человеком. Она тут же бросилась к его глазной повязке, которую она любила класть в рот по какой-то безумной причине.

«Нет, детка», — упрекнула Амара. «Мы не жуем чужую одежду».

Словно поняв, она вместо этого потянулась к его носу, укусив его за верхнюю часть. Альфа почувствовал, как нетронутая шрамами сторона его губ поднялась. Было что-то такое простое, такое чистое в том, чтобы быть в ее компании. Все ли дети такие? Потому что если они такие, он собирался сделать из них флот вместе со своей женой. Идея зачать ее была чрезвычайно привлекательна для него.

Еще одна машина, въехавшая на подъездную дорожку, заставила всех обернуться. Двери открылись, и Морана вышла первой, за ней Тристан, который протянул руку и вывел свою сестру.

Его широко раскрытые глаза сестры, которая смотрела на особняк с открытым ртом, как будто она никогда не видела ничего подобного. Альфа замерла с этой мыслью. Возможно ли, что она этого не видела? Он внимательно наблюдал за ней, видя, как ее глаза перемещаются, чтобы охватить строение, передние лужайки, которые спускались вниз, всю панораму холмов, прежде чем вернуться к людям, со всеми, кого она встречала, кроме Амары. Ее глаза задержались на Амаре на долгую секунду, прежде чем переместиться и остановиться на Темпесте в его объятиях.

Он наблюдал, как ястреб, как ее лицо застыло, ее глаза задержались на ребенке гораздо дольше, чем на доме или незнакомцах. Он обменялся взглядом с Данте, видя, что тот тоже это заметил. Конечно, заметил. Это была его маленькая принцесса. Затем, словно спохватившись, она тут же посмотрела на Амару.

Интересный.

Амара восприняла это как намек и подошла к ней с мягкой улыбкой, которую она дарила Зефиру, когда та горевала.

«Так приятно наконец-то познакомиться с тобой», — поприветствовала Амара своим хриплым голосом. Глаза Луны слегка расширились, услышав это, ее взгляд устремился на шрам Амары на шее, полностью открытый. До недавнего времени она его скрывала, но он заметил, что теперь она все чаще оставляет его открытым.

«Добро пожаловать в мой дом». Амара взяла обе ее руки, сжав их так, что даже он мог видеть. Она посмотрела на Тристана, который стоял прямо рядом с сестрой, не отходя от нее с тех пор, как нашел ее. Он вроде как понял. Если бы он был на месте Тристана, он бы, вероятно, тоже не сделал этого.

«Я так рада за тебя», — искренне сказала Амара Тристану, и он кивнул ей. Альфа не очень понимал их дружбу, но знал, что она глубокая.

«Ты…» — начала Луна мягким тоном, но все посмотрели на нее. «У тебя прекрасный дом».

Амара улыбнулась ей, втянула ее и повела к входу, где они стояли, идеальная хозяйка. «Ты уже познакомилась с моим мужем Данте и моим шурином Альфой?»

Луна кивнула, взглянув на них обоих, прежде чем посмотреть на Темпест.

«Это моя дочь, Темпест», — предложила Амара, ее глаза также видели, кто он. Она была профессиональным главным врачом; она, вероятно, опережала на десять шагов все их наблюдения.

Луна одарила Темпест легкой улыбкой, которая задрожала на ее губах. «Привет, Темпест».

Темпест посмотрела на новоприбывшую с широким взглядом, ее большие глаза были на ее золотом ожерелье. Она бросилась к ожерелью, почти схватив его в своих грязных руках, и Альфа сдержал ее извивающееся, дергающееся тело.

Несколько минут царила тишина, немного неловкая, поскольку все просто стояли там, не зная, что делать дальше. Он хотел бы, чтобы его жена была там. Она была экспертом в прерывании неловкого молчания и успокоении людей. Черт, он скучал по ней, хотя прошел всего лишь день.

«Ладно», — Морана хлопнула один раз, привлекая всеобщее внимание. «Это неловко».

Данте фыркнул, Амара ухмыльнулась, губы Тристана дрогнули, когда он притянул свою девушку ближе к себе.

Но Луна оглядела их всех, закусив губу. «Извините, если я делаю ситуацию неловкой».

Господи. Этой девушке был нанесен серьезный ущерб, если ее первой мыслью было обвинить себя.

Ее слова заставили Тристана положить руку ей на плечо, пристально глядя ей в глаза. «Мы здесь семья. Не о чем извиняться».

Это почему-то сделало Морану эмоциональной, заставив ее всхлипнуть. Амара посмотрела на Тристана с легким благоговением. Даже Альфа был слегка удивлен. Он не слышал, чтобы мужчина говорил эмоциональное слово за все время, что знал его.

Его сестра, возможно, не зная, как редко ее брат говорит эмоциональные вещи, просто глубоко вздохнула и кивнула.

Данте хлопнул Тристана по спине, разбив пузырь. «Я знал, что ты не безнадежен».

«Отвали», — отрезал Тристан, и Альфа почувствовал солидарность с ним. Хотя он не был близок с этим человеком, они могли согласиться, что Данте был занозой в заднице.

Амара вздохнула, видимо, слишком долго наблюдая за этой их стороной. «Давайте просто войдем».

***

После вкусного ужина, уютного мероприятия только с ними, Альфа последовал за Данте в его большой кабинет. Альфа бывал там несколько раз, и это всегда напоминало ему о том, как выглядит наследие. Их отец работал в этом месте, а до него — его отец и так далее. Поколения Марони занимали одно и то же место, и хотя Альфа никогда не хотел никакой части Марони, это наследие было чем-то, чему он немного завидовал. Не то чтобы он хотел всего этого, но мысль о том, что он вырастет, зная свою родословную, и будет воспитан, чтобы продолжить ее, всегда напоминала ему об этом, особенно в этом кабинете.

Амара присоединилась к ним с Темпестом на бедре, лениво положив голову на шею матери.

Данте налил ему скотча, а Амара — бокал вина, когда он сел. Через несколько минут вошла Морана. Она выглядела измученной, и Альфа почувствовал к ней капельку уважения. Девушка работала до изнеможения последние два дня, выслеживая и отслеживая, путешествуя туда-сюда. Хотя она и поправилась, это все еще должно было сказаться на ее теле. Поэтому, когда она упала рядом с ним на диван, Альфа положил руку ей на правое плечо, слегка сжав его.

«Ты молодец».

Морана слегка улыбнулась ему, ее тело расслаблено, глаза тяжелые за очками. «Я чувствую, что могу спать целую неделю».

«Ты этого заслуживаешь», — заверила ее Амара. «Тристан с Луной, я полагаю?»

Морана кивнула. «Они говорят о прогулке на улице. Я хотела дать им время побыть наедине. Пусть они узнают друг друга получше».

Амара отпила вина. "Это хорошая идея. Девушка, которую помнит Тристан, не та, что пришла к нему. Ему придется приспособиться к этой реальности. И мы даже не знаем, помнит ли она что-нибудь о нем вообще, но я думаю, что это должно быть приспособлением и для нее".

«Мы мало что о ней знаем», — согласилась Морана, поджав под себя ноги и бросив взгляд на Альфу, прислонилась к нему, поскольку его тело занимало большую часть пространства. «Ты не против?»

Он покачал головой, давая ей отдохнуть, чувствуя сочувствие. Ее тело расслабилось в подушках и прижалось к его боку, и он переместил руку на спину, чтобы она могла получить больше места, не прикасаясь к нему, если ей было некомфортно.

"Мы знаем одно, — впервые заговорил Данте, помешивая напиток, пока шел туда, где сидела Амара и пристроилась на руке. — Мы знаем, что она ждала нас там. Человек-тень, посылающий вам ее точное местоположение, и она ждет нас там, узнавая всех нас, означает..."

«Она его знает», — закончила мысль Амара.

«Или он знает ее», — указал Альфа, защищая девушку, с которой он только что познакомился по какой-то необъяснимой причине. «Я говорил с этим ублюдком, и поверьте мне, он мог бы поставить вас в нужное место и рассказать вам всю правду, не раскрывая при этом ничего о себе. То, что она была там или знала нас, ничего не значит. Он мог бы дать ей досье, насколько нам известно».

Все замолчали, признав его правоту.

«Может, нам спросить ее?» — спросила Морана.

Амара тут же покачала головой. «Я так не думаю. Пока нет, по крайней мере. Она просто пришла в странное место, окруженная незнакомцами. Она пытается восстановить связь со своим давно потерянным братом. Допрос ее только добавит ненужного напряжения прямо сейчас. Мы должны быть терпеливыми. Это не касается никого из нас».

Это было правдой. Он не думал, что Тристан будет этому очень рад.

Данте осушил свой напиток одним глотком, а Альфа отпил свой.

«Давайте просто жить сегодняшним днем», — наконец сказал Данте. «Я просто надеюсь, что она станет частью нашей семьи».

Они все это сделали. Каким-то образом, посреди темного и жестокого мира, Альфа нашел группу хороших людей, которым он был готов медленно открыть свое сердце, своего рода его собственную большую семью. Что напомнило ему, что он должен позвонить своей жене.

Пожелав всем спокойной ночи и попрощавшись, он направился в гостевой номер, который он всегда занимал, когда был на территории комплекса, тот самый номер, в котором он и Зефир спали в первый раз. Войдя в комнаты, он запер дверь и достал телефон, нажав на значок вызова на своем экране в первый раз контакт. Она добавила себя в его избранные контакты, чтобы ее имя всегда было вверху, вместе с их фотографией, которую сделала Лия — он позади нее, держа ее в своих объятиях, она смеется, а собаки проносятся и размываются вокруг них.

Черт, ему очень понравилась эта фотография.

«Алло», — раздался после первого гудка невнятный голос его жены, сонный от сна.

«Ты мне сегодня не звонила, радуга», — сказал он ей почти с раздражением.

«Не хотела тебя беспокоить». Она громко зевнула. «Как все прошло?»

Альфа рассказал ей о событиях дня, готовясь принять душ, рассказывая обо всем: от своих мыслей до реакции окружающих на Луну.

«Я чувствую себя ее защитником», — признался он, распутывая волосы из пучка, в котором они были весь день, и снимая повязку с глаза, кладя и резинку, и повязку на раковину. Сняв с себя одежду, он повернулся и посмотрел на свое отражение — уродливые шрамы, отсутствующий глаз, пятнистая плоть и татуированная кожа. Как его маленькая радуга нашла в нем что-то прекрасное, было загадкой. Она смотрела на него с такой любовью и обожанием, что он забыл, что снаружи он не монстр, зверь из лоскутной плоти. Плоть, которую она целовала, кожа, которую она облизывала, шрамы, которые она любила. Как, он понятия не имел, но черт возьми, если он не был благодарен за это.

«Конечно, ты это делаешь», — тихо сказала она, ее голос был хриплым. «Это потому, что ты хороший человек, Алессандро».

Его глаза на мгновение закрылись. Она не часто называла его по имени, но когда она это делала, это было в моменты глубокого погружения, так что он знал, что она говорит то, что имеет в виду, так что он помнил, что она знала его всего и любила его всего.

«Что ты делаешь?» — тихо, почти шепотом спросила она.

«Собираюсь принять душ», — сказал он ей. «Зачем?»

«Ты уже голый?»

Кровь хлынула от его головы прямо к члену. Альфа наблюдал, как он затвердел, вставая по стойке смирно, его сердце громко билось. Это был первый раз за несколько недель, когда она сама инициировала что-то сексуальное, недели воздержания внезапно ударили по нему.

"Да", сказал он, но это прозвучало тихо, почти по-звериному. Черт, он хотел, чтобы она была там.

«Ты уже возбудился?» Звук дыхания и шуршание ткани еще больше возбудили его.

"Ага."

Ее дыхание сбилось, и его член дернулся в ответ. Он схватил его в татуированной руке, потянув его, удовольствие не было и вполовину таким сильным, как это было с ней что угодно — ее рот, ее пизда или ее сиськи. Черт, ее сочная сиськи. Одно воспоминание о них делало его диким.

«Я бы хотела, чтобы ты был внутри меня», — выдохнула она, и он застонал.

"Я тоже."

«Посмотри на себя в зеркало», — сказала она ему, ее голос был мягким приказом. «Посмотри на тело, которому я поклоняюсь. Обхвати рукой свой член».

«Оно уже там», — сообщил он ей, одной рукой придерживая раковину, а другой дергая свой член от кончика до основания, размазывая вытекающую из него жидкость.

«Представьте, что это моя рука», — прошептала она в трубку. «Моя рука обхватила вас, заставив вас затвердеть и подготовиться ко мне. Куда бы вы пришли?»

Закрыв глаза, он представил себе эту сцену: ее руку, ее, стоящую на коленях, спрашивающую его, куда бы он хотел излить.

Внутри нее.

Он хотел засунуть свою сперму так глубоко в нее, чтобы получился ребенок. Он бы ее так жестко затащил в кровать, если бы она была там.

«Твоя киска», — прохрипел он.

«Тогда сделай это», — подталкивала она его. «Излейся в меня. Войди в меня».

Оргазм сотряс его позвоночник, струи его спермы брызнули и пролились в его сложенную чашей ладонь. Он чувствовал себя подростком, а не взрослым мужчиной, когда он кончил через две минуты. Блядь.

Его сердце забилось быстрее, он перевел дух, осознав, что впервые за несколько недель съел орешек.

«Чёрт, мне это было нужно», — честно сказал он ей и услышал её лёгкий смешок, от которого ему стало тепло.

«Я бы хотела присоединиться». Ее дыхание изменилось, а голос стал тише. «Но я бы чувствовала себя странно, если бы случайно обрызгала чужой дом».

«Ты будешь, когда приедешь сюда», — пообещал ей Альфа. «Я собираюсь тебя вылизать, радуга».

Она хихикнула. "Ладно, Тарзан. Пришли самолет. Посмотрим, когда мы с Ксандером сможем приехать. Это зависит от его школьного расписания".

«Ладно». Он помыл руки в раковине и пошел к душу, наконец включив ее. «А теперь иди спать. Там, должно быть, уже поздно».

«И тебе спокойной ночи, муженёк», — прощебетала она в трубку.

Черт, он любил эту женщину.

Альфа помылся и отправился спать. День был насыщенным, но в конце его, частично насытившись и частично надеясь, он осознал одно. Он хотел семью с ней.