The Syndicater: A Dangerous Dark Romance (Dark Verse Book 6)

Глава 25

Зефир, город Тенебра

Ее муж был возбужден.

Он был им с того самого момента, как она пришла в лагерь. С того момента, как она взяла Темпест на руки и поцеловала ее. С того момента, как он увидел новые розовые пряди в ее волосах со старыми синими.

Он был возбужден, когда она взяла его за руку и увела от уменьшающейся группы, вниз по склону к маленькой поляне, которую она нашла в один из своих предыдущих визитов, зная, что место будет пустым, особенно с тех пор, как гости ушли, а большинство людей устали и легли спать. Он последовал за ней, конечно, он последовал, и он был твердым, думая, что она уводит его для небольшого действия "бам-бам". Так и было, но она уводила его особенно потому, что ей нужно было сказать ему, и она хотела быть подальше от людей, в месте, которое больше напоминало им о доме, чем внутри стен другого дома.

Но если раньше он был возбужден, то теперь он был ошеломлен и возбужден.

Дыхание Зефир застряло в горле, пока они стояли на маленькой поляне, кровь хлынула из ее ушей, когда она выкрикивала слова, повисая в пространстве между ними. Он оставался совершенно неподвижным, его особый взгляд пронзал ее, тяжелый от чего-то, чего она не могла зафиксировать, и это заводило ее. Сглотнув, смочив губы кончиком языка, она снова пробормотала. «Я беременна».

Он моргнул.

Она ждала.

Он снова моргнул.

Она сглотнула.

Она нервничала, рассказывая ему, и на мгновение задумалась, не подарить ли ему одну из тех поздравительных открыток. Но он бы просто сказал ей прочитать ее ему, и это бы свело на нет всю цель.

Когда прошли долгие минуты, а он ничего не делал, кроме чертового моргания, больше, чем обычно, она почувствовала, как ее живот скрутило еще сильнее, и расправила плечи. Отступить. Наверное, ей стоит просто отойти и дать ему время обдумать это в одиночку. Да. Может, он обдумал это чрезмерным морганием, как она обдумывала это с мороженым. Не то чтобы она когда-либо замечала это раньше. Ну, она тоже никогда раньше не была беременна.

Кивнув себе под нос, она сделала шаг назад и почувствовала, как его хватка на ее руках усилилась, удерживая ее в плену прямо на месте. Ладно, тогда. Отступление отпало.

Внезапно, прежде чем она успела запаниковать еще сильнее, он поднял ее за руки — ей всегда становилось так жарко, когда он это делал — и посадил на высокий камень в нескольких шагах позади нее, заставив ее сесть на край, пока он смотрел ей в лицо, его пальцы, словно крепкие тиски, сжимали ее руки, длинные и теплые, его мускусный запах окутывал ее, доносились звуки завершающейся вечеринки. сквозь гул вдалеке, приглушенные огни оттуда и луна, отбрасывающие мягкий, интимный свет вокруг них.

Сердце колотилось, она не спускала с него глаз, напоминая себе, что ему нужно время, чтобы обдумать большие вещи, и это все, что было. Он обдумывал. И ему определенно требовалось улучшение скорости.

Его руки медленно ослабили хватку на ее руках, скользнув вниз к локтям, затем к запястьям и, наконец, остановившись на ее талии, а его единственный светло-карий, почти золотой глаз, не дрогнувший в своей интенсивности, все еще сбивал ее с ног, даже после всего этого времени.

Медленно он опустился на колени, его рост поместил его торс между ее ног, раздвинув их так, чтобы он мог поместиться, положив ее ступни на свои бедра, и расположился между ними, ее живот был на уровне его лица на высоте. Он задрал ее платье, собрав его под грудью, и выставил ее живот и ее цветочное нижнее белье напоказ своему пронзительному взгляду.

Зефир понятия не имел, что он собирается делать дальше, и предвкушение быстро скручивало ее внутренности, когда она посмотрела на его лицо, увидев, как его взгляд прикован к ее животу. Ей все еще было странно иногда быть настолько полностью открытой, когда ее живот не был идеален, а он просто смотрел на него, но затем она напомнила себе, кто он такой.

Он был ее Алессандро, ее Альфой, мальчиком и мужчиной, который любил ее десять лет назад и любит ее сейчас.

Он наклонился вперед и оставил нежнейший поцелуй прямо под ее пупком.

Сердце Зефир остановилось, глаза закрылись, когда ее наполнила нежность, а губы растянулись в улыбке.

Она снова почувствовала, как его губы коснулись ее кожи, и открыла глаза, глядя на его темные волосы, собранные в пучок, пока он оставлял нежные, нежные поцелуи на одном и том же месте, убивая все крошечные сомнения в ее голове на землю. Его губы, скользящие по ее мягкой коже, были той реакцией, которая ей была нужна.

«Муж...»

«Тсс», — зашикал он на нее, как только она начала говорить, не отрывая губ от ее живота, а руками почти благоговейно обхватив ее талию.

Наклонив голову, она увидела его закрытый глаз, смакуя момент, выражение такого покоя на его лице. Ее глаза увлажнились без причины, и она провела рукой по его голове, обхватив затылок, наслаждаясь тем, как он ощущался под ее маленькой ладонью. Она почувствовала, как его мягкие волосы скользнули по ее пальцам знакомым образом, который все еще завораживал ее.

Они оставались так долгие минуты, не говоря, не двигаясь. Его голова у ее живота, он осыпал мелкими поцелуями весь ее живот, пока она держала руку на его голове. Она посмотрела на него сверху вниз, на его принятие, на его молчаливую радость, празднуя то, что они создали вместе без слов. Звуки их дыхания были единственными звуками в округе.

Наконец, она не знала, как долго это длилось, Альфа поднял голову, откинул голову назад, чтобы сцепить их взгляды, его глаза светились влагой. Он притянул ее лицо вниз одной рукой, положив их лбы вместе. Зефир почувствовала его теплое дыхание на своем лице и сжала его затылок, позволяя ему просто дышать, впитывать все, что он хотел впитать от нее, успокаивать любые мысли, которые мчались по лабиринту, который был его разумом.

Он встал секунду спустя, заставив ее откинуть голову назад от удивления, закинув ноги ему на талию, когда он крепко схватил ее волосы и грубо наклонил свой рот к ее губам, почти оставляя синяки, их зубы скрежетали, когда он открыл ее рот своим языком, целуя ее глубоко, мягкость секунды назад отодвинулась назад от той интенсивности, которую он чувствовал. Зефир схватил его за плечи от удивления от внезапности этого, потянув он инстинктивно приблизился и обхватил ее ноги вокруг себя, стол был прохладным под ее задницей, его тело было теплым напротив ее, его рот был совершенно необузданным на ее губах.

И тогда поцелуй стал парадоксом, как и ее муж.

Пока он снова и снова опустошал ее рот, наслаждаясь ее губами и переплетая их языки, пока электричество между ними не заставило ее затаить дыхание и заставив ее сердце колотиться, как обычно, его другая рука нежно легла на ее живот, вся его ладонь покрыла ее плоть прямо над тазовой костью, его большой палец ласкал ее кожу почти успокаивающе, пока он продолжал целовать ее, словно он был на конце веревки, которую она привязывала, его рука на ее животе двигалась в контрастном движении, словно у него было все время в мире.

Иногда она действительно была сбита с толку этим мужчиной. Но черт, он умел целоваться.

Их губы небрежно раздвинулись, и он отстранился, глядя на нее с тем же чувством, которое было темой вечера.

"Радуга", - прошептал он, и ее дыхание сбилось, живот затрепетал. Боже, ей нравилось, как он произносил ее прозвище.

«Алессандро», — ответила она, отгоняя мысли, чувствуя, как кровь приливает к губам, а кожу вокруг рта приятно покалывает от трения о его загривок.

«Ты можешь заняться сексом?»

Зефир моргнул, услышав неожиданный вопрос, но потом вспомнил, как тщательно он следил за тем, чтобы не причинить ей боль во время секса.

Она сжала его ноги, приподняв брови, потому что это был конец ночи, она была на очень прочном камне, они оба были горячими и тяжелыми и целовались, как в прелюдии, и им нужно было это отпраздновать. Он никуда не собирался уходить.

Альфа бросил на нее суровый взгляд, не приблизившись ни на дюйм.

Она иногда ненавидела его силу. Она провела языком по его губам, потирая его грудь своими твердыми сосками, зная, что они его возбуждают.

С тихим ревом он оторвал ее ноги от своей талии и сорвал с нее трусики, ткань пала жертвой его сильных рук, и широко раздвинул ее ноги, полностью обнажив ее ночью и своим горячим взглядом. Он наклонился, и она заколебалась, думая, что он проложит поцелуями свой путь к ее центру, но она ошибалась. Она, по-видимому, выпустила монстра, и не теряя ни секунды, его рот накрыл ее, его язык уже погружался в нее, пробуя ее на вкус. У нее вырвался громкий стон, и она хотела позволить ему продолжить, но ее тело, ее душа, вероятно, осознали, насколько это близко, и она жаждала его больше всего на свете прямо сейчас.

Она схватила его за волосы и подняла его голову, пристально глядя в его единственный шар, говоря ему без слов, как сильно он ей нужен. Он подошел к ее рту, переплетая свой язык с ее языком, и она попробовала его на вкус, ее возбуждение достигло невыносимых высот.

«Трахни меня», — сказала она ему, отстраняясь и давая ему полную свободу действий. «Прошло слишком много времени, и моей киске нужно, чтобы ты трахнул...»

Оставшиеся слова он проглотил, когда его пальцы коснулись ее нижних губ, погрузив один, затем два в нее, проверяя ее готовность, не желая причинить ей боль.

«Блядь, ты такая мокрая!» — хрипло пробормотал он ей в губы.

Она улыбнулась. «Что ты собираешься с этим делать, секси?»

Ее вызов был последней каплей на его спине. С глубоким рокотом он раздвинул ее ноги еще шире, подтянув их вверх и на свои плечи. Она молча поблагодарила своего инструктора по пилатесу за то, что он позволил этому моменту случиться, и положила его руки рядом со своей головой. Она посмотрела на звезды, тяжело дыша, когда он выпрямился. «Посмотри на меня».

Опустив глаза ниже к его, она позволила им сцепиться, когда он выстроился у ее входа. Ее дыхание сбилось, и она ждала, затаив дыхание, что он будет делать. Она думала, что он войдет в нее медленно. Она снова ошиблась. С еще одним грохотом он толкнул и погрузился по самую рукоятку одним глубоким толчком, заставив ее затаить дыхание и громкий крик сорвался с ее губ от внезапного массивного вторжения, оставив ее цепляться за него.

Она застонала, когда его член запульсировал, как живое существо, глубоко внутри нее, окруженный ее влажностью, и ощущение его собственного возбуждения намного лучше возбудило ее сильнее, чем она когда-либо считала возможным. Вот что чувствовала, находясь в течке, умноженное на десять, вероятно. Видимо, согласившись с ее мыслями, Альфа отстранился и полностью вышел из нее, прежде чем снова погрузиться, ударив ее прямо в это неуловимое место в этой позиции, заставив ее позвоночник выгнуться, а ее груди врезались в его грудь. Прежде чем она успела восстановить дыхание, он вышел и снова вошел, снова ударив по месту, и она закусила губу, чтобы не закричать от интенсивных двойных ощущений.

Его большой палец схватил ее губу, вырывая ее из зубов, и он грубо потребовал: «Кричи для меня, Зефир. Я хочу услышать тебя».

Его слова заставили ее крепко сжать его член, заставив его шипеть и быстрее входить и выходить из нее, заставляя ее стоны становились все громче и громче, и что-то бессвязное вырвалось из ее рта, когда она схватилась за опору, чтобы не улететь. Он стянул ее платье вниз, и она откинула голову назад, глядя на деревья, когда он сжал ее обнаженный сосок, кусая и омывая область своим языком. Единственные звуки на поляне исходили от них — стоны, шипение, стоны и громкое дыхание и звук плоти, яростно шлепающей о плоть. Это было так чертовски горячо, и это было так возбуждающе, и она могла чувствовать удовольствие, которое доставляли ему ее стены, чувствовать удовольствие, которое пронзало его каждый раз, когда ее соски касались его плоти, чувствовать электричество проходило по его позвоночнику каждый раз, когда он входил и выходил.

Она задыхалась, взаимные удовольствия, которые она могла чувствовать, становились слишком сильными для ее чувств, становились слишком сильными для ее тела, чтобы выдержать. Она не сводила глаз с деревьев, пока он двигался, двигался и двигался над ней, в ней, такой большой и такой настоящий, потный и мускусный, и весь ее. Он толкал свой таз против нее, одной рукой сжимая ее задницу так крепко и удерживая ее в положении, его рот сосал и ел ее груди, его скорость увеличивалась, и его движение набирало импульс, который она не считала возможным, и внезапно, без предупреждения, ее плоть сильно сжалась на нем, когда громкий крик вырвался из ее горла, видя звезды за ее закрытыми веками, слезы, вырывающиеся из уголков от чрезмерного удовольствия. Ее кульминация сотрясла ее тело, заставляя ее стенки трепетать вокруг него, когда он ускорил свой темп, преследуя ее оргазм другим, вышибая ей мозги, как она его просила.

Еще один взрыв сотряс ее. Это было слишком. Она не могла выдержать всех ощущений, которые на нее навалились, и открыла рот, беззвучно крича, когда Альфа вонзался, вонзался и вонзался, прежде чем взорваться внутри нее с громким хрюканьем, затопив ее своей спермой и заставив ее снова содрогнуться вокруг него.

Она не могла кончить снова. Она не переживет этого. Она укусила его за предплечье рядом со своей головой и ждала, пока боль и трепет пройдут, но этого не произошло, заставив ее сжаться и сжаться на нем, выдаивая из него все, что он стоил. Она укусила его за руку, а он укусил ее за грудь, вызвав последний, хотя и небольшой, взрыв внутри нее. Она вцепилась в него как в спасательный круг, заставив его удержать ее от полета в небо, и через несколько минут она наконец открыла глаза, оглядываясь на звезды, чувствуя, как он выходит из нее. Стон вырвался у нее от этого ощущения, и она опустила ноги, чувствуя себя полностью использованной и болезненной, и она почувствует это завтра. Ей это нравилось.

Альфа упал на траву, притянул ее к себе, лег под нее и, закинув руку за голову, посмотрел в небо.

Зефир повернулась к нему боком, чувствуя болезненность во влагалище и сдерживая стон. «Ух ты».

Он медленно повернул к ней голову, слегка улыбнувшись. «Просто вау?»

Она шлепнула его по руке. «Ну, я бы сказала, что видела звезды, но это было бы слишком буквально».

Он ухмыльнулся, только той стороной лица, на которой не было шрамов, и она приподнялась, чтобы поцеловать шрамы.

Альфа не улыбнулся, как она надеялась, а просто посмотрел на нее. Он коснулся ее губ своими, прежде чем пристально на нее посмотреть. «Я вижу тебя, радуга».

«Я тоже тебя вижу», — тихо сказала она ему.

Ничто не кричало о «конце игры» так, как мужчина, который забыл все, потерялся в своих мыслях и обнаружил, что его ведут домой одни лишь воспоминания о любимой женщине. «Мы в конце игры», — повторила она свои мысли. «Кто бы мог подумать, правда?»

Он тихонько усмехнулся, отпуская ее бедра, позволяя ей коснуться его кожи под рубашкой, которую он носил на вечеринке. Он провел рукой вниз по ее левому бедру, лаская кожу под коленом и поднимая ее к груди, переворачивая ее так, как она любила, обратно на землю. Другая его рука удерживала его от раздавливания, когда он выстраивался, касаясь ее складок.

«У тебя что-то болит?»

Она покраснела, что было нелепо, учитывая, насколько они уже были обнажены и близки. «Немного».

Он улыбнулся, его губы опустились на ее губы в мягком, томном поцелуе, его щетина царапала ее кожу, и она была уверена, что весь ее рот, подбородок, щеки, шея и грудь страдали от ожогов от бороды. О, она не хотела бы, чтобы было по-другому. На этот раз он вошел в нее медленно, осторожно, угол ее ноги был поднят, что позволяло ему легче скользить, что она думала бы, пока он не был полностью зарыт по самую рукоятку. Она не думала, что его размер когда-нибудь перестанет ее удивлять.

«Боже, как же ты хорош», — пробормотала она, пока он покрывал ее шею поцелуями и укусами.

"Ага?"

"Мм-хмм", прошептала она на прерывистом дыхании, закусив губу. Он медленно вытащил ее, прежде чем снова войти в нее, жестко, и она взвыла, не понимая, что этот угол заставил его ударить ее точку G напрямую.

«Ты должен, ах», — пропыхтела она, когда он начал медленно двигать бедрами, отстраняясь и снова толкаясь, снова попадая в ее точку, «о, боже, потренируйся, ах да, для этого».

Он укусил ее за нижнюю часть челюсти, когда ее пальцы впились ему в спину. «Практика — путь к совершенству».

Его грубый рык, скользивший по ее коже, возбудил ее еще больше, когда она закрыла глаза, позволяя себе чувствовать все, что происходило над ней, внутри нее, позволяя себе чувствовать его огромное возбуждение к ней, его мучительный голод к ней, потребность в его паху взять ее.

«Но мы любим несовершенства, это сексуально».

Он застонал, его бедра немного ускорились, но все еще очень медленно. «Совершенство переоценено», — напомнил он ей.

«Именно так», — пробормотала она, отталкивая его. «Дай мне свои шрамы».

С громким стоном он сдался и вошел в нее так сильно, что на секунду его разум отключился, ее стенки сжались вокруг него, сжимая его так, будто они никогда не отпустят. Он вытащил и снова втолкнул, его движения стали более хаотичными, угол его проникновения заставлял ее кричать снова и снова.

Она почувствовала, как его возбуждение достигло пика, его движения стали более дикими, когда он вошел в нее, покусывая ее челюсть. «Блядь, Зефир. Я близко».

Зная, что она должна пойти с ним, она схватила его волосы одной рукой, притягивая его для жаркого поцелуя, и положила другой палец на свой клитор, яростно потирая его, чувствуя, как он входит в нее снова и снова, чувствуя, как он так возбуждается, зная, что она делает, и это ощущение было больше, чем она могла вынести. С криком, утопленным вокруг его языка, она почувствовала, как все ее тело поднимается по траве, когда ее стенки дрожали вокруг него, взрываясь жаром, ее палец на ее сосочке остановился. Его собственный заменил его, непрерывно потирая его, продлевая ее кульминацию, пока она тряслась в его объятиях, сжимая его все вокруг, сжимая его волосы так сильно и целуя его изо всех сил. Ее сжимающиеся стенки подстегнули его, и со звуком, глубоким из своего живота, он тоже кончил, толкнувшись в нее всего один последний раз, прежде чем рухнуть на нее сверху, тяжело дыша.

Она обняла его, застонав от удовольствия, когда он вышел из нее, и откинулась на бок.

Они перевели дух, и она улыбнулась ему, чувствуя себя отвратительно и понимая, что ей придется принять ванну, но счастливая.

Зефир был счастлив. Он был счастлив.

Спустя долгое время они были счастливы.

И на данный момент это было единственное, что имело значение.