The Syndicater: A Dangerous Dark Romance (Dark Verse Book 6)

Глава 30

Альфа, Тенебра-Сити

Мысль о том, чтобы стать отцом, была безумной, но невероятной.

Хотя он и думал о том, чтобы стать семьей и начать разговор с Зефир, ее заявление его шокировало. Не нежелательно, конечно, но просто шокировало.

Альфа сидел в гребаном кабинете, просто ожидая возвращения домой. Он так устал от пребывания в Тенебре. Как бы ему ни нравилось это место, оно было для него слишком. Ему нравилось уединение его джунглей, пышная зелень, окружавшая его поместье, и собаки, которые были его семьей. Лия заботилась о них, но сейчас больше, чем когда-либо, он хотел вернуться, потому что его жена ждала их первого ребенка. Хотя в ее теле еще ничего не изменилось, Зефир буквально светилась, и он был счастлив видеть ее счастливой.

Амара сказала ему следить за женой, на всякий случай, если ее позывы к мочеиспусканию участятся, и проверить ее. Он уже записался на прием к ее гинекологу, когда они вернутся на следующий день.

Она призналась ему накануне вечером в своих страхах, не только за ребенка, но и за свой собственный разум. Она не знала, когда ее внезапно настигнет очередной приступ депрессии, и она боялась, что ее гормоны могут навредить их ребенку. Альфа просто прижал ее к себе и сказал, чтобы она не волновалась, что они вместе справятся с дерьмом, но факт в том, что у него был свой набор страхов. Быть отцом — это ответственность, приводить ребенка в свой мир и доверять его миру. Иногда об этом было слишком много думать.

«Это подтверждено», — сказал ему Виктор по телефону. Он сделал большой шаг к мантии, пока Альфа и Зефир были в отъезде, доказав свои заслуги и свою надежность, хотя Альфа все еще был немного скептичен. Может быть, он всегда будет таким.

«Это был Гектор?»

«Да», — подтвердил Виктор. «Пришли отчеты о вскрытии. На них написано «Человек-тень».

Ну. Скатертью дорога. Между тем, как Гектор и Ксавьер были мертвы, оба подозреваемые любезно предоставлены Человеком-тенью, Альфа в сотый раз задался вопросом, что, черт возьми, с ним происходит. Это был их второй последний день в Тенебре, и они все сидели в кабинете, проводя последнюю встречу, прежде чем все разойдутся по своим делам.

Данте и Амара сидели на одном диване, Тристан и Морана на другом, он и Зефир на третьем, а Луна одна в кресле. Встреча была созвана, потому что у всех была разная информация, и пришло время все это объединить.

Альфа положил трубку и оглядел комнату, людей, которых он начал считать семьей. «Это был Гектор. Мы не можем сказать наверняка, но вы можете угадать главного подозреваемого».

На лице Данте все еще были недоверие и гнев. «Я просканировал всю территорию, и все, что я нашел, это тень возле газона. Ничего. Кто, черт возьми, этот парень? И как, черт возьми, он попал в мой дом?»

Амара положила руку ему на плечо, пытаясь успокоить его, ее лицо было омрачено обеспокоенным хмурым взглядом. Она была не в духе с утра, когда обнаружила фотографию, больше беспокоясь о своей подруге, чем о своем биологическом отце. Виктор тоже начал отслеживать Вин через свои источники, теперь, когда Гектор был мертв и он был свободнее, но, честно говоря, у Альфы не было хорошего предчувствия по этому поводу.

Альфа понимал разочарование Данте. Он бы тоже был чертовски зол, если бы кто-то вломился в его дом, где жила его семья, и оставил после себя кровавый сувенир. Он посмотрел на фотографию на столе, которую нашла Амара. Ее биологический отец, его горло было перерезано начисто с проволокой, обмотанной вокруг него, его тело рухнуло на грязный стол, кровь по всем бумагам. Это была ужасная сцена, которая потрясла бы любого, кто не привык видеть такое насилие.

Тристан взял фотографию, рассматривая ее на предмет каких-либо зацепок, пока Морана печатала на планшете. «Ни в одной из систем не было взлома», — сообщила она всем. «Все двери и окна были закрыты».

Данте уставился на нее. «Тогда как, черт возьми, он попал туда, Морана? Потому что он попал туда, и он оставил это по какой-то причине».

«Ты нашел список гостей вечеринки?» — внезапно спросил Тристан, швырнув фотографию обратно на стол в центр.

Морана покачала головой. «Ни одного не было. Должно быть, это было на бумаге, и это было давно. Много бесполезного хлама времен Лоренцо было выброшено, когда Данте убирался в доме».

«А как насчет числовых закономерностей?» Данте снова заговорил. Он поделился закономерностью, которую нашел Ксандер благодаря последнему сообщению, отправленному Вином, с числами, сумма которых составляла семнадцать.

Морана покачала головой. «Мне это не кажется кодом. Из того, что сказал тебе Вин, это, скорее всего, были цифры для девушек из Синдиката. На прошлой неделе Человек-тень сказал мне подготовить мои старые коды. По какой-то причине он хочет, чтобы они работали. Я перестал смотреть на это некоторое время назад, но сейчас они почти готовы. Я думаю ввести в них числа, чтобы посмотреть, приведет ли их комбинация к какому-либо результату».

Зефир открыла рот рядом с ним, колеблясь. Альфа обнял ее, побуждая говорить. «Когда Гектор держал Зен и меня, он назвал ее 5057. Сказал, что она оставила своего друга».

Оставил друга.

5057.

Оставил друга.

Двое мужчин.

Темная ночь.

Металлический забор.

«Не беспокойся, я за ней присмотрю».

«Больше, чем просто присматривать, я бы сказал. Она у тебя под каблуком. Кто она?»

«5057».

«Чёрт, тот, кто бросил друга?»

«Да. Дочь кого-то важного. У меня свои приказы, а у тебя свои. Убедись, что никто ничего не найдет. Синдикат нас убьет».

«И мы никогда не встречались».

'Нет.'

Что-то мелькнуло в его голове, тень воспоминания, дразнившая его мозг на микросекунду, прежде чем исчезнуть.

Головная боль раскалывала его голову, заставляя его стонать, когда он ее держал.

«Что случилось?» — раздался сбоку в его черепе голос Зефира.

«Кажется, у меня вспышка», — прохрипел он, крепко зажмурив глаз, когда призрачная боль за отсутствующим глазом усилилась. Казалось, Кто-то выковыривал его ложкой, тупой край делал боль острее. Он начал задыхаться.

"Альфа?"

«Что ты слышал, Альфа?»

«Что это за синдикат, Гектор?»

«Расскажи мне, что ты слышал!»

«Во что ты ввязался?»

«Что это за 5057? Это кто-то? Кто этот человек?»

«Блядь, зачем ты вообще это слушал?!»

От пульсации в висках он стиснул зубы, и из его рта вырвался животный звук, когда он обхватил голову обеими руками и тяжело дышал.

«Малыш?» — Зефир положила руку ему на спину, в ее голосе слышался испуг.

Альфа держал его голову, позволяя его сердцу успокоиться, а мозгу работать, что бы с ним ни происходило. К счастью, все молчали, пока он тяжело дышал, его тело сотрясалось, пока его жена снова и снова гладила его спину. Он не знал, сколько времени это заняло, но после того, что казалось часами, пульсация наконец утихла до тупой боли.

Он выдохнул, поднял глаза и увидел, что все смотрят на него с разной степенью беспокойства. Данте почти встал и сошел со своего места.

«Со мной все в порядке», — сказал он им всем, его голос все еще был хриплым.

«Что случилось?» — спросил его Зефир, и он снова вздохнул.

«Тебя спровоцировали», — заключила Амара со своего места, ее лицо помрачнело.

Он кивнул. «Понятия не имею, почему. Просто мелькнуло воспоминание. Ночь, когда на меня напали».

Зефир ахнула рядом с ним, ее рука взлетела ко рту. Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, его взгляд запечатлел горе на ее лице. Он хотел бы сказать ей, что помнит ее или что-нибудь еще из их времени вместе. Может быть, когда-нибудь он получить еще одну вспышку, которая позволит ему поделиться с ней этой хорошей новостью. На данный момент, это было просто это.

«Гектор напал на меня», — сказал он им, и они все уже знали это. «Но там был еще один человек. Я не помню его лица, но где-то слышал его голос. Он был старше. Они говорили о Синдикате, о 5057, и о том, что она была дочерью кого-то важного и что она оставила друга».

«Ну, черт», — пробормотал Данте, снова откидываясь на спинку дивана. «Это дико».

«Думаю, именно поэтому на меня напали», — заключил Альфа. «Я услышал что-то, чего не должен был слышать. Может, было что-то еще, чего я, блядь, не могу вспомнить».

Все молчали, переваривая услышанное.

«Значит, это число жертв». Морана нарушила тяжелую тишину, возвращаясь к теме. «Или что-то еще?»

«Вы заглядывали в телефон Ксандера?»

Лицо Мораны вытянулось. «Да. Раз в месяц ему звонят с неизвестного номера. Они не длятся больше минуты, поэтому сложно получить данные, но, судя по характеру зашифровок, это, похоже, Человек-тень».

«Он привел нас к нему», — напомнила им Амара.

«Он во всём замешан». Данте провёл рукой по волосам. «Не понимаю, почему всё приводит к нему и Синдикату».

«Ты думаешь, он в этом замешан?» — тихо спросил Зефир.

Альфа так не думал, его инстинкт подсказывал ему обратное, учитывая то, как он работал и оставлял за собой след из тел людей, которые, по слухам, были членами организации.

«Несколько месяцев назад», — начал Альфа, вспоминая то, что он слышал на земле. «Одна из моих девушек на земле рассказала мне о куче внезапно падающих тел. Известные люди были убиты в своих домах. По слухам, это был он, но это была большая активность, чем когда-либо прежде».

«Что произошло несколько месяцев назад?» — размышляла Морана вслух, поднимая глаза, словно пытаясь вспомнить информацию.

Данте вздохнул. Амара потерла руку. «Нам нужно найти его».

«Можем ли мы... может быть, подманить его?» — предложила Морана, на долю секунды бросив взгляд на единственного человека в комнате, который молчал во время обсуждения, не издав ни звука.

Луна Кейн.

Которая пристально смотрела на свои руки, сложенные на коленях, костяшки пальцев побелели от того, как сильно она себя сжимала.

Альфа почувствовала, как его взгляд пристально устремился на нее.

Синдикат забрал ее , Человек-тень появился и отправил ее файл, привел их к ней , теперь вломился сюда, что она была там. Она была единственной общей чертой между ними.

Его сосредоточенность на ней заставила Зефира тоже посмотреть на нее, за ним последовали Данте и Амара, которые последовали за их взглядом, Морана уже смотрела на девушку. Последним, кто поднял глаза, был Тристан, увидев, что все уставились на его сестру.

«Что, черт возьми, происходит?» — потребовал он, его голос был опасным и защитным.

Альфа понял, но, видимо, все остальные пришли к тому же выводу, что и он. Логика имела смысл для всех остальных.

Морана приняла на себя основной удар, единственный человек в комнате, невосприимчивый к его гневу. «Теневой человек знает твою сестру».

Взгляд Тристана метнулся к сестре, которая сидела с дрожащей челюстью. Альфа почувствовала к ней толику сочувствия. Сидеть вот так под таким пристальным вниманием не могло быть легко.

«Ну и что?» — упорствовал Тристан, отказываясь принять то, что было прямо перед его лицом. «Он знает всех нас».

Морана глубоко вздохнула. «Я думаю, она тоже его знает. Никто из нас не знает».

При этих словах взгляд Тристана устремился на сестру. Он присоединился к остальным, которые смотрели на нее, ожидая, что она заговорит. Было бы идеально, если бы она это отрицала, но было бы лучше, если бы она это признала, лучше, потому что они наконец-то получили бы какие-то гребаные ответы.

Луна сидела в кресле, не ёрзая, не извиваясь, просто совершенно неподвижная и бледная, опустив глаза и крепко сжав руки, вдыхая и выдыхая, снова вдыхая и выдыхая.

«Это правда, черт возьми?» — потребовал Тристан, и его голос впервые за все время общения с сестрой прозвучал жестко и сурово.

Никто из них не сказал ни слова, не когда она вздрогнула от тона его голоса. Альфа прикусил язык, чтобы сказать Тристану следить за своим тоном, эта маленькая дрожь повлияла на него. Но он остановил себя. Это было слишком важно, слишком масштабно.

Они все ждали, пока она не торопилась, наконец глубоко вдохнув. Она наконец подняла глаза, ее зеленые глаза мерцали, и оглядела их.

Затем она открыла рот.

«Я его знаю».

Слова вырвались прерывистым, дрожащим голосом. Слова, которые, словно пули, ударили им в уши, заставив всех напрячься и автоматически сесть на ее признание. Величие этого ударило его в грудь. Человек-тень, самый страшный миф в самой темной части подземного мира, единственный человек, с которым даже самые большие монстры боялись встретиться темной ночью, единственный призрак, который сбил их всех с толку, был известен этой крошечной миниатюрной женщине с печальной душой.

А затем, пока они обдумывали слова, она сбросила на них еще одну бомбу, на этот раз еще более смертоносную, еще более мощную, с еще большими последствиями.

Тихо, прежняя дрожь в голосе исчезла, сменившись силой, о которой он и не подозревал, она подняла глаза. Ее глаза смотрели в глаза каждому из них с вызовом, на который он не считал ее способной, она сидела прямее, чем прежде, более могущественная в своей позе, и сказала три слова, которые поразили их всех, как цунами.

"Я люблю его."