Следуй по пути из лепестков персика 2

Глава 12

— Гань Чжун, что же делать? — досадливо произнесла вдовствующая императрица. — Никогда бы не подумала, что Цзы Лун окажется таким несознательным и столь недальновидным.

— Ваше высочество, наоборот, я бы сказала, что наследный принц очень умён, прозорлив и всегда знает, что ему нужно, у него всегда существует своё мнение по любому поводу, — отвечая, легонько поклонилась главная придворная дама, её соединённые на животе кисти рук были полностью скрыты довольно широкими рукавами.

— Почему тогда он до сих пор не думает о своей женитьбе? — будучи рассерженной несправедливостью бытия, ответила пожилая императрица. — Просто он упрямый ребёнок! Он не понимает, что законная дочь семьи князя Гу из моего семейного клана — это самая выгодная и лучшая для него партия? Новая императрица из клана Се постоянно плетёт интриги, чтобы сместить с поста наследного принца Ли Цзы Луна и поставить на его место Ли Бэй Ху. Ей это не удастся сделать, пока я жива! Уверена, что император знает, что за смертью первой императрицы из моего клана стоит семья Се, и предпочитает закрывать на это глаза.

— Ваше величество, не нервничайте, иначе энергии жизни в вашем теле могут прийти в хаос, — снова поклонившись, ответила дама Гань. — Не хочу, чтобы вас опять замучили мигрени, переживаю за вас. Эти люди не понимают вашего великого беспокойства. Ах, если бы они чаще прислушивались к вам, то всё было бы в семье в порядке и замечательно, все бы были счастливы. Знали бы они, какую тяжёлую ношу вы несёте, чтобы поддерживать мир во дворце и стране.

Вдовствующей императрице стало себя жалко, она тягостно вздохнула и покачала головой.

— Но, может, у его высочества наследного принца есть на это свои мысли и планы? — продолжила главная придворная дама. — Вы же знаете, что в последнее время генерал Гу вне милости у большинства завистливых, глупых, лицемерных и лживых министров. Они завидуют уму, влиянию и авторитету князя Гу.

— Это верно, — пожилая царствующая особа постучала пальцами по столику. — Пусть только попытаются что-нибудь ему сделать, и они буду иметь дело со мной.

В комнату зашли служанки и принесли на подносе свежий чай с выпечкой.

Гань Чжун лично налила его вдовствующей императрице в красивую керамическую чашу:

— Попейте хризантемового чая, он подарит вам внутреннюю гармонию.

Пожилая монаршая особа всё ещё выглядела недовольной и расстроенной.

— Ваше величество, может, это и к лучшему? Простите меня за мои грубые неприятные слова и дерзость, но барышня из семьи Гу стала… странной с некоторых пор… необразованной и… У неё теперь, после травмы, довольно хрупкое слабое здоровье. Значит, энергии в её теле текут в беспорядке, а органы работают в разладе.

— Мне плевать, какая она стала, главное, что в её в сосудах всё ещё течёт кровь рода Гу! Ты хоть представляешь, какое огромное количество брачных писем сейчас, после её совершеннолетия, будет отправлено семье Гу⁈ Её состояние не так страшно, мне кажется, всё это можно исправить, она ещё совсем молода.

Главная придворная дама со скепсисом сжала губы и тихонько поклонилась.

— Лучше подумай и посоветуй мне, что нам делать? Как мне свести их? Ни император, ни министр Гу ни в какую не хотят мне помогать и сотрудничать в этом вопросе… — вздохнула вдовствующая императрица и отпила чай. — Мой сын стал слишком лоялен во многих вопросах.

«Что же мне делать?» — переживала Наташа, — «Уже предложила помощь, не могу теперь передумать и бросить человека в беде. С такими травмами без лечения он может и не выжить. Это и ежу понятно. Но в то же время, я не могу приволочь домой неизвестно кого, с непонятными ранениями и татуировкой на спине. Всё-таки я уже взрослый человек и понимаю, что это может быть опасно для семьи. Хоть он и сказал, что не представляет никакой угрозы, кто же ему может поверить на слово? Я его впервые в жизни вижу. А эта татуировка может быть свидетельством о принадлежности человека к какой-либо секте или враждебному клану…».

Повозка остановилась у центральных ворот усадьбы семьи Гу, где на площадке перед массивными широкими створками главных ворот наверху невысокой лестницы красовались два каменных льва.

Гу Мин Мэй сложила перед собой руки в умоляющем жесте:

— Прости, дружище, но для того, чтобы тебе помочь, я должна посоветоваться с отцом. К тому же ты должен понять меня, я обязана увериться в том, что как-нибудь ночью за тобой не придут твои «друзья» — какие-либо головорезы, и не перебьют всех в имении за то, что мы тебя видели.

Молодой незнакомец ответил «да» одними веками, наверное, ему уже было трудно говорить, он терял силы.

— Не бойся, я не дам тебя в обиду и всё равно помогу, — Мэй-Наталья выбралась из кареты и пошла в дом. Повозка же вместе с Ци Шуй и раненым нищим незнакомцем отправилась к задним воротам, через которые в поместье входили слуги.

Оказалось, за воротами внутри особняка, на ступеньке всё это время её тоскливо дожидалась Чун Хуа:

— Барышня, вы наконец-таки вернулись! — радостно воскликнула молодая помощница. — А где молодой господин Гу Мао?

Поинтересовавшись у личной служанки, Натали узнала, что отец только что пришёл, задержался сегодня во дворце. Девушка быстро нагнала его, князь Гу был ещё в официальных придворных одеяниях вишнёвого цвета с вышивкой на груди; в официальном кожанном ремне с золотыми прямоугольными накладками, концы которого свисали по обоим бокам; в чёрной большой, но лёгкой шапке, похожей на маленькую тумбу. Во всём, что было присуще его рангу.

У шапки было по одной дырке с правой и левой стороны, сквозь них и явно через пучок волос на голове проходила массивная и длинная золотая шпилька, что напоминала массивный большой гвоздь, наверное, для приколачивания свай. Ещё шапка дополнительно держалась с помощью шнурка, затянутого под подбородком при помощи застёжки-фиксатора.

Объяснив ситуацию, Мин Мэй спросила, решив сыграть на принятых тут понятиях кармы и сверхъестественного:

— Можно ли поместить этого несчастного в какое-нибудь безопасное место, где его могут вылечить, или же оставить его здесь в особняке, в той части где живут слуги? Если Боги попросили меня помочь этому человеку, поставив его на моём пути,… значит, я должна это сделать… Может быть, от этого зависит моё выздоровление?

Генерал Гу задумался и тряхнул своими большими широкими рукавами:

— Мэй-эр, я разберусь с этой татуировкой сам, иди в гостиную залу. Из Лояна прибыла твоя кормилица. Её сын, Сюань Чжень, лекарь нашего поместья, тоже. Узнал о твоём недуге от своей матушки, когда прибыл к ней после своего путешествия, зная что она обязательно соберётся навестить нас в это время. Твоя мать только недавно написала ей письмо, рассказав о твоей болезни.

«Нет-нет-нет, жизнь меня пока к этому не готовила», — перепуганно подумала Ната, — «Я морально не готова к новым допытываниям и намёкам, что я не такая, как раньше! Ни за какие беляши»:

— Нет-нет, отец, я возражаю, пойду с тобой, всё-таки лично привела того человека к нам в дом.

Гу Кай скептически посмотрел на дочь и строго, словно топором отрубил, по-генеральски произнёс:

— Возражения отклонены, — после сразу направился к неглавному входу в поместье. — Ещё чего удумала, девица пойдёт в мужском деле разбираться? На голую мужскую спину смотреть? Вообще стыд потеряла, — сказал он, как будто бы про себя, но всё было хорошо слышно.

Наташа в облике милой и юной Гу Мин Мэй отправилась к себе в комнату, чтобы умыться и переодеться, тем самым хоть немного оттянуть предстоящее тяжёлое испытание и неминуемую нежелательную встречу. Она постаралась успокоиться, привести мысли и рассудок в порядок, вспомнить всё, что знает.

«Я не должна выглядеть напряжённо, как какая-то преступница — я ничего плохого не сделала. Не моя вина, что так произошло», — уговаривала она себя. — «Сама до сих пор не понимаю, почему это произошло… Я вроде бы хочу вернуться домой в своё тело, но в то же время не хочу расставаться с Ли Бэй Ху и новыми родственниками, которые меня любят и заботятся обо мне… там у меня уже особо никого нет».

Изначально перед тем, как отправиться в гостевую залу, Мэй-Наташа узнала о судьбе того несчастного нищего, что подобрала на улице.

Его расположили в той части поместья, где жили слуги, и будут лечить.

— Я уже попросил Сюань Чженя вылечить его, — сказал отец.

— Его татуировка на спине не опасная? — уточнила Гу Мин Мэй.

— Неет, ерунда, — генерал махнул рукой, — Правда, часть татуировки испорчена ожогом… Но тот кусок, который остался, вроде бы не совпадает ни с одной из тех опасных меток, что я знаю… Взглянул в книгу, чтобы точно удостовериться… Может быть, просто символ какого-то рода. Правда, пока не удалось выяснить, откуда у него такие ранения. Причём, его тело отравлено ядом, и по словам Сюань Чженя, он уже давненько постепенно убивал его.

— Так его можно хоть вылечить, спасти ему жизнь? — переживающе спросила Мин Мэй.

— Лекарь Сюань сказал, что сможет его вылечить, он как раз узнал об этом яде и приобрёл необходимые для этого навыки в путешествии, — покивал князь Гу. — Ты уже виделась с Сюань Гуй Сюй?

«Волевая и спокойная? Хм, если судить по тому, что мне о ней рассказывали, это имя ей подходит… Хотя, как я уже поняла, здесь не часто имя совпадает с настоящим нутром человека», — поразмыслила Натали.

— Мэй-эр, ты где опять витаешь? С тобой отец разговаривает, — сурово и громко произнёс Гу Мэнь Кай.

— Нет ещё. Я пыталась её вспомнить, и вот никак не могу, поэтому опасаюсь… неудобно как-то… — нерешительно проговорила Мин Мэй.

— С каких пор ты стала вдруг снова такая робкая? — улыбнулся отец. — Не говори ерунды, иди.

Собравшись, благородно выпрямив спину и вздохнув, Наташа-Мэй переступила порог. Сложив кисти рук на животе, Мин Мэй легонько кивнула и улыбнулась:

— Приветствую тётушку Сюань.

Женщина в возрасте подбежала к ней:

— Барышня, не надо. Бедное дитя, я только недавно узнала о твоих неприятностях. Как хорошо, что ты меня узнала!

Наталье было неудобно, прямо внаглую врать в лицо искреннему в своей привязанности человеку:

— Не совсем, только частично.

— Ничего, Сюань Чжень вылечит тебя, я уверена, — женщина проводила её до стула.

«Надеюсь, всё-таки, что он меня не вылечит, а то притворство лечится за секунду, но… минус одна жизнь… Когда уже все от меня отстанут с этим и примут такой, какая есть?», — подумала Наташа.

Это была гостевая зала, в конце которой на возвышении, на небольшом, разделённым маленьким квадратным столиком на два кресла диванчике, сидела госпожа Гу, ковёр тянулся до самых дверей, по бокам от него стояли стулья лицевой стороной к ковру, которые чередовались в одной и той же линии с квадратными столиками.

— Не бойся, дитя, всё будет хорошо, — улыбнувшись, проговорила кормилица.

— Единственное, чего я боюсь, так это остаться безграмотной, всё остальное ерунда, — ответила новая Гу Мин Мэй. — Ой, простите, я забыла поприветствовать матушку. Приветствую вас, матушка. Так вот, я хотела бы начать какое-нибудь выгодное дело, а для этого необходимо не только разбираться в учётных книгах, но и быть грамотной. Идей-то у меня, как блох у бездомной собаки, — Мэй-Наталья замерла буквально на пару секунд, но слова, что уже вылетели в запале важного для неё вопроса, обратно в горло ведь не затолкаешь. — Извините, — девушка стыдливо прикрыла рот пальцами, — Я имела ввиду, что очень много. Ну, вы сами понимаете, это серьёзный вопрос.

Гу Баожей многозначительно-горестно посмотрела на кормилицу Гу Мэй. Та и сама от удивления открыла рот:

— Эээ… ммм, у Мэй-эр даже взгляд как-то изменился… Я думаю, это из-за того, что она больше помнит себя, когда жила в провинции… И хоть грустила по своим близким, но там она была счастлива… Наверное из-за того, что часто появлялась в нашем магазинчике.

Гу Мин Мэй постучала, затем вместе с Чун Хуа и Ци Шуй прошла в комнату.

— Здравствуй, — поздоровалась она, увидев незнакомого молодого мужчину-лекаря в бело-зелёном ханьфу, его волосы были частично собраны в пучок на темени длинной зелёной лентой и заколоты нефритовой светло-зелёной шпилькой. — Здравствуйте, — сразу поправилась девушка, вспомнив уважительную приставку.

Мужчина молча пристально осмотрел давно знакомую девушку с ног до головы, только в его глазах читалось, что он её сейчас совершенно не узнаёт:

«Совершенно другой взгляд, другая мимика, другие жесты… Может ли так кардинально измениться человек?… Но это точно она, я как лекарь всей семьи, очень давно знаю Гу Мин Мэй, я точно её узнаю. Нет сомнений — это она».

— Господин Сюань Чжень, барышню можно вылечить? — поинтересовалась личная служанка Хуа.

— Говорят, глаза — зеркало души. Если душа на месте, почему бы и нет, всё возможно, — ответил тот.

— Я чувствую себя великолепно, по сравнению вон с тем товарищем, — Наташа-Мэй кивнула в сторону лежащего на кровати нищего, что она сегодня подобрала на улице. — Поэтому, пожалуйста, не надо уже меня лечить, всё и так хорошо: «Ещё залечит меня и действительно поплохеет», — усмехнулась мысленно девушка.

Сюань Чжень недоумённо и задумчиво посмотрел на странную и теперь совсем не похожую на себя Мин Мэй.

— Сюань Чжень, скажите, как этот молодой человек себя чувствует? Я сегодня отбила его от стаи озверевших наглецов. Отец сказал, что он отравлен. А что это за яд, где он используется? — задала Ната волновавший её вопрос.

Молодой мужчина продолжал задумчиво оценивающее смотреть на девушку, пытаясь понять состояние последней и вызнать какие-нибудь факты о её болезни:

— Зови меня старший брат Сюань, — попросил лекарь. — Гу Мэй-эр, этот яд я встречал, когда путешествовал на северо-запад по направлению к торговому пути, ведущему через пустыню. Его довольно давно отравили, и его возможность вылечиться была на исходе. Ещё бы немного, и никто уже не помог бы ему избавиться от этого яда.

— Ничего себе, жуть какая, — юная барышня подошла к кровати, на которой лежал раненый, чтобы лучше его рассмотреть. Сейчас его умыли и волосы немного прибрали, поэтому стало видно, что это молодой человек, постарше её, но скорее всего, не намного, на левой щеке был небольшой и тонкий заживший шрам.

— Он спит? — спросила Ци Шуй.

— Пока без сознания. Только когда он очнётся, мы сможем узнать, кто он такой и откуда. Также, почему его ранили, — произнёс Сюань Чжень.

Гу Мэй села за стол и положила на деревянную столешницу свою правую руку:

— Проверяйте уже и посмотрите, что со мной всё в порядке.

Лекарь Сюань сел напротив, приложил подушечки пальцев к запястью девушки и замер, прикрыв глаза, вслушиваясь в пульс.

После того, как молодой лекарь открыл глаза, Чун Хуа аккуратно ткнула пальцем в шею своей молодой госпожи:

— Вот сюда ей воткнули иглу.

Раненый незнакомец, прислушиваясь, легонько приоткрыл глаза и посмотрел в их сторону, а после снова закрыл веки.

— Ну и что ты скажешь, что со мной такое? — постаралась не ухмыльнуться Наташа.

— Я подумаю и осмотрю тебя позже, — лекарь окинул помещение взглядом, показав, что это не место для лечения молодой госпожи семьи Гу. — Но пока ничего, кроме нервных переживаний и усталости, я не заметил… Мне необходимо изучить кое какие книги.

Когда Гу Мин Мэй удалилась, Сюань Чжень подошёл к молодому человеку, которого лечил, и проговорил:

— Я понимаю, что сейчас тебе возможно трудно и больно разговаривать, но не нужно притворяться человеком без сознания… Иначе ты затрудняешь мне задачу по твоему лечению. Я никому не скажу, что ты в состоянии говорить, пока ты сам не будешь к этому готов.