Следуй по пути из лепестков персика 2

Глава 30

— Третья сестра, как ты думаешь, у Жень-Жень всё хорошо? — спросила Мин Джу, делая аккуратный стежок в вышивке на шёлке.

— Жень-эр никогда не даст себя в обиду, — улыбнулась Мин Лан. — Её характер после болезни стал диким, это нашу четвёртую сестру теперь всем стоит бояться. Когда я тоже присоединюсь к ней, думаю, мне придётся сдерживать её крутой нрав.

— Ци Шуй с Жэн Суем не говорили тебе, зачем Жень-Жень так поздно отправилась в храм судеб на гору Кунтин? — снова задала вопрос пятая сестра.

— Тсссшш, — испуганно приложила палец к своим губам Мин Лан и огляделась, — тише, никто не должен про это знать.

Мин Джу кивнула и тоже осмотрелась по сторонам:

— Надеюсь, мы не зря шьём и вышиваем себе столько приданного. Хорошо бы это привлекло удачу и судьба подарила нам достойный брак. Ты хотя бы воспитанница бабушки, а мой статус совсем низкий, — а после прошептала, — так она не говорила?

— Вроде, ищет того даоса, хочет что-то важное спросить, — ответила шёпотом Мин Лан и громче добавила, — ничего, мы с четвёртой сестрой подыщем тебе выгодную партию.

— Надеюсь, мы успеем сегодня увидеть и выспросить, как сестре было во дворце. Наверное, так волнительно, — вздохнула Мин Джу. — Эх, а я бы вышла за Жэн Суя, уж очень он привлекательный во всех смыслах.

«Сейчас, ещё чего! За какого-то низкородного стражника! Значит, она поедет или уже отправилась в храм судьбы», — мысленно повторила услышанное наложница Ся и торопливо направилась к себе.

— Госпожа, вы уверены, что с этими людьми стоит иметь дело? — спросила служанка.

— Да, меня свел с ними старый знакомый из Дома Ароматов, — ответила Ся Юнру, — скорей же, иди в условленное место и передай послание: Гу Мин Жень сегодня отправится или уже отправилась на гору Кунтин в храм судьбы. Они обещали помочь избавиться от этой проблемы.

Служанка испуганно пролепетала:

— Госпожа, это же не мятежники?

— Я не знаю, и мне всё равно, кто они, если действительно помогут. Главное, что ничего не просят взамен. Когда мы избавимся от этой мерзавки, дальше я справлюсь сама и подниму нам с дочерью статус.

За воротами ждали Ци Шуй и Жэн Суй, у них с собой было три коня.

— Молодая госпожа, — поклонился страж. — Я решил взять коней, на них быстрее добираться. Подумал, если вы посчитаете, что это тяжело, то легко можно нанять извозчика с повозкой.

— Как барышня может ездить на коне? У неё же ноги после этого кривые будут, — проговорила Хуан Цзао.

— Нормально, я не так часто передвигаюсь на лошади. Ты это здорово поразмыслил! Отлично, я слышала во дворце, что приказ императора о выезде из столицы девушек из благородных семей сегодня был отменён… Говорят, что доставили указы тем семьям, которых выбрали проходить отбор в компаньонки принцессы… Такое ощущение, что он для меня только и был придуман. Но почему три коня? — спросила Наташа.

— Ци Шуй ещё плохо умеет управлять лошадью, но я её обучу, — ответил Жэн Суй. — Они поедут вдвоём с Хуан Цзао.

— Хуан Цзао с Ци Шуй вообще не стоит ехать со мной. Тебя одного для охраны достаточно, — ответила Наташа. — И так будет быстрее.

— Барышня Мин Жень, я вас ни за что не оставлю! — твёрдо произнесла Хуан Цзао и решительно взобралась на коня.

— Не нужно, там может быть опасно вечером, а такой толпой мы приметная цель, — категорически заявила Ната.

— А если нас с Ци Шуй заметят в городе и доложат госпоже с господином, как мы оправдаемся? — не отставала Хуан Цзао. — Что мы скажем, где мы и почему мы не с вами?

— Если с вами, не дай Будда, что-то случится, то нам его светлость голову отрубит. Нам даже и без этого тогда не жить, потому что мы сами себе не простим, — сказала Ци Шуй и тоже взобралась на лошадь.

— Собачий бог! Какие упрямые! Нужно тайно и быстро, а не толпой, как на первомайскую демонстрацию. Это может быть опасно, — нервничая произнесла Наташа, садясь в седло.

Сунь Хуи Чан, что пил вино со своими друзьями на веранде одного из модных ресторанов, увидел, как мимо него по улице промчался конь, несший на себе Гу Мин Мэй.

— Совсем одичала, — проговорил рядом сидящий друг.

— Немудрено. Она ведь какое-то время росла в провинции, — усмехнулся другой.

— Я слышал, что вовремя совершеннолетия Гу Мин Мэй, сама вдовствующая императрица дала ей взрослое имя… М-м-м… эм, как же? — ответил третий. — А точно, Гу Мин Жень!

— Сам император её похвалил и выделил таланты барышни Гу, — четвёртый дал щелбан второму. — Сейчас она будет обучаться во дворце вместе с третьей принцессой. Ваши сёстры и кузины могут похвастаться этим?

— Да, я уже тоже наслышан, что законная дочь семьи Гу талантлива во многом и даже сильна в математике, — сказал третий. — Она изобретает новые удобные предметы, одежду и блюда.

Хуи Чан прикусил от досады нижнюю губу и посмотрел на дорогу, где уже улеглась пыль от копыт коня прекрасной девушки, его сердце ещё отбивало ритм пронёсшихся копыт.

— Брат Сунь, что молчишь? — толкнул в плечо Хуи Чана четвёртый говоривший. — барышня Гу ведь раньше преследовала тебя, а теперь у неё, наверняка, полно женихов и она про тебя позабыла?

Друзья неудавшегося возлюбленного Гу Мин Мэй рассмеялись.

— Так конечно, законная дочь семьи Гу сейчас стала прекрасна, как белый лотос, а румянец на её щёках подобен сладкому персику или утренней заре, — проговорил второй, раскрыв веер и начав обмахиваться. — Слышал, она готовит, как великий мастер. Наверное, и все остальные таланты не отстают. Эх, брат Сунь, упустил ты своё счастье. Если бы не поссорился с барышней Гу, то мог бы воспользоваться её старой привязанностью к тебе.

Сунь Хуи Чан раздражённо опрокинул в себя чашу вина и громко поставил на стол.

Наташа с новыми друзьями, проворно подгоняя коней, довольно быстро достигла храма Бога Судеб на горе Кунтин. Вся огромная столица, дальние зелёные холмы и скалы, величественная быстроногая река Вэйхэ красовались оттуда во всём своём великолепии, как на ладони в лучах тёплого вечернего солнца. Воды реки блистали, словно поток, нёсший многочисленные драгоценные камни, прекрасный лес на холмах колыхался, будто зелёное море, а покатые китайские крыши нежно гладило ласковое солнце.

Ворота храма, к счастью, ещё не были закрыты. Пройдя внутрь и увидев монахов в серой монастырской робе, шапочках и белых носках до середины икроножной мышцы, оплетенных шнуровкой традиционных китайских лаптей из соломы, Наташа почему-то сразу сравнила их одеяния с традиционной одеждой обычных славянских крестьян, Средней Азии и Кавказа, очень явно прослеживались одинаковые черты.

«Только наши лапти плелись в другом стиле, из лыка, а не кручёной соломы, и из-за этого были прочнее. Даже если взять, для примера, ханьфу. Тоже похожи тем, что опоясываются и прижимаются к телу куском ткани, наподобие кушака. У высокой знати и императорской семьи короткий вышитый украшенный кушак, затягивается и завязывается на спине на пояснице, наподобие корсета. Это придаёт эстетику фигуре и подчёркивает талию».

Выспросив, где сейчас находится премудрый даос Шень-нань, Ната оставила своих друзей дождаться её во дворе, чтобы они не услышали ничего лишнего, а сама направилась к нему.

— Юная госпожа, учитель Шень-нань уже никого не принимает сейчас, — монах сложил ладони, держащие деревянные коричневые чётки, как положено, словно в молящем жесте, и поклонился. — С ним нужно договариваться заранее. Да прибудет с вами мир. Амитабха. Приходите утром или пришлите кого-то вместо себя

— Ну пожалуйста, — взмолилась Наташа. — Вы же знаете, как тяжело женщине в современном мире. Я не могу выбраться из дома, когда захочу. Не посчитайте за труд сходить и спросить мастера, может ли он меня принять сейчас, — Наташа тоже сложила руки в умоляющем жесте и потёрла ладони друг от друга.

— Летнего дождя не будет, если перед этим не было весеннего ветра. Учись смирению, живи, сохраняя покой. Придет весна, и цветы распустятся сами. Человек без воли, что нож без стали, — вежливо и с искренней добротой ответил монах.

— Полностью согласна, — поклонилась в ответ Наташа, — Это просто замечательная мысль. Но для того, чтобы смириться, человек должен пройти через несколько стадий, например, отрицание, гнев, торг, депрессия. А значит, перед смирением человек должен бороться, иначе он не сможет пройти все необходимые этапы. Так прошу вас, уважаемый мудрый монах, помогите мне на пути к совершенствованию!

Монах изумлённо захлопал глазами, пытаясь найти доводы в противовес сказанному, но по всей видимости, потерпел поражение. Поэтому он молча удалился, попросив подождать.

— Учитель, оказывается, уже давно ждёт вас, — монах, на лице которого было невозможно прочитать никаких эмоций, простёр руку в приглашающем жесте, а когда Наташа прошла в помещение, то аккуратно и тихо затворил за ней двери, после удалившись.

— Ваше высочество, наши люди, что присматривают за барышней Гу Мин Жень, сказали, что она не отправилась домой, а покинула столицу с двумя своими служанками и новым подозрительным стражником поместья князя Гу, — коротко поклонился Нин Сян.

— В смысле, не… — сжигая какое-то письмо от пламени свечи и будучи погружённым в свои мысли, начал спрашивать Ли Цзы Лун, и тут же, очнувшись от своих дум, когда до него дошёл смысл услышанного, он резко повернулся к личному стражу. — В смысле, покинула столицу? — в его тоне свозили плохо скрываемые нотки беспокойства.

— Соглядатаи сообщили, что барышня Гу Мин Жень направилась верхом на коне в сторону горы Кунтин, — пояснил Нин Сян.

— Что она там забыла в такое время? Я какое задал задание Мин Жень? Что ей понадобилось там так срочно? — наследный принц встал и прошёлся по комнате, сложив руки за спиной.

— Может, кто-то назначил встречу? — предположил Нин Сян. — Там же находится храм, вряд ли она направилась в деревеньку у подножья.

— Подай коня и возьми ещё несколько людей, отправляемся туда, — решительно произнёс Ли Цзы Лун и торопливо вышел за дверь. — Это слишком странно, а значит, может быть опасно. Мои предчувствия меня никогда не обманывают.

— Я давно тебя дожидаюсь, твоя дорога сюда была очень долгой. Наконец, ты нашла меня, — проговорил даос, сидевший на напольной подушке, скрестивший и подобравший под себя ноги. Он жестом указал девушке на подушку напротив.

— Я давно переживаю о том, что произошло. А прийти раньше мне не позволяли нормы общества для женщин из такой семьи, как моя. Даже сейчас я немного рискую, — ответила Наташа, садясь и подбирая под себя ноги. Она всё ещё опасалась этого монаха-даосиста, поскольку неизвестно, что он точно имеет в виду, на что намекает и что знает.

— Хоть человек и сидит дома, а беда-то валится с неба… У всего есть начало, у дерева корни, у реки исток, — ответил даос, наливая в две пиалы дымящийся чай из маленького чайничка.

Наташа поблагодарила монаха и спросила:

— И в чём же причина моей беды? Я что-то сделала не так?

— Человек не будет стараться — не станет хорошим, в колокол не ударишь — не будет звучать, — ответил даос.

— Но причём здесь я? Это же не мой…! — Наташа осеклась, не осмелившись произнести «не мой мир» и «не моё тело», вместо этого взволнованно и опасливо подхватила пиалу обеими руками и отпила, пряча глаза. — Скажите мне прямо и честно, что происходит? Я ничего не могу понять. Из ваших слов следует, что я что-то должна сделать, чтобы всё вернуть на прежние места? В последнее время мне постоянно снятся какие то странные, пугающие своей реальностью сны. Ответьте прямо, что вы знаете и что вы имеете в виду?

Даосист тихо рассмеялся, в уголках его глаз появилось множество морщин:

— Учиться и не думать — это глупо, думать и не учиться — это погибель. Холодно — поворачиваются к огню, жарко — наслаждаются прохладой. Нужно принимать с радостью то, что произошло, потому что вселенная никогда не делает ничего просто так. Везде есть способ всё преодолеть. Запомни, что умеющий слушать и слышать лучше умеющего говорить. Это же всё просто можно понять, но ты желаешь именно подтверждений? Ты не веришь или не хочешь верить в то, что произошло?

— И то и другое, — вздохнула Наташа, а после её мысли посетил образ Бэй Ху, так не хотелось отказываться от него,

— Со многим, конечно, не хочется расставаться. Даже не знаю теперь, хорошо это или плохо? Как и людей некоторых тяжело понять, кто хороший, кто плохой?

— Человек должен зреть в корень вещей, чтобы это понять. А также не быть слишком скорым и опрометчивым в своих решениях, — задумчиво ответил даос, поглаживая белую длинную бородку. — Не всегда чёрное — это чёрное, а белое — не всегда белое. Ты можешь смотреть на белое в темноте своих заблуждений, а на чёрное при ярком слепящем свете дня.

— Вы намекаете, что я уже в чём-то ошибаюсь? — задумалась Наташа. — Но я не хотела и не просила здесь быть. Не пойму, явь это и быль? Что я должна делать и что произойдёт, если не сделаю? Хотя… то, что я здесь обрела, гораздо больше, чем могла себе представить.

— Не все задумки нефритового императора подвластны человеческому разуму, — монах-даосист стал говорить намного тише. — Ты погибла в своём мире, но вселенная решила, что ты достойна на второй шанс. Значит, только за это ты достойна уважения. Я тогда смотрел на звёзды и увидел, как одна из них меняет своё созвездие. Те сны, что снятся тебе, это твоё прошлое воплощение, та жизнь и её конец. В тот день, когда ты лишилась жизни в следующем воплощении, совпало со смертью девушки с похожей историей, но она находилась в другой реальности. Неизвестно, вселенная запуталась или так решила сама. Дала тебе шанс исправить жизнь и карму хозяйки этого тела, и заодно, свою. Это подарок судьбы. Нефритовый император верит в тебя, значит, ты сможешь прожить эту жизнь достойно, если не отдашь свою душу во власть тёмных страстей и желаний. Ты должна сама понять, как тебе жить, кому и во что верить. Это твоё испытание. Хозяйка этого тела не оправдала чаяния нефритового императора. Наверное, это был не первый её шанс в перерождении. Она, скорее всего, начнёт путь заново, с истоков, в своём новом перерождении и воплощении. Вселенная поменяла вас местами, так прими это с благодарностью и почтительностью.

Наташа сидела на ступенях, вспоминая слова мудрого старца. Она была в огромной растерянности, не зная грустить или радоваться.

«Да уж, мои знакомые и дальние родственники думают, что я умерла, и даже не представляют себе, что я всё ещё живу. Но я никогда, никогда в жизни не смогу с ними связаться… Если только в следующей жизни. Так грустно и нелепо».

Ната взглянула на всё теперь с другой стороны, осмотрела этот мир, начиная с небес и стен окружавших её: «это не сон и не бред, все пути обратно отрезаны, надо как-то приспосабливаться». Желает она или нет, но ничего не изменить.

— Молодая госпожа, — послышался голос Жэн Суя, — солнце скоро начнёт садиться, нам пора отправляться обратно в город, пока ещё дорога светла.

— Барышня, почему вы такая грустная? Вам предсказали что-то очень плохое? — сочувствующее поинтересовалась Хуан Цзао.

— Или вам не получилось решить тот вопрос, который вас беспокоил? — переживающе спросила Ци Шуй. Молодая барышня долго не появлялась поэтому они отыскали её.

— Вопрос выяснила, но мне не очень понравился вывод, — тяжело вздохнула Гу Мин Жень. Её одолевало странное состояние, хотелось рыдать навзрыд, но смирение успокаивало её, а так же нашёптывало, что вроде не так всё плохо. Было дурно, вроде хотелось рыдать, но она не могла выдавить из себя и слезинки. Опустошение и растерянность.

— Ладно покисну дома, а сейчас нужно вернуться в поместье. Мне ещё символы учить надо, — Наташа хлопнула себя ладонями по коленям и встала.

На мир опускался вечерний полумрак, лошади радостно неслись домой. Неожиданно Жэн Суй затормозил своего коня и приказал всем остановиться, осмотревшись по сторонам. Из леса вышли люди в чёрных одеждах и масках, на головах были завязаны чёрные платки. Незнакомцы держали в руках изогнутые длинные мечи.

— Да, сегодняшний день ещё вчера не заладился, — тихо пробормотала Наташа, — сомневаюсь, что они хотят спросить у нас дорогу в храм.

— Слезайте с коней, — проговорил один из них тем же тоном, которым спрашивают закурить в тёмной подворотне.