Сложности

Глава 16 Ленивое воскресенье

Грета

Открыв глаза следующим утром, вначале я была дезориентирована. Затем сонливость, ломота в теле, боль на лице, шее и спине, а еще тепло, окутывающее меня, напомнили, где я нахожусь.

Я находилась в квартире Хиксона, в его постели. И сейчас чувствовала, что рядом его больше нет. Но он лежал рядом раньше.

После того, как мы вернулись в его квартиру после больницы, произошло нечто удивительное. И поразительное, поскольку подстроили это его дети.

Все произошло следующим образом.

Мы вошли, и Хикс начал раздавать распоряжения:

— Так, девочки, в постель. Грета, ты спишь на диване. Шоу, я постелю на полу в твоей комнате. Возьми свой спальный мешок.

Но у Коринн было другое видение:

— Грета не может спать на диване. Даже тебе не стоило бы. Ей следует отдыхать, находиться в гостиной будет некомфортно. Сама бы я точно не могла спать в чьей-то гостиной, если бы думала, что в любую секунду кому-то захочется встать и пойти в ванную. Ведь это достаточно шумно. А еще кто-то может захотеть зайти на кухню попить воды. Особенно, если бы я едва знала этих людей.

— Так, значит, Грета ляжет в постель Шоу и… — Хикс начал вносить поправки, но его снова прервала Коринн.

На этот раз более решительно.

— Фу, пап! — завизжала она. — В комнате Шоу пахнет мальчишкой. Никто не должен спать там без кислородной маски, даже Шоу. Она должна спать в твоей кровати. А мы с Мэми поспим на диване.

— Хорошо, — пробурчал Хикс и повернулся к Шоу. — Ты знаешь, где спальный мешок?

В этот раз Мэми вставила свои две копейки, воскликнув:

— Ну, паааап. — Затем заявила, будто он был глупцом: — Нам не… три. Разве она не твоя девушка?

Все в комнате уставились на нее в изумлении, даже мы с Хиксом.

— Что? — спросила она, оглядываясь. — Все дети в школе говорят, что ты встречаешься с красоткой, которая работает в салоне мисс Лу. — Ее глаза остановились на мне. — И вы, Грета, красотка, работающая на мисс Лу. — Она вновь оглянулась. — Я что-то пропустила?

Шоу издал звук, будто еле сдерживал смех, но Коринн властно и немного презрительно проговорила:

— Нет, Мэми. Ты ничего не упустила.

Даже получив подтверждение, Мэми не закончила говорить. Однако она только начала заводиться, положив обе руки на свои стройные бедра, которые уже принадлежали не маленькой девочке, но еще и не девушке, и скорчила гримасу.

— Парни и девушки спят вместе, папа, как мамы и папы спят вместе. Мы не малыши. Мы знаем это. Ты думаешь, что мы считаем, что в наше отсутствие вы не спите вместе? Ну и дела.

Она не ждала ответа на то, что, по ее мнению, было глупым вопросом, который даже не заслуживал ответа.

Мэми с досадой махнула рукой в мою сторону и продолжила.

— И ей сломал нос какой-то плохой парень. Если бы мой нос сломал плохой парень, я бы хотела, чтобы ты был рядом. Она не хочет, чтобы ты лежал на полу в комнате Шоу. Это, конечно, ближе ее кухни. Но не достаточно близко. Я же говорю, пап, она побежала прямо к тебе. Даже не вытерла нос или что-то подобное. А просто помчалась прямо к тебе.

— Она права, пап, — вставил Шоу, а затем продемонстрировал, что либо был парнем с одним на уме (что было бы не свойственно ему), либо был сыном, который очень хорошо знал отца и, следовательно, понимал, как манипулировать им, потому что воспользовался этой возможностью и напомнил:

— Ее дважды ударили лицом о кухонный остров, а потом она затряслась так сильно, что нам пришлось держать ее за руку. Тебе стоит быть с ней.

Хикс открыл рот.

Мне же было немного стыдно за правду о том, что я действительно дрожала так сильно, что им пришлось держать меня, но я тоже открыла рот.

Однако Коринн успела первой.

— Отлично. Все решено. Пойдем, Мэми. — Она протянула руку к своей младшей сестре. — Давай быстро поменяем простыни, чтобы папа и Грета могли забраться туда, и мы все смогли бы поспать.

Мэми придвинулась к Коринн, и они рука об руку пошли по коридору.

— Грета, я принесу воды, — заявил Шоу. — Чтобы вы могли принять обезболивающее, которое дали в больнице.

Я наблюдала, как он идет к кухне. Хикс тоже наблюдал за сыном.

Затем мы с Хиксом посмотрели друг на друга.

— Не волнуйся, милая. Я поговорю с ними после того, как мы тебя устроим. Проверю, нормально ли они ко всему относятся, — тихо заверил он меня.

— Я… хорошо, — согласилась я.

Он подошел ко мне, обхватил ладонью мой затылок, наклонился и поцеловал в макушку, прежде чем отстраниться.

— Возвращайся к девочкам. Попроси Коринн одолжить тебе одну из моих футболок. Устраивайся. Хорошо? — сказал он.

Я кивнула.

Шоу вернулся со стаканом воды и достал из заднего кармана джинсов маленький конверт с двумя обезболивающими таблетками, который дали в больнице. Он, кстати, выхватил у меня из пальцев этот конверт в ту же секунду, как его вручили, явно понимая, что в моем состоянии мне нельзя доверять важную задачу по сохранению крошечного конверта.

Я взяла воду и таблетки, улыбаясь сыну Хикса, затем улыбнулась Хиксу. Удивившись на одно мгновение, глядя на них двоих, как они могут быть одновременно такими похожими и такими разными, я прошла в спальню Хикса.

Она была похожа на гостиную, заставленную мебелью слишком большой для комнаты такого размера. Там я увидела, что девочки заканчивают расстилать постельное белье. Я приняла таблетку и поставила в сторону стакан, сняла пальто и кинула его на кучу другой одежды на стуле в углу и помогла им закончить.

Коринн дала мне футболку, и девочки ушли, пожелав спокойной ночи и закрыв за собой дверь.

Я переоделась и легла в постель, которая понравилось мне настолько, насколько я и предполагала (а это очень сильно, матрасы были невероятно удобные), выключила свет и устроилась поудобней. С открытыми глазами я смотрела во тьму, не думая о жутком гаде, который напал на меня.

Я думала о том, как Хикс держал мою руку всю дорогу из больницы.

Вначале Мэми много болтала. Когда стало ясно, что она уснула, Хикс сжал мою руку и проговорил мягким голосом:

— Когда я приехал к тебе, твой сосед был там с пистолетом, вместе с Хэлом. Сосед сказал, что его разбудил твой крик. А услышав визг шин, он выглянул в окно и увидел, как ты выезжаешь на дорогу. Он хорошенько сумел рассмотреть твое лицо. Он уже звонил в 911, но когда увидел тебя, схватил оружие и направился к твоему дому. На тот момент Хэл уже получил звонок. Мой помощник сказал, что когда он приехал, твой сосед стоял на подъездной дорожке, наставляя пистолет на нападавшего. Он сообщил, что увидел парня, выходящего из твоей кухни, и задержал его. А дальше за работу взялся Хэл.

— Какой именно сосед? — спросила я.

— Нэд Чивер.

Я точно испеку Нэду печенья.

— Учитывая наши отношения, я не должен вмешиваться, — поделился Хикс. — Вызвал Ларри для работы с Хэлом. Врач скорой помощи приехал осмотреть его. Он ударился головой, и достаточно прилично, двигался с осторожностью, но в больницу его не отправили. Поэтому его отвезли в управление.

«Двигался с осторожностью».

Я не смогла сдержать ухмылку.

Хикс, должно быть, уловил ее, потому что сжал мою руку и спросил:

— Как тебе удалось уйти?

— Ударила его в горло, а потом коленом в… — я не закончила предложение, потому что хоть Мэми, вероятно, и спала, но я на всякий случай не стала говорить.

— Хорошая девочка, — пробормотал Хикс, еще раз сжимая мою руку. — Как мне сказали, в больнице все сфотографировали.

— Да, — пробормотала я, так оно и было. Меня фотографировали в крови до того, как все протерли и наложили гипс, а потом еще и после.

Я знала, что те фотографии пригодятся в случае, если этот мерзкий тип сделает какую-нибудь глупость и попытается оспорить обвинения, которые я собиралась предъявить. Но надеялась, что никогда не увижу эти снимки.

— Мы обвиняем его во взломе и проникновении, преследовании и нападении. Учитывая твое состояние, наличие свидетеля, слышавшего твой крик и видевшего твой побег, поимку парня, выходящего из твоего дома, ничто из этого не пойдет ему на пользу, дорогая, — проинформировал меня Хикс.

Мне не хотелось признаваться, но я вынуждена была, поскольку Хикс был шерифом. Поэтому мне пришлось.

— Я, э… ты должен знать, что я едва успела войти. У меня не было возможности запереть дверь. Я закрыла ее, но он сумел войти, ему не пришлось вламываться.

— Нельзя проникать в чужую собственность, намереваясь причинить владельцу какой-либо вред, независимо от того, заперта дверь или нет, детка, — мягко ответил он, ничуть не обидевшись, даже учитывая, сколько раз он мне говорил про замок. Но с сегодняшнего дня это будет первая вещь, которую я проверяю.

Он так же говорил мне, держать при себе телефон, чего я тоже не сделала (и с этого дня точно буду следить еще и за этим). Он сказал это так, будто все это не имело никакого значения.

— Но даже при всем при этом, обвинения могут быть сняты, если он заключит сделку, — продолжил Хикс. — И со слов Хэла, первое, что сделал этот ублюдок при его появлении, попросил адвоката. У нас нет достаточно улик, чтобы доказать преследование. Но обвинение предъявим все равно.

— Хорошо, — прошептала я.

— Но при этом, Грета, из его посещения «Капли Росы» следует, что он знал твое расписание, а значит либо следил за тобой, либо просто поджидал тебя, — сказал он мне. — И все это делалось преднамеренно. Для него не очень хорошо. Он поступит очень глупо, если при всем том, что есть у нас, попытается оспорить обвинения, тогда сделка сорвется и он окажется в полной заднице.

Это звучало лучше, поэтому мой ответ прозвучал бодрее:

— Хорошо.

После чего Хикс еще раз сжал мою руку.

Находясь в моем доме, он захватил мою сумочку. Мэми проснулась недалеко от Глоссопа, поэтому, когда мы приехали к Хиксу, она предложила донести ее за меня, будто мой сломанный нос был двумя сломанными руками.

Однако у меня создалось ощущение, что она предложила это, потому что чувствовала себя обделенной в том многообразии обязанностей, которые выполняла, приглядывая за мной. А с этим она могла справиться.

Я узнала, что сын и дочери Хикса были хорошими детьми. Заботливыми. Милыми.

Не удивительно. Не смотря на то, что Хоуп была их матерью.

Мы поднялись, Мэми несла мою сумку, Хикс держал меня за руку, а потом его дети уложили меня спать.

Таблетки подействовали, и я почти заснула, когда почувствовала движение на кровати: Хикс улегся рядом. И я ощутила его тепло своей спиной, которое прижалось ко мне.

— Малыш? — пробормотала я, когда его рука обвилась вокруг моей талии.

Найдя мою ладонь, он переплел наши пальцы.

— Рядом с тобой, — ответил он.

После чего я уснула.

Сейчас же я проснулась, и действие таблетки еще прошло не полностью, поэтому боль была притуплена, но ощущалась. Я находилась в квартире Хикса, а сам Хикс с детьми тоже были где-то здесь.

Я приподнялась, огляделась, заметив, что в окна пробивается солнце, часы Хикса показывали чуть больше девяти тридцати.

Я спала меньше пяти часов. Неважно.

Откинув одеяло, я посмотрела на кресло, убедившись, что мои босоножки все еще лежат на полу перед ним, но платье и пальто исчезли.

В любом случае я бы не смогла надеть окровавленное платье. Но и в майке Хикса я выйти не могла.

Не могла я и представить, что меня ждет в ближайшем будущем. Да я даже не могла думать не о чем, потому что должна была сходить в туалет. И очень быстро.

Я подошла к двери, немного ее приоткрыла, выглянула и услышала негромкий звук телевизора и тихий разговор, который не казался близким, но никого заметно не было.

Зато я увидела открытую дверь в ванную. Поэтому вскочила, поспешила туда и нырнула внутрь. Закрыв за собой дверь, я сделала свои дела, вымыла руки и осторожно вытаскивала окровавленную ватку из ноздрей, когда раздался стук в дверь.

Бросив вату в унитаз, я повернулась к двери, и когда снова раздался стук, я проговорила:

— Э… да?

— Вы в порядке? — отозвалась Коринн.

— Да, дорогая.

Дверь открылась, она проскользнула внутрь и вновь закрыла ее за собой. Ее взгляд скользнул по моим глазам, после чего она прошла мимо меня, закрыла крышку унитаза и бросила сверху столку сложенной одежды.

Затем она вновь прошла мимо меня, подойдя к дверцам узкого шкафа, стоящего прямо напротив закрытой двери, и проговорила:

— Вещи мои. Вы, э… — она повернулась ко мне и неловким жестом провела руками по бедрам, затем по груди, — немного больше меня, но я принесла кое-что свободное.

Ее взгляд снова мимолетно встретился с моим, и я увидела, как раскраснелись ее щеки, что было так мило.

Коринн открыла одну из дверей шкафа. Внутри стопками лежали сложенные полотенца и мочалки странного цветового сочетания — темно-синего и ярко-розового (как я поняла для мальчиков и девочек, которых в семье было равное количество). Мужской части семьи, вероятно, не нравилось пользоваться розовыми полотенцами, так же как женской половине — синими.

На отдельной полке стояли бутылочки с обезболивающим, лежали пластыри, мази, лекарства от простуды и другие медицинские принадлежности и средства первой помощи.

Все остальное место было забито девчачьими вещами, некоторые из которых, похоже, Коринн коллекционировала.

Она повернулась ко мне с полными руками и заявила, не смотря прямо на меня:

— Это мое средство для снятия макияжа с глаз. Вы можете использовать вот эти хлопковые салфетки. И мое универсальное средство для очищения. Можете использовать для этого мочалку, если не хотите намочить повязку, смывая. И мой увлажняющий крем, потому что лицо иногда кажется стянутым, если я не использую крем после очищения. Еще у меня есть скраб вон там, если вам нужно более глубокое очищение. Можете использовать и его. Я не возражаю. И мою расческу. И щетку. Берите все, что вам потребуется.

Она протянула мне бутылочки, тюбики и упаковку хлопчатобумажных салфеток, и я все взяла.

— Спасибо, милая, — тихо проговорила я.

В дверь снова постучали, и ни я, ни Коринн не сказали ни слова, пока внутрь не проскочила Мэми. Протиснувшись мимо сестры, которая загораживала вход, девочка закрыла дверь и улыбнулась мне.

— Привет, мисс Грета.

Я улыбнулась в ответ.

— Привет, Мэми.

— Больно? — она сморщила нос.

Мне не было необходимости уточнять, о чем она говорит. Я видела себя в зеркале. Удар локтем мог послужить причиной синяка, темнеющего через несколько дней, но сломанный нос окрашивает кожу под глазами в фиолетовый цвет на следующий же день.

И вместе со вчерашним макияжем я напоминала енота.

— Все не так уж и плохо, — сказала я ей.

— Круто, — ответила девочка. А после спросила: — Какие пончики вы любите?

— Э…

— Папа поедет за ними, — сказала она и посмотрела на Коринн. — Говорит, что мы поедем с ним.

— Отлично, — согласилась Коринн.

Мэми снова повернулась ко мне.

— Мне нравятся политые шоколадом. И шоколадные с посыпкой. И крученые с корицей.

— Мне нравятся глазированные, — поделилась Коринн. — И завитушки с корицей.

Они обе уставились на меня. Очевидно, мое ближайшее будущее включало в себя поедание пончиков с семьей Дрейк.

— Мне нравятся… ну, пончики, — сказала я им.

Мэми широко улыбнулась. Губы Коринн дернулись.

Затем я подпрыгнула, когда Мэми закричала, приложив руку к стене, другую вытянув в сторону и округлив, выполняя изящное плие:

— Мисс Грета любит все!

Она сделала еще одно плие, когда мы услышали ответный крик Хикса:

— Отлично! Поехали!

— Нам пора, — проговорила Мэми, сделав еще одно плие.

Коринн повернулась к шкафу и достала одну из примерно семнадцати новых зубных щеток, которые были сложены в стопку на полке с предметами первой необходимости, и протянула мне.

Я, жонглируя бутылочками и тюбиками, взяла щетку и заметила:

— Хорошо, что вы все заботитесь о своих зубах.

Я сделала это, вспомнив, как крепко Хиксон поцеловал меня после того, как я дала ему зубную щетку. Интересно, не было ли это какой-то особенностью семьи Дрейк.

— Мама сходит с ума, когда дело касается ухода за телом, — сказала мне Мэми.

И я ощутила неловкость, исходящую от Коринн при упоминании матери. От Мэми такого не исходило. И сочувствуя Коринн, я понимала, что такую же неловкость проецирую сама.

— Говорит, что мы должны заботиться о телах. Даже о зубах. Папа с мамой больше не вместе, но она все еще наезжает на него, если мы не едим горох, не чистим зубы утром и вечером, не пользуемся зубной нитью и бла-бла-бла. — Еще одно плие. — А папа — это папа, потому что он не такой, — она попыталась изменить голос, а я не смогла подавить смешок. — Делайте, что хотите, дети. У нас есть ленивые воскресенья, посвящённые вредным продуктам. К счастью, это сегодня. Но он заставляет нас есть горох, даже если мама не большая поклонница наших традиций. К счастью, мы любим горох.

— Девочки! — закричала Хиксон.

— Нам надо идти, — мгновенно заявила Коринн.

— Да, — ответила Мэми с очередным плие.

— Спасибо за вещи, милая, — сказала я Коринн, поднимая руки с вещами. — И за одежду.

— Без проблем, — ответила она, закрывая шкаф и выбегая из комнаты, снова захлопывая за собой дверь.

Мэми вновь сделала плие и заявила:

— Не волнуйтесь. Вы понравитесь папе даже с таким лицом. В прошлом году по время игры Коринн ударил в голову волейбольный мяч, и она упала лицом на площадку. Ее лицо покрылось синяками и было опухшим несколько дней. А папа обнимался и целовался, будто ничего не замечал.

Ага. Вот значит как. Точно. Определенно необходимо разблокировать Хиксона Дрейка.

— Приятно слышать, — пробормотала я, улыбаясь ей.

— Мэми! — закричал Хикс.

— Я лучше пойду, — быстро проговорила она, выполняя еще одно плие, после чего улыбнулась, повернулась и ушла, закрыв за собой дверь.

Я посмотрела в зеркало, но в дверь вновь постучали. Я в который раз повернулась в ту сторону.

— Да?

Дверь открылась и появилась голова Хиксона.

В животе все перевернулось.

— Привет, детка. Мы едем за пончиками. Девочки позаботились о тебе? Все хорошо?

Я кивнула.

— Да.

Он улыбнулся и проговорил:

— Хорошо. Чувствуй себя как дома. Шоу присмотрит за тобой, если что-то потребуется, пока нас не будет.

Я кивнула.

Он продолжил улыбаться, пробормотав:

— Скоро вернусь.

— Хорошо, Хикс.

Он окинул меня с ног до головы взглядом, который я не могла расшифровать, но от него у меня поджались пальцы на пушистом коврике перед раковиной. А потом он поймал мой взгляд, отчего выражение на его лице смягчилось, после чего он исчез за закрытой дверью.

Я вздохнула.

Затем тщательно смыла макияж, почистила зубы, нанесла увлажняющий крем и надела одежду Коринн. Вернув ее вещи в шкаф, я вышла за дверь.

Я зашла в комнату Хикса, бросила футболку на покрытый одеждой стул, надела под футболку лифчик, не снимая ее полностью, и подошла к кровати.

Я застелила ее и вышла обратно в свободных светло-серых брюках для йоги Коринн и таком же свободном бледно-розовом топе с длинным подолом, спускающемся до бедер, и отверстиями на манжетах, которые застегивались на больших пальцах.

Брюки немного облегали мою попу, но в целом наряд был симпатичным.

Я вышла и обнаружила Шоу, лежащим на диване. Увидев меня, он сразу вскочил на ноги.

— Привет, — поприветствовал он, пристально смотря на меня.

— Доброе утро, Шоу.

— Как дела? — спросил он.

— Нужен кофе, но в остальном все хорошо.

Он пошел в сторону кухни.

— Я принесу.

— Просто все покажи мне, — ответила я, следуя за ним. — С этим я справлюсь.

— Я все сделаю, — проговорил он, и я остановилась у края столешницы, где открывался вид на маленькую столовую зону. Там стоял красивый стол, который явно был раздвижным, что в таком маленьком пространстве не имело смысла.

Осмотрев пространство, я заглянула в гостиную с огромным диваном, который выглядел очень удобным. Сейчас он уже был задвинут обратно. В гостиной стояло соответствующее кресло, большой мешок из джинсовой ткани, которого вчера вечером здесь не было. И все это не вписывалось в такое маленькое пространство. И я не имела ни малейшего представления, как они вообще занесли все это по лестнице и протиснули в эту дверь.

Я как раз размышляла над этим, когда на меня обрушилась вся тяжесть необходимости Хикса забрать отсюда своих детей. Меня поглотила его печаль от того, что нужно начинать свою жизнь заново после того, как Хоуп закончила ту жизнь, которую они вели.

— Какой кофе вы пьете? — спросил Шоу. И я посмотрела на него, радуясь, что можно переключить мысли на что-то другое.

— Немного сливок.

— Понял. — Он подошел к холодильнику и открыл его, предлагая: — Если вам нужно зарядить телефон, у нас есть все известные зарядные устройства, так что дайте знать, какая именно вам нужна, и я все дам.

— Хорошо.

Он налил сливки, размешал мой кофе, бросил мокрую ложку на столешницу, пока я кусала губы из-за этого поступка, и подошел, чтобы отдать мне чашку. Я взяла ее.

— Вам нужен аспирин, тайленол или что-нибудь еще?

— Ты милый, и да, вообще-то. Что есть, то и подойдет.

— Хорошо. Сейчас принесу, — пробормотал он, обходя меня.

Я сделала глоток кофе, повернулась и увидела свою сумочку на столе, подойдя к ней.

Я снова глотнула кофе и открыла клатч, доставая телефон. Не было ничего нового, кроме нескольких уведомлений из Facebook. И мне показалось странным, что вчера вечером на меня напали, а следующим утром никакой реакции не последовало. С другой стороны, еще не было и десяти утра. Может быть, новости еще не распространились. Но я должна позвонить Лу и рассказать все, пока она не узнала новости от кого-то другого.

Шоу вернулся с таблетками — двумя белыми (я не стала говорить, что четыре было бы лучше, но беспокоить его не хотелось).

Я жонглировала телефоном и кружкой, когда он опускал таблетки в мою перевернутую руку. И я выразила благодарность, после чего проговорила:

— Мне, вероятно, стоит позвонить Лу. Если она услышит новости не от меня, будет не рада.

Он кивнул.

— Я понимаю. Но просто хочу сказать, что слышал, как папа вчера разговаривал с Хэлом. Он сказал, чтобы информация не распространялась. Многое стало известно о деле Кэллоуэя, и он знает, что помощники разговаривают со своими мужьями, женами, девушками и кем бы то ни было. Это неизбежно, но ему это не особо понравилось.

Я и сама догадалась, поскольку он не поделился со мной ни одной малейшей деталей.

— В основном болтал Хэл, который может быть придурком, — проинформировал меня Шоу. — Но иногда и Ларри. Он хороший парень. Но история с Кэллоуэем была большой, и он был, ну, я не знаю… думаю он был обеспокоен тем, что убийцу не поймали до сих пор. Им пришлось обратиться за помощью к общественности, потому что его надо найти. Все знают, что этот парень достаточно сумасшедший, чтобы застрелить кого-то, но он бродяга, и его должны найти пока он не исчез навсегда.

— Да, — мягко ответила я.

— Папа не был груб с Хэлом и Ларри, — быстро заверил меня Шоу. — Он не орал… То есть не жаловался или что-то подобное. Я просто вижу, когда он становится тихим и погружается в свои мысли, и его губы сжимаются, когда люди спрашивают о вещах, которые им знать не положено. Но он знает, что эта ситуация, ну знаете, экстремальная.

— Она определенно экстремальная, милый, — прошептала я.

Он кивнул.

— Что ж, вам стоит позвонить Лу, а я должен связаться с Венди. Она должна была прийти к нам сегодня, но папа попросил поговорить с ней и отложить ее визит. Вам, вероятно, будет комфортней так после случившегося, раз уж вам приходится знакомиться со всеми нами сразу.

— Тебе не обязательно так поступать, — сказала я ему. — Я могу… поехать к Лу или еще куда-нибудь.

Шоу широко усмехнулся.

— Папа ни за что этого не допустит. Он ничего не сказал, но я вижу, что он очень зол из-за того, что какой-то парень врезал вашим лицом по острову. Но он еще и рад, что вы здесь и у вас появился шанс познакомиться со всеми Дрейками. И вообще, Грета, он сказал, что я могу пойти вечером к ней на пару часов, так что все в порядке.

«Но он еще и рад, что вы здесь и у вас появился шанс познакомиться со всеми Дрейками».

«Господи. Это мило».

— Если только ты не разочарован, что не проведешь день со своей девушкой, — ответила я.

— Нет. Абсолютно. Все в порядке.

И тут усмехнулась я.

Он улыбнулся в ответ и пробормотал:

— Пойду позвоню Венди. Скоро вернусь, — и с этими словами он обогнул угол кухни и исчез.

Я приняла таблетки, а затем с телефоном и кружкой обошла стол и встала у большого окна, которое выходило на лестницу Хикса. Я грелась под лучами солнца и звонила Лу.

Я сделала глоток кофе, отметив, что владельцы комплекса правильно поступили, посадив эти деревья, потому что теперь, когда они стали достаточно высокими, они немного скрадывали уродливость домов.

Но я застыла на месте, когда увидела, что мой «Чероки» теперь припаркован рядом с серебристой машиной.

Смотря на свой автомобиль, я пришла к мысли, что шериф Дрейк должно быть догадался, что я уронила ключи, упав на лестнице. Он нашел их и переставил машину ближе к своей квартире.

Это было всего на несколько футов ближе. Но все же ближе.

Ее можно было и не переставлять. Но он все же сделал это.

И это говорило о том, что Хиксон Дрейк хотел, чтобы у людей, о которых он заботился, были самые лучшие парковочные места (насколько это было здесь возможно).

Он так же хотел удобную мебель, на которой могли отдыхать его дети, даже в тесной, не очень привлекательной квартире. Хорошие матрасы для дочерей. Мочалки тех цветов, которые им нравятся. Пушистые коврики перед раковиной в ванной.

Его жизнь разрушилась и увлекала за собой его детей. Но он купил пушистые коврики, чтобы они могли стоять на них и чистить зубы, купил розовые полотенца для своих девочек, пополнил свою аптечку всем, что могло им понадобиться. И позволил своей дочери запихнуть все ее девичьи вещи в оставшееся пространство.

Я знала кое-что о жизни, которую он планировал прожить, но она заканчивалась и приходилось начинать с нуля, а тогда у меня был лишь Энди, о котором необходимо было заботиться. А не трое подростков.

Я думала о том, как о нас стало известно Коринн, как Хикс узнал, что его сын перестал общаться с матерью, как он должен найти способ урегулировать их ухудшающиеся отношения, даже не имея желания делать это. И еще вести расследование убийства. И одновременно ему нужно создать некую стабильность для детей и перестроить собственную жизнь с дополнительным осложнением в виде встреч с женщиной. Да, нас связывали странные отношения, но игнорировать их было невозможно. Но конечно ничего из этого не оправдывало поведение Хикса по отношению ко мне.

Но сейчас я была в его квартире. Заметила, что он переставил мою машину. Стояла у красивого обеденного стола, который Хикс, вероятно, не мог себе позволить, но все равно купил. Он не хотел, вероятно, тратить много денег, будучи в поисках жилья, которое стоит целое состояние, да еще и на ту квартиру, в которой предположительно он не задержится. Но его детям придется находиться здесь какое-то время, поэтому он собирался улучшить ее настолько, насколько возможно.

И зная все остальное…

И это помогло мне понять, почему он сорвался.

Я опустила голову к своему телефону, набрала номер Лу и приложила трубку к уху.

— Привет, подружка, — ответила она. — Как дела?

— Мне нужно рассказать тебе кое-что. Но вначале замечу, что я в порядке, в полном порядке, поэтому, не пугайся, когда я все выложу.

— Вот черт, — пробормотала она.

Я решила просто все рассказать без утайки и быть готовой к любым последствиям. Поэтому сразу перешла к событиям прошлой ночи, не сводя глаз со своей машины и забывая, что она была матерью, владелицей бизнеса и женой Билла, так что даже если новости экстремальные, она была не из тех, кто мгновенно выходит из себя.

И выслушав мой рассказ, она лишь спросила:

— О Боже, детка, ты в порядке?

— Да. Я поняла, что сломанный нос гораздо хуже, чем подбитый глаз, но я просто приняла таблетки, и все будет хорошо.

— Мне отменить твоих клиенток на завтра?

Я покачала головой, хотя она и не могла этого видеть.

— Нет. Думаю, я буду в порядке. Мне нужно съездить в больницу после обеда, чтобы сменить повязку, но я позвоню клиентам и поменяю их местами.

— Говоришь, Хиксон взял парня?

— Да, они взяли его.

— Хорошо, — пробормотала она. — И ты там? С ним? И его детьми?

Она говорила таким непринужденным голосом. Но я могла сказать точно, что ее непринужденность была наигранной. Она волновалась. Хикс сейчас не пользовался ее расположением. Но она знала, что сейчас не время читать мне нотации.

Но это не значит, что она не хотела знать, где я нахожусь.

— Он спрыгнул с лестницы, — прошептала я, смотря в угол, в котором мог появиться Шоу.

— Что?

— Он услышал, как я упала на его лестнице, когда я пыталась добраться до него. Он открыл дверь. И лишь взглянул на меня. И, Лу, он прыгнул вниз с лестницы, чтобы добраться до меня. В пижаме и босиком.

— Вот это да, — выдохнула она.

Она была права. Это было: «Вот это да».

— Дети показались мне замечательными, — тихо проговорила я. — Шоу похож на отца. Очень сильно. Он заботливый. Очень милый. Мэми тоже милая и забавная. Коринн… думаю, ей нелегко. Иногда ей неловко, может, она скрывает смущение за тем, что кажется раздражительной, иногда застенчивой, но в основном она тоже милая.

— Не самый лучший способ познакомиться с детьми нового мужчины, но, по крайней мере, у тебя есть на чем сосредоточиться, а не сидеть за ужином и вести светскую беседу, — заметила она.

Я тихо рассмеялась.

— Думаю, можно посмотреть на ситуацию и так.

— И он ведь твой новый мужчина, так? Это драматический способ вселенной все наладить, — заметила Лу, теперь уже наигранная непринужденность слышалась в ее голосе, и мне не приходилось о ней догадываться.

Ей так хотелось прочитать мне лекцию.

— Лу, он спрыгнул с лестницы, — напомнила я ей.

— Да, если бы Хиксон Дрейк спрыгнул с лестницы в пижаме и босой, чтобы добраться до меня, и я бы пережила, сорвись он на меня из-за своих жизненных разочарований и поведя себя как последний урод.

Я выдохнула.

Нет, она не собиралась читать мне лекции.

По крайней мере, сейчас.

— Хочешь, мы с девочками сегодня заберем Энди? — предложила она и я застыла. — Заберем его и займемся чем-нибудь вместе?

О, Боже мой. Я не подумала об Энди.

Я никогда не пропускала наши воскресенья. С тех пор как мы переехали в Небраску. И даже раньше, мы с Китом никогда их не пропускали, только один раз я не приехала, когда заболела гриппом. Но у нас с Энди был Кит, который и отправился к брату.

Уж не стоит и упоминать, что за все время нашего брака мы лишь дважды ездили в отпуск без Энди. Мы могли проводить вместе длинные выходные, чтобы не оставлять Энди на слишком длительное время. А если уезжали в отпуск из города, обычно брали Энди с нами.

— Я не могу… он не может увидеть меня в таком виде, Лу, — указала я на очевидное.

— Я знаю, детка. Так что мы с девчонками отправимся в интернат, заберем Энди и отвезем его куда-нибудь повеселиться. Это конечно не сравнится с визитом старшей сестры, но он хотя бы не почувствует, что упустил слишком много.

— Я не могу просить тебя…

— Подружка, Билл гулял прошлой ночью и знатно набрался. Он все еще спит. Я двести раз просила его починить протекающий кран в нашей ванной и пятьдесят раз просила убрать осенние украшения. И я знаю, что сегодня ни одно из этих дел не будет сделано. И если я буду рядом, когда он проснется, то не удержусь и первым делом тресну его как следует. А Энди настоящая чума. Девчонки любят его. Им понравится моя идея. Куда больше, чем зрелище избиения отца матерью.

— Скорей всего, ты права.

— Я точно права, — ответила Лу. — Поэтому позвони Энди. Скажи, пусть ждут нас через час или около того. И не беспокойся, мы позаботимся о нем.

В это время я наблюдала за тем, как «Бронко» свернул на место рядом с моим «Чероки», но Хикс сделал это, не зацепив деревьев.

— Я позвоню Энди, — ответила я. — И пошлю тебе обнимашки по телефону за то, что ты такая классная.

Я говорила, одновременно наблюдая, как из машины выходит Хиксона, затем девочки, но Хикс взял две коробки из пекарни у Коринн, после того как обогнул заднюю часть «Бронко».

Очевидно, люди, о которых он заботится, даже не могут носить пончики.

А еще у них явно было предостаточно пончиков. Две коробки? Серьезно?

— Мы с удовольствием, Грета. Напишу тебе позже, когда доедем и еще после, чтобы ты знала, что все хорошо.

— Люблю тебя, Лу, — прошептала я, быстро обойдя стол в столовой и ставя кофейную кружку на кухонную стойку, поскольку дерево стола было слишком красивым, чтобы ставить на него горячее.

— И я тебя люблю. Отдохни. Очаруй детей. Но не переживай. Просто будь собой и все получится.

— Замолчи, — приказала я, прежде чем она заставила меня плакать.

— Ты сама замолчи.

— Ладно. До скорого, детка.

— Увидимся, Грета.

Мы закончили разговор, когда я повернула за угол и увидела Шоу, выходящего из своей комнаты.

Мне нужно было вернуться в комнату Хикса, чтобы поговорить с Энди, и я не хотела делать этого в присутствии зрителей или с шумом на заднем фоне, который мог бы смутить моего брата.

— Эй, — быстро обратилась я к Шоу. — Твой отец и девочки вернулись, и мне нужно позвонить брату. Я обычно навещаю его по воскресеньям, а сегодня не могу потому что… — я подняла руку и указала на свое лицо. — Это может напугать его.

— Навещаете его? — спросил Шоу.

В своей спешке попасть в комнату Хикса мне и в голову не пришло, что Шоу не знает об Энди.

— Я должна позвонить ему, — это все, что я успела сказать. — Я все объясню после, хорошо?

Он кивнул.

Я проскользнула мимо него, когда открылась дверь и послышался голос Мэми:

— Мы дома с пончиками!

Я продолжила идти, направляясь к своему телефону, после чего нашла номер «Саннидауна» в списке контактов. Я нажала на вызов, закрывая за собой дверь в комнату Хиксона. Я так жалела, что Энди постоянно терял и оставлял где попало свои сотовые телефоны. Ему это не нравилось и самому, как и то, что он попусту тратил деньги на новый аппарат. А порой он расстраивался или злился слишком сильно, поэтому мы пришли к выводу, что у него не будет сотового, и я стану звонить в интернат и проходить через всю волокиту, чтобы поговорить с братом.

Я подошла к кровати и села на край, попросив позвать Энди. К счастью, шум за дверью был приглушен, когда он подошел к телефону.

— Привет, Та-Та.

— Привет, приятель. Слушай, — я сразу перешла к делу, — у меня хорошие и плохие новости. Хорошая новость в том, что Лу с девочками приедут к тебе примерно через час, и заберут тебя на целый день для развлечений. Плохая новость в том, что я чувствую себя не очень хорошо, поэтому не смогу прийти.

— Не очень хорошо себя чувствуешь? — переспросил он.

— Да, милый. Мне так жаль. Знаешь, воскресенья — лучшие дни недели, потому что я могу провести их с тобой, но сегодня я просто не в состоянии. Зато в четверг приеду, как всегда. И, конечно же, буду звонить каждый вечер.

Может быть, к четвергу отек и синяки спадут, я не буду выглядеть так устрашающе, и смогу придумать историю, которая не напугает Энди.

— Хорошо, Та-Та. Вообще-то сейчас футбольный сезон.

Я посмотрела вниз на ковер передо мной в ответ на его слова, но подняла голову, услышав, как открылась дверь спальни.

Хикс вошел в комнату, окинув меня взглядом, и я увидела гораздо ближе то, что видела из окна его столовой: выцветшие джинсы, ботинки и бежевый лонгслив, плотно облегающий его грудь и бицепсы. Однако сейчас я не могла оценить это так, как сделала бы обычно.

— Да, приятель, сейчас сезон игр, — тихо проговорила я брату.

Хикс закрыл за собой дверь, а Энди в это время ответил:

— Мы сможем сходить на игру?

В таких случаях я должна действовать осторожно. Либо он хотел сходить на еще одну игру, либо забыл, что вообще туда ходил.

Если дело во втором, а я напомню ему, он мог расстроиться, а это было бы плохо, учитывая, что Лу с девочками едут к нему.

— Э… игра «Райдеров Глоссопа»? — спросила я, устремив взгляд на пол.

— Да, это было бы круто! — воскликнул он.

Он забыл. Моя голова опустилась, и теперь я смотрела на свои колени. Хикс сел рядом со мной на кровать.

— Мне надо будет поговорить с Джемини, — сказала ему я. — Я работаю по пятницам, Энди.

И я уже просила выходной. Но Джемини без проблем согласился бы, объясни я всю ситуацию. Да и без объяснений он был в курсе, что у Энди проблемы, но я не могла поступать так часто. Через несколько недель планировалось выступление приезжих артистов, но оно могло не совпасть с домашним матчем.

— Да, я знаю, — сказал Энди.

— И надо, чтобы он согласился отпустить меня в пятницу.

Хиксон взял мою руку и сделал нечто странное. Странное, нежное, чудесное и удивительное. Он положил тыльную сторону ладони на мое бедро, сведя вместе наши ладони, и погладил пальцами внутреннею сторону моих пальцев в милом, успокаивающем жесте.

Мне нравились все его физические касания, и они могли сводить меня с ума, но это мне понравилось больше всего.

— Да, я знаю, — повторил Энди.

Посмотрев, как Хиксон касается моих пальцев, я ответила:

— Я поговорю с ним, милый, а там поглядим.

— Хорошо, Та-Та. Джемини согласится. Он всегда соглашается. И будет отлично. Мы можем попросить и Лу с девчонками сходить с нами.

— Да, — согласилась я, потому что уже знала, что это будет превосходно, потому что все это уже случилось.

Я так же сделала мысленную заметку написать Лу и попросить ее и девочек не упоминать игру.

— Выздоравливай, — сказал он. — Чтобы смогла прийти в четверг.

— Обязательно, приятель. Отдохни с Лу и девочками, хорошо?

— Обязательно, Та-Та. Пока.

— Пока, братик.

Он повесил трубку. А я уронила телефон на другое бедро и уставилась на Хикса и свои руки. Пометка: у него прекрасные руки.

— Что это было? — спросил Хикс.

Я посмотрела на него и увидела, что он смотрит на меня сверху вниз.

— Энди хочет пойти на игру «Райдеров».

Он кивнул.

— Хорошо.

— Он уже был на одном матче.

— Хорошо. — Но на этот раз голос его звучал более осторожно.

— Он забыл, что ходил туда, — прошептала я.

— Черт, — прошептал он в ответ и убрал свою руку, чтобы обнять и притянуть меня к себе.

Мне нравилось прикосновение его руки, но быть прижатой к его теплому, сильному телу было на порядок приятней. Я уронила голову ему на плечо.

— Пора бы привыкнуть к тому, что порой он забывает, — пробормотала я. — Просто иногда я… прошлая ночь и все такое… он застал меня врасплох.

— Конечно.

— По крайней мере, он не расстроился, что я не смогла приехать сегодня. Воскресенья — наши дни.

— Воскресенья, — задумчиво пробормотал он, будто только что понял нечто важное.

— Да, воскресенья, — проинформировала его я, потому что не знала, что еще можно сказать.

— По крайней мере, хорошо, что он не расстроился, — продолжал бормотать Хикс.

— Не знаю, что сказать ему, когда он увидит мой нос.

— Мы что-нибудь придумаем.

Я кивнула, моя голова скользнула по его плечу.

— Грета? — позвал он.

— Да, — прошептала я в ответ.

— Детка, ты сидишь рядом со мной на краю моей кровати, положив голову мне на плечо. На тебе одежда моей дочери и я знаю, что все это дерьмо прошлой ночью было чересчур, но…

Я знала, к чему он ведет, поэтому перебила его мягким, почти не слышным голосом:

— Я разблокировала твой номер, Хиксон.

Я почувствовала, как он напрягся, подушечки его пальцев впились в мою кожу на бедре, после чего он расслабился и пробормотал глубоким голосом:

— Хорошо.

Мне понравился его глубокий голос, и то, что он означал. Мне все это очень нравилось.

Хикс же прочистил горло и спросил:

— Ты не против провести с нами ленивое воскресенье?

Я откинула голову назад, все еще не убирая ее с плеча Хикса, а он склонил подбородок и повернулся явно неудобно, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Что такое ленивые воскресенья? — спросила я.

— Они начинаются с телевизора и пончиков, милая, а дальше дело двигается в противоположную сторону от здорового образа жизни.

Ладно. Вот в чем дело. Хорошо.

Значит вот и оно. Пришло время сделать все официально.

Пришло время все усложнить.

— Звучит потрясающе, — прошептала я.

Что-то поднялось из глубины его глаз, и оно было теплым и прекрасным, после чего Хикс опустился и коснулся моих губ своими.

Он перевел дыхание и проговорил:

— Одна плохая новость, скоро приедет Хэл, чтобы взять у тебя показания. Как только закончим с этим, ты просто расслабишься, поешь и проведешь время со мной и моими детьми. Никакого давления. Никого не надо впечатлять.

— Э, Хикс, думаю, мне надо произвести впечатление на твоих детей.

— Тогда просто будь собой.

Хорошо.

Черт.

Это было невероятно мило.

Не став размышлять над этим, я позволила его словам и теплоте его лонгслива завладеть мной, и, игнорируя сломанный нос и детей в квартире, я накинулась на него:

— Коринн не против, что ну… на ее пороге посреди ночи разыгралась такая огромная драма? — спросила я.

Он повернул голову, немного наклонив ее, чтобы упереться подбородком в мою макушку (что тоже мило), а после ответил:

— Моя дочь не глупа и любит своего отца. Думаю, ситуация постепенно проясняется для нее. Помогает то, что Шоу ведет себя как Шоу, да и Мэми тоже. Не могу сказать, что за последние несколько недель она пришла в себя. Она была холодна. Но она хорошая девочка. И знает, что надо быть вежливой. Но в итоге она все осознает.

— Не хочу, чтобы она чувствовала себя неудобно.

Он сжал меня в объятиях.

— Детка, она дала тебе свою одежду. Это была ее идея. Я забрал твое платье и пальто, потому что не хотел, чтобы проснувшись, первым делом ты увидела их. Вдруг они навеют на тебя плохие воспоминания. И когда я сказал, что твои ключи у меня и по дороге за пончиками мы заедем к тебе захватить что-нибудь из вещей, Коринн предложила тебе свои вещи. Я не знаю наверняка, и я мужчина, но по моим ощущениям, для девочки-подростка одолжить кому-то свои вещи — это очень серьезно. Значит, она уже приближается к пониманию. — Его рука сжала меня еще раз. — Так что, не волнуйся.

Так вот куда делись мое платье и пальто.

Как я и говорила, я никогда, по сути, и не была подростком. Я была матерью-подростком для ребенка, рождению которого для меня не предшествовало никакое удовольствие.

Так что, возможно, он был прав.

— Детка, — позвал он, когда я замолчала.

— Да? — ответила я.

— Грета, — сказал он и поднял голову, когда я оторвалась от его плеча, чтобы заглянуть в его глаза.

— Прямо здесь, Хикс.

Он поднял другую руку и положил ее мне сбоку на шею.

— Дорогая, ты в порядке?

— Ты о том, чтобы провести день с твоими детьми? — спросила я.

Он медленно моргнул и ответил:

— Нет.

— Из-за Энди?

— Нет, детка.

О Боже.

— Ты про нас? — нерешительно спросила я.

Его ладонь скользнула вниз, большой палец погладил мою шею, и он нежно заметил:

— Грета, милая, на тебя напали прошлой ночью.

«А. Точно».

— Я… э…

И что я могла сказать?

На меня напали. Я приехала к нему. И он спрыгнул с лестницы, чтобы добраться до меня, а потом начал действовать, поймал нападавшего (ну, пусть не он сам, но отправился ко мне с этой целью), отвез меня в больницу (и это сделал не собственноручно, но организовал все), присматривал за мной со своими детьми и принес пончики.

— Грета, — поторопил он, снова мягко.

— Ты спрыгнул с лестницы, чтобы добраться до меня, — прошептала я.

Его брови сошлись вместе.

— Что?

— Я… я была… не в себе, когда все произошло, — поделилась я.

— Хорошо, — медленно проговорил он, когда я замолчала.

— Но потом я пришла сюда и… — Я сжала губы, а затем расслабила их. — Ты сделал так, что все стало хорошо.

— Черт, — прорычал он.

— Что? — спросила я.

Он посмотрел на повязку, и я почувствовала, что он держится очень спокойно, даже его палец перестал двигаться.

И тогда я поняла, в чем дело.

— Думаю, ты можешь поцеловать меня, — тихо сказала ему я.

— Но не так, как я хочу поцеловать тебя.

Соски в лифчике под топом его дочери начали покалывать.

— Может, нам стоит пойти к пончикам, — предложила я.

— Да, — хмыкнул он, будто пончики не были настолько потрясающими, насколько предполагалось.

— Эм, прямо сейчас, — надавила я.

Прошла секунда, после чего он пробормотал:

— Точно, — он наклонился и снова прикоснулся своими губами к моим, затем отпустил меня и встал с кровати, взяв меня за руку и потянув за собой.

Он держал мою руку, пока вел меня к двери, но дойдя до нее, я выдернула ладонь, и Хикс остановился, повернулся и посмотрел на меня сверху вниз.

— Спасибо, что все уладил, — сказала я, очень сильно сжав его ладонь, надеясь, что пожатие покажет ему, как много я вложила в эти слова.

— Это была моя реплика, — ответил он, сжимая мою ладонь так же сильно в ответ.

Я почувствовала, как сжимается моя грудь до такой степени, что мой следующий вдох был практически хрипом. И после я ощутила, как у меня защипало в глазах.

— Не заставляй меня плакать, мне будет больно, — огрызнулась я.

Он усмехнулся.

— Нельзя плакать, когда в доме две дюжины пончиков.

Боже мой.

— Две дюжины?

— Ладно, может одна дюжина. У Шоу было предостаточно возможности покопаться в них.

— Трое детей, дюжина пончиков, последние минут десять, Хиксон, это немного безумно.

Он протянул руку и открыл дверь спальни, заявляя:

— Это ленивое воскресенье.

С этими словами он вывел меня из спальни и едва мы успели дойти до конца коридора, как Мэми заявила:

— Папа купил вам пончики с заварным кремом, с шоколадно — кремовой начинкой, с желе и еще кучу глазированных и покрытых шоколадом на тот случай, если вам не захочется чего-то необычного.

— Звучит идеально, — сказала я ей.

Так оно и было. К моему удивлению, это действительно было так.

Тесная квартирка. Сломанный нос. Трое детей, которые едва знали меня, не представляя, что я из себя представляю. И сложное будущее.

С моей ладонью в руке Хикса, все стало именно таким.

Идеальным.

***

Семья Дрейк

— Надо отнести ее в кровать, — пробормотал Хикс, и дети наблюдали, как их отец не стал выбираться из-под Греты, которая полностью отключилась, растянувшись на диване, а ее голова покоилась на его бедре. Вместо этого он осторожно поднял ее на руки и встал с дивана, прижимая ее к своей груди.

Хоть она и крепко заснула, но все равно уткнулась лицом ему в шею, а руку закинула с другой стороны, чтобы удержаться.

— Вернусь через минутку, — пробормотал он.

Дети смотрели, как отец обошел журнальный столик и направился в коридор.

Услышав, что дверь спальни захлопнулась, Шоу, устроившийся на кресле-мешке из своей комнаты, прошептал:

— Она чертовски классная.

И так и было.

Даже Коринн считала, что Грета вписывалась в их ленивые воскресенья.

У мамы случился бы удар, и она разозлилась или дулась бы весь день, если бы они попытались устроить подобный день, пока папа был с ней. Она делала так, даже когда не была здесь.

Но Грета освоилась и ни разу не пожаловалась, когда Мэми делала арабеск или шассе перед телевизором (а она делала это очень часто) (прим. Aрабе́ск — одна из основных поз классического танца, шассе — прыжок с продвижением в балете — прим. переводчика).

На самом деле она наблюдала за Мэми каждый раз с небольшой улыбкой и говорила нечто подобное:

— Вау, Мэми, у тебя действительно хорошо получается.

И это не звучало фальшиво.

Абсолютно.

Она говорила серьезно.

— Она реально очень милая и суперкрасивая, — прошептала Мэми, поднимаясь с пола перед телевизором и садясь, скрестив ноги, чтобы посмотреть на брата и сестру. — Всегда так думала, когда мы ходили к мисс Лу. Она идеально смотрится с папой.

— Мама идеально смотрится с папой, — тихо огрызнулась Коринн со своего места в кресле.

— Мама с папой больше не вместе, Кор, — тихо и осторожно указал Шоу, как всегда говорил с Коринн на эту тему, которая, по мнению сестры, особенно в эти дни была перебором.

— И если бы она хотела оставаться идеальной, ей не следовало заставлять папу уезжать, — возмущенно, но все еще тихо проговорила Мэми.

Это недовольство было новым для Мэми. Но с другой стороны, в последнее время от Мэми исходило много нового.

— Есть вещи, которых ты не знаешь, — сказала Коринн младшей сестре.

— Да, а есть то, чего не знаешь ты, — ответила Мэми. — Я, например, слышала, как папа разговаривал с мамой и просил сказать, где она, чтобы он приехал, и они могли бы все уладить.

— Ты слышала это? — спросил Шоу.

— Да, — ответила Мэми. — И он был очень серьезен. Мама почти ничего не говорила, и хотя я не видела его, но было понятно, что ему очень больно.

Коринн почувствовала себя странно, но предупредила:

— Тебе не стоило подслушивать.

— Почему? — спросила Мэми.

— Потому что это — не твое дело, — ответила она.

Глаза Мэми расширились и стали сердитыми.

— Мои мама и папа не мое дело?

— Да. Но это же не все. Есть вещи, которые ты не знаешь. Даже то, что не знает папа.

— А ты не думаешь, что папа — тот, кто должен знать? — с сарказмом спросила Мэми.

— Эй, нам стоит поговорить об этом позже, — сказал им Шоу. — Он вернется в любую минуту.

— Да, и когда же? — спросила брата Коринн. — Теперь мы видим тебя крайне редко.

Лицо Шоу смягчилось, когда он напомнил ей:

— Я все еще забираю тебя из школы, Кор. И отвожу домой, после наших тренировок. Я вижу тебя каждый день.

Она посмотрела в телевизор.

— Как скажешь.

— Мне нравится Грета, — упрямо заявила Мэми. — Он не был… он не был, ну, папой. С тех пор как мама ушла от него. И сегодня, рядом с ней, он был папой.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — пробормотал Шоу.

И Коринн тоже понимала.

Среди девчонок много говорили о том, что девушки не очень хороши, если с ними рядом нет парня. Но очевидно были и парни, которым лучше, когда рядом девушка.

И их отец был одним из них.

Особенно после случившегося прошлой ночью.

Он всегда был на высоте, когда что-то шло не так. Например, когда Коринн поранила лицо или когда Шоу сломал руку, а еще когда у Мэми был конкурс, а она простудилась и заняла второе место, после чего была опустошена.

Вот почему мама всегда говорила, что его работа — единственная, которую он может делать превосходно.

Он был на высоте, когда рядом находились люди, о которых он мог заботиться.

И Грете вначале было неловко, когда он прикасался к ней или притягивал ее ближе, или целовал в лоб на глазах у детей, но потом она освоилась.

Но папа все делал так, будто она была здесь годами, а не провела один единственный день.

И то, как она порой смотрела на него.

Будто он был…

Будто она не могла поверить, что он настоящий.

— Это круто, что ты была спокойна с ней, Кор, — обратился к сестре Шоу.

— Как скажешь. У нее отличные волосы, — пробормотала Коринн. И еще много чего классного, но эту мысль она не озвучила.

— Да, так и есть, — в ответ пробормотал Шоу.

Мэми хихикнула.

Коринн закатила глаза.

— Все наладится, — заверил их Шоу. — В следующие выходные мы с папой, Тостом, Томми, Ларри, Донной и Хербом перевезем все вещи в дом в Лавандовом переулке, а затем вы будете со мной и папой. И мы, наконец, начнем нормальную жизнь.

И Шоу не мог дождаться этого, поскольку ему досталась комната в подвале, а еще там же была ванная, и ему не придется смотреть на всякие девчачьи штуки повсюду. А еще рядом с его спальней находилась общая комната, будто в его распоряжении была целая квартира.

Мэми так же полюбила дом в Лавандовом переулке. Он был красивым! И общая комната в подвале была настолько огромная, что папа согласился установить там станок.

Коринн не хотела новой нормальной жизни. Она хотела старую жизнь. Но все же ей понравился дом, и не только потому, что был лучше этой квартиры (а лучше этой квартиры было что угодно). Но, как бы ни хотелось это признавать, дом был довольно классным. И как бы она ни злилась на отца, она понимала, что ему нужно приличное жилье. Эта квартира точно не была приличным местом, и каждый раз, когда она видела его здесь, ей становилось немного больней.

Шоу взял пульт и немного уменьшил громкость на телевизоре.

Никто из них не жаловался.

Ведь Грета через многое прошла.

Ей нужно было поспать.