Сложности

Глава 24 Пустота

Хиксон

Она не сводила с него взгляда, с того самого момента, как Элвин коснулся пальцами клавиш, ни на секунду не отрываясь от него, будто весь зал исчез, остальные растаяли, а ее губы запели песню Пинк «Блестки в воздухе».

Он ошибся. Леденец — это не то. Он должен был называть ее сахарком.

Он считал, что лучше той первой ночи быть не может.

Но с каждой последующей становилось все лучше и лучше.

И в этот момент, сидя за столиком с пустым стулом напротив него, с бокалом газированной водой, ожидающим ее возвращения, Хикс понял, что поездка, которая вела к влюбленности, закончилась. И в то же время конца ей не будет никогда.

Вот что такое любовь, понял он.

Бесконечная ночь красоты, в которую не входит планирование пенсии в фургоне.

Ты просто сидишь и смотришь, что будет дальше в твоем бесконечном путешествии открытий.

Он был влюблен в Грету Кейт Дар.

Жаль, что он не мог позволить себе купить обручальное кольцо за двадцать пять тысяч долларов. Но он подарит ей его на двадцатую годовщину их свадьбы.

***

Войдя на кухню дома Греты, Хикс увидел Шоу и Венди у ее острова, сгорбившихся над разложенными книгами и бумагами. Коринн нигде не было видно (вероятно, она сидела в гостиной и разговаривала по телефону со своим новым бойфрендом — недавнее событие, которое не радовало Хикса). А Мэми и Грета склонились над кастрюлями у плиты.

Их походы на ужин к Грете начались после Дня благодарения, потому что Грете нравилось, что они там. Он не знал точно почему, ведь все они так же собирались и у него дома, кроме того, что это было частью ее сущности — заботиться о близких людях, и ей было приятно делать это в своем собственном пространстве. И вот уже несколько раз, и как предполагал Хикс, число будет расти, дети и Хикс приезжали к ней.

Детям нравился ее дом. Грета устроила их так, что они чувствовали себя там комфортно с того самого момента, как вошли в День благодарения. Не говоря уже о том, что в доме была полностью укомплектованная кухня, а Грета готовила не только отличные завтраки, так что дети знали, что получат хорошую еду, а не еду на вынос, из доставки или пищу, приготовленную из коробки.

Но это была не единственная причина, по которой они так поступали.

— Привет, пап, — поприветствовал Шоу.

— Здравствуйте, мистер Дрейк, — позвала Венди.

Грета посмотрела на него через плечо и улыбнулась.

Мэми взвизгнула и закричала:

— Привет, папочка!

— Привет, ребята, — сказал Хикс, входя, снимая пиджак и двигаясь по комнате, чтобы поднять руку и сжать шею Шоу, обнять Мэми, когда она танцевала с ним, и наклониться, чтобы коснуться губ Греты.

— Нам нужна секунда, — тихо сказал он ей, отстранившись.

Она посмотрела ему в глаза и кивнула.

Хикс направился в гостиную и, бросив пиджак на спинку дивана, подбородком указал на Коринн. Свернувшись калачиком в кресле Греты, его дочь улыбнулась ему и слегка помахала рукой, а затем вернулась к своему разговору, накручивая на палец прядь волос.

Он отстегнул поясную кобуру и стал подниматься по ступенькам, направляясь в комнату Греты, где повесил пояс на крючок в ее шкафу, и вышел в комнату из гардеробной, чтобы увидеть, как она входит в комнату, не сводя с него глаз.

— Все в порядке? — спросила Грета.

Он переместился в ее пространство, положив руки ей на бедра.

— Да, ты подала заявление о выдаче защитного ордера на мать, и судья выдал ордер на четырнадцать дней, без участия второй стороны. Да?

— Все верно, — сказала она ему. И было явно видно, что она буквально затаила дыхание.

— Вот именно, верно. Что тебе сейчас нужно знать, так это то, что мы не смогли найти ее, чтобы вручить ордер. Я позвонил Беккеру, и он поведал мне, что избавился от нее, и понятия не имеет, где она. Он не был рад говорить о ней, так что думаю, что она наконец-то совершила какую-то хрень, которая заставила его найти способ освободиться от той власти, которую она на него наложила, и он покончил с ней.

— Не очень хорошие новости для мамы, но я не в том настроении, чтобы беспокоиться о том, что она потеряла своего парня-метамфетаминщика, так что… — она не закончила фразу, но подняла брови, требуя, чтобы он перешел к делу.

— Если его не вручить, дорогая, приказ бесполезен. Она должна знать, что приказ был издан, если она не в курсе, значит, приказ не имеет силы. И ей нужно вручить его, чтобы начался отсчет четырнадцати дней, и тогда ты сможешь вернуться к судье и потребовать постоянного приказа.

— Ты… хочешь, чтобы я позвонила маме? Попросила ее приехать? — спросила она.

— Нет, черт возьми, — ответил он.

— Тогда что ты хочешь?

— Я просто хочу сказать, что если она вытворяет всякое дерьмо — приближается к тебе, фотографирует или нечто подобное после того, как ей вручили охранный ордер, то это тянет на уголовное преступление. Но если его не вручили, она может делать все, что захочет.

— Круто, — саркастически пробормотала она.

— У нее нет работы, ее нет дома, и она потеряла своего сладкого папочку. Может быть, она уехала, — с надеждой предположил Хикс.

— Может быть, — скептически ответила Грета.

Он наклонился и прикоснулся губами к ее лбу, а затем отошел.

— Учитывая, что в округе Маккук процессуальными исполнителями являемся мы с помощниками, не думаю, что мы откажемся от этого дела.

Это заставило ее усмехнуться.

Хикс усмехнулся в ответ.

Она наблюдала за его ртом, прежде чем снова посмотреть ему в глаза.

— Нам нужно накормить детей, — напомнила Грета ему.

— Да, — пробормотал он.

Она подняла руку к его шее, приподнялась на носочках и поцеловала нижнюю часть его челюсти. Держась за руки, они подошли к лестнице.

Он отпустил ее, чтобы Грета могла спуститься перед ним.

Им удалось вырвать телефон Коринн из ее уха, чтобы сесть за стол и поесть.

Потом они сели за потрясающий стол Греты и устроили семейный ужин.

***

— Ты должен позвонить Хоуп. Нам надо понять, что она покупает по их спискам. Мы не можем дублировать друг друга.

Грета сидела напротив него за столом в управлении и, наклонив голову, перебирала в руках бумаги — списки желаемых подарков его детей на Рождество, — и делала это, командуя им.

— Я сейчас же займусь этим, — пробормотал он, и ее взгляд метнулся к его лицу.

— Это серьезно, Хиксон.

— Конечно, серьезно, — заверил он.

Она окинула его тяжелым взглядом, пытаясь понять, не кажется ли ему это забавным (именно так оно и было), но он решил, что ему удалось скрыть это. Она же подняла списки и потрясла ими в воздухе.

— Нам также нужно быть аккуратными в числе подарков. Будет не очень круто, если мы подарим больше, чем она, пусть нас и двое.

— Детка, они будут в доме бабушки и дедушки в канун Рождества, там их побалуют достаточно, после чего они приедут ко мне, где в рождественское утро будут побалованы и там, а затем отправятся к Хоуп, чтобы еще быть побалованным и в рождественскую ночь. Со всем этим, я думаю, никто не сможет уследить за тем, кто избалует их больше.

— Это будет отмечено, — ответила она.

Хикс облокотился на стол, сложив руки, и напомнил ей:

— Хоуп оставила это дерьмо в прошлом.

— Я знаю, что это так, — ответила Грета. — И знаю, что ей должно быть тяжело, а праздник еще больше усугубит ситуацию, поэтому никакая мелочь в нашем поведении не должна еще больше усугубить ситуацию.

Он пристально посмотрел на любимую женщину, в который раз убеждаясь, что любит ее еще сильнее, затем откинулся на спинку кресла и тихо сказал:

— Я позвоню Хоуп, и мы все выясним.

— Спасибо, Хикс, — тихо ответила она.

Пора было переходить к чему-то другому.

— Я обустраиваю комнату для гостей, — объявил он.

— Я… хорошо, — ответила она в замешательстве.

— Мои предки время от времени приезжают в гости, но не планируют приезжать в город до тех пор, пока не изменится погода, поскольку они не очень любят снег. И по этой причине сейчас живут во Флориде. Но Энди больше не может спать на раскладном диване, когда приезжает. Я знаю, что он не возражает, и это просто означает, что он будет ближе к телевизору и Шоу, и они могут играть в видеоигры каждую свободную минуту, когда вместе. Но у мужчины должно быть свое пространство, когда он дома, так что мы ему его организуем. Я уверен, что он не будет против, если мы будем использовать комнату как гостевую, когда его не будет рядом.

Когда он закончил говорить, Грета уставилась на Хиксона, и от того, как она это делала, он чувствовал что-то в животе и груди.

— Что? — прошептал он, когда она замолчала.

— Мы можем закрыть жалюзи на этом окне и сделать что-то, вероятно, очень незаконное на твоем столе?

А теперь он очень явно ощутил свой член.

— Нет, — с сожалением вынужден был ответить он.

— Жаль, — пробормотала она.

— Но как только дети вернутся к Хоуп, ты можешь сделать со мной в моей постели что-нибудь совсем не противозаконное, и я верну тебе эту услугу.

Грета бросила на него взгляд, который он тоже почувствовал на своем члене.

— Это будет так хорошо, что покажется незаконным, дымчатый.

— Тогда я буду ждать этого с нетерпением, сладкая.

Она улыбнулась ему.

Хикс улыбнулся в ответ и решил, что пора переходить к чему-то другому, иначе он будет сидеть за своим столом на работе с яростным стояком.

— Ты хочешь сегодня готовить для детей или пойти и…?

Он не успел договорить, потому что в окно резко постучали.

Его голова дернулась в ту сторону, и тепло в груди исчезло, когда он увидел Бетс, стоящую спиной к окну, руку на прикладе огнестрельного оружия в расстегнутой кобуре, ее глаза были устремлены на вход в управление.

Взгляд Хикса тут же переместился туда, и он застыл в полной неподвижности на полминуты, прежде чем подняться со стула, низким и резким голосом приказав:

— Не двигаться с места, Грета.

— Хиксон, — прошептала она, но не двинулась с места, и он знал это, хотя и не отрывал глаз от окна, быстро шагая через комнату.

Он закрыл за собой дверь и так же быстро двинулся по проходу.

И замедлил шаг, когда дошел до конца прохода, и быстро оценил ситуацию.

Донна стояла в пяти футах слева от своего стола, явно остановленная происходящим в тот момент, когда выходила из подсобного помещения. Ее рука лежала на огнестрельном оружии в кобуре, глаза были устремлены на приемную.

Хэл стоял за стойкой, ноги были расставлены в стороны, одна перед другой в модифицированном приседании, пистолет был вынут, поднят и нацелен вперед.

Ларри стоял так же за своей стойкой и приказывал:

— Бросьте рюкзак и поднимите руки так, чтобы мы их видели!

А прямо перед дверью стоял очень крупный, высокий мужчина с растрепанными, светло-коричневыми волосами, обветренным лицом, в холщовой куртке, с большим рюкзаком, закинутом на спину.

Он не шевелился, и взгляд его был устремлен не на пистолеты и не на дальнейшие угрозы помощников шерифа, готовых вынуть оружие из кобуры.

Они были устремлены на него.

— Бросьте рюкзак и поднимите руки так, чтобы мы их видели! — крикнул Ларри.

— Ларри, — громко, но спокойно позвал Хикс, медленно проходя мимо Бетс, пробираясь по проходу, руки его были опущены по бокам, правый локоть слегка приподнят, но рука не лежала на пистолете.

— Босс… — начал Ларри.

— Опустите оружие, — приказал Хикс.

— Босс? — резко переспросил Хэл.

— Выполняй, Хэл, — приказал Хикс, целенаправленно продвигаясь по центральному проходу, не отрывая взгляд от человека, стоявшего у двери и все еще не двигавшегося с места.

Он не стал проверять, исполнили ли Ларри и Хэл его приказ, а просто продолжал идти, не сводя глаз с человека, стоящего впереди, пока не оказался в двух шагах от распахнутой двери.

Он напрягся и услышал резкое:

— Черт побери! — от Хэла.

— Боже мой! — от Ларри, которые раздались, когда мужчина пошевелился.

Но парень просто подошел прямо к стойке администратора, поднял руку и опустил ее на стол. Другую руку он задействовал, когда из первой выпал скомканный листок бумаги.

Он разгладил его, расправил, затем сделал шаг назад, оставив листок на месте.

Это была одна из его фотографий, сделанных художником, которую они разослали в качестве фоторобота в приюты для бездомных.

— Это вы? — спросил Хикс.

Мужчина промолчал.

— Вы здесь, чтобы сдаться? — спросил Хикс.

Мужчина ничего не ответил.

— Это вы убили Ната Кэллоуэя? — продолжал Хикс.

Мужчина замер на месте и пристально посмотрел в глаза Хиксу.

Неприятное волнение пробежало по позвоночнику, когда Хикс увидел, что глаза мужчины пусты. По-настоящему пусты. В них была бездна.

— У него была жена и двое детей, — тихо сказал Хикс.

Мужчина ничего не ответил. Ни движения. Ни звука. Ни изменения выражения лица.

Кроме одного.

Из его левого глаза скатилась слеза.

Черт.

— Мы должны взять ваш рюкзак. И вашу куртку. Должны вас обыскать и надеть наручники. А потом мы должны будем вас арестовать, — сказал Хикс, голос спокойный и по-прежнему тихий.

Мужчина пошевелился, все в комнате напряглись. Рюкзак гостя упал на пол.

Хикс выдохнул, затем еще один раз, когда упала куртка.

Парень поднял свои длинные руки и заложил их за голову, не сводя с Хикса пристального взгляда.

— Осторожно и аккуратно, парни, — приказал он, когда Хэл и Ларри двинулись вокруг него.

Хикс последовал за ними, прошел через распашную дверь и встал, держа руку на пистолете, Ларри встал позади парня, а Хэл пристроился сзади сослуживца, также держа руку на пистолете в кобуре.

— Зачитай ему его права, помощник. Действуй медленно, — приказал он и позвал Донну.

— Здесь, босс, — сказала она, подойдя ближе.

— Приведи сюда адвоката и вызови судебного психолога, — приказал он, не сводя глаз с убийцы Натана Кэллоуэя.

— У нас есть судебный психолог? — спросила Донна.

— Найди его, — процедил Хикс.

— Верно, — услышал он ее бормотание, когда Ларри закончил зачитывать мужчине права.

— Вы понимаете свои права? — спросил Ларри.

Хикс вмешался:

— Вы можете просто кивнуть.

Мужчина сделал два кивка, затем вздернул подбородок.

Хикс кивнул.

— Отведите его в помещение. — Он отошел с дороги, пока помощники осторожно проталкивали парня вперед. — Оформите его.

Хэл придержал дверь, Ларри провел парня внутрь, Хэл следовал за Ларри, когда они проходили в дальнее помещение.

Хикс следовал за ними, пока не поравнялся с Бетс.

— Следи за ним каждую секунду, за каждым движением, оружие наготове, Бетс, — приказал он низким тоном. — Этот парень большой и непредсказуемый, и ты нужна Хэлу и Ларри как прикрытие. Если он вырвется и набросится на тебя, я не хочу, чтобы у него был прямой доступ к твоему пистолету. Возможно, тебе придется им воспользоваться, поэтому можешь его отстегнуть.

— Да, босс, — пробормотала она, двигаясь прямо к тому месту, где Хэл и Ларри огибали угол, чтобы попасть в помещение в дальнем углу отдела, где снимали отпечатки пальцев и делали фотороботы.

— Я занимаюсь звонками, — начала Донна, стоя с телефоном у уха, но, не сводя глаз с Хикса, — Этим тоже?

— Безусловно. Но дайте ему свободу. Я не хочу, чтобы этот человек чувствовал себя в тесноте или под угрозой, помимо того, что, как я полагаю, он и так знал, должно было произойти.

Донна кивнула, посмотрела в сторону дальнего помещения, и Хикс направился прямо в свой кабинет.

Грета медленно встала, когда он открыл дверь, и ее лицо было белым как полотно.

— Это тот парень, который…?

— Мне нужно, чтобы ты ушла отсюда. И хочу, чтобы ты не рассказывала ничего и никому. Но мне нужно, чтобы ты была в безопасном месте, и сейчас это не здесь.

Она тут же начала собирать куртку и сумочку, хотя ее лицо стало еще бледнее.

— Разве это не безопасно для…?

— Детка, никаких вопросов. Я должен проводить тебя, а потом заняться кучей других дел.

Она кивнула и не стала медлить. Накинула куртку, перекинула сумочку через плечо и вышла из кабинета, Хикс шел за ней по пятам.

Он вывел ее через центральный вход и обогнул здание, где остановил ее, наклонился, прижался к ее рту и отстранился, пробормотав:

— Я позвоню тебе позже.

— Я люблю тебя, Хикс.

Он замер.

Они не говорили этих слов. Он ждал подходящего момента и догадывался, что и она тоже. Вот только она пела ему «Блестки в воздухе», так что по сути уже произнесла эти слова.

— Ты — лучший мужчина, которого я когда-либо встречала, — прошептала она, приподнялась на носочках, прижалась губами к его губам и откинулась назад.

Затем она быстро зашагала в своих сапогах на высоких каблуках по тротуару, очищенному от вчерашнего снега.

***

— Он немой, по состоянию здоровья или из-за травмы, я не знаю. Его нужно обследовать, — сказала психолог Хиксу и Донне за пределами допросной. — Он также страдает от целого ряда других заболеваний, ни одно из которых я не могу точно диагностировать, учитывая, что он немой, большой и пугает меня до смерти.

— Док…, — начал Хикс, но замолчал, когда психолог подняла руки и встряхнула ими.

— Ему необходимо полное медицинское и психиатрическое обследование. Однако мне, его адвокату и вашему помощнику он сообщил только одно: он убил Натана Кэллоуэя. Он вздергивает подбородок при каждом упоминании об этом. Кивает, когда его спрашивают, понимает ли он, что это значит. Кивает каждый раз, когда его спрашивают, понимает ли он, почему его арестовали. Я просила его записать, что он хочет сказать, если ему есть что сказать, но он отказался. По какой бы причине — физической, психологической или по совокупности причин — этот человек глубоко болен. Однако, по моему профессиональному мнению, он полностью осознает, что поступил неправильно. Он увидел свою фотографию и понял, что вы знаете, кто он такой, и ищете его. Но я чувствую, что он здесь не потому, что боялся поимки. Если такой человек не хочет, чтобы его нашли, он может потеряться навсегда. Он здесь, чтобы искупить свою вину.

Все это не было для них новостью, кроме последнего утверждения. Они наблюдали за всем этим в комнате наблюдения, причем Хикс был внутри, а Ларри задавал вопросы.

Хикс повернулся к Донне.

— Организуйте медосмотр под наблюдением. Психологическое обследование можно провести здесь.

— Сделаю, — пробормотала Донна и ушла.

Он снова обратился к психологу.

— Ваше профессиональное мнение, мы когда-нибудь узнаем, почему он сделал то, что сделал?

Она пожала плечами. Это не было случайностью. Она относилась к этому серьезно. И просто не знала ответ.

— Честно говоря, я не могу сказать. Он не доверяет мне, чтобы открыться, что неудивительно, я провела с ним не достаточно времени, и я никогда не делала ничего подобного. Я сделала все, что могла, но этот человек меня пугает, и я боюсь, что не смогла полностью скрыть это, поэтому наверняка он это считал. Возможно, Вам придется провести психологическую экспертизу в другом месте, чтобы он не чувствовал себя загнанным в угол, и тогда он, возможно, откроется. Но он может никогда не открыться. Он может даже не знать, как это сделать. Опять же, я не могу сказать наверняка.

— Он под арестом — неизвестный, совершивший насильственные действия, который способен на побег, — заметил Хикс. — Мне не очень нравится идея везти его к врачу, и не хотелось бы удваивать это нежелание поездкой к психиатру.

— Понимаю. Но этот человек не из тех, кто проводит много времени в четырех стенах. Само нахождение взаперти, как мне кажется, дорого ему обходится. И то, что это управление шерифа, не способствует улучшению.

— По сути, он сдался сам.

— Это искупление, о котором я вам говорила. Это нелегко для него. Но он справляется. Если кто-то сможет доставить его туда, где он найдет способ общаться в присутствии того, кому он может доверять, — она покачала головой, — я просто не знаю.

— Я не могу позволить вам остаться наедине с этим человеком, даже если за ним наблюдают, даже если при этом присутствует его адвокат, и даже если он сейчас прикован к столу. Я не имею в виду именно вас, я говорю о любом человеке, — сказал ей Хикс. — Мы примерно представляем, на что он способен. Уж не говоря о его размерах.

— Знаю. И я ценю это. И не имею ни малейшего понятия. Стал бы он делиться чем-то, даже беззаботно валяясь под открытым небом. Вам нужна больница с психиатрами. Пусть один из них, предположу, что лучше мужского пола, проведет обследование там. Один визит, двойная работа. Но по всем знакам, он согласен с вами. Он сдался в полицию за убийство Натана Кэллоуэя и находится здесь, чтобы правосудие свершилось. — Она подошла ближе. — Возможно, вы никогда не получите ответов, шериф, но у вас есть ваш преступник.

Так как она не могла дать ему большего, Хикс кивнул.

— Хотите, чтобы я осталась или…? — начала она.

— Вы можете идти, но я хотел бы иметь возможность вам позвонить, если понадобится, — сказал он ей.

— В любое время.

— Буду обязан, — пробормотал он.

Она пристально посмотрела на него, улыбнулась с тоской, затем повернулась и вышла.

Хикс повернулся к окну, ведущему в допросную — одному из двух односторонних окон, выходивших внутрь, — и увидел, что мужчина смотрит на свои руки, прикованные наручниками к стальному кольцу в центре стола.

Он позволил им также сковать его ноги.

Адвокат наклонился к нему и что-то говорил.

Ларри стоял у стены, давая им свободу, но наблюдая.

Хэл и Бетс находились в наблюдательной комнате и вели наблюдение с помощью записывающей аппаратуры.

Убийца Ната был прямо здесь. Прямо в допросной, прикованный к столу.

Человек с ответами. Конец всего.

И, наблюдая за ним, Хикс не чувствовал того облегчения, которое, как он думал, он должен был ощутить.

В основном потому, что все, о чем он мог думать, когда его сознание могло впустить что-то еще, была слеза, скатившаяся по изрезанной щеке мужчины.

С этими мыслями он протиснулся в дверь.

Ларри и адвокат посмотрели на него.

Их парень тоже.

Хикс занял стул, на котором сидел психолог, напротив стола с преступником.

Он посмотрел ему в глаза и увидел там пустоту. Затем положил руки на стол, но кроме этого не сделал ни одного движения в его сторону.

— Чтобы поступить правильно по отношению к вам и жене Ната, мы должны все тщательно проверить, сэр, — тихо сказал он. — Это означает, что моим помощникам придется отвезти вас к врачу для осмотра.

Это ничего не дало.

— Психиатр либо приедет в наше управление, чтобы побеседовать с вами, либо вас примут в больнице, — продолжал он.

Опять ничего.

— Вы понимаете мои слова? — спросил Хикс.

Наконец, он получил кивок.

— Хорошо, — пробормотал Хикс и, выдержав его взгляд, прошептал, — женщине, которая сейчас одна воспитывает двоих детей, нужны ответы. Вы можешь найти их в себе, чтобы…

Парень слегка стукнул кулаком по столу, цепи зазвенели, и Хикс напрягся, как и вся комната. Но, взглянув на руки мужчины, он увидел, что один длинный палец указывает на лежащий там блокнот с юридическими документами.

Хикс толкнул его в направлении мужчины.

Мужчина положил раскрытую ладонь на блокнот, затем повернул его ладонью вверх, и, поскольку они не оставили рядом с ним ручку, которую можно было бы использовать в качестве оружия, Хикс обратился к своему адвокату.

— Я думаю, нам следует покончить с проверкой этого джентльмена, прежде чем… — попытался оправдаться адвокат.

Мужчина стукнул кулаком по столу, на этот раз сильнее, затем раскрыл ладонь.

Адвокат вздохнул, затем наклонился и вложил ручку в его ладонь.

Хикс не смотрел ни на адвоката, ни на Ларри, ни на смотровое окно. Он смотрел прямо на листок бумаги. Парень что-то написал, отложил ручку и повернул блокнот к Хиксу.

На нем он нацарапал дрожащими, но аккуратными печатными буквами:

«Это сделал я».

Прочитать слова не составило труда, но Хикс едва успел закончить работу, как парень снова перевернул блокнот и начал писать.

Он еще раз отложил ручку и повернул бумагу в сторону Хикса. Хикс прочитал.

«Простите».

По коже Хикса побежали мурашки. Он посмотрел мужчине в лицо и прошептал:

— Почему?

Пустые глаза мужчины смотрели прямо на него.

— Я хотел бы ответить ей почему, — поделился Хикс.

Мужчина продолжал смотреть ему в глаза, а потом опустился на свое место, опустил подбородок к шее и уставился на свои связанные руки.

— Вы получили признание, шериф, теперь этому человеку необходимо обследование, — потребовал адвокат. — Ясно, к чему это приведет, и мы должны добраться туда как можно скорее, потому что этому человеку нужна помощь. А не пребывание в вашем учреждении.

Хикс посмотрел на него, затем на их парня.

Тот все еще смотрел на свои руки.

— Ты не хотел, да? — тихо догадался Хикс.

Мужчина уставился на свои руки.

— Он подвез тебя, и ты был благодарен. Ты устал. Было жарко. Ты хотел покататься немного. Хотел выбраться из-под солнца. Он подвез тебя, и ты был благодарен.

Мужчина уставился на свои руки, но его плечи слегка прижались к ушам.

Он был благодарен.

— Что было дальше? — спросил Хикс.

Мужчина ничего не ответил.

— Шериф, — вмешался адвокат.

— Что было дальше? — продолжал давить Хикс.

— Шериф, — отрезал адвокат. — Этого джентльмена нужно осмотреть, прежде чем вы зададите хоть еще один вопрос.

— Что было дальше? — повторил Хикс.

Парень молчал.

— Шериф, я действительно вынужден просить вас…, — попробовал адвокат.

— Почему вы убили Ната Кэллоуэя? — нажал Хикс.

Парень внезапно пошевелился, отчего тело Хикса напряглось. Но он просто схватил ручку, подтянул к себе бумагу и написал косым почерком, совсем не похожим на аккуратные печатные буквы, которыми он писал раньше.

Он отложил ручку и протянул блокнот Хиксу, не поворачивая его, как делал это в предыдущие два раза.

Хикс протянул руку и сам развернул блокнот.

«Я не знаю. Ты можешь мне сказать?»

Хикс перевел взгляд на его лицо. Там ничего не было. Пустота.

— Нет, — тихо сказал Хикс. — Но если вы позволите врачам осмотреть вас, возможно, мы сможем это выяснить.

Мужчина вздернул подбородок.

— Можно ли это сделать сейчас? — нетерпеливо спросил адвокат.

— Это можно сделать, — пробормотал Хикс, собираясь встать, но парень схватил ручку и потянулся к блокноту.

Он что-то нацарапал, отложил ручку и протянул бумагу Хиксу.

Хикс встал и снова повернул блокнот в свою сторону.

«Они никогда не могли назвать причину».

Хикс посмотрел на него и ответил:

— Ты прав. И, судя по всему, они не смогут и сейчас. — Он переключил свое внимание на Ларри. — Давайте отправим его в камеру и дадим ему поесть.

Ларри кивнул.

Хикс посмотрел на адвоката, опустошенную душу, которая бродит в одиночестве, чтобы защитить мир от неизвестных, необъяснимых побуждений, которые лежат глубоко внутри, затем на человека, который убил Ната Кэллоуэя, и вышел за дверь.

***

Грета и Шоу попятились, когда он вошел в заднюю дверь в тот вечер.

Но Мэми прижалась к нему так, что он понял, что они следили за его возвращением домой, а Коринн прижалась к нему двумя секундами позже.

Он крепко обнял своих девочек, но его глаза были устремлены на Шоу и Грету, которые стояли у входа в прихожую, причем Шоу обнимал женщину Хикса.

Шоу дал сестрам немного времени, прежде чем позвать:

— Девчонки, пусть папа снимет куртку. Пап, хочешь пива?

— Да, сын, — ответил Хикс, когда Коринн отошла в сторону, но Мэми осталась рядом.

— Ты в порядке, пап? — спросила Коринн.

— Да, милая, — мягко ответил Хикс.

Мэми прильнула к нему, обхватив его руками, выгнув спину и глядя на него снизу вверх.

— Да? — спросила она вопросительно.

Он провел рукой по ее волосам.

— Да, детка. А теперь дай мне снять куртку, хорошо? После этого можешь продолжать обнимать меня.

— Хорошо, — согласилась она, поступив так как он просил — разжав объятия ровно на столько, чтобы он смог снять куртку и повесить ее на крючок, а затем снова прижалась к нему. Он не смог снять ремень с оружием и был вынужден пробираться из прихожей по короткому коридору на кухню, прижимая к себе свою малышку.

Запахи, которые он почувствовал, донеслись до него еще до кухни, и он вспомнил, что Грета была в его кабинете, чтобы встретиться с ним за обедом, которого у него так и не случилось. Он выпил только кофе, который Ида принесла из «Бейбикекс».

— Что это? — спросил он, бросив взгляд на плиту.

— Грета показала нам, как приготовить мексиканскую запеканку в сковороде, — сказала ему Коринн.

— Отлично, — пробормотал Хикс.

— Мы пойдем накрывать на стол, помогите мне, Мэми, Кор, — сказал Шоу, протягивая Хиксу пиво.

— Конечно, — ответила Коринн, отходя к шкафу.

— Мэми, детка, — мягко поторопил Шоу, протягивая руку к младшей сестре.

Она заколебалась, прежде чем отпустить отца, взяла брата за руку и не отпускала ее, пока Шоу шел к ящику и доставал столовые приборы.

Дети ушли.

Грета, стоявшая у плиты и посыпавшая сыром сковороду с тем, что выглядело как рай в виде говяжьего фарша, повернула голову в его сторону.

Он отставил пиво в сторону и подошел прямо к ней.

Она обхватила его руками, не выпуская из рук пакет с сыром.

— Ты в порядке? — прошептала она ему на ухо.

— Лучше, — прошептал он в ответ.

— Ты сказал Фейт?

Он кивнул, ее волосы полоснули его виски, когда он прижался челюстью к ее голове.

— Ее волосы выглядят великолепно.

Она теснее прижалась к нему.

Хикс крепче обнял ее и через некоторое время наклонил подбородок, чтобы прижаться губами к ее уху.

— Этот человек сломлен.

— Он произвел именно такое впечатление.

— Но что бы в нем ни заставило его убить Ната, оно его уничтожило.

Грета лишь крепче прижалась к нему.

— Это единственный случай раскрытия убийства, когда такой ответ имеет смысл, — поделился он.

— Как это? — мягко спросила она.

— Я думаю, что даже он сам не может контролировать демонов, которые заставили его сделать это, они просто существуют. И если он сдерживал их ранее, то когда они взяли верх, то забрали с собой и все то, что оставалось у него прежде. И единственное, что сохранилось — желание выжить и угрызения совести, которые он испытывает за то, что лишил человека жизни. Другими словами, ответа нет, нет и причины. Как и всегда, все непонятно.

Она стала гладить его по спине.

Через некоторое время Грета проговорила:

— Мне нужно накормить своего мужчину и его детей. Они настаивали на том, чтобы подождать. Но уже поздно, и я слышала, как у Шоу заурчало в животе, так что нам пора заняться этим.

Но имела она ввиду следующее: «Я должна обеспечить своему мужчине нормальный вечер — с его женщиной и детьми, накормить его до отвала и суметь оценить, в каком состоянии находится его голова, чтобы я могла что-то с этим сделать, если понадобится. Именно этим мы и должны этим заняться».

— Хорошо, — ответил он, но Грету не отпустил.

Она не сдвинулась ни на дюйм.

То есть и сама не торопилась его отпустить.

***

Семья Дрейк

— Эй, — настойчиво прошептал Шоу, поймав Мэми, которая, занимаясь другими делами, направлялась на кухню.

Коринн уже прижималась к спине брата.

Они втроем стояли, застыв в открытом дверном проеме на кухню, и смотрели, как отец обнимает Грету.

Нет, как Грета обнимает отца.

— Давайте дадим им время, — прошептала Коринн.

Все, как один, бесшумно попятились назад.

Мэми прислонилась к Шоу, а Коринн подправила сервировку, чтобы все было как надо, и они терпеливо стали ждать. Вскоре вошел их отец со снятой кобурой, открытым пивом в руке и перчаткой для духовки на другой руке, которой он держал большую чугунную сковороду, принесенную Гретой для приготовления пищи.

— Ребята, принесите напитки. Давайте набьем желудки едой, — приказал он.

Они удалились, как только Грета вошла, неся большую деревянную миску (которую она тоже принесла с собой) с салатом.

— Коринн, можешь взять заправку для салата из холодильника? И Шоу, можешь достать кукурузный хлеб из духовки? Просто поставь его на горячую подушку у плиты. Я зайду и разберусь с ним.

— Понял, — пробормотал Шоу.

— Нет проблем, — сказала Коринн.

— Я принесу напитки, что вы все хотите? — спросила Мэми, входя на кухню.

Шоу и Коринн сделали, как просила Грета, а Мэми принесла напитки.

Они сели за семейный стол.

И все внимательно наблюдали за тем, как отец пытается привести себя в нормальное состояние, пока они едят потрясающую еду Греты. Вместе они делали все возможное, чтобы отвлечь отца от мыслей, говорили о школе, рассказывали истории, все, что угодно.

Но нормальным он так и не стал.

Хотя дети старались изо всех сил.

А их отец, будучи таким, каким он был, не пытался скрыть, что ценит это.

***

Хиксон

Звонок раздался, когда все уже убирались.

Он увидел на экране, кто это, и пробормотал, что должен ответить. И когда выходил из комнаты через гостиную на крыльцо, провел большим пальцем по экрану, отвечая на звонок и поднося телефон к уху.

За ним закрылась дверь, когда он ответил:

— Привет, Хоуп.

— Привет, Хиксон, — мягко ответила она.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Это был мой вопрос, дорогой.

Он посмотрел на свои ботинки. На этой женщине он был женат.

— Хорошо, что все закончилось, да? — спросила она.

— Да.

— Грета и дети заботятся о тебе?

Он посмотрел на улицу: снег укрывал его лужайку, дорожка и подъезд были чисты.

— Да, Хоуп. Спасибо.

— Как жена восприняла это? — спросила она.

— В замешательстве. Парень… не в себе. Но было и некоторое облегчение. Блатт — ее полуродственник. Я позвонил ему, и когда мы с Ларри приехали, он уже был у нее. И когда мы уехали, он занялся ей. Он может быть высокомерным ослом, но думаю, что он справится с этим.

— Это хорошо, — пробормотала Хоуп.

— Да, — согласился он.

— Ладно, я не хотела отнимать у тебя много времени или что-то в этом роде. Я просто… услышала и подумала о тебе.

— Спасибо, дорогая.

Она помолчала несколько секунд, а потом поспешно проговорила:

— Ладно. Тебе, наверное, сейчас нужен бурбон, так что я тебя отпускаю. Просто… береги себя, ладно, Хикс?

— Буду. И ты тоже.

— Обязательно. Передавай всем привет.

— Так и сделаю.

— Спокойной ночи, Хикс.

— Спокойной ночи.

Она повесила трубку. А он опустил руку с телефоном и уставился на улицу.

Заметив, что его дыхание вырывается с заметным облаком пара, он прочистил горло, сунул телефон в задний карман и пошел в дом.

***

Он сидел, его колени были подняты, а Грета скакала на нем верхом, запустив пальцы в его волосы, прильнув губами к его губам, так что звуки, которые она издавала, были приглушенными, поскольку они звучали в его горле.

Ее ритм был нежным, но он видел, что она старается его поддерживать, поэтому он положил руки ей на талию, приподнял бедра и повалил ее на спину, а затем переплел пальцы их рук и перестал быть нежным.

— Ты… слишком хорош в этом, — прошептала она ему в губы.

В тот момент он не мог поверить в это по разным причинам, но ее слова заставили его улыбнуться.

— Что? — спросил он.

— Мне… трудно… молчать, — выдавила она.

Он наклонил голову и обрушился на ее рот, чтобы помочь ей, провел рукой по ее груди, зацепив большим пальцем сосок, заставив ее задыхаться, что еще больше усугубило ситуацию.

Она высоко подняла колени по бокам от него, и он вошел глубже, что было так охренительно приятно и заставило его двигаться быстрее.

Он скользнул губами к ее уху.

— Ты любишь меня? — прошептал он.

— Да, — задыхалась она.

— Ты знаешь, что я люблю тебя?

Она приподняла бедра и сжала его руку в своей так крепко, что он почувствовал боль в переплетении.

— Да, — повторила она, задыхаясь.

Он поднял голову и посмотрел вниз на ее нечеткое лицо, на тени ее солнечных и медовых волос, почему-то ярких даже в темноте.

— Хорошо, детка, потому что я тебя очень люблю.

— Ты не можешь… — Грета откинула колени назад, и он вошел в нее еще глубже, и она подняла голову, чтобы прижаться к его рту, что вызвало у него низкий стон. — Представь себе, как это… это потрясающе, детка. Но мы можем поговорить об этом, когда я не… не собираюсь… кончать…?

Она не закончила мысль.

Ее шея выгнулась дугой, рот открылся, и ее киска обхватила его пульсирующий член, когда она кончила под ним.

Он наблюдал. И наслаждался этим. Потом поцеловал ее, и когда его мир взорвался, ее рот заглушил его хрип.

Хикс спускался медленно, следил за тем, чтобы она тоже медленно приходила в себя, и долго еще перебирал пальцами ее пальцы, целуя ее шею, чувствуя, как она ласкает его шею тоже, двигая свободной рукой по его телу.

Наконец, он нашел губами ее ухо и прошептал:

— Наконец-то.

И снова ее пальцы судорожно сжались в его руке, прежде чем она повторила:

— Наконец-то, Хиксон.

Он поцеловал ее в шею, вышел из нее и скатил их обоих с кровати.

Избавившись от презерватива, он привел себя в порядок и натянул пижаму. Грета натянула трусики и ночнушку.

Они вместе легли в постель, и она прижалась к нему.

— Люблю тебя, Грета, — пробормотал он в потолок.

И почувствовал, как она поцеловала его грудь, прежде чем снова улечься.

— Я тоже тебя люблю, Хикс.

Она зарылась в него еще глубже, и через некоторое время он почувствовал, как ее тяжесть навалилась на него вместе со сном.

Хикс закрыл глаза и увидел пустоту.

Но он чувствовал Грету.

И, в конце концов, последовал за ней.