Сокровище для царевны

Глава 5

На следующий день отправились в путь с самого утра. Найрин сидела в карете напротив Гвендолин и наблюдала за тем как дочь без особого интереса разглядывает пейзажи за окном. Она все это уже видела с высоты драконьего полёта, и ей казалось, что лошади еле плетутся, колеса поднимают много пыли, а вид загораживают деревья.

Найрин глянула в противоположное окошко. Эйнар и Колин ехали верхом и о чем-то говорили. Сын задумчиво хмурился, а отец что-то втолковывал ему, скупо жестикулируя. Губы Нари тронула легкая улыбка: из Эйнара получился хороший отец. А потом она искоса глянула на Гвендолин и отметила, что она совсем еще ребенок. И эта мысль тоже отозвалась в груди Найрин теплотой. Им с мужем удалось дать детям хорошее детство, а не такое, как досталось им. Гвен росла в безопасности и любви, Найрин даже не представляла, как Эйнар теперь сможет отдать свой белый цветочек какому-то другому мужчине.

— А как он выглядит? — вдруг спросила Найрин. Гвендолин вздрогнула от неожиданности и вопросительно посмотрела на маму. Та пояснила свой внезапный интерес: — Твой будущий муж, которого ты видела во сне. Как он выглядел?

Гвен смутилась, она несколько раз растерянно моргнула, ища взглядом за что зацепиться, и облизнула пересохшие губы. Найрин сказала доверительно:

— Я никому не расскажу. Просто, возможно, замечу кого-то похожего на балу, и скажу тебе.

Гвендолин вздохнула и призналась:

— У него темные волосы, — медленно перечисляла девушка. — Темно-каштановые, но не черные. Светлые серые глаза. Он… наверное, он высокий. И красивый.

Гвен снова моргнула несколько раз, хотела сказать что-то ещё, но лишь плотно сомкнула губы. Посмотрела на улыбающуюся маму, осознав, что под такое описание полцарства подойдёт. Хотя, стоило признать, она видела мальчишку всего-то один раз в жизни, десять лет назад. Сейчас ей вдруг показалось так глупо считать, что они вдруг встретятся вновь. С чего она решила, что именно он ее судьба? Это ведь была всего лишь фантазия восьмилетней девочки, играющей в горах. Возможно, тот мальчишка давно уже завёл семью и живет где-то далеко или вообще погиб в горах, после того как прикинул грот.

От последней мысли сердце вдруг сжалось и Гвен стало трудно сделать вдох, она отвернулась к окну, сделав вид, что ее что-то заинтересовало в окружающих пейзажах. Хотя сейчас как на зло они въехали в лес и по обе стороны от дороги мелькали лишь деревья.

Найрин уловила перемену настроения девочки, но не поняла с чем она связана и решила отвлечь ее разговором:

— Хорошее описание. Я надеюсь, он ещё и хороший человек.

— Замечательный, — кивнула Гвендолин, а потом задумчиво изрекла: — Только он забыл об этом.

— Забыл? — напряглась Найрин, хотя внешне постаралась выглядеть все также безмятежно. Что-то, скользнувшее в тоне дочери, заставило ее подобраться, внимательно вслушиваясь в ее слова:

— Я видела его в огне, он словно горит изнутри.

— Тот кто горит слишком долго, рискует сгореть до тла, — прошептала Найрин. Гвен не отреагировала на ее слова, она смотрела в пустоту перед собой, а ее взгляд словно заволокло дымкой.

— Нет, он не сгорит, — Гвендолин прислушалась к чему-то слышному только ей, а потом моргнула и мотнула головой, стряхивая с себя транс. Она обернулась к матери и быстро взволнованно заговорила: — Я не хотела никому рассказывать, мам, но я кое-что видела. Сон, который тревожит меня уже несколько ночей. Он очень пугает меня.

— Что тебе снилось? — Найрин подалась вперёд, взяла холодную руку дочери в свои ладони и легонько сжала, показывая, что она рядом. В бирюзовых глаза напротив плескался едва сдерживаемый страх. Когда Гвендолин начала говорить, Найрин почувствовала как по телу дочери пробежала дрожь.

— Я видела поле брани и много павших воинов. Воронов, кружащих над телами. Крики о помощи и стоны. Землю багровую от крови и… я видела там папу.

— Он был… — Найрин побледнела и не смогла с первого раза закончить предложение, испугавшись собственных мыслей. Сглотнув, она все спросила: — В твоём сне он был жив?

— Да, — быстро закивала Гвен, взгляд ее все еще бегал из стороны в сторону, словно она читала невидимые строки. — Ранен, но жив. А его армия была разбита.

Найрин скорее пересела на лавку рядом с Гвен и прижала дочь к себе, чувствуя как вздрагивают ее плечи.

— Это просто дурной сон, — тихо повторяла женщина, гладя плачущую девушку по волосам. А сама обеспокоенно посмотрела за окно. Эйнар и Колин весело смеялись, совершенно не подозревая о чем сейчас говорили в карете. Княжич рассказывал сыну, как однажды, патрулируя заставу, они наткнулись на влюбленную парочку, испугав тех. Девушка в себя пришла быстро, а парня долго снимали с дерева. Колин беззаботно хохотал. А сердце Найрин наполнилось тревогой. Раздавшийся в карете голос Гвендолин прозвучал неожиданно холодно и спокойно:

— Это произойдет очень скоро, мам.

Дворец Лисанского князя был совсем новым. Его едва закончили возводить. Гвендолин с интересом рассматривала строение из светло-бежевого камня. В экстерьере дворца было много лепнины с изображениями змей — символа нового князя, эта рептилия присутствовала и на его гербе. Сад перед резиденцией только засадили и в нем росли небольшие деревца и розовые кусты.

— Стефан! — воскликнула Гвен, увидев приближающегося мужчину в военной форме. Он распахнул навстречу объятия, и девушка с разбегу кинулась на шею брату. Старший сын Найрин был похож на нее золотым цветом волос и голубыми глазами. Гвендолин считала брата настоящим красавцем, сейчас, в парадном кителе он напоминал ей благородного принца из сказок.

— Я так соскучилась! — заявила Гвен, чмокнув Стефана в щеку, но все же отпустила его и отошла. Найрин обняла сына сдержаннее, помня, что они находятся в чужом краю, на виду у всех, кому сейчас вздумалось бы выглянуть в окна. Поздоровавшись со всеми, Стефан произнес:

— Я прибыл ещё вчера с дядей Магнусом и Бертраном, а для вас уже приготовили комнаты. Располагайтесь, — затем он обернулся к сестре: — Гвен, я хотел кое-что показать тебе в саду. Пойдёшь со мной?

— Конечно, — улыбнулась девушка, хотя не совсем поняла, что именно хотел от неё брат. Он взял Гвендолин за руку и легко потянул за собой. Она успела лишь пообещать матери:

— Я скоро вернусь!

Стефан провел их к беседке в углу сада. Сейчас она была хорошо видна, но скорее всего через пару лет она покроется виноградной лозой, зарастет кустами со всех сторон и станет очень уединенным местом. Причин прятаться у Гвен и Стефана не было, он лишь хотел отойти подальше от чужих ушей. Сев на лавку напротив сестры мужчина спросил:

— Как они уговорили тебя выехать с Дальней Заставы? Отец словил Аксая и обещал открутить ему хвост?

— Фу, какой ты коварный, — рассмеялась Гвен. — Нет, мне просто пообещали, что если мне тут не понравится, то больше меня никуда тащить не будут.

— Оу, ну ладно. И что же, тебе уже не нравится?

— Пока что не понятно, — Гвендолин подперла подбородок ладонью, смотря на светлый дворец. Моргнула, и вдруг увидела руины, в которые обратилось строение. Девушка вздрогнула и снова уставилась на красивый и целый дворец. Немного нервно она пояснила: — Меня, наверное, интересует не то, что нравится остальным. Я люблю читать и находиться в тишине. Эти балы и приемы не для меня. А ещё мама говорит, что мне пора искать себе жениха.

— Пора, — согласился Стефан и Гвендолин недовольно зыркнула на него, словно только что записала в предатели:

— А ты-то себе уже невесту нашёл?

— Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить, — обрадовался Стефан тому, что тема так легко свернула в нужное ему русло. Гвен уставилась на брата круглыми глазами:

— А я тут при чем?

— Помнишь, — Стефан замялся, опустив взгляд и изучая свои перчатки, аккуратно сложенные на краю столика. — Когда я еще жил в Дальней Заставе, ты баловалась тем, что предсказывала с какой добычей мы вернемся с охоты.

— Помню, — кивнула Гвендолин. Она откинулась на спинку скамьи и скрестила руки на груди, окидывая брата задумчивым взглядом.

— А однажды ты сказала отцу, чтоб он не поворачивая спиной к ельнику, а тогда именно из-за елей на нас выскочил медведь.

— Угу, — Гвен все еще не до конца понимала к чему клонит ее брат. К подобным странностям девушки в семье привыкли давно, и всегда воспринимали как данность. Сейчас же Стефан поднял взгляд и подался вперёд:

— Можешь как-то напророчить мне, есть ли у меня шанс с той девушкой, которая мне нравится?

Глаза сестры стали совсем круглыми, а потом она задумчиво нахмурилась, произнеся:

— Наверное, могу. Но я никогда не пробовала делать такое специально. Это же как сны, Стефан. Я просто иногда что-то вижу, предугадываю какие-то события.

— Ну может и в этот раз удастся.

— А сам-то ты чего к ней подойдёшь? Ты молод, красив, дед не обидит тебя деньгами, — Гвен едва остановила себя, чтоб не ляпнуть о том, что Стефан по крови царевич. Она резко закрыла рот и вопросительно посмотрела на брата. Он вздохнул:

— Она княжна, дочь Ньйольского князя. Ее не выдадут за простого лейтенанта.

— Так ты не простой, — возмутилась Гвендолин. — Ты вообще может до генерала дослужишься. А это очень престижно.

— Да когда это будет, ее тогда уже трижды успеют замуж выдать. А я даже не знаю как к ней подступиться, Гвени, ее постоянно окружают тетушки, подружки и гувернантки.

— Хочешь, чтоб я отвлекла эту толпу, а ты побежишь признаваться ей в любви? — фыркнула Гвендолин, но лицо брата было серьёзным и она вздохнула: — Вот так на расстоянии я ничего не могу сказать. Мне нужно хотя бы увидеть эту девушку.

— Она будет завтра на балу, — обрадовался Стефан, а потом снова помрачнел: — Просто мне кажется, что Ньйольский князь хочет выдать единственную дочь за принца Ласнии.

— А он тут при чем? — удивилась Гвендолин.

— Король Ласнии с двумя сыновьями приехали в княжество.

— И царь здесь? — с замиранием сердца спросила девушка. Изначально говорили, что Лоркан не сможет присутствовать, потому Найрин ехала в Лисанское княжество со спокойной душой. А теперь Гвен ощутила дискомфорт. Стефан подтвердил ее опасения:

— Да, здесь. Лоркан хотел что-то обсудить с королем.

— Что-то серьезное? — спросила Гвендолин, но сама себя одернула: почему сразу серьезное? Они ведь встречаются не на тайном собрании где-то на нейтральной территории в полной секретности, а просто на балу в честь летнего солнцестояния на землях царства. Но голос Стефана стал загадочным:

— В Кхидейских землях не спокойно, — он глянул на побледневшую сестру и скорее добавил: — Но тебе волноваться не о чем. Ласния давний союзник царства. Да и другие королевства на нашей стороне. Если кхидеи посмеют вторгнуться на нашу территорию, их ждет очень горячий прием. Но я думаю, что до этого не дойдёт. И вообще, у нас тут вопрос намного важнее: моя дама сердца.

— Стефан, просто подойти и признайся ей в чувствах! — буркнула Гвендолин, ощущая непонятную тревогу. Она снова глянула на сад и вдруг увидела выжженную землю. От неожиданности она подскочила с места.

— Гвени? — обеспокоенно окликнул сестру Стефан. Она моргнула, смотря на кусты роз, а потом произнесла:

— Идем, я хочу отдохнуть после дороги.

Брат кивнул и поднялся с места. Не догадываясь чем заняты мысли сестры, он вернулся к прошлой теме:

— Я не могу просто заговорить с ней. Да и ее отец может быть против наших отношений. Я же не царевич и даже не княжич.

— А ты хотел бы стать царем? — спросила Гвен, смотря на брата снизу вверх. Он грустно улыбнулся:

— Это было бы очень интересно. Все время, что живу в столице, я стараюсь изучать политику. Это оказалось намного сложнее, чем я мог себе представить.

— Как думаешь, у тебя бы получилось? — не отставала Гвендолин. — Стать хорошим царем?

Стефан остановился и серьезно посмотрел на сестру, что-то прикидывая в уме. У него было прекрасное образование, чистое сердце и сильная воля. Гвен подумала, что брат мог бы стать прекрасным правителем: справедливым и дальновидным. Но он покачал головой.

— Царями не становятся, а рождаются, Гвени. Идем, провожу тебя до комнаты.

Он направился по дорожке в сторону дворца, а Гвендолин немного отстала, задумчиво смотря на зелёную траву. Потом тихо произнесла, обращаясь сама к себе:

— Представляешь, как совпало.

И поспешила догонять брата.