Спецназ по соседству

Глава 24 (Глеб)

На секунду я опешил. На долгое мгновение растерялся, впервые за много лет выбитый из колеи простым поцелуем. Но потом в башке что-то коротнуло, и мои руки крепче прижали к телу хрупкую девчачью фигурку. А губы, словно вознамерившись испить эту малышку до самого дна, ответили на поцелуй с таким напором и жаждой, что крышу сорвало окончательно!

Парочка стремительных движений, и я уже оказываюсь задницей на диване, а Аврора на мне верхом. Ее пальцы в моих волосах. Мои у нее под футболкой. И мы целуемся так, будто от этого зависит наша гребаная жизнь! Глубоко, страстно, дико, задыхаясь. Мой язык играет с ее. Губы посасывают. Зубы прикусывают. Это не поцелуй – это очередная битва. Новое сражение! Ее пальчики щекочут мой затылок, царапают шею. А мои бесстыдно сжимают ее упругую грудь, играя с сосками. Ее бедра непроизвольно скачут на мне, обтираясь промежностью о пах. Заставляя меня гореть. Всего! Нас вырубает. Для всего мира – вырубает!

Я слишком долго ее хотел.

Я слишком глубоко в ней увяз.

И я охрененно сильно напортачил накануне. Сегодня утром я целых два часа просидел в кафе, думая, как извиниться так, чтобы поняла. Уже принял решение, что пора признаться перед ней в очевидном: я, мать твою, ее люблю! Так люблю, что меня временами кроет, и я превращаюсь в буйного, ревнивого идиота. Потому что потерять ее боюсь до дрожи! Потому что впервые в моей серой, однообразной жизни появился тот самый лучик света – Аврора. И она нужна мне как воздух! И даже сильнее!

Но то, что происходит сейчас, побило все мои даже самые смелые мечты. Мы целуемся. Обнимаясь, щупая, лаская друг друга. Словно сорвавшиеся с цепи дикие звери несемся в этот мир безграничной свободы.

В какой-то момент Аврора тянет за край мою футболку. Снимает. Снова припадает к моим губам, а ее горячие ладошки касаются моей груди. С моих губ срывается тихий стон прямо в ее ротик. Какие они у нее горячие и нежные! Я на грани. Мой стояк уже рвет ширинку. Об этом я девчонке и сообщаю, на мгновение притормаживая и бросая:

– Котенок, если ты не хочешь, лучше остановиться прямо сейчас…

– Хочу… – выдыхает доверчиво, глядя мне в глаза, Рори. – Я хочу тебя, Глеб… – шепчет смело. И это становится последней каплей моего терпения. Дальше я понимаю, что не имеет смысла юлить и сдерживаться. У меня в руках полный карт-бланш!

Следом за моей футболкой улетает и крохотная маечка девчонки. Одно быстрое движение, и котенок оказывается распластанной подо мной на мягких диванных подушках. Абсолютно голая выше пояса. Невероятная! Хрупкая везде!

Я срываю с ее губ еще один поцелуй и отстраняюсь. Засматриваюсь, проходя по ее телу пальцами, едва касаясь. Жадно изучаю взглядом красивую небольшую грудь и темно-розовые возбужденные горошины. Острые ключицы и плоский животик. Ныряю ладонью под резинку пижамных шорт. Трогаю ее поверх влажных трусиков.

Котенок вздрагивает и прогибается в спине, тихонько заскулив. Жадно хватает ртом воздух, когда мои пальцы начинают поглаживать, размазывая влагу по ее складочкам. Я покрываю легкими и медленными поцелуями ее заплаканное и раскрасневшееся лицо, шею, ключицы, продолжая доводить свою доверчивую малышку до исступления. Выжигая желанием из ее головы плохие эмоции после разговора с отцом. Она горит и плавится в моих руках. И когда я слышу:

– Глеб, пожалуйста… Я хочу…

Слегка прихватываю зубами мочку ее уха и поднимаюсь на ноги. Под любопытным, затуманенным желанием взглядом Авроры расстегиваю свои джинсы, снимая их вместе с боксерами. Достаю из кармана презерватив. Девчонка прикусывает губу. На ее щечки набегает румянец смущения, когда я раскатываю латекс по стоящему члену. А ее грудь красиво вздымается от учащенного дыхания.

Зачехлившись, снова возвращаюсь к ней. Опираюсь коленями на диван и стягиваю со стройных ног котенка хлопковые шортики, откидывая вместе с нижним бельем. Избавляю себя от последней преграды для доступа к ее – до одури желанному – телу. Устраиваюсь между ее ног и наваливаюсь сверху. Касаюсь своим носом ее носика и шепчу на выдохе:

– Мой маленький котенок…

Аврора доверчиво жмется ко мне ближе. Словно боится и волнуется. В моменте не успеваю это проанализировать и подумать – почему так. Она просто обнимает меня за плечи крепче. Впивается своими ноготками в мою кожу. А я снова накрываю ее губы своими и, направляя себя одной рукой, толкаюсь в нее бедрами.

Мои уши режет ее болезненный вскрик.

И тут-то до меня доходит…

Твою мать!

Она еще девочка.

Вот я придурок!

Я замираю, не делая больше никаких движений. В моменте меня кроет шоком, страхом, удивлением. Аврора откидывается затылком на диванную подушку, в уголках ее зажмуренных глаз выступают капельки слез. Она истошно хватает ртом воздух, напрягаясь каждой мышцей. До боли сжимая меня в себе.

Блять! Что же ты делаешь, отчаянная моя? О таком надо предупреждать! Отматерить бы ее хорошенько за такую «смелость», но даже рта раскрыть не могу, видя гримасу боли на ее раскрасневшемся личике.

– Дыши, – говорю я напряженно. – Сейчас боль отпустит, котенок… – шепчу, ловя губами ее слезы, зацеловываю щеки и ласкаю пальцами между ног, немного расслабляя.

Наконец-то Аврора выдыхает. Немного расслабляется и фокусирует свой взгляд на мне. В ее зеленых глазах легкая паника. Но ее руки снова крепко обнимают меня, а бедра делают поступательное движение мне навстречу.

– Ты как? – спрашиваю обеспокоенно.

– Все… все хорошо… нормально… почти не больно…

– Ты почему не сказала, что я у тебя первый, дурочка? – беззлобно ругаюсь, хотя самого внутри на ошметки рвет. Первый секс не должен быть таким! Не впопыхах на диване в гостиной!

– Ты не спрашивал, – выдает напряженно девчонка. – Это что-то меняет? – чувствую, как моментально закрывается от меня.

– Всё, – шепчу я ей в губы. – Это всё меняет, детка!

– Ты больше не хочешь меня? – спрашивает испуганно. – Если да, то ничего, я….

– Теперь я хочу тебя в тысячи раз сильнее, котенок, зная, что ты только моя, – перебиваю ее бред, ловя костяшкой указательного пальца слезинку на щеке. – Но для тебя это первый раз, поэтому мне, блин, придется себя немного сдерживать, – улыбаюсь и ловлю ее взгляд.

Губы девчонки приоткрыты, и я слышу протяжное, удивленное «о-о-о» на выдохе. Она в этот момент такая милая и удивленная, что всю мою злость как рукой снимает. В конце концов, рано или поздно это между нами случилось бы. На диване, на кухне, на полу или еще хер знает где – не важно. Важно лишь то, что она доверилась мне. Отдала самое драгоценное. И я сделаю всё, чтобы котенок никогда об этом выборе не пожалела.

Целую ее сладкие губы, прошептав:

– Если будет дискомфортно, скажи мне, хорошо?

Котенок кивает. И, потонув в омуте ее зеленых глаз, я начинаю медленно двигаться в ней. Аврора легонько вздрагивает и выдыхает, когда я проникаю чуточку глубже. Насколько это вообще возможно, потому что она чертовски узкая, тесная и горячая! Настолько, что я уже хожу по тонкой грани, готовый кончить. И это настоящая пытка.

Я выхожу и легкими толчками проникаю, растягивая ее для себя. С тихими шлепками наших тел и вздохами в унисон беру ее. Не торопясь. Не форсируя. Держу свой оргазм, стиснув зубы. Сминаю и поглаживаю ладонью ее попку. Наблюдаю за ней, не отводя взгляда. На лице Авроры выражение… приятного удивления? Да, кажется, это именно оно. И уже через считанные минуты малышка окончательно плывет.

Рори начинает тихонько постанывать, пытаясь подстроиться под один со мной ритм. Когда болезненные ощущения отпускают ее окончательно, обнимает меня крепче, ближе и полностью опускает свое тело, позволяя ему самому действовать. На инстинктах. На доверии. На желании.

Нас по новой накрывает. Эмоциями, страстью, возбуждением. Мы оба горим. Мы оба в нирване. Каждое мгновение напоминаю себе, что оттрахать ее до потери пульса я сегодня не могу. Но это лишь сегодня. А потом у нас будет завтра. И послезавтра. И целая жизнь впереди.

Целую. Накрываю ее ротик своим. Углубляя поцелуй, ускоряю свои толчки. Аврора вскрикивает и извивается подо мной.

– Глеб…

– Всё хорошо?

– Да, я… М-м… Глеб, я сейчас…

– Знаю, детка.

Ее мышцы сжимаются на моем члене, сигнализируя мне о подступающей к ней разрядке. Я протискиваю ладонь между нашими телами и надавливаю пальцем на ее горошину, быстрее доводя до пика. Продолжая брать ее, касаюсь губами ее ушка и шепчу:

– Я люблю тебя, котенок.

– Что ты… – удивленно распахивает она глаза. – А-а-а-а!

– Давай, сделай это для меня.

– Гле-е-еб! – с криком взлетает в наслаждении малышка. Содрогаясь всем телом. Закрывая глаза и задыхаясь. Кончает, утягивая и меня за собой в этот космос. Заставляя разрядиться, теряясь в пространстве и времени.

Мы замираем, тяжело дыша. В ослабших руках Авроры едва хватает сил, чтобы обнимать меня за шею. Ее губы блаженно улыбаются, а на лице такое довольное и расслабленное выражение, что хочется бить себя в грудь, как пещерному человеку, крича на весь мир, что это сделал я! Проклятье. С ней я живу лишь первобытными животными инстинктами: защищать, любить и никогда не отпускать. С ней я превращаюсь в ревнивого придурка. И с ней же я готов быть позорным каблуком. Это клиника. Капкан захлопнулся – я попал.

Я стягиваю использованный презерватив и перекатываюсь спиной на диван. Аврора оказывается у меня под боком. Обнимаю ее, притягивая к себе. Она укладывает свою голову на мое плечо и распахивает глаза. Хитро прищурившись, ловит мой взгляд и говорит:

– Кажется, ты что-то сказал перед тем, как я кончила. Но я была немного занята и не расслышала. М-м, может, повторишь?

Я посмеиваюсь, задирая ее своим:

– Прости, котенок, но нет.

– А что это так? Дважды признаться девушке в любви – это слишком сложно для такого крутого парня, да?

– Нет. Это мой способ заставить тебя впредь слушать меня внимательней.

– Эй! – щипает меня котенок.

– Ай, – картинно выдыхаю я.

– Ненавижу тебя, – бурчит она, надув губы.

– А я люблю, – выдыхаю я, обхватывая ладонями ее личико. – Ты свела меня с ума, уже только появившись в этой квартире, котенок. Такая смешная в этой своей огромной куртке и с апельсинами, – смеемся, вспоминая нашу первую встречу. – Уже тогда я понял, что влип.

– М, звучит неплохо, – расплывается в улыбке девчонка.

Мы целуемся. Медленно и неторопливо растягивая этот офигенный момент. Заигрывая друг с другом, дурачась, кусаясь и щипаясь, возимся на диване. Пока я не говорю, чуть отстраняясь:

– Котенок, скажи, что теперь из нашего холодильника исчезнут уродские стикеры «мое» и все станет «наше»?

– И не надейся. Мне, чтобы тебя прокормить, придется готовить тоннами! Зачем оно мне надо, сосед? – явно лжет девчонка.

– Жертва во имя любви?

– А чем пожертвуешь ты?

– Дай подумаю… своими нервными клетками?

– Дурак!

Я посмеиваюсь, укладывая под голову руку. Все еще продолжая улыбаться, закрываю глаза. И, под нежные порхания пальчиков Авроры на своей груди, сам не замечаю, как отключаюсь, проваливаясь в самый крепкий в своей жизни сон.