Спецназ по соседству

Глава 9

Победа.

Пряная, хрустящая, с ароматом «сметаны и лука».

Я сидела на своей кровати и с наслаждением запихивала в рот чипсину за чипсиной. На экране ноутбука, примостившегося на моих коленях, какой-то маньяк в дурацкой маске гонялся за очередной визжащей блондинкой. Классика! Идеальный фон для триумфа.

На губах играла самая самодовольная улыбка, на которую я только была способна. Сегодняшний вечер можно было смело вносить в календарь и обводить красным. Этот наглый, самоуверенный тип, который считал, что может устанавливать здесь свои казарменные порядки, получил по своему непомерно раздутому эго. И кто нанес этот сокрушительный удар? Я! Маленькая, хрупкая Аврора, которую он презрительно называл «котенком».

Я хихикнула, вспоминая, как его очередная пассия – кукла с ногами от ушей и интеллектом инфузории-туфельки в глазах – вылетела из квартиры с таким визгом, будто за ней гналась вся нечисть из фильма, который я сейчас смотрела. Да-да, я не удержалась и выглянула из комнаты от любопытства как раз в тот момент, когда она, сверкая пятками, захлопывала за собой входную дверь.

А ведь всего-то и понадобилось – придвинуть колонку к нашей общей стене и на полной громкости врубить подборку самых отборных скримеров из всех существующих ужастиков. Пять минут истошных воплей, и вечер моего соседа закончился, так и не начавшись.

Я засунула в рот еще одну чипсину, победно хрустнув. Да, я злорадствовала. Да, я упивалась своей маленькой местью. А что? Он первый начал! Этот мужлан заслужил! Пусть теперь сидит в своей комнате и кусает локти. А я буду смотреть кино, есть вредную еду и наслаждаться тишиной.

Я только нырнула рукой в пачку, потянувшись за очередным ломтиком жареного картофеля, как именно в этот момент дверь в мою комнату с грохотом распахнулась. На пороге возник объект моих злорадных мыслей.

Сам дьявол во плоти.

Глеб.

Он стоял, тяжело дыша, словно пробежал марафон. Темные волосы в беспорядке, карие, почти черные глаза мечут молнии, ноздри гневно раздуваются, как у гарцующего скакуна. Футболка обтягивает мощный торс. Настолько экстремально, что я могла поклясться, что вижу, как под ней перекатываются от ярости мускулы. Злой. Очень злой Глеб.

Он оглядывает комнату. Останавливается взглядом на продвинутой к розетке колонке. Поджимает губы и, подлетая, вероломно вырубает ее, прорычав:

– Твою мать! Ты что творишь, неадекватная?! – и от его низкого рыка, казалось, задрожали стены.

Я невинно моргнула, стараясь придать своему лицу максимально ангельское выражение. Сняла с колен ноутбук и поставила его на прикроватную тумбочку.

– Кино смотрю, – сообщаю самым безмятежным тоном. – Имею право. У меня культурный вечер!

– У меня тут тоже должен был быть культурный вечер! Очень культурный!

– Ой, правда? А почему «должен был быть»? Я что, помешала? Вот досада! Неужели твоя кукла испугалась? – Я склонила голову набок, изображая искреннее сочувствие. – Какая неженка! Наверное, никогда в жизни фильмов ужасов не видела. Бедняжка. Ты бы ее хоть в кино сводил, прежде чем с ней спать.

Гнев на лице моего «любимого соседа» сменяется какой-то странной, звериной ухмылкой. Глеб медленно проходится по моей комнате. Огибает кровать, словно хищник, выбирающий, с какой стороны наброситься на жертву. Пространство вокруг него стремительно сжимается, наэлектризовываясь.

– Испугалась, – тянет он, останавливаясь у моей кровати, глядя на меня сверху вниз. – Сбежала. И знаешь что, котенок? Раз она ушла, отдуваться за мой испорченный вечер будешь… ты.

Не успеваю я и пикнуть, как мужская рука молниеносно метнулась вперед, и пачка моих драгоценных чипсов оказалась в его плену.

– Эй! – возмущенно взвизгнула я. – Отдай! – дернулась. – Это мое!

Но Глеб меня уже не слушал. С видом победителя мужчина бесцеремонно завалился на мою кровать, прямо рядом со мной. Засунул руку в фольгированную пачку и с хрустом отправил в рот мою чипсину. Выцепив самую, между прочим, большую. Это уже ни в какие ворота!

– Проваливай! – Я вскочила на ноги, сверкая глазами. – Немедленно убирайся из моей комнаты! И с моей кровати!

– Не-а, – он помотал головой, не переставая жевать. – Даже не подумаю. Теперь мы вместе смотрим кино. Компенсация за моральный ущерб, так сказать. Кстати, а что мы смотрим? – спрашивает мужчина, откинувшись на мои подушки, закинув ногу на ногу, с интересом уставившись в экран ноутбука.

– Я смотрю новый ужастик. А ты идешь к себе в спальню и расстроенно смотришь в потолок.

– Прости, котенок, не сегодня. Ты садишься? Я запускаю фильм, – заносит палец над пробелом он. И эта наглость переполняет чашу моего терпения. Мой взгляд падает на подушку, и на моем лице расцветает поистине дьявольская улыбка. Идеально.

Схватив подушку, я с боевым кличем бросаюсь на наглого захватчика.

– Получай!

Мягкий, но ощутимый удар приходится ему прямо по голове. Глеб на секунду замирает, удивленно моргая, с чипсиной, зависшей в воздухе на полпути ко рту. Медленно поворачивает ко мне голову. В его глазах нет злости, только изумление. И оно быстро сменяется хитрым, озорным блеском.

– Ах так? – протянул он, оскалившись. – Это объявление войны, котенок?

– Это… а-а-ай! – не успела я отскочить, как мой сосед схватил вторую подушку и с ловкостью отразил мой следующий удар. Да так, что меня пошатнуло и отбросило на шаг назад. А потом этот наглец и подавно перешел в контратаку, пророкотав:

– Сдавайся, сопротивление бесполезно, – нанося легкие удары мне по плечам.

– Ах ты жалкий оккупант чужой кровати! – ворчала я, отбиваясь.

– А ты маленькая, мстительная зараза.

– Бессердечный нарцисс!

– Иди сюда! – рванул в мою сторону Глеб.

– А вот возьми и догони! – взвизгнула я, перепрыгивая через кровать.

Дальше между нами началось настоящее безумие! Мы бегали по комнате и скакали по кровати, хохоча, как сумасшедшие. Шутливо переругивались и обещали друг другу «надрать задницу». Дрались несчастными подушками не на жизнь, а на смерть! Перья, к счастью, не летели, но комната наполнилась нашими криками, визгами, писками и смехом.

Я уворачивалась, нападала, снова отступала. Била преимущественно исподтишка и уличив момент. Глеб, несмотря на свои габариты, двигался удивительно легко и быстро, ловко блокируя все мои выпады и отвечая своими. Мы бесились, как маленькие дети, до тех пор, пока в наших легких не закончился воздух, а щеки не раскраснелись. Именно в этот момент Глеб последний раз ощутимо зарядил мне подушкой по попе и живо присел на край кровати, спиной к краю, чтобы перевести дух и прикрыть свою задницу от моего удара. Вскинул руки, сдаваясь, и громко расхохотался.

О-о, хрена с два я оставлю последний удар за тобой, подлец! Это был мой шанс!

Собрав остатки сил, я со всей дури огрела мужчину подушкой по груди.

Этого маневра он явно не ожидал. Потеряв равновесие, мужчина качнулся, взмахнул руками, пытаясь за что-то ухватиться, но получалось только за воздух. С глухим стуком, достойным мешка с картошкой, тело моего соседа рухнуло на пол.

Наступила оглушительная тишина, нарушаемая лишь визгом очередной жертвы из ноутбука.

А потом я услышала тихий, жалобный стон с пола…

Я замерла. Неужели так сильно приложился? Сердце на секунду екнуло. Я медленно подползла к краю кровати и заглянула вниз. Глеб лежал на спине, раскинув руки, и с трагическим выражением на лице смотрел в потолок. Один глаз был картинно прикрыт, а губы скорбно поджаты.

И мне почему-то ни капельки не было его жалко.

Более того, меня начал разбирать смех. Сначала тихий смешок, который я попыталась скрыть, прижав ладонь ко рту. Но потом, глядя на этого поверженного бойца, не выдержала. Я расхохоталась. Громко, заливисто, до слез.

– Ты… ты бы видел свое лицо! – выдохнула я, утирая выступившие слезы.

В тот же миг его глаз открылся. В нем плясали знакомые черти. Взгляд снизу вверх был полон хитрого огня, а на губах медленно расползалась предвкушающая улыбка.

– Ну все, котенок, – пророкотал мужчина. – Вот теперь ты точно доигралась.

Одним резким, молниеносным движением Глеб вскочил на ноги. Я взвизгнула и попыталась отползти на другой конец кровати, но было поздно. Мужчина навалился сверху, придавив меня своим весом к мягкому матрасу. Его руки поймали мои запястья и завели мне над головой. Я оказалась в ловушке, полностью обездвиженная.

Его лицо было в паре сантиметров от моего. Я видела смешинки в его темных глазах, чувствовала его горячее дыхание на своей щеке. От него пахло чем-то терпким, мужским и… чипсами со сметаной и луком. И, как ни странно, мне не было страшно. Только сердце почему-то заколотилось как бешеное. И смеяться уже совсем не хотелось. Хотелось… чего-то другого.

Мы замерли в этой нелепой позе, кажется, на целую вечность. Глеб сверху, я распластанная под ним. Оба тяжело дыша. Его массивное тело вдавливало меня в кровать, а в его глазах сквозь веселье проглядывало что-то новое. По отношению ко мне. Что-то серьезное, напряженное, темное. Маньяк на экране ноутбука продолжал свою кровавую жатву, но его вопли казались далеким, неважным фоном. Я пыталась не растаять окончательно. Особенно когда глаза соседа зафиксировали свой взгляд на моих губах и он неосознанно облизал свои.

У меня пересохло во рту. По спине пробежала горячая волна. На миг мне даже показалось, что Глеб чуть наклонился вперед, сокращая расстояние между нашими лицами. Будто он хочет… Будто собирается… Но мужчина моргнул, и наваждение спало, а на его лицо вернулась нагловатая ухмылка.

– Так что, сдаешься, котенок? – хрипло спрашивает он.

– Еще чего, – фыркаю я, пытаясь вырвать руки, но его хватка остается железной.

– Тогда будем смотреть кино так, – чуть смещается Глеб, устраиваясь поудобнее, но не отпуская меня.

– Ты тяжелый, – пробурчала я, чувствуя, как начинают затекать руки.

– Терпи, казак, атаманом будешь, – передразнил он меня, явно цитируя Ирку.

Я подергалась еще с минуту, пытаясь освободиться, но цепкости ему не занимать. Бесполезно. Осознав свое полное поражение, я шумно выдохнула.

– Ладно, ладно, твоя взяла! – пробурчала я, зло глядя в потолок. – Сдаюсь. Смотри свое дурацкое кино. Только слезь с меня, ты тяжелый, как бегемот!

На его лице расползлась самодовольная ухмылка победителя. Глеб насладился моментом, но все же сжалился, наконец-то ослабил хватку и перекатился на бок, ложась рядом и подпирая голову рукой. Я, неловко поерзав, тоже завалилась смотреть фильм. Правда, стараясь оставить как можно больше пространства между нашими телами.

Следующие десять минут мы оба сосредоточенно делаем вид, что понимаем суть происходящего на экране. Пока Глеб не нарушает установившуюся тишину, спрашивая:

– Слушай, а у нас есть че пожрать нормального?

Я изогнула бровь.

– У нас? – переспросила. – С каких это пор у нас появилось что-то общее, кроме коммунальных счетов и взаимной неприязни?

– Ну да, у нас, – подтвердил сосед, устраиваясь поудобнее. – В холодильнике. Я весь день не ел. Голодный как волк. А твои чипсы – это так, зубы почесать.

– Возможно, у тебя есть кетчуп.

– И что мне им мазать? Воздух?

– Свою наглость. Она у тебя жирная, откормленная.

– Смешно. Ладно. Я понял. Хлебом хотя бы поделишься?

Оглядываюсь на Глеба. Он смотрит на меня таким взглядом… Уф! Взглядом побитого, бездомного щенка. Уставшим, голодным, не приласканным зверем. Вся его напускная бравада куда-то испаряется, на ее месте возникает обычная человеческая усталость. И почему-то сразу на ум приходят все те разы, что я видела его кулинарные шедевры – сомнительные и неаппетитные, наталкивающие на мысль, что этот тридцатидвухлетний амбал совершенно не умеет готовить. И мое сердце, против всякой логики дрогнув, сдает свои позиции. Этот наглый, ходячий тестостерон, оказывается, тоже бывает уязвимым.

Я, тяжело вздохнув, сползаю с кровати. Война войной, а кормить голодных мужчин, видимо, у меня в крови. Спасибо бабуле за воспитание.

– Есть жаркое с мясом. Будешь?

– Жаркое? – загораются неподдельным восторгом его глаза. – С мясом? Серьезно?

– А с чем еще бывает? С тофу? – хмыкаю я. – Лежи, фильм смотри. Я сейчас.

На кухне я достала из холодильника кастрюлю. Наложила картошку с мясом в тарелку и поставила разогреваться в микроволновку. Чувствовала себя, мягко говоря, странно. Еще полчаса назад я готова была придушить этого человека, а сейчас стою и грею ему ужин. Что со мной не так? Может, у меня этот… как его… «стокгольмский синдром» развился?

Именно в тот момент, когда я начала прикидывать, чем чревата такая доброта, зазвонил мой телефон. На экране высветилось «Бабуля». Я улыбнулась и приняла вызов.

– Привет, бабуль!

– Здравствуй, внученька, – ее голос в трубке звучал слабо и как-то надтреснуто.

Я напряглась.

– Ба, что с голосом? Ты не заболела?

– Да так, простыла немного, – она закашлялась. – Погода эта дурацкая… То дождь, то снег. Ничего страшного.

– Так, а лекарства у тебя есть? Температура?

– Аврорушка, не волнуйся ты так. Всё у меня есть. И чай с малиной пью. Ты главное сама там одевайся теплее.

– Я завтра к тебе приеду, – твердо заявила я.

– Не надо, милая, – запротестовала она. – У тебя учеба, дела. Чего мотаться из-за пустяков? Я отлежусь пару дней и буду как огурчик.

– Бабуль, это не обсуждается. Я приеду, и точка.

Мы поговорили еще пару минут. Я пыталась выведать, что именно у нее болит, но она, как настоящий партизан, отнекивалась и переводила тему. Положив трубку, я почувствовала, как внутри поселяется холодная тревога. Я знала свою бабушку. Если она призналась, что «немного простыла», значит, дела обстоят куда серьезнее. Решено. Завтра утром первым делом еду к ней.

Я вернулась в спальню с большой тарелкой. Глеб сидел на кровати, облокотившись на подушки, и с неподдельным интересом следил за похождениями маньяка на экране.

– Ваш ужин, сэр, – с долей иронии произнесла я, протягивая ему тарелку и ложку.

Он принял ее с такой благодарностью, будто я спасла его от голодной смерти.

– Спасибо, коте… Аврора, – поправился он и тут же с аппетитом заработал ложкой.

Я снова устроилась на своем месте, подтянув колени к груди. Мы ели и смотрели кино в тишине. Вернее, ел Глеб, а я просто смотрела. Сосед уплетал мое жаркое так, что за ушами трещало, и это почему-то вызывало у меня улыбку.

– Слушай, а почему он всегда нападает на тех, кто решил заняться сексом? – вдруг спросил Глеб с набитым ртом. – Это что, у всех маньяков такой пунктик? Типа целибат – залог выживания?

Я прыснула со смеху.

– Это называется «клише». Обязательный атрибут любого уважающего себя слэшера.

– Бред какой-то, – пробурчал мой сосед, отправляя в рот последнюю ложку. – Я бы на его месте сначала мочил самых умных. Они опаснее.

– Тогда бы фильм закончился через десять минут.

Мы продолжили смотреть. Глеб то и дело отпускал едкие, но забавные комментарии по поводу тупости героев, их нелогичных поступков и дурацких диалогов. Я смеялась, забыв о нашей вражде и тревожных мыслях о бабушке. Впервые за все время нашего совместного проживания мне было… комфортно. Просто сидеть рядом с ним, смотреть дурацкий фильм и слушать его ворчание.

Фильм закончился, пошли титры.

– И это все? – разочарованно протянул Глеб. – Как-то предсказуемо. Давай еще один.

– Я больше не видела интересных, – я зевнула, чувствуя, как веки тяжелеют. – Да и спать пора.

– Сейчас найдем, – он хитро улыбнулся и стал вбивать что-то в поиске. – Мы посмотрим настоящее кино. Про призраков.

Мой сон как рукой сняло. Призраки – это было мое слабое место. Маньяки, зомби, всякая резня – пожалуйста. Но нечто потустороннее, что нельзя пощупать и от чего нельзя убежать, пугало меня до чертиков.

– Не надо, – пискнула я, но Глеб уже нашел то, что искал.

– Трусишь, котенок? – поддел он, не глядя на меня.

– Еще чего! – фыркнула я, изо всех сил стараясь выглядеть храброй. – Давай посмотрим, чем твой призрак нас напугает.

Первые полчаса я держалась. Сидела с каменным лицом, хотя внутри все сжималось от каждого скрипа и шороха на экране. Но потом начался ад. Резкие появления из-за угла, жуткие детские голоса, тени, мелькающие на заднем плане… Когда из-под кровати главной героини высунулась бледная рука, я не выдержала. Тихонько взвизгнув, я зажмурилась и закрыла лицо ладонями, оставив лишь крошечную щелочку между пальцами.

Я почувствовала, как кровать рядом со мной прогнулась. А в следующую секунду сильная, теплая рука опустилась на мои плечи, и меня притянули к чему-то большому, твердому и надежному.

– Трусишка, – произнес со смешком Глеб мне прямо в ухо, отчего по коже пробежали мурашки. – Я же рядом. Не дам тебя в обиду призракам.

Я хотела было возмутиться, вырваться, сказать, что я ничего не боюсь, но… не смогла. Его рука крепко, но нежно обнимала меня, его тело излучало уверенность и спокойствие. Я позволила себе расслабиться и прислонилась к его боку, уткнувшись носом в его футболку. От него пахло чем-то терпким. Удивительно, но под этот запах и мерный стук его сердца жуткие звуки из фильма стали казаться не такими уж и страшными.

Сама не заметив как, я начала проваливаться в дрему. Реальность смешивалась со сном, напряжение отпускало, и я уплывала куда-то, где было тепло и безопасно. Последнее, что я помнила – это как Глеб тихонько усмехнулся и выключил ноутбук, погрузив комнату в темноту, но так и не убрав своей руки с моего плеча.