Спецназ. Притворись моим

Глава 18

До места назначения мы добираемся на такси. Комплекс тут оказывается огромный. На территории целых три лыжных трассы с разными уровнями сложности. Подъемники, кафе, ресторан, гостиница и отдельно стоящие шале в аренду для особо богатых гостей. А еще небольшой каток, СПА с открытым и закрытым бассейном и она! Гора для спуска на тюбингах.

На лыжах и сноуборде я кататься не умею. С моей координацией — это безлимитный абонемент в травмпункт. А вот от надувных плюшек тащусь уже давненько. Жаль, кататься получается редко. Да и в Питере ехать до ближайшей оборудованной трассы далеко.

— А ничего так город расширяет туристические направления, — присвистывает Сотников, пока мы идем по территории комплекса к прокату спортивного инвентаря.

— Еще десять лет и догоним Сочи, — поддакиваю я.

— Поразительная вера в Урал, Ириска.

— А что? Ты посмотри, какие у нас тут шикарные горы! А озера в окрестностях? Базы отдыха? Полный люкс. Закачаешься!

— Не спорю. Но на Сочи ты сильно лихо замахнулась.

— А ты, кстати, как в Питере оказался?

— По работе уехал.

— Обратно на малую родину не тянет?

— Возможно, после выхода на пенсию я об этом подумаю. Пока нет.

— Пенсия… Боже, все время забываю, какой ты старый.

— Эй, щас как дам по жопе за старого!

— Ага, ты сначала догони! — отскакиваю на пару метров вперед.

— Нарываешься, шмакодявка! — ворчит Ник.

— Боже, ты уже даже ругаешься как пенсионер! — хохочу, на этот раз подрываюсь с места и улепетываю от мужчины со всех ног.

Сотников догоняет меня в пару длинных шагов и сгребает в охапку. Я визжу. Он мягко кидает меня в огромный пушистый сугроб. Так, что я оказываюсь в снегу по самые уши. А потом еще берет и шапку мою дергает, на глаза натягивая.

— Посиди тут, подумай над своим поведением, мелочь.

— Я тебе отомщу! — леплю снежок и запускаю в самодовольную моську фиктивного жениха. Промахиваюсь под его веселый хохот.

В прокате мы берем две большие плюшки. Мне розовенькую, Никите брутально (скучно!) черную. Работница объясняет нам, как пройти к кассе, купить билеты, и где находятся подъемники.

Выходной день и комфортные плюс пять делают свое дело — народу сегодня тьма! Кто-то стоит у фуникулеров с лыжами и бордами. Кто-то уже резво рассекает склоны. А кто-то, как мы, катит свои плюшки на гору.

Из динамиков на столбах играет новогодняя музыка. Из кафе ароматно пахнет свежей выпечкой и кофе. А у витрины сувенирного магазина детей развлекает маскот в костюме снеговика. И я ловлю себя на ощущении, будто оказалась где-то в Швейцарской горной деревушке. Уютно, атмосферно, прямо как в фильмах показывают.

Первые пару спусков с горы мне буквально приходится уговаривать Сотникова не быть такой букой. Задушить свое «командирское я» и просто оторваться. Ведь, если покопаться, в каждом из нас живет маленький ребенок, который, черт побери, любит кататься зимой с горок! Однако, откопать ребенка в душе сурового подполковника — задачка со звездочкой. Сдается мне, этот брутальный качок уже вечность не дурачился как мальчишка. И сейчас, отпустить себя кажется ему предательством собственных принципов. Ну, чушь же! Конечно, я допускаю, что при работе, звании и возрасте Никиты жизнь имеет несколько иную палитру красок, чем у двадцатилетней меня без царя в голове. Но! Я буду не я, если этот парень сегодня не улыбнется!

Я накидываю на своего хмурого спутника свой бесконечный поток веселья и оптимизма. Топлю его старческое ворчание в радости. Врубаю на максимум обаяние. А еще задираю, швыряясь снежками. И подкалываю, толкая в сугробы. Пару раз мне даже удается его повалить, подставив вовремя подножку! И, возможно, со стороны это выглядит, будто я — капризный ребенок, требующий внимания взрослого, — но спустя час пребывания на базе Сотников наконец-то начинает оттаивать. Спустя полтора я вижу его первую улыбку, к слову, больше похожую на оскал. А спустя два часа мы уже угараем в голос над всякой ерундой и шепчемся, прикалываясь над другими посетителями.

Вот тогда-то и начинается самая жара!

Я сбиваюсь со счета, сколько раз за день мы поднимаемся на гору и слетаем на плюшке вниз. Визжим и смеемся. Дурачимся. Ввязываемся в снежную битву (разумеется, оказавшись в противоборствующих группировках!). Фоткаемся на память с парнем в костюме снеговика. Участвуем в конкурсе за маковый калач и выпиваем по огромной чашке какао с маршмеллоу. Покупаем себе по браслету с логотипом комплекса на память. А когда начинает смеркаться и по всей территории загорается вечерняя иллюминация, случайно попадаем на выступление уличных музыкантов. Словно по заказу из небесной канцелярии ребята начинают наигрывать одну из моих любимых старых песен, и совсем уже расслабившийся боец даже не отказывается со мной потанцевать. Снова медляк, на минуточку! Выходит не менее романтично и чувственно, чем в ресторане. Мы даже снова срываем аплодисменты толпы! И именно в тот момент, когда мы кружимся в центре импровизированной площади, под перемигивание разноцветных лампочек и медленно парящие в воздухе снежинки, я впервые задумываюсь о том, как страшно не хочется, чтобы этот классный день заканчивался.

Да и наша игра в «жениха и невесту» тоже…

День на горнолыжной базе пролетает как скоростная ласточка «Питер-Москва». Когда окончательно темнеет, мы возвращаемся в город. Прогуливаемся по украшенному центру и заходим в бомбическую (по словам Сотникова) шаурмечку. Место скромное и совсем не примечательное, в глубине улиц.

Пока Никита забирает заказ, я занимаю один из немногочисленных столиков у окна. Скидываю с себя куртку и шапку. Бросаю взгляд на свое отражение в стекле.

Ух, какая растрепанная!

Слегка приглаживаю ладонями торчащие во все стороны волосы. Щеки красные с мороза. Глаза блестят. Губы улыбаются. Счастливая, довольная кошечка.

— Держи, — падает за столик напротив Ник. — Твоя без перца и лука.

— Выглядит аппетитно, — облизываю губы, поднимая свою огромную шаурму. — Ты сегодня ответственный за еду, получается?

— Получается. А ты за развлечения, значит?

— Ну, скажи спасибо, что не за приключения на наши задницы. А то я могу…

— Спасибо! — хмыкает Сотников и начинает уминать за обе щеки свой вредный ужин.

Я тоже вгрызаюсь зубами в лаваш, откусывая небольшой кусочек. Свежий огурчик с капустой похрустывают на зубах, а нежный кетчунез в идеальных пропорциях радует вкусовые рецепторы.

— Это вкусно!

— Я же говорил. Я в этой забегаловке всю свою молодость желудок просиживал.

— Охотно верю. Конечно, не так шедеврально, как твои оладушки с бананами, но тоже вполне достойно.

— Я и шаурму, если что, готовить умею. Ты только свистни холодным, одиноким вечером, и я тут же прилечу со своей сковородкой, Агапова.

— Звучит заманчиво. А что еще ты умеешь готовить? Можно озвучить сразу весь список, чтобы было из чего выбрать?

— Много чего. Но готовлю редко.

— Почему? Некогда?

— Не для кого.

— Сам виноват, — пожимаю я плечами, — завел бы себе девушку, и было бы кого гастрономическими изысками баловать. И плечики бы тебе разминала после тяжелой смены. И не только их… — Дергаю бровями.

— Агапова, будешь моей девушкой?

— Э, нет, спасибо!

— Вот видишь, я попробовал, не получилось. И вообще, заканчивай меня сватать. Мне матери хватает. Последние пять лет наш разговор начинается не с: «Привет, сынок, как ты?», а с: «Ты уже нашел себе невесту, Никита?». Так что без тебя есть кому этот состав в мою жизнь пропихивать.

— Ну и ладно, — хмыкаю, откусывая смачный кусок шаурмы. — Я вапще мовет счастья теве жеваю! — бубню с набитым ртом.

— Тогда загадай мне под елку миллион. Долларов. От него мне счастья будет больше.

— Фу, какой ты алчный. А как же любовь?

— Любовь для наивных. Я в нее давно не верю, — звучит шутливо, но по взгляду мужчины вижу, что эта тема для него крайне болезненна.

Мое любопытство разгорается с новой силой. Хочется задать ему тысячу и один вопрос. Но ведь не расколется. Крепкий орешек. Эх, хоть снова бери и коньяком накачивай, чтобы язык развязался!

— Значит, я была права, — подытоживаю. — Какая-то стерва все-таки разбила моему фиктивному мальчику сердце, — наигранно вздыхаю. — Скажи ее адрес и имя, я напишу на асфальте под ее окнами, что она идиотка. Могу еще в конце неприличный символ пририсовать. У меня классно получается.

Никита смеется. Расправившись со своей шаурмой, откидывается на спинку стула. Наблюдает за мной, покручивая в руке бумажный стаканчик с кофе. Говорит:

— Удивительная ты девушка, Агапова.

— Это правда, — гордо задираю я нос.

— Исключительная даже, я бы сказал.

— И это тоже сочту за комплимент. Второй такой, как я, на этом шарике нет.

— Определенно. До сих пор не понимаю, как так получилось, что мне хочется тебя одновременно и прибить, и… — замолкает, взмахнув рукой.

— И? — заламываю я бровь.

— И. И ни один раз, — говорит и смотрит в глаза так… значимо, что все съеденное в горле комом встает. И сердце разгоняется до двухсот ударов в минуту от волнения. А еще в животе. В животе что-то щекочет. Надеюсь, жареная курица, а не бабочки…

— Я рад, что оказался твоим попутчиком в том злополучном купе, Ириска. И, признаю, до твоего появления моя жизнь уже много лет была бесконечным серым днем сурка. Спасибо за нотку разнообразия.

— Звучит почти как признание в любви, — посмеиваюсь я, сводя этот чересчур серьезный момент к шутке. Хотя у самой пальцы слегка подрагивают, когда пустой бумажный пакетик комкаю.

Никита неопределенно ведет плечами.

— Чем займемся дальше? — спрашивает, меняя тему разговора. — Есть идеи?

— Ни одной. Но домой пока не хочется. Там нас снова заставят делать внуков! А у тебя какие мысли?

— Как насчет кино? В «Родине» частенько гоняют старое, советское. Может, сходим?

— Не могу сказать, что я фанат всего, что с приставкой «старое» и «советское», но… давай. Что там по сеансам?

Пока я допиваю свой чай с лимоном, Никита лезет в телефон. Заходит на сайт кинотеатра и пролистывает афишу, сообщая:

— Через час «Иван Васильевич меняет профессию». Идем?

— Покупай билеты.

До кинотеатра мы доходим пешком. Неторопливым шагом на дорогу у нас уходит полчаса. А за оставшиеся тридцать минут до сеанса я успеваю забежать в уборную. Делаю свои дела, мою руки и разглядываю свое отражение в зеркале. Конечно, для культурного похода в кино видок у меня так себе. Горнолыжный костюм и вязаный свитер не котируются в приличном месте. Но кому какое дело, да?

Припудрив носик, собираю волосы в толстую косу и выхожу. Никита ждет меня в коридоре. Подперев плечом стену, стоит с двумя бутылками пива в одной руке и огромным ведерком попкорна в другой.

— Надеюсь, соленый? — кошу взгляд на попкорн, подходя.

— Обижаешь, — хмыкает мужчина.

— Наш человек, — ворую одну кукурузину. — Что, пойдем в сторону зала? Минут через десять начинать запус…

— Никит? — перебивает меня женский голос. — Никита! — летит откуда-то из-за спины. — Сотников!

Мы оглядываемся. Нам навстречу по коридору решительно шагает парочка. Она — стройная, красивая брюнетка в классическом пальто и стильных сапогах на высоком каблуке. Он — статный, высокий, но чересчур смазливый на лицо блондин в брюках карго и легкой не по сезону куртке. Сразу понятно — понтуется. Хотя годики, как будто, уже не те. И он, и она примерно возраста Сотникова.

Знакомые?

Друзья?

Бывшие одноклассники?

Тысяча вариантов.

Перевожу взгляд на Никиту, собираясь поинтересоваться: кто это. Да затыкаюсь, не успев и пикнуть. У моего спутника на лице маска непроницаемости. Он стоит весь напряжен, как сжатая пружина. Легкость, что транслировал мой боец еще полчаса назад, как рукой сняло.

Так-так…

— Никита, привет! — поет соловьем девушка. — Вот так встреча! Тоже идете в кино, да? — спрашивает на первый взгляд дружелюбно незнакомка.

— Привет, — сухо бросает Сотников. — Как видишь, да.

Мужчина тянет Нику руку для рукопожатия. Мой бука разводит своими руками, мол: заняты, сорян.

— Рад встрече, — не теряется незнакомец. — Не познакомишь со своей спутницей? — спрашивает, кивая в мою сторону.

Ник играет желваками. Знакомить нас он явно не хочет. И мне кажется, что сейчас он этих двоих пошлет лесом.

Но нет.

— Знакомьтесь, Ира, это Вероника и Стас. Мой… моя…

— Друзья, — опережает Сотникова Стас. — Друзья детства, — улыбается, проходя по мне взглядом. Оценивающим. Откровенным. И даже сальным. Таким, от которого хочется помыться.

— Ира, — киваю я сдержанно, — девушка Никиты. Рада познакомиться.

Нет, не рада!

Не очень-то вы похожи на друзей, Стас и Вероника…

— Взаимно, — устремляет на меня свой цепкий взгляд эта Вероника. — Ник обожает «Ивана Васильевича». Сколько лет, а Сотников стабилен в своих привычках, — выдает и смотрит на «стабильного» Никиту, словно ожидая от него бурной реакции.

Но он молчит.

— Давно ты в городе? — спрашивает Стас.

— Пару дней.

— Перевелся обратно? — интересуется Вероника.

— Отпуск. Приехал на юбилей будущего тестя.

— Оу. Вау. У вас все настолько серьезно, да, ребят? — машет пальчиком с длинным черным «когтем» дамочка, что с каждой секундой нравится мне все меньше и меньше. — Рада за вас! А то я слышала другое от наших общих знакомых. Ну, что ты после…

— Твои знакомые тебя обманули, — перебивает ее Сотников. — И да, спасибо, Ника. Приятно знать, что ты за меня искренне переживаешь.

— Конечно. Как иначе, Никит… — пожимает плечами Вероника. А это ее «Никит» выходит с таким придыханием, что меня по сердцу словно ножом полоснули. Неприятненько. — Так, значит, вы пока в городе?

— Ненадолго, — говорю я. — Через пару дней возвращаемся в Питер. Подготовка к празднику, работа, учеба, елка…

— Ух ты, елка? Сотников, ты же терпеть не мог все эти елки раньше! — хохочет наигранно девушка.

— То было раньше.

— Ну хоть что-то у тебя изменилось.

Блин, почему я чувствую себя четвертой лишней? Или я такая тупая и не понимаю намеков этой Вероники. Или намеки у Вероники тупые!

— Ладно, детка, — кидает мне Никита, — не будем опаздывать на сеанс. Рад был повидаться, ребят. Пока!

Мы уже разворачиваемся, приготовившись свалить. Как нас тормозит Вероникино:

— Подождите!

Переглядываемся и оборачиваемся.

— Может, сходим куда-нибудь вчетвером? Что думаете? — хлопает ресницами дамочка. — Устроим двойное свидание! У нас в центре открылся новый классный ресторан морепродуктов. Как насчет… завтра?

Мы с Сотниковым снова встречаемся взглядами. По его вижу огромное жирное «нет». Уже открываю рот, чтобы отмазаться. Но эта курица наносит удар, говоря:

— Или, если ресторан вам не подходит, мы можем… ну, выбрать что-то попроще. Приземленнее… — подчеркивает свое пренебрежение взглядом, проходящим по моему горнолыжному костюму.

И так обидно становится!

И так в рожу ей дать хочется!

Но я девочка культурная. Просто беру и ляпаю:

— Хорошо. Ресторан, завтра, в семь. Забронируете столик и скинете Нику адрес? Да? Чудесно. До завтра! — улыбаюсь и подхватываю Сотникова под локоть, уводя в сторону открытых дверей в нужный нам кинозал. Слышу:

— Ну и нахрена ты подписала нас на это, Агапова?

— А чтобы эта курица не думала, что «ресторан нам не подходит», — ерничаю я. — Тоже мне, королева нашлась!

— Всегда такой была.

— Завтра напомни мне взять с собой на двойное свидание лопату, — прошу, показывая билетерше онлайн-билет на сеанс с телефона Никиты. — У папы как раз где-то была складная. Саперная.

— Зачем? — хмурится он.

— Корону твоей подруге поправлю. А то так криво сидит, аж смотреть тошно!

Сотников начинает хохотать. Отдает мне пиво и обнимает рукой за плечи, притягивая к себе под бок. Ведет к нужному ряду, с неприкрытой ноткой гордости в тоне говоря:

— Кошечка моя боевая!

— Мяу, блин.