Судья и палач

Глава 21

Середина сентября. Пятница

Пятничным утром Макса разбудил телефонный звонок. Взглянув на экран смартфона, майор подобрался. Звонил Бурундук.

— Максим, отоспался?

— Так точно, товарищ полковник.

— Отлично. Мухой в отдел. Корбову я звонил, он уже едет.

— Понял, Дмитрий Константинович, — отозвался майор и бросился одеваться. Голос начальника сказал ему гораздо больше, чем слова: в конторе — форс-мажор.

Утренние пробки к этому времени рассосались, и Макс доехал всего за сорок минут. Николай, который жил гораздо ближе, уже сидел на своем рабочем месте. Полковник Бурун стоял у окна, опираясь на подоконник.

— Новости у меня не слишком хорошие, — дождавшись, пока за Максом закроется дверь, заговорил начальник. — А, главное, непонятные новости. Для начала я выяснил, кто перекрыл доступ к архиву КГБ. Полковник Хмарин. Помните это имя?

— Он вызывал нас на беседу, — кивнул Николай.

— О чем говорили?

— Он расспрашивал про Агафью, — пожал плечами Макс. — Как она работает, какие у нее отношения с коллегами, и почему она не хочет переходить в ФСБ.

— Понятно, — хмыкнул Бурундук. — С другой стороны, значит, зашел, гебист чертов.

— А в чем дело, Дмитрий Константинович? — забеспокоился майор.

— Лейтенант Полозкова, по выходе с больничного, поступает в распоряжение ФСБ.

— Это еще почему? — поднял брови Николай.

— Указание пришло с таких верхов, что тебе и не снилось, Коля, — скривился полковник. — И сделать я ничего не могу. Мало того. Только это событие притормозило служебное расследование, которое возбудила прокуратура.

— Расследование?!

— Расследование, Максим, расследование, — подтвердил Бурундук. — Повод совершенно идиотский. Дескать, лейтенант Полозкова не сообщила, что охрана Собаковода вооружена автоматами, и тем самым подвергла опасности бойцов спецназа. Можно подумать, что подобная информация как-то повлияла бы на развитие событий!

— Я же говорил, что у охраны АК! — возмутился Макс.

— Ты сказал про ворота. А автоматы были у всех охранников. Чувствуешь разницу?

— Честно говоря, не чувствую, — огрызнулся майор.

— Вот и я не чувствую, — вздохнул полковник. — А прокуратура почувствовала.

— Бред какой-то.

— То-то и оно, что бред. Понимаете, господа офицеры, что получается? Полозкову берет по свое крылышко ФСБ и ненавязчиво ей намекает, что в полиции плохо, неуютно, и прокуратура злая-нехорошая водится. А у нас ты, девушка-красавица, будешь работать прямо-таки в райских условиях, так как прокуратура нам не указ. Мало того, я подозреваю, что и дело Серова покажут исключительно Полозковой. Такой себе легкий штришок: «Доступ к информации есть только у ФСБ».

— Так ее насовсем забрали, что ли?

— Пока нет, Коля. Без ее формального согласия подобный перевод невозможен, — качнул головой начальник убойного отдела. — А Полозкова этого согласия до сих пор не дала, и, пока она на больничном, дать не сможет. И вот у меня возникает вполне закономерный вопрос: зачем все это? Что такого в лейтенанте Полозковой необычного?

Друзья переглянулись:

— Мы не знаем, товарищ полковник, — сказал, наконец, Николай.

— Уверен, что не знаете, Коля? — недоверчиво переспросил Бурундук. — Может она дочка какой-нибудь шишки?

— Да нет, Дмитрий Константинович. Она из сибирской деревни, а ее отец давно погиб. Вы же читали личное дело.

— Читал. Я это личное дело перечитываю чаще, чем фанатик Библию. Но бывают события в жизни человека, которые ни в одно личное дело не впишут. Может, она любовница какого-нибудь функционера из ФСБ?

— Ничего подобного! Нет у Агафьи никаких любовников! — возмущенно возразил майор. Возразил так поспешно, что полковник удивленно взглянул в его сторону.

— С чего бы она иначе так противилась переводу? — попытался исправить оплошность друга Николай, но было уже поздно. Бурундук обо всем догадался.

— Я же просил, чтобы ты ее руками не трогал! — в голосе начальника послышались раскаты зарождающегося грома. — Я из кожи вон лезу, пытаясь сохранить для отдела гениального аналитика Полозкову. ФСБ плетет хитроумные интриги, чтобы ее переманить. А за нас уже все давно решено! В роли судьбы дебютирует майор Ребров! Сим-сала-бим, и убойный отдел остается с носом, а ФСБ получает неожиданный подарок. И все это, как только майору Реброву надоест очередная интрижка!

— Агафья не интрижка! — не выдержал Макс.

— И половина женского состава конторы, побывавшая в твоей постели, тоже не интрижки?! — грохнул кулаком по столу полковник. — Твоя личная жизнь меня не касается. Но ровно до того момента, пока она остается за порогом отдела! О чем ты, пень старый, вообще думал, когда все это начинал?! Она ж тебя на двадцать лет моложе! А когда вы разбежитесь и начнете друг на друга волком смотреть, мне с кем прощаться? С тобой или с Полозковой?! Ты думаешь, я не знаю, какие тебе пакости эта… как ее… из архива девица… Марина делала. Спички в замочной скважине кабинета, «запертая» на парковке машина… Детский сад — штаны на лямках! А как ты материалы в архив якобы забыл сдать, помнишь?

— Ну, нашлись же… — пробормотал красный, как помидор, Макс.

— Нашлись?! — повысил голос Бурундук, но оглянувшись на дверь, вновь заговорил тише. — Нашлись! Когда я этой стерве крашеной небо в алмазах пообещал! И это она в архиве работает! Туда на машине пятнадцать минут ехать! А что тут будет твориться?! Вы же в одном кабинете сидите, балбес!

— Дмитрий Константинович, — колоссальным усилием воли майор заставил свой голос звучать спокойно и уверенно. — Наши отношения — это не интрижка. Агафья моя любимая девушка. И я в ближайшем будущем собираюсь на ней жениться.

— А она за тебя замуж собирается? — сбавил тон полковник.

— Да.

— Хорошо… — начальник убойного отдела задумчиво смерил взглядом новоявленного жениха. — Только, пожалуйста, без лишнего шума вокруг этого счастливого события. Если можно. И смотри мне, Максим… Не дай Бог, сия история пойдет по обычному для тебя сценарию… Ты у меня не только пятый — шестой и седьмой углы найдешь. Я доступно излагаю?

— Более, чем, Дмитрий Константинович, — кивнул Макс. Гроза закончилась, не успев начаться. Более того, майору показалось, что полковник даже доволен таким развитием событий.

— В общем, так, други мои. Полозкову у нас временно утащили. Официальная версия — помощь в завершении дела Собаковода. Дескать, она с посредниками общалась и всю эту кухню изнутри видела. Ваша задача — донести до девушки суть ФСБешной интриги. Если она и решит сменить место службы, то пусть делает это, зная все нюансы. А не только то, что подсунет ей Хмарин. Теперь, касательно дела Лакса-Серова… Про давний интерес КГБ пока забыли…

— Но… — начал было Николай, однако полковник Бурун жестом заставил его замолчать.

— Забыли, Коля, забыли. И вспомнили, что именно мы ищем. Связующее звено. Зайдите с другой стороны, поройтесь в прошлом гражданина Лакса… Ну, вас учить, я думаю, не надо. А вот если и тут обнаружатся знакомые ушки, тогда посмотрим, кто кого. Есть у меня тяжелая артиллерия, на которую ФСБ не сможет так просто наплевать. Но пускать ее в ход разумно только, если будет уверенность в собственной правоте.

— Хорошо, Дмитрий Константинович.

— В общем, господа офицеры, новости я вам сообщил, ценные указания дал, можете отправляться догуливать законные выходные. Заодно и Полозкову навестите. Передавайте ей от меня пожелания скорейшего выздоровления.

С этими словами полковник Бурун вышел из кабинета. Друзья переглянулись, переваривая свалившуюся на их головы информацию.

— Черт бы побрал проклятого Хмарина и всю его контору, — проворчал Николай.

— Отобьёмся, — махнул рукой майор. — Меня больше тревожит предстоящая беседа с Агафьей.

— Беспокоишься, как бы она в сердцах не свернула гебисту шею за такие манипуляции?

— И это тоже, — пробормотал майор, думая о чем-то своем.

А полковник Хмарин о своей шее не беспокоился вовсе. По крайней мере, в данный момент. Он с удобством устроился в глубоком кресле и потягивал из пузатого бокала коньяк двадцатилетней выдержки. Рядом на корточках у камина сидел крупный, даже несколько грузный человек и ворошил угли кочергой. Наконец, подбросив в огонь несколько поленьев, незнакомец с видимым усилием поднялся:

— Сигару?

— Ты же знаешь, Володя, что я не курю, — одними губами улыбнулся ФСБешник. При этом взгляд его остался холодным и настороженным.

— Тогда перейдем к делам, — кивнул мужчина, опускаясь в соседнее кресло. — Признаюсь, та суета, которую ты развел вокруг этой девочки из УГРО, поначалу меня удивила. Я даже подумал, что ты теряешь хватку. Но вчера мне привезли документы…

— Готово заключение по твоей невестке?! — жадно подался вперед полковник.

— Готово, — медленно кивнул хозяин. — Никаких следов рака.

— Все еще считаешь суету излишней?

— Что нам о ней известно? — спросил мужчина, оставив проскользнувшую в голосе гостя издевку без внимания.

— Ничего, что бы объяснило, откуда у обычной девчонки такие способности. А главное, я ничего не знаю о границах этих способностей.

— Границы можно выяснить в процессе…

— Ни в коем случае! — дернулся Хмарин. — Однажды мы уже поспешили!

— Но и тянуть бесконечно я не намерен, — слегка нахмурился хозяин. — По-хорошему она сотрудничать не желает, значит, надо надавить. Слегка.

— Пока я не могу понять, как, — развел руками ФСБешник. — У нас ничего на нее нет. Чиста, аки первый снег…

— Абсолютно безгрешных людей не бывает. И мы с тобой, Боря, знаем это лучше других, не так ли?

По лицу гостя пробежала тень. Намек был слишком прозрачен: «Или полковник Хмарин найдет, чем грешна лейтенант Полозкова, или ему припомнят, чем грешен он сам».

— Вижу, ты меня понял, — с удовлетворением откинулся на спинку кресла хозяин. — Как собираешься действовать?

— На нее ничего нет, — упрямо повторил мужчина. — И прямое давление я считаю преждевременным. Более того, рискованным. Мы уже попытались надавить на Кедрова. И что? Труп с дыркой в черепе нам много рассказал?

— Ты забываешься, Боря, — с едва заметной угрозой в голосе проговорил Владимир.

— Разве, Владимир Александрович? — маленькие глазки пухлого ФСБешника полыхнули нешуточной злобой. — Хотите жесткий сценарий, хорошо. Только после приказа на гербовой бумаге за Вашей подписью.

— Вот как ты заговорил, Боря…

— Именно так, Володя. Мои грешки — дело давнее, а по нынешним временам даже неподсудное. Переживу. А теперь подумай, как отреагируют там, — Хмарин ткнул пальцем-сарделькой в потолок, — если мы опять сядем в калошу?! За старика Кедрова меня чуть не убили. Упущу девку — и мне точно не жить. По крайней мере, не жить так, как я привык… Тем более, что Полозкова явно покруче. Ну что, продолжим меня пугать, или поговорим по существу?

— Хорошо, — скрипнул зубами хозяин. — Не будем торопиться. Она не в вакууме живет — люди вокруг. И не все такие белые и пушистые. Не у нее, так у них есть слабые места. Должны быть. Нужно только их найти. Родственники?

— Глухо, — качнул головой Хмарин. — Мать и брат. Живут в Италии. С девчонкой не общаются. Вряд ли она бросится их защищать. А вот насторожится гарантированно.

— Сердечный друг?

— Под вопросом. Полозкова живет у коллеги. Но это с тем же успехом может ничего не значить. Прописана она в общежитии, а там, как всегда, нет мест. Так что понять, дружба это или лямуры, пока не получается.

— Техотдел тебе в помощь!

— Если бы все было так просто. Я сделал три попытки. Первый микрофон работал четыре дня. Еще два — умолкли через несколько часов. Она их чует, Володя. Как и наружку, кстати, так что даже не предлагай.

— Интересная девочка… — задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику хозяин.

— Еще один мент из ее рабочей группы тоже входит в ближний, так сказать, круг. А примерно месяц назад появился третий мужик — пластический хирург Красинский. С кем из этих троих она спит, пока непонятно. Может быть, вообще ни с кем. Не забывай, слишком плотно за ней приглядывать невозможно.

— Оригинально. И как ты собираешься действовать?

— Надо, чтобы она добровольно перешла служить в ФСБ, — пожал плечами Хмарин. — Тогда наблюдать за ней станет гораздо проще. А там уж будет ясно, какого рода уздечку надеть на эту норовистую лошадку. Возможно, будет разумным отсечь «ближний круг», возможно, как раз наоборот. Время покажет.

— Слишком долго, — хрустнул костяшками пальцев Владимир, недовольно глядя на своего гостя.

— Ты знаешь, что она может, кроме лечения? — лицо полковника искривились в хищной гримасе. — Вот и я не знаю. Помнишь карпатского старца, которого вычислили с помощью Кедрова? Должен помнить, это уже при тебе случилось. У меня тут недавно появился повод перечитать материалы того дела. Так вот. Старик взорвал свою лабораторию. На двадцать метров вокруг все в клочки, включая группу захвата. Но! Не нашли эксперты потом никаких следов взрывчатых веществ. Вообще! Никаких! Ты понимаешь, о чем это может говорить, о каких умениях? А что, если девка тоже может устроить маленький локальный Армагеддон? Я пока на тот свет не собираюсь. Так что все только на добровольной основе. Разве что совсем чуть-чуть, ненавязчиво подтолкнуть девушку к принятию правильного решения.

Полковник Хмарин развел руками и улыбнулся, снова превращаясь в милого безобидного толстячка.

— Думаешь, что девчонка из этих?

— Откуда мне знать?

— Кому, как не тебе? — зло усмехнулся Владимир. — Ты единственный выжил из деток «карпатского старца».

— И я тот самый, благодаря кому тебя, Володя не пустили в расход еще тогда, — окрысился полковник. — За излишнюю поспешность. Удивлен моей осведомленностью? Зря. Я тоже умею использовать служебное положение в личных целях. Учителя были хорошие. Научили.

ФСБешник многозначительно посмотрел на собеседника, давая понять, кого именно он считает своим учителем в этом тонком ремесле.

— Щенок отрастил зубки, — скривился хозяин.

— Я уже давно не щенок, Володя. Пора бы тебе это понять.

— До сих пор не можешь простить конторе, что не успел стать сверхчеловеком? — зло ухмыльнулся Владимир.

— До сих пор не можешь простить мне свою ущербность? — парировал Хмарин. — Так сам виноват. Напомни мне, как фамилия того лейтенанта из конторы, который своими «методами вербовки» довел одного из нашей четверки до самоубийства, а другого до помешательства. Только Серый и выжил, кроме меня. И то, наверное, только потому, что старик не успел довести обряд до конца и ничему его не научил.

— Ты лезешь не в свое дело!

— Я лезу в свое дело! Хочешь, я покажу тебе, насколько это Мое Дело?! — оскалился полковник и выбросил руки ладонями вперед, будто толкнул невидимого противника. Он не коснулся своего собеседника, но воздушная волна, сорвавшаяся с его рук, врезалась в грудь мужчины и протащила его вместе с креслом через полкомнаты. Лицо хозяина кабинета налилось кровью. Он судорожно разевал рот, с трудом проталкивая воздух в легкие.

— Я уже давно не щенок, Володя, — проговорил Хмарин. — Я жил у карпатского старца больше года. Я был первым. Мне было всего двенадцать, но я все помню. Каждый день, каждый час, который я провел в его халупе. Он учил меня! Не так, как остальных! Он говорил, что у меня есть потенциал! Что меня ждет большое будущее! Что скоро будет день Явления! За мной придут и заберут туда, где меня ждет могущество, недоступное пониманию обычного человека! Я ждал Явление несколько месяцев, но так и не узнал, что это такое. Потому что вместо Явления пришли вы, освободители хреновы!

Хмарин шевельнул пальцами, наблюдая, как выкатываются из орбит глаза его жертвы.

— Из-за тебя и таких, как ты, я не успел научиться почти ничему из того, что умел старик!

— Ты не рассказывал, что этот псих тебя чему-то учил! — прохрипел Владимир, в ужасе царапая ногтями дорогую обивку кресла. Отчетливо трещали под чудовищным давлением ребра. Каждый, самый микроскопический вдох давался все тяжелее.

— И правильно делал! Согласись, я чувствую себя гораздо лучше, чем те, кто имел глупость откровенничать! — расхохотался ученик колдуна. — Я знаю, что карпатский старец не единственный. Были и другие. Он сам говорил мне об этом. И девчонка, скорее всего, ученица одного из таких. Я хочу, чтобы она привела меня к своему учителю.

— А если девка не захочет? Если она сильнее тебя, заставить ее ты не сможешь!

— Тогда придется ее ликвидировать, — опустив руки, признал ФСБешник, и Владимир почувствовал, что снова может нормально дышать. — Вот поэтому ты до сих пор жив, урод. Мне не протащить решение о ликвидации через наших дубовых генералов. А ты протащишь. Ты ведь поможешь своему крестничку, Володя?

— По… помогу, — заикаясь выдавил из себя мужчина, растирая грудь.

— Вот и славно, — Хмарин улыбнулся, снова становясь похожим на доброго повара-толстячка из детской сказки. — Хороший у тебя коньяк, Володя. Откуда привозишь?

— Не помню…

— Жаль, — полковник одним глотком опустошил бокал и шагнул к двери. — Я буду работать с Полозковой так, как сам считаю нужным, — добавил он, уже взявшись за ручку, — не вздумай мне мешать.

Едва хлопнула входная дверь квартиры, как хозяин кабинета сполз с кресла на дорогой персидский ковер. С трудом дотянувшись до початой бутылки коньяка, мужчина буквально вылил половину себе в глотку. Закашлявшись, он с опаской посмотрел на дверь и прошептал: «Надо было пащенков еще тогда в расход пустить. Ничего. Никогда не поздно. И девку эту странную на всякий случай туда же…»

Генерал-майор ФСБ Владимир Сторков с трудом поднялся с пола и, не выпуская из рук пузатую бутылку, подошел к столу. Сдвинув неприметный рычажок на корпусе обычного с виду телефонного аппарата, он набрал несколько цифр.

— Реактор Б-7 пошел в разнос. Рекомендую запустить систему самоликвидации, — сказал мужчина, услышав донёсшийся из мембраны сухой щелчок. — Сырье из контейнера Б-7а уничтожить вместе с объектом.

Старомодная пластиковая трубка легла на рычаги, и Владимир медленно опустился в стоявшее за его спиной кресло. Большой глоток коньяка, призванный успокоить расшатанные нервы, заставил генерала снова раскашляться. Сквозь навернувшиеся на глаза слезы он взглянул на настольный календарь. «Неделя, — подумал Владимир, непроизвольно скрипнув зубами. — Неделя, и я тебя больше не увижу, выродок. Ни тебя, ни твоих выкормышей. Я тебе покажу, что значит Контора…»