Судья и палач

Глава 5

Середина августа. Вторник

Этим утром майор Ребров, вынужденный выезжать из дома до начала пробок, в очередной раз оказался на рабочем месте раньше всех. Вчера друзья снова засиделись у Николая глубоко за полночь. Стеснять хозяев Макс не захотел и, не смотря на приглашение остаться, уехал домой. В результате поспать ему удалось всего лишь несколько часов.

Отчаянно зевая, майор глотнул крепкий кофе, обжег язык и, замысловато выругавшись, посмотрел в пустой вордовский файл, красовавшийся на экране монитора. К завтрашней планерке у Бурундука надо было подготовить план мероприятий по двум, а если Агафья не ошиблась в своих предположениях, трем убийствам. Всю жизнь ненавидевший бумажную работу во всех ее проявлениях, Макс снова выругался. Писать такие планы было его обязанностью, как старшего оперативной группы. Но в последнее время Агафья брала эту ненавистную повинность на себя. До сегодняшнего дня.

Вчера же девушка ехидно заявила, что Макс хочет побыстрее отвести ее в загс, чтобы с полным правом свалить на жену делопроизводство. Майор резонно ответил, что до появления в его жизни одной языкатой магички пятнадцать лет как-то справлялся самостоятельно. За что теперь и расплачивался.

Трубку проснувшегося телефона Макс схватил, как утопающий спасательный круг. Звонили с проходной.

— Леша, — с надеждой воскликнул он, услышав голос знакомого сержанта, — скажи, что где-то кого-то убили, и мне срочно надо туда отправляться!

— Что Макс, опять с отчетами завяз? — заржал дежурный. — Не повезло тебе. Трупов нет. Тишь да гладь. Так что, пиши, Достоевский. Как закончишь — дай почитать. Мы твои старые протоколы всей дежуркой читаем. Сборники анекдотов нервно курят в сторонке. Кстати, я недавно слышал, как Бурундук вашу Полозкову чихвостил за то, что она вместо вас с Корбовым бумаги готовит. В общем, ждем новых шедевров.

— Я тебе покажу шедевры, — проворчал слегка пристыженный майор. О выволочке девушка друзьям не рассказала. — Доприкалываешься у меня.

— Виноват, ваше благородие, исправлюсь!

— Ты чего звонил-то, раз выездов нет? — вспомнил Макс, с тоской посмотрев на компьютер.

— Точно, чуть не забыл. Тут дедок пришел. Говорит, что явился по поводу гражданина Голикова. А его убийство вроде у тебя в производстве?

— У меня, у меня, — с энтузиазмом подтвердил майор. Появился повод отодвинуть ненавистное бумагомарательство. — Сейчас спущусь.

Около двенадцати в кабинет ввалился взъерошенный и злой Николай:

— Ну, до чего же народ сознательный пошел! Аж тошно!

— Ты в общем, или о ком-то конкретном?

— Да обо всем сразу! Представляешь! Просыпаюсь утром — проспал! Агафья как всегда, унеслась спозаранку, а у меня вчера мобильник разрядился. Оделся и выскочил на улицу. Смотрю — впопыхах джинсы перепутал. Надел те, в которых как-то в лужу машинного масла сел. Думаю, черт с ним, не буду возвращаться, кто меня в машине увидит? А на работе переоденусь. А черта с два! Жигуль, собака, не завелся. Пока я его пытался реанимировать — еще и куртку выпачкал. Плюнул. Надел ветровку, которая у меня в машине с весны лежит, и погнал в метро. Помог какой-то бабке сумку в вагон занести, сел и еду себе тихонечко. Доехал до нашей станции, переговорил по телефону, поднимаюсь по эскалатору, а на выходе мне руки за спину и мордой в пол!

— Ох, нифига себе! — оторопел майор. — За что?!

— А это вообще песня, блин! — отозвался раздосадованный Николай. — Оказывается, та бабка, которой я помог, свою чертову торбу в вагоне забыла. Народ у нас пуганый. Кто-то заметил, как бомжеватый амбал с сумкой зашел и без сумки вышел. На следующей станции поезд тормознули, дежурный прислушался — из бесхозного объекта доносятся непонятные звуки. И стал действовать по инструкции. Станцию под эвакуацию, саперов вызвали, ну и мое описалово куда следует передали. Оперативно сработали, мать их!

— Так ты у нас в террористы подался, — расхохотался Макс.

— Если б в террористы, — отмахнулся капитан. — Ты дальше слушай. Я омоновцам, которые меня положили, говорю, мол, ребята, вы что, я свой, удостоверение во внутреннем кармане. Они сунулись. А черта с два! Карман этот в жигуле остался вместе с содержимым. Я же куртку поменял! Сержант меня внимательно осмотрел и так многозначительно тянет: «Свой, значит, ну, да, ну, да…» Ну, думаю, все. Заметут в каталажку. Да я бы и сам такого «своего» замел: документов нет, штаны в масле, руки в смазке, а я еще и нос умудрился почесать грязной лапой.

— Это так всегда. Закон природы: чем грязнее руки, тем сильнее чешется нос, — сквозь смех проговорил майор.

— Видел я такие законы знаешь, где?!

— Догадываюсь, — еще громче заржал Макс.

— Веселись, веселись, — пробурчал Николай. — Ты еще финал этой пьесы абсурда не слышал. Где-то минут через сорок саперы бомбу вскрыли… Бабка кота куда-то везла, черт бы его побрал! Ушастый пригрелся и мурчал!

— Все, прекрати, — простонал Макс, который от смеха уже икал. — Не могу больше!

— С бомбой разобрались, но меня все равно под белы рученьки сопроводили обратно домой. За документами. Посмотрели, откозыряли и вручили мне хвостатого террориста. Мол, пока склерозная бабка не объявится, я единственный владелец!

— Что за веселье, господа офицеры? — осведомился заглянувший в кабинет Бурундук.

— Да, так, товарищ полковник, — отозвался Николай, неодобрительно поглядывая на друга. — Обсуждаем меры по борьбе с международным терроризмом.

— Что там обсуждать? Убрать с политической карты Пиндостан, и никакого терроризма не будет… — проворчал начальник и тут же спохватился: — Это я так. В порядке шутки. Никаких призывов к межнациональной вражде, понятно?

— Так точно, товарищ полковник. Никаких призывов, — отчеканил Макс, кое-как навесив на физиономию серьезную мину.

— Цирк уехал — клоуны остались, — покачал головой Бурундук. — Международный терроризм они обсуждают. Ты, Ребров, документацию для планерки подготовил уже? Или опять на Полозкову спихнул?

— Как раз над этим работаю, товарищ полковник, — кивнул Макс, тут же растеряв всю свою веселость.

— Смотри мне. Запрягли девчонку и довольны. И так уже непонятно, когда она, собственно, работает.

— Так, может, лейтенанта от подготовки еженедельной аналитической справки для министерства освободить? — с едва заметным ехидством поинтересовался майор. — Она, бедная, по четвергам столько всяких сводок перелопачивает…

— Ты мне еще поумничай! — рассердился Бурундук, одновременно, впрочем, слегка смутившись. Нахальный болтун попал точно в цель: справки для министерства были обязанностью самого полковника. — Будете Полозкову своими бумажками загружать, я ее у вас заберу. Все ясно?

— Так точно, товарищ полковник, — четко ответил Николай, незаметно показав другу кулак.

— То-то, — проворчал, выходя, начальник.

— Нарвешься ты когда-нибудь из-за своего ехидства, Макс, — с осуждением буркнул капитан, когда за полковником закрылась дверь. — Вот кто тебя за язык тянул?

— Что позволено Юпитеру, то не позволено быку? — ухмыльнулся майор.

— Именно так. А если глупый бык этого не понимает, то у Юпитера для него всегда найдется парочка тореадоров.

— Ну, ладно, не нагнетай, — отмахнулся Макс. — Я же это просто так сказал. В порядке рационализаторского предложения. Не приняли, и не надо. Все равно писать Бурундуку свои справки самому, когда уже я ее у него заберу.

— Что ты заберешь? — уточнила, входя Агафья.

— Да, так, бумажку одну, — тут же пошел на попятный майор.

— Бумажку, значит, — недоверчиво посмотрела на любимого девушка.

— У меня есть кое-какие новости по делу Голикова, — быстро ввернул Макс, пока ей не пришло в голову начать выяснять подробности.

— Выкладывай! — воскликнула магичка, разом забыв про насторожившую ее фразу. — А то я сегодня опять зря полдня по городу бегала.

— Заодно и меня в это посвяти, — добавил Николай. — Или ты оперативной информацией только со своей невестой делишься?

— Извини, просто не успел. Да, и какой мне смысл дозировать информацию? Она все равно все тебе расскажет. Ведь моя невеста по какому-то странному, недоступному моему пониманию стечению обстоятельств до сих пор живет в твоей квартире, — многозначительно глядя на Агафью, проворчал Макс.

— Пожалуйста, ближе к делу, — с нарочитой строгостью отозвалась девушка.

— Для меня наша свадьба очень важное дело, — съехидничал майор. — Куда уж ближе то?

— Я имела ввиду уголовное дело, Максим Андреевич, — с нажимом уточнила магичка.

— Ну, вот. Я опять Максим Андреевич! Ты меня еще «товарищ майор» обзови!

— А я предупреждал, что чрезмерное ехидство тебя погубит, товарищ майор, — ухмыльнулся Николай.

— Двое на одного? Так нечестно, тогда я сразу сдаюсь! — поднял руки Макс и, заметив, что магичка начинает хмуриться уже всерьез, продолжил: — Возвращаюсь к Голикову. Утром приходил гражданин Пояркин. Он несколько лет вел с матерью покойного, так сказать, совместное хозяйство, не отягощенное печатями в паспортах. Все было хорошо, пока из горячей точки не вернулся Голиков, оставивший в горах здоровье, веру в людей, а также собственную крышу. И нефиг хмыкать, Коля, я дословно цитирую свидетеля.

— И в чем же выражалась утеря веры в людей?

— В том, что спецназовец по пьяному делу пару раз обвинил отчима в желании оттяпать жилплощадь. После очередного спора, закончившегося визитом в травматологию, Пояркин собрал монатки и съехал. Через пару лет несостоявшийся пасынок нарисовался на пороге его квартиры с сообщением, что мать умерла, выпил за упокой, занял денег на похороны и испарился на полгода. Дальше последовала душещипательная история о собственной болезни и деньгах на операцию, потом на памятник для матери, чуть позже на ремонт залитого из-за гнилой трубы богатого и злобного соседа… Пояркин, заподозрив, наконец, что из него сделали дойную корову, навел справки и выяснил, что Голиков ни разу не лежал в больнице, так и не поставил памятник, а квартиру давно пропил. Естественно, деньгопровод засорился. Печальная история, как мужик дошел до жизни такой, нам неинтересна. Важно только, что, исчерпав кредит, родственничек больше не показывался. И, вот, три недели назад племянник заявился после годичного отсутствия и неожиданно вернул все деньги, которые был должен. За бутылкой, распитой по такому знаменательному поводу, Голиков хвастал, что взялся за ум, и даже обмолвился, что скоро купит квартиру. Вечером он ушел, чтобы больше не вернуться.

— И что нам это дает? — скептически поинтересовался Николай.

— В общем-то ничего, если бы у гражданина не потек сливной бачок, — ухмыльнулся Макс.

Агафья недоуменно подняла бровь, ожидая продолжения.

— В бачке нашелся пакет, замотанный в несколько слоев газеты, полиэтилена и скотча. Пояркин струхнул, мало ли, что подсунул горе-родственник, и потащил находку к участковому, а когда там его вежливо отфутболили — к нам.

— Отфутболили человека, который принес пистолет? — не поверила Агафья.

— Да там никто и не стал разбираться, что у дяди в пакетике. Он только начал говорить про Голикова, ребята посмотрели по сводкам и отправили его прямиком к нам. Упаковку уже наши вскрывали. Нашли пистолет ТТ и качественный винчестер, варварски выдранный из какого-то компьютера.

— Что на винчестере?

— Черт его знает. Спецы сказали, что информация зашифрована, и сроки назвать отказались.

— Печалька, — нахмурилась девушка. — Раскодировка — это надолго, а, может, и вовсе навсегда. Пальчики?

— На пистолете нашлись неизвестные отпечатки, по нашим базам не проходят. На упаковке — Голиков и Пояркин. Последний, естественно, отметился только снаружи.

— То есть, — вмешался в разговор Николай, — нам это ничего не дает, пока не разберутся с этой компьютерной хренью?

— В общем и целом, так и есть, — пожал плечами майор.

Агафья в это время деловито шуршала обрезками пакета, лежавшего в мусорном ведре у стола майора.

— Это отсюда извлекли наследство Голикова? — между делом поинтересовалась она, аккуратно разглаживая рваный газетный лист затянутыми в резиновые перчатки пальцами.

— Ага. Резину, кстати, можешь не натягивать. На упаковке ничего интересного нет, проверяли.

— Кроме разнообразных микробов, — поморщилась девушка.

— Мы не колдуны, нам их не видно, — усмехнулся Макс.

— А людям, чтобы заметить очевидное, необходимо воткнуть в каждый глаз по микроскопу? Иначе логика отказывает? — не приняла шутку магичка. — Тебе не приходило в голову, какие еще следы на газете мог оставить опустившийся бомж?

— Жирные пятна от гнилых селедочных хвостов?

— Ага, и всякие мелочи. Кишечную палочку, например, — буркнула Агафья.

Макс, разом потеряв желание шутить, пошел к рукомойнику. Пока он яростно натирал руки куском антибактериального мыла, девушка сунула обрывок газеты в прозрачный файл и обратилась к Николаю:

— Снимки с места обнаружения тела Голикова у следователя?

— Нет, у меня, — отозвался тот, с интересом глядя на Агафью. Это, чуть отрешенное, выражение ее лица он прекрасно знал — подруга что-то нащупала.

— Так давай сюда, — нетерпеливо протянула руку магичка.

Капитан, пожав плечами (все равно ничего не скажет раньше времени) достал из сейфа толстую папку.

Довольно долго тишину нарушали только шорох перекладываемых фотографий и плеск воды. Наконец, Агафья с улыбкой подняла голову:

— Нашла!

Николай выбрался из-за стола и подошел к ней.

— Что ты там нашла? — проворчал Макс, все еще стоя возле умывальника и пытаясь решить, стоит ли намылить руки в третий раз, для верности. — Если палочку Коха, то любуйся на нее сама.

— Иди сюда, покажу, — отозвалась девушка, не обращая внимания на его ворчливый тон. — И оставь мыло в покое. Не было на газете заразы, я пошутила.

— Ну, и шутки у тебя! — с заметным облегчением буркнул майор, подходя к столу.

— Вот! Угол, где Голиков устроил себе отхожее место. Хороший фотограф был, не поленился отщелкать.

Макс недоуменно посмотрел на вложенный в файл мятый газетный лист, затем перевел взгляд на фотографию:

— И что мы должны тут увидеть?

— Да вот же, присмотрись, — настаивала магичка, постучав карандашом по матовому прямоугольнику.

Разобравшись, куда именно ткнулся кончик карандаша, майор брезгливо скривился:

— Намекаешь, что у Голикова были еще и глисты, и предлагаешь на них посмотреть в естественной, так сказать, среде обитания?

— Тьфу, ты! — Агафья вытащила из ящика стола здоровенную лупу и сунула ее в руки непонятливому коллеге. — А так увидишь? На поля обрывка газеты смотри, а не на… обиталище глистов!

Друзья послушались, и, едва не стукнувшись лбами, склонились над снимком.

— Вроде, буквы какие-то, — неуверенно сказал Николай.

— Так. Отставить, господа офицеры, — хмыкнула магичка. — Вот газетка, которую Голиков, судя по дате, читал за две недели до смерти. Через шесть дней после выхода этой бумажки из типографии он появляется в квартире Пояркина и прячет там пакет с пистолетом и винчестером, так?

— И?

— А еще через неделю его убивают.

— Ну, и что? — взорвался майор. — Ты можешь прямо сказать?!

— А я о чем?! Вот газета, в которую был завернут ТТ. Точнее, ее большая часть. Вот здесь снизу угол оборван, а рядом что написано?

Макс взял в руки файл с газетой:

— «Вася Козел», «Лена Су…» Последние две буквы отсутствуют, но догадаться не сложно…

— Догадливый ты мой… — нежно заулыбалась девушка. — А почему эти ласковые прозвища написаны с большой буквы?

— А я почем знаю?! — возмутился Макс, чувствуя какой-то подвох. — Наверное, этот Вася, в понимании Голикова, был козлом с большой буквы, а Лена…

— Погоди, Макс, не кипишуй, — прервал Николай.

Магичка молча вырвала из блокнота страницу и, приложив ее к файлу, ловко вырезала ножницами недостающую часть газетного листа.

— Коля, продиктуй, пожалуйста, буквы с фотки. Для чистоты эксперимента… — попросила она.

— «К»… «О»… Вроде как «в»… «А». Дальше цифры: один и два. Так вот что ты имела ввиду! Строчкой ниже: «в»… «о»… Кажется, «р»… «о»… «в»… «а»… И в конце шестерка.

Агафья приставила свой листочек к оригиналу:

— Дошло, Макс? Вася Козелкова 12, Лена Суворова 6.

— Преклоняюсь перед твоей зрительной памятью, — улыбнулся майор. — Но даже если Вася не козел, а всего лишь живет на улице Козелкова в доме номер двенадцать, то, что нам это даст? Мало, ли, адреса каких собутыльников записал на рваной газете покойный Голиков?

— Может быть, ты, конечно, и прав, — задумчиво протянула магичка.

— Давай, выкладывай, что надумала, — попросил Николай. — Одну я тебя по этим адресам не пущу, даже и не надейся.

— Ладно, — не стала спорить девушка. — Я не верю в версию Макса.

— И чем же она тебе не угодила? — слегка обидевшись на такую категоричность, уточнил майор.

— Всем. Главное, она грешит против логики, — отрезала Агафья. — Если память мне не изменяет, Голиков явился отдать долги Косому накануне своего визита к Пояркину, так?

— Так, — согласился майор.

— Но бомжи на стройке не сказали вам, что у мужика вдруг появились деньги. Мало того, его лежку даже не перерыли до нашего появления.

— Мало кому захочется копаться рядом с полуразложившимся телом.

— Сомневаюсь, что, если бы бомжи думали, что у Голикова есть заначка, их испугал бы труп. Нет, Макс, бывший спецназовец деньгами на стройке не светил, его всем известная скрытность проявилась и тут. Соответственно, долги он там никому отдавать не собирался. Жалея стольник для Лешака, он, тем не менее, друг за другом посещает Косого и Пояркина. Одному отдает пятьдесят баксов, другому — девятьсот. Почему именно им? Почему не отдал сто рублей Лешаку? Думаю, ему нужен был предлог, чтобы попасть в эти две квартиры. Теперь, дальше. Откуда у него такие деньги, если за пару недель до того он бухал на стройке и ничем не отличался от местных маргиналов?

— Украл, — пожал плечами майор.

— У кого? — хмыкнула девушка. — Лично я не ношу в сумочке месячную зарплату…

— У тебя и сумочки нет, — парировал Макс.

— Не в этом суть, — отмахнулась магичка. — Голиков спокойно отдает девятьсот пятьдесят зеленых. А дальше на что ему жить? Вроде, как даже квартиру покупать собирался? Значит, либо он рассчитывает добыть еще, либо украл гораздо больше, что уж вообще из области фантастики для обычного бомжа.

— Думаешь, что он спер у кого-то этот винчестер и решил шантажом поправить свое материальное положение? — сделал вывод Николай.

— Почти уверена, — кивнула магичка. — Ему нужно было где-то заныкать пистолет и жесткий диск. Он идет к Косому, но, видимо, решает, что тайник будет ненадежным. Кому надо — легко узнает об их дружбе. Тогда Голиков вспоминает про Пояркина. Вот уж с кем его трудно связать. И прячет сверток в его квартире.

— По-моему, это притянуто за уши, — проворчал Макс. — Думаю, все было намного проще. Голиков по пьяному делу протрепался про бабло, и местные бомжи его пристукнули. Но даже если ты права насчет шантажа, при чем тут имена с газеты? С чего ты решила, что они важны, если даже сам Голиков подтер ими зад? Может, это вообще не он писал, а просто подобрал старую газету.

— Писал — Голиков, — безапелляционно отрезала Агафья. — Потом фотки повнимательнее посмотришь. Есть там парочка образцов «наскальной живописи», убедишься. А насчет важности… Голиков планирует нечто, что должно принести ему большие деньги. Какие уж тут собутыльники? Ручку при нем не нашли…

— Тем более! — начал горячиться майор. — Он просто притащил откуда-то старую газету в качестве туалетной бумаги!

— Ну, как ты не понимаешь очевидного?!..

— Стоп! — вмешался Николай, хлопнув ладонью по столу. — Макс, угомонись! Агафья, та же просьба. На ваши вопли сейчас Бурундук прибежит. Возможны обе версии. Для начала надо выяснить, связаны ли эти двое с Голиковым. И если связаны, то как.

— Да никак они не связанны, — проворчал майор.

— Макс, тебя, кажется, ждет-не дождется план мероприятий, — прервал капитан. — Вот и займись. Агафья, ты считаешь, что есть связь? Тогда найди ее, а потом затевай споры. Базы, сводки и прочее тебе в помощь. А я поеду и вдумчиво побеседую с хозяйкой квартиры, где до убийства жил Лакс. Если нечего будет доложить завтра на планерке, Бурундук нам головы поснимает. Или кто-то из вас горит желанием объяснить ему, что мы угробили полдня на разглядывание кучи дерьма? Вопросы есть, господа офицеры?

— У меня есть один, — вдруг тихо сказала Агафья, которая во время «обличающего монолога» стучала по клавиатуре со скоростью профессиональной машинистки.

— Ну? — повернулся к ней капитан.

— Считать ли связью с Голиковым то, что Лена с проспекта Суворова, шесть, месяц назад пропала без вести, а два месяца назад от Васи нашли обгорелый труп с пулей в затылке?

— Что?! — в один голос воскликнули мужчины.

— Я пробила адреса по нашим базам. Это — результат.

— Есть возможность, что это какие-то другие Лена и Вася? Имена то не слишком редкие. У меня в школе три Васи в классе было, — уточнил Николай.

— У нас в школе, — напомнил Макс.

— Сейчас посмотрим, — снова застучала по клавишам девушка. — Проспект Суворова, шесть… Это девятиэтажка. Но, как ни странно, Лена там одна, если не считать трехмесячного младенца. А дом номер двенадцать по Козелкова… Да это вообще частный сектор за КАД, квартир нет.

Друзья переглянулись. Повисшую было тишину разорвал телефонный звонок. Николай поднял трубку:

— Корбов слушает… Да… Хорошо, спасибо.

Положив трубку на рычаг, капитан обвел глазами притихших друзей:

— Из пистолета, который принес Пояркин, в июне месяце был убит гражданин Ложкин Василий Максимович, прописанный по улице Козелкова, двенадцать.

— Весело… — протянул майор, слегка обалдев. — Надо ехать общаться с родственниками обоих. Возможно, выплывет что-то интересное…

— Так точно, — кивнул Николай. — Тогда мы с Агафьей по адресам, а ты не забудь включить это в план мероприятий.

— Какой план?! — Макса перекосило, так, словно у него разом заболели все зубы. — Агафья, может быть, ты…

— Не может, — отрезала магичка, насмешливо показав ему кончик языка. — Коля, тебе — Вася, мне — Лена?

— Угу, — спокойно кивнул Николай. — Надо бы еще оба дела поднять. Макс, разберись с этим, пожалуйста.

— Как вам будет угодно, господа, — склонился в издевательском поклоне раздосадованный майор. — Что еще может сделать ничтожный раб, чтобы наполнить сердца ваши радостью?

— Действительно написать план мероприятий, — улыбнулась Агафья. — Мне бы не хотелось огрести завтра от Бурундука.

Она послала ему воздушный поцелуй и вышла из кабинета следом за украдкой посмеивающимся Николаем.

— Оп-па… — проговорила девушка, когда они подошли к парковке. — Ты же сегодня без машины.

— На метро доберусь, — отмахнулся капитан.

— На улицу Козелкова? По-моему, туда еще не успели докопать.

— Автобус найдется или маршрутка. Я примерно представляю, где это. Так что найду.

— Ну, смотри. А то могу подкинуть.

Она кивнула на мотоцикл.

— Не стоит, — улыбнулся Николай. — Нам в противоположные стороны. Как ты думаешь, за что все-таки убили Голикова? За винчестер?

— Возможно, — пожала плечами магичка. — Или за пистолет. А, скорее всего, за шантаж. На ТТ отпечатков Голикова не было. Он знал, что именно прячет. И боялся тех, от кого прятал. Недаром мужик последние несколько дней безвылазно просидел на стройке. Но его нашли.

— Меня смущает способ убийства… Трубой по голове… Грубо. У них, что, украденный Голиковым пистолет был единственным?

— Демоны их разберут, — проворчала Агафья. — Сама не понимаю этот момент. Теоретически, если его нашли хозяева похищенного, то должны бы сперва выпытать, куда он это спрятал, а потом уж кончать. Или, если убийца настолько тупой, что решил, будто вор держит украденное при себе, обыскать его лежку. Обыска не было, допроса с пристрастием, судя по всему — тоже. Пока я не могу это объяснить.

— Ладно, подруга, — махнул рукой Николай. — Найдем — спросим.

Девушка улыбнулась и надела шлем. Минуту спустя ее мотоцикл уже скрылся в потоке машин.

Капитан Корбов быстро зашагал к метро. Добираться до улицы Козелкова пришлось почти два часа. На картах это захолустье считалось окраиной Санкт-Петербурга. В реальности же Николая встретила полузаброшенная деревня. Большая часть участков пустовала. Кое-где из высокой травы и ивовых зарослей гнилым зубом торчал потемневший фундамент, напоминая редким прохожим о навсегда исчезнувших хозяевах.

Дом номер двенадцать прятался за покосившимся, позеленевшим от лишайника забором. Перебравшись по шатким мосткам через широкую, дурно пахнущую канаву, Николай поискал глазами кнопку звонка, но, не обнаружив подобной роскоши, постучал в калитку.

— Иду! — донеслось откуда-то из-за дома, и тут же визгливым лаем залилась цепная собака, до этого лениво поглядывавшая на него из будки.

На дорожке показалась худая женщина, на ходу вытиравшая передником испачканные в земле руки.

— Железа нет, косметику, посуду и прочую дрянь не покупаю, — сказала она, не торопясь пускать во двор незваного гостя.

— А я ничего не продаю, и металлолом мне не нужен, — улыбнулся Николай, и достал корочки. — Я из полиции, капитан Корбов.

— Понятно, — вздохнула женщина, но калитку все-таки открыла. — Проходите. Я Рита Ложкина. Сестра Васькина. Вы ведь из-за него пришли?

— Да. Я бы хотел прояснить некоторые вопросы, — подтвердил оперативник.

— Пойдемте в дом тогда. Я только руки помою, — не стала спорить женщина.

Она налила в висевший на столбе рукомойник воды из стоявшей рядом кадки и стала оттирать щеткой мозолистые руки. Видно было, что дело это ей привычно.

— Воду отключили? — посочувствовал Николай.

— У нас ее отродясь и не было, — впервые улыбнулась хозяйка. — Раньше колонка через дорогу была. И ту Водоканал прикрыл. Говорят, незаконная. А то, что теперь за водой по полчаса в одну сторону топать, их не тревожит. Проводите себе воду, коли ножки бить не желаете, и точка. А мне на их «проводите» три года работать, и при этом ни есть, ни пить и ни за что не платить. Впрочем, Вам это не интересно. Пойдемте.

Женщина привела оперативника на веранду, разлила чай, поставила на стол вазочки с вареньем и медом и села напротив.

— Что вам про Ваську рассказать? Вроде, все уже рассказывала.

— Как он пропал?

— Ушел утром и не вернулся. Он часто уходил на несколько дней, а то и на неделю. В тот раз не вернулся.

— Вы, похоже, не особо расстроены этим фактом, — осторожно сказал Николай.

— И Вы бы не расстроились, — нахмурилась хозяйка. — Васька по контракту служить пошел. Говорил, вернусь, Ритка, и заживу. Участок большой, второй дом поставлю, женюсь… А вернулся — бешеный. На каждый шорох дергался, по ночам кричал, сколько раз за мной то с топором, то с ломом гонялся по пьяни, не перечесть… Не вернулся, и слава Богу. Пусть Господь простит тому, кто его убил. Я теперь хоть спать могу спокойно! И что? Осудите меня за это?!

— Я Вас не осуждаю, — мягко проговорил капитан. — Припомните, пожалуйста, когда он последний раз дома был, тоже дебоширил?

— Нет. Последний раз нет. Дурь какую-то нес только.

— Какую дурь?

— Что работу нашел. И от пьянки его там вылечат, и денег много дадут.

— А что за работа?

— Да кто его знает. Я ему сказала, что, когда его по контракту служить понесло, он тоже мечтал много, а чем кончилось? А он как рявкнет, мол, молчи, дура. Я и замолчала, а сам он больше ничего не рассказывал.

— Понятно. А деньги у него появились?

— Да. Я, когда его вещи на чердак убирала, двести долларов в носке нашла. На них памятник на могиле и поставила.

Ложкина глянула на часы и поднялась:

— Вам еще что-то надо? А то мне козу доить пора.

— Нет, все, что мне было нужно, Вы сказали. Спасибо за помощь.

— Не за что, — пожала плечами хозяйка.

Едва Николай вышел на улицу — в кармане запищал мобильный.

— Ты занят? — спросила Агафья.

— Уже нет, — ответил он, быстро шагая к автобусной остановке. — Но домой попаду часа через два.

— Тебя забрать?

— Не надо, — улыбнулся оперативник. — Доберусь.

— Выяснил что-то интересное?

— Ничего, кроме того, что покойный Вася Ложкин тоже прошел горячие точки, стал алкоголиком, и незадолго до смерти нашел высокооплачиваемую работу. Как Голиков.

— Понятно. У меня, в общем, аналогично, — отозвалась девушка. — Лена — спортсменка, КМС по самбо. Попала с родителями в автокатастрофу. Родители — погибли, а ей из-за травм пришлось уйти из серьезного спорта. Внешность тоже пострадала. Девушка связалась с плохой компанией, и однажды домой к тетке не вернулась. Впрочем, тетя не особо расстроилась. Перед своим исчезновением Лена обмолвилась, что нашла работу и заработает себе на пластическую операцию. Но где и каким образом, не сказала.

— Весело. Завтра еще посмотрим материалы по этим делам, может, что-то выплывет. Ты не знаешь, Макс успел получить копии документов?

— Не знаю, я ему не звонила. Завтра разберемся. А сегодня ты меня не жди, я буду поздно.

— Еще позже, чем я? — удивился Николай.

— Встречаюсь с одним знакомым, — неохотно уточнила магичка.

— Понятно. В неприятности влезть не собираешься?

— Нет. Всего лишь хочу приятно провести вечер.

Николай почувствовал, что девушка улыбается, и ему стало неуютно:

— А Макс тебе для приятного вечера не подходит? — слегка ворчливо произнес он.

— Подходит, — уже открыто усмехнулась девушка. — Но, во-первых, он умудряется испортить любой вечер разговорами про ЗАГС, а, во-вторых, сегодня меня пригласил не он.

— Агафья, ты играешь с огнем, — всерьез забеспокоился капитан. — Что это еще за ночные друзья?

— Именно, что друзья, и ничего больше, — мгновенно ощетинилась девушка. — Считаешь, что я не должна встречаться с друзьями?

— Вовсе, нет! Но для меня выглядит странным, что Максу ты даже не позвонила, не говоря уже о том, чтобы поставить его в известность о твоем намеренье провести ночь неизвестно с кем.

— Николай, я прекрасно знаю, с кем собираюсь провести несколько часов! В прошлый раз я заставила вас поволноваться, поэтому теперь предупреждаю. Но именно предупреждаю, а не прошу позволения. Давай, мы займемся моим воспитанием как-нибудь в другой раз. Сейчас мне некогда, честное слово.

Капитан, оторопев, еще с полминуты послушал короткие гудки, и сунул мобильный в карман. То, что творилось в последнее время с девушкой, всерьез его обеспокоило. Непонятная таинственность, которую подруга разводила вокруг своего нового знакомого, наводила на неприятные мысли. Думать, что, возможно, Агафья нашла чрезмерно ревнивому майору замену, не хотелось, но если это действительно так, то она должна об этом сказать прямо. Решив, заставить маленькую нахалку разговориться, как только она попадет в его руки, Николай вновь зашагал к остановке.

Дорога домой заняла добрых три часа. Мобильный снова ожил, едва Николай переступил порог своей квартиры. Увидев на дисплее номер друга, капитан глянул на распахнутую дверь в комнату девушки — Агафьи, разумеется, не было. Со вздохом отметив, что время приближается к двенадцати, он нажал на зеленую кнопку.

— Здравия желаю, о господин, — донесся из мембраны голос майора. — Надеюсь, ничтожный раб не потревожил Ваш драгоценный покой.

— Макс, кончай прикалываться, — поморщился Николай. — Это уже не смешно.

— А я и не прикалываюсь, — уже нормальным тоном проговорил Макс. — Бросили меня тут, как раба на галерах, я и веду себя соответственно.

— Ну, ладно тебе.

— Какие новости? Агафья, походу, до сих пор не закончила. Ее мобильный вне зоны. А ты?

— У меня ничего особенного, — отозвался капитан, открывая дверцу холодильника. Под ногами тут же материализовались два голодных кота. — Перед смертью Ложкин говорил про высокооплачиваемую работу. Но никаких подробностей сестра не знает. У Агафьи то же самое, только Васю меняем на Лену, а сестру на тетку.

— Так лейтенант Полозкова тоже успела отработать свидетеля? Тогда какого черта мобильник вырубила? — забеспокоился майор.

— Она предупредила, что сегодня задержится. У нее какая-то встреча, — с трудом выдавил из себя Николай, и, помолчав, добавил. — Частная встреча.

— Ах, вот оно что… — протянул Макс упавшим тоном.

— Ничего особенного. Она взрослая девочка. Почему бы ей не погулять с друзьями…

— С теми же друзьями?..

Николай не стал делать вид, что не понял вопроса.

— Да. Я так понял, что с теми же.

— Понятно. Спасибо, Коля, — с деланым спокойствием отозвался майор, и, пожелав доброй ночи, положил трубку.

— Ну, ведьмочка, — проворчал Николай, второй раз за вечер слушая короткие гудки, — только явись домой, гулена…