Тайная помощница для ректора-орка (СИ)

Глава 16. Возвращение

Я сижу в кресле ректоровской Авроры, прижавшись лбом к холодному стеклу. Гул маховиков кажется единственным стабильным звуком в мире.

Ректор Ирд молча ведет машину, его профиль на фоне светлеющего неба суров и непроницаем. Он держит путь не над центром города, а выбирает глухие транспортные артерии, предназначенные для служебного пользования.

Аврора приземляется в уединенном ангаре на окраине кампуса, куда, как я понимаю, студентам доступа нет. Дверь открывается беззвучно.

Ректор втягивает меня в едва заметную дверь в каменной стене, ведущую в лабиринт служебных тоннелей под Академией. Мы идем в густой тишине, его широкая спина заслоняет меня от всего мира. Он знает каждый поворот.

Он останавливается у неприметной двери.

— Твое общежитие. Четвертый этаж. Никто не должен был тебя видеть.

Дорхар не смотрит на меня, его лицо — каменная маска. Но его рука на мгновение касается моей — короткое, почти невесомое прикосновение, от которого все внутри замирает.

Потом он разворачивается и уходит, его шаги тают в темноте тоннеля. Я остаюсь одна, прижавшись спиной к холодной двери, с биением сердца, готовым вырваться из груди.

До своей комнаты, которую я делю с Розалией, я пробираюсь благополучно.

Прикрываю дверь с едва слышным щелчком, которому Дорхар научил меня у потайных ходов, которыми провел меня сюда.

Каждая моя мышца ноет от усталости и нервного напряжения. Сегодня вечером надо будет сразу же лечь спать.

Воздух в комнате пахнет старой древесиной и сладковатым ароматом зелий Розы — запах привычной, студенческой жизни, которая сейчас кажется иллюзией, миражом, наброшенным поверх новой, пугающей реальности.

— Ну наконец-то!

Розалия сидит на своей кровати, уже одетая, с учебником по алхимии на коленях. Ее рыжие кудри небрежно собраны, а на веснушчатом лице горят живые, любопытные глаза.

— Где тебя носило всю ночь? — спрашивает она, откладывая книгу. — С бала ты смылась, появляешься только утром. Я уж думала, тебя сожрал нестабильный голем!

— Голова разболелась после бала, — выдавливаю я, отворачиваясь, чтобы снять накидку, под которой на мне купленное им платье. — Пошла подышать… и заснула в читальном зале.

— В читальном зале, — медленно, с нескрываемым скепсисом говорит Роза. — В бальном платье. И выглядишь ты… отдохнувшей. Как будто всю ночь не танцевала, а спала на пуховых перинах в королевских покоях.

Она подходит ближе, и ее взгляд, обычно такой веселый, становится внимательным и упертым. Внезапно ее глаза расширяются, и она протягивает руку, чтобы коснуться моих волос.

— Погоди-ка… Твои волосы… Они идеальны. Буквально сияют. — Она трет прядь между пальцами, принюхиваясь с профессиональным интересом алхимика. — Аромат сандала и какой-то редкой горной полыни? Такие масла стоят целое состояние. Их не найти в студенческой лавке. И уж тем более в библиотечной уборной.

Я машинально отстраняюсь, чувствуя, как горит лицо.

Его купальня, его руки в моих волосах, терпкий запах масел, смешанный с его собственным ароматом… Я не стала смывать его запах, и теперь он выдает меня с головой.

Розалия изучает меня, и на ее лице застывает выражение не просто любопытства, а настоящего аналитического интереса. Ведь она может по запаху определить не только компоненты зелья, но и социальный статус его владельца.

Я вспоминаю, как она рассказывала о своей семье потомственных парфюмеров и аптекарей, которые нажили состояние на поставках эликсиров ко двору.

Ее мечта создать эликсир вечной молодости — не просто блажь, а попытка превзойти семейное дело, доказать, что она не просто продолжательница династии, а новатор.

— Просто… попробовала новое средство, — слабо лгу я, чувствуя, как дрожат пальцы, пытающиеся развязать шнуровку платья.

— Кьяра Линд, — произносит она с наигранной суровостью, скрестив руки на груди. — Ты ужасная врунья. С тобой что-то случилось. Или, — она прищуривается, и в ее глазах блеснет догадка, — с кем-то.

От этих слов по спине пробегают мурашки, а низ живота предательски отзывается теплой волной. Воспоминания обжигают: его руки, его губы, его голос, шепчущий «не бойся»…

— Ничего со мной не случилось! — выпаливаю я, слишком резко. — Просто устала. Очень. Давай просто… позавтракаем.

Но Розалия не отступает. Она стоит рядом, изучая мое лицо, и ее следующая фраза заставляет мою кровь похолодеть.

— Ладно. Храни свои секреты. Но, Кьяра… — она понижает голос почти до шепота. — Ты только зашла, а по коридору кто-то прошел. Не как студент. Это были тяжелые медленные шаги. И тень надолго загородила свет из-под двери. Как будто кто-то остановился и слушал.

Я замираю, вцепившись в шнуровку.

— Может, уборщица… — шепчу я, сама не веря своим словам.

— В семь утра? В воскресенье? — Роза качает головой, ее лицо становится серьезным. — Нет. Ступали слишком уж уверенно. Будто в сапогах. Или… будто голем-страж проверял территорию.

Голем-страж. Охранники Академии. Или… агенты Веритека?

Узнали ли они о моем эксперименте? Следил ли за мной ректор, даже проведя тайными ходами? Или эта тень у двери — признак того, что корпорация следит за мной, своим будущим активом?

Розалия видит мой страх. Ее выражение лица смягчается, в нем появляется тревога. Она берет меня за локоть и мягко ведет к двери.

— Ладно, не пугайся так, — поспешно говорит она, делая вид, что все не так страшно. — Наверное, мне просто показалось. Пойдем в столовую. На голодный желудок все страхи кажутся вдвое страшнее.