Тайная помощница для ректора-орка (СИ)

Глава 18. Напоминание

Главный зал Королевской Академии синтеза магии и технологий быстро заполняется студентами.

Гул сотен голосов, смешанный со скрипом дверей и топотом ног, поднимается к самому потолку, создавая ощущение растущего напряжения.

Это огромное пространство под стрельчатым сводом, где витражи из разноцветного стекла отбрасывают на каменные плиты пола причудливые узоры.

Между колонн из темного дерева висят знамена с гербами Академии и королевства. Вдоль стен выстроились застывшие в вечном карауле механические големы-стражи, их полированные поверхности тускло поблескивают в рассеянном свете.

Я пробираюсь сквозь толпу вместе с Розой, стараясь держаться подальше от центра.

— Интересно, что случилось, — говорит Роза, вставая на цыпочки. — Обычно такие собрания только в начале семестра. Или если кто-то устроил пожар в библиотеке. Ты ничего не знаешь?

Я лишь качаю головой, сжимая кулаки так, что ногти впиваются в ладони.

Знаю я, что случилось. Я знаю слишком хорошо.

— Наверное, опять кто-то нашалил с големами, — предполагает подошедший Деклан, протирая руки о штаны и оставляя на них свежие масляные пятна. — На прошлой неделе двое с четвертого курса чуть не разнесли южное крыло, пытаясь заставить садового голема танцевать.

— Или фон Хартвиг наконец-то взорвал пятую лабораторию, пытаясь доказать превосходство чистой магии, — ехидно добавляет Себастьян, возникший рядом как тень.

Я молчу, чувствуя, как по спине бегут мурашки. В глаза бросается высокая фигура Элии у лекторского возвышения. Она стоит неподвижно, наблюдая за происходящим с холодным выражением лица.

Внезапно гул стихает. Боковая дверь открывается.

В зал входит ректор Дорхар Ирд.

Его мощная фигура в строгом темно-сером камзоле стремительно рассекает пространство. Каждый его шаг отточенный, быстрый и полный неоспоримой власти.

Вокруг слышатся восторженно-испуганные женские шепотки. Да, от нашего ректора здесь всё женское население академии без ума поголовно, от первокурсниц до преподавательниц.

Злясь на себя, я вынуждена признать: он и правда впечатляет. Длинные черные волосы, туго стянутые на затылке, подчеркивают резкие, сильные черты его лица. Матово-изумрудная кожа отливает под светом витражей, а золотистые глаза, холодные и всевидящие, окидывают тяжёлым взглядом зал, заставляя последние шепотки замолкнуть.

Когда он поднимается на возвышение, кажется, будто вырастает гора.

Ректор Ирд возвышается над нами, монументальный и неумолимый.

Он не спешит начинать. Его тяжелый взгляд медленно скользит по рядам, и под этим взглядом студенты замирают, опуская глаза.

Дрогнул даже самоуверенный Габриэль. Рядом со мной Деклан застыл, как вкопанный, а Роза невольно сжимает моё запястье. Себастьян перестал ухмыляться, его лицо становится маской внимания.

Когда золотистые глаза ректора на мгновение останавливаются на мне, время замирает.

В них нет ни гнева, ни упрека — лишь ледяная, безжалостная ясность. Это взгляд судьи, готового вынести приговор.

Затем он отводит взгляд, и я снова могу дышать, но сердце все еще бешено колотится в груди.

Ректор кладет свои большие, сильные руки на деревянный пюпитр, и его пальцы сжимают края так, что костяшки белеют. Он начинает говорить, и его низкий, властный голос звучит с невероятной четкостью, заполняя собой каждый уголок огромного зала.

— Студенты Королевской Академии. Я собрал вас здесь сегодня, чтобы напомнить о правилах, на которых держится наш мир. О дисциплине. И о цене, которую платят те, кто считает возможным эти правила нарушить.

Он делает паузу, давая словам проникнуть в сознание каждого. В зале не слышно даже дыхания.

— На прошлой неделе произошел инцидент в особой мастерской. Студентка третьего курса, Кьяра Линд, проводила там несанкционированный эксперимент.

Сотни глаз устремляются на меня. Я чувствую, как горит лицо, и опускаю голову, желая провалиться сквозь землю. Сердце бешено колотится, а в глазах темнеет.

— Ее стремление к знаниям и попытка улучшить свои результаты похвальны, — его голос звучит почти нейтрально, но от этого еще страшнее. — Обнаруженные ею слабые места в системе безопасности будут исправлены. Ее техническая смекалка не вызывает сомнений.

Я сжимаю кулаки, чувствуя, как дрожат пальцы. Он играет со мной, как кошка с мышкой. Сначала похвала, чтобы больнее было ударить.

— Однако, — его голос становится тверже, как сталь, — Кьяре Линд следовало идти официальным путем. Просить разрешения, а не пользоваться лазейками. Ее халатность могла привести к взрыву, который сравнял бы с землей не только мастерскую, но и соседние здания.

В зале проносится испуганный шепот. Я вижу, как даже Габриэль бледнеет. Деклан сжимает свои мощные кулаки, а Роза хватается за мою руку теперь уже обеими руками.

— Поэтому, — ректор Ирд выпрямляется во весь свой внушительный рост, и его золотистые глаза снова находят меня в толпе. — Кьяра Линд отстраняется от обычных занятий. Она будет отрабатывать свое нарушение в мастерской по индивидуальному плану под строгим надзором. Ее успехи будут пересмотрены.

Мое сердце падает. Это публичная казнь. Все, чего я добивалась за три года, теперь ставится под сомнение. Я вижу, как даже те, кто раньше завидовал моим успехам, смотрят на меня с сочувствием.

— Вы все в курсе, что ни одно происшествие в моей Академии не остаётся безнаказанным, — голос ректора снова наполняет зал, приковывая внимание. — Я каждый раз рассчитываю, что каждое новое наказание послужит уроком для всех, и нарушения закончатся. Но всё равно мы сталкиваемся с новыми проступками. Поэтому сейчас я пересматриваю прошлые наказания. Чтобы вы все! Десять раз подумали, прежде чем решиться на нарушение правил Академии!

Он обводит зал ледяным взглядом, и каждый студент невольно выпрямляется.

— Студенты второго курса, устроившие несанкционированные гонки на садовых големах. Вы не только повредили дорогостоящее оборудование, но и подвергли опасности других студентов. К вашей отработке добавляется полная инвентаризация всех големов в южном крыле.

Двое парней в толпе опускают головы.

— Студент четвертого курса, попытавшийся сдать чужую работу. Ты не только украл интеллектуальную собственность, но и проявил глупость, не сумев даже скрыть следы плагиата. Ты будешь публично защищать не только эту работу, но и три дополнительные, которые подготовишь лично за следующие два месяца.

Ректор проходит по всем известным нарушениям, выставляя провинившихся на всеобщее обозрение и навешивая на них дополнительные наказания.

Теперь уже весь зал замер в ужасе.

— Я надеюсь, все теперь поняли, — его голос звучит финальным аккордом. — Пренебрежение правилами безопасности и академической честью я не потерплю.

Он обводит всех уничтожающим взглядом, и под этим взглядом даже самые дерзкие студенты не смеют пошевелиться.

— Как поняли? — его вопрос звучит как удар хлыста.

— Поняли, господин ректор! — хором отвечает зал, и студенты вытягиваются в струнку.

Ректор выдерживает долгую, уничтожающую паузу. Кажется, время остановилось. Потом он резко разворачивается и выходит так же стремительно, как и появился, оставив зал в гробовой тишине.

А потом тишину сменяет громкий гул обсуждений.

Ко мне сразу же подбегают Роза и Деклан.

— Ничего, Кьяра, не переживай, — шепчет Роза, обнимая меня за плечи. — Он ведь не отчислил.

— Да, и властям не сдал, хотя мог, — хмуро говорит Деклан. — Тебе даже повезло. Индивидуальный план — это очень круто. Без всей этой ерунды с общеобразовательными предметами.

Я молча киваю, чувствуя, как по щекам текут предательские слезы. Я понимаю, зачем он это сделал. Да, это часть нашего договора. Но от этого не менее обидно.

— Мне нужно в мастерскую, — шепчу я, вырываясь из объятий Розы. — Нужно начинать отрабатывать.

Я почти бегом вылетаю из зала, не глядя ни на кого.

Слезы застилают глаза, но я сжимаю зубы, пытаясь сдержать их.

Он сделал, что обещал. Все теперь видят во мне наказанную нарушительницу. И самое ужасное то, что часть этого наказания — настоящая.