Тайная помощница для ректора-орка (СИ)

Глава 2. Душевая

От приказа раздеваться я краснею до корней своих золотистых волос.

— Тебе незнакомо слово «немедленно»? — неожиданно спокойным голосом спрашивает ректор. — Здесь одна душевая. Мне самому тебя раздеть?

Он уже сбросил штаны и рубашку, возвышается рядом, почти совсем голый.

Сбрасываю с себя оцепенение. Торопливо расшнуровываю корсет и, пунцовая от смущения стягиваю с себя платье.

Но ректор прав. Эмориум с кристаллами памяти ещё никто не соединял. Учитывая, насколько ядрёную смесь катализаторов я подготовила, последствия соприкосновения дыма с кожей непредсказуемы.

Тут не до смущения. Возможно, наша жизнь от этого зависит, а я туплю.

Раздеваюсь, а в голове мешанина. Мне ведь наверняка придётся объясняться.

Только вот поймёт ли ректор мои причины?..

Причины, причины.

На всё есть причины.

Вот и у меня на поясе был увесистый мешочек причин, когда я пробралась ночью сюда, в мастерскую — в отдельное одноэтажное здание, отведённое под работу с опасными техно-магическими штуками.

Снимаю корсаж и пояс с украшениями в виде шестерёнок и цветов, расплетаю завязки на длинной юбке изящного бального платья.

Ведь я сбежала с бала, посвящённого началу третьего года обучения.

Каждый учёбный год начинается с бала для всей академии. Такая тут странная традиция, заведённая ректором — здоровенным орком с внешностью маскулинного эльфа, суровым нравом дракона и безжалостностью прожжённого дельца.

Почему-то испытываю волнение, вспоминая ректора Дорхара Ирда во время его торжественной речи, открывающей бал. Его безупречный парадный вид в строгом дорогом камзоле, ледяной тяжёлый взгляд и красивую улыбку, так не вяжущуюся с каменным лицом.

Похоже, улыбаясь, ректор Ирд делал попытку поменьше пугать преподавательский состав и учащихся в академии. Но по факту пугал больше. Намного больше.

Его вообще люто боятся. Что не мешает уважать и даже восхищаться. Но боятся его всё же больше. Особенно за то, как умеет ректор наказания выбирать.

Самое смешное, что никого никогда не отчисляет. Но наказывает за провинности и неуспеваемости так, что провинившийся в итоге входит в число лучших выпускников.

Меня обдаёт холодом, даже думать боюсь, как будет ректор наказывать меня…

— Сорочку тоже, — распоряжается ректор и подходит к рычагам на стене.

Не дожидаясь, пока я разденусь, дёргает рычаги, и с потолка льётся плотный поток воды.

Становится легче морально. Тугие струи душа отсекают меня от ректора.

Впрочем, намочив нас, он выключает воду. Повернувшись ко мне спиной, стягивает последнюю часть одежды, оставаясь полностью голым. Берёт с полки бутыль с очищающим раствором, льёт на себя и начинает намыливаться.

Сглатываю от вида его широкой рельефной спины, крепких ягодиц, сильных ног и рук. Рехнуться можно… Высокий ещё такой. И ещё этот изумрудный оттенок кожи смотрится так завораживающе… Очень органично и красиво.

Мысленно одёргивая себя, приказываю себе перестать пялиться на ректора и спасать, наконец, свою жизнь от возможных последствий соприкосновения с дымом от моего нарушенного эксперимента.

Торопливо стягиваю сорочку и трусики, хватаю бутыль с очищающим раствором с полки и начинаю намыливаться.

Стараюсь успокоиться. Мы просто помоемся, просушимся, а потом я постараюсь выжить при неминуемом наказании от ректора. Мне ведь нельзя было находиться в мастерской. Допуска ещё нет.

Замечаю краем глаза движение сбоку. Вздрагиваю: там, оказывается, большое зеркало во всю стену, которое я сначала не заметила.

Ловлю свой взгляд в отражении. На меня смотрит огромными напуганными глазами невысокая блондинка с высокой полной грудью, тонкой талией и плавными изгибами голых бёдер.

Рядом со здоровенным мускулистым орком я кажусь особенно хрупкой.

При этом мне совершенно не нравятся изменившиеся ощущения в моём теле.

Дыхание учащённое, внизу живота тянет. Тело напрягается. Кожа стала невероятно чувствительной, особенно ставшими тугими соски, которые отзываются сладкой болезненностью, когда я их задеваю намыленными руками.

Ловлю себя на том, что я не столько намыливаю себя, сколько глажу, наминая грудь. А ещё чаще, чем следует, ныряю в пульсирующую и увлажнившуюся промежность.

Одёргиваю себя, призывая себя намыливаться быстрее.

Хоть я и девственница, но с сексуальным образованием в королевстве всё нормально. Я прекрасно знаю про физическую сторону отношений между мужчиной и женщиной.

И я чётко понимаю, что происходит с моим телом. Оно всё больше и больше хочет мужчину. Причём не абстрактного, а вот этого голого орка, который молча и быстро намыливается за моей спиной.

Моё возбуждение стремительно усиливается.

Я отчётливо понимаю: это ненормально. Может ли это быть из-за действия дымной смеси эмориума с кристаллами?

Очень похоже на то. Ох, как возбуждение накатывает.

Нестерпимо хочется повернуться к ректору и прикоснуться к нему.

Ужас какой…

Я холодею от новой мысли.

Это происходит только со мной? Но ректор же был рядом и тоже попал под воздействие дыма!

Может ли быть так, что он сейчас испытывает то же самое… ко мне?!

— Намылилась? — хрипло спрашивает ректор.

От звука его низкого роскошного голоса с чувственной хрипотцой меня просто в жар бросает.

— Да… — едва слышно отвечаю я.

Боюсь оборачиваться. Мне показалось, что его голос прозвучал ближе.

— На спине пропустила, — раздаётся рядом с моим ухом.

Замираю от всплеска возбуждения, чувствуя большие и горячие мужские руки — они плавным движением распределяют густую пену по моей голой спине.