Нежный яд. Тайны

Глава 29

С тех пор как мечты Уалбера стали исполняться, он опасался мечтать. Мало ли что там намечтаешь! Однако после сеанса левитации он стал еще осторожнее.

Он понял, что иногда ему удается воплощать и чужие мечты. Дело в том, что, придя в себя после обморока, Мария дус Карму сказала, что видела Женивала, своего мужа, который ушел двадцать лет назад за сигаретами и не вернулся.

Признание матери очень огорчило Уалбера. Он не сомневался, что она вместе с ним парит в горных высях, а она отправилась в далекое прошлое.

Долгие годы потратил Уалбер на то, чтобы залечить нанесенную отцом рану, - отца он не любил и не скрывал этого, - и вот обнаружил, что рана по-прежнему кровоточит. Как это огорчительно!

- Я видел его наяву, - убеждала сына Мария дус Карму. – Он стоял у самого помоста и смотрел наверх. Он видел, как ты летаешь. Какой бы он ни был, но он твой отец, и ему было радостно видеть своего сына летающим. Одно чудо породило второе, твой отец вернулся!

Уалбер слушал мать, а сам колдовал над плитой.

Он так любил свою мать, что избавил ее даже от стряпни. Когда он бывал в хорошем настроении, то приготовление пищи становилось для него священнодействием, а все, что выходило из-под его рук, - лакомством. Зато в дурном настроении Уалбер готовил отвратительно, но дус Карму никогда не жаловалась. Ее трогали заботы Уалбера, она обожала сына и любовь ценила куда выше гастрономии.

Сегодня они, похоже, были обречены на самый невкусный обед, потому что Уалбер был слишком взволнован.

- Радостно было тебе, мамочка! – возразил он. – Я думал, ты так обрадуешься, что обо всем забудешь. А ты вспомнила человека, которого не видела двадцать лет! Скоро вся Бразилия будет говорить о твоем сыне, а ты все будешь вспоминать, что было двадцать лет назад.

Дус Карму не видела смысла в том, чтобы настаивать на своей правоте. Раз Уалбер не рад появлению отца, то нечего и толковать о нем.

Хотя, разумеется, ей очень хотелось поговорить о Женивале. Он постарел, изменился, и все-таки она его узнала. Он показался ей призраком, она не поверила собственным глазам, но сердце сказало ей – это он! И от волнения она лишилась чувств.

Все эти годы она представляла себе, что однажды он вернется. И всякий раз по-разному представляла себе встречу.

Поначалу она ждала его в волнении и беспокойстве, страшась беды, которая могла с ним приключиться. Она была готова выхаживать его от всевозможных болезней, терпеть беспамятство и костыли, если он попал в автокатастрофу.

Но когда выяснилось, что его нет ни в больницах, ни в моргах, когда она поняла, что он просто сбежал от нее и от крошки-сына, ее стали душить гнев и обида.

Но с годами боль притупилась. Она вспоминала мужа значительно реже. А когда вспоминала, то с любопытством – куда он, интересно знать, подевался? Есть ли у него семья? И как случилось, что он взял и ушел?

Ей стало казаться, что они могут встретиться просто и по-дружески, потому что жизнь почти что прошла, делить им уже нечего, и они вполне могут просто посидеть за чашкой кофе и рассказать друг другу о прожитом.

Но оказалось, что она себя обманывала. Стоило ей увидеть Женивала, как она так разволновалась, что потеряла сознание. Но что было причиной волнения? Любовь или ненависть? Она и сама не знала.

Благодарного слушателя она обрела в Гату, поэтому частенько приходила к нему в кафе, садилась возле стойки и рассказывала то свой сон, похожий на воспоминания, то делилась воспоминаниями, похожими на сон.

А Гату делился с ней своими переживаниями по поводу Карлоты. Он страдал от ее непредсказуемости. Вечером она принимала его любовь, а утром могла прогнать. То она была самой нежной любовницей, то становилась вампиршей, и Гату в ужасе сам убегал от нее.

- Можно я зайду к вашему сыну? – спросил он у Марии дус Карму. – Он погадал бы мне на ракушках.

- Отчего же нет? – отвечала она. – Он вас любит и охотно вам погадает.

Она и сама бы погадала у Уалбера, но на это он никогда не согласится.

- Ты – это я, - любил он повторять. – А на самого себя не гадают.

Уалбер обрадовался Гату, он с детства любил добряка, который баловал его сладостями.

Разглядывая выпавшие ракушки, он с недоумением качал головой.

- Ничего не понимаю, - наконец сказал он. – Но скажу так, как они говорят. В твоей жизни есть женщина, но в ней спрятано еще четыре женщины. Когда ты поймешь, какую из них выбираешь, она останется с тобой.

- Вот это здорово! – обрадовано сказал Гату. – Вот это гаданье, так гаданье! Правда, выбрать нелегко, но по крайней мере ясно, к чему стремиться. Спасибо, дружище, теперь пойду и буду думать, какая из четырех мне дороже – вдова майора, деловая женщина, покровительница детского дома или женщина-вамп?

Гату охотно рассказал бы, как ходил с Карлотой в детский дом и как весело играл там с ребятишками. Они полюбили его не меньше Карлоты, которая всегда приносит им сласти. Но он не хотел лишний раз упоминать имя той, которая была ему так дорога.

Уалбер и виду не показал, что понял, о ком идет речь. Раз тайна так дорога Гату, то пусть бережет ее и дальше. Но Уалбер был рад, что дела у Гату продвинулись, и он уже вхож в дом Карлоты. Недаром он на нее гадает.

Рад он был и за Карлоту. Ей очень шла роль деловой женщины, и, похоже, она прекрасно справлялась с обязанностями в «Мармореале».

Исполнялось и другое предсказание Уалбера. Когда-то ракушки сказали ему, что Марсия будет с Леу. И вот Леу уже несколько раз провожал Марсию, и она не прогоняла его. А сам Леу был так нежен и так бережен с девушкой, что Уалбер только диву давался. Откуда в этом грубом нахальном парне взялось столько тонкости и деликатности? Неужели влюбился?

После газетного скандала Марина приутихла. Уалбер надеялся, что она взялась за ум. Каждое утро он твердил ей одно и то же:

- Присмотрись к Ренилду. Это человек, который любит тебя всерьез. Он достойный человек, обрати на него внимание.

Марина только фыркала, пожимая плечиком, но, судя по тому, что они вместе с Ренилду посиживали на лавочке, советы кузена не пропадали втуне.

Уалбер не со сомневался, что рано или поздно спасет свою заблудшую овечку, глупышку кузину. Надеялся, что и его матушка опомниться и придет в себя после своей галлюцинации.

Однако Мария дус Карму вновь упала в обморок, причем в очень людном месте – в кафе Гату.

- Я снова увидела Женивала, - объяснила она сыну. – Он сидел в баре неподалеку от меня. Как только я увидела его, мне опять стало плохо!

Уалбер поинтересовался у Гату, как обстояло дело на самом деле.

- Так все и было, как рассказывает твоя матушка, - сказал владелец кафе. – Вот уже несколько дней подряд ко мне приходит незнакомый господин, садится за столик возле окна и все время посматривает на улицу. Видно, интересуется кем-то. Я не знал, что он имеет отношение к твоей матери.

- А я-то думал, что у нее галлюцинации, - задумчиво произнес Уалбер. – Но если этот человек в самом деле опять появится в нашей жизни…

Он не докончил фразы и торопливо направился к выходу. Ему было о чем подумать.

- Тебе становится плохо оттого, что ты так его ненавидишь? – спросил он у матери. – Или любишь? Скажи откровенно.

- Я и сама не знаю, - сокрушенно отозвалась Мария дус Карму. – А ты? Ты был бы рад, если бы он вернулся?

- Нет! – резко отозвался Уалбер. – Нет!

Дрожь пробежала по его телу, глаза загорелись, лицо, обычно такое спокойное, напряглось, потом исказилось.

Мария дус Карму оробела. Она не хотела, чтобы у сына начался приступ, один из тех, какие иногда с ним случались.

- Поговорим о чем-нибудь другом, - предложила она. – Иначе нам обоим станет плохо.

Уалбер кивнул.

- Знаешь, я, пожалуй, пройдусь, - продолжала она. – Мне нужно успокоиться, подышать свежим воздухом.

Уалбер снова кивнул. Ему тоже хотелось успокоиться.

Мария дус Карму не спеша шла по улице, направляясь в городской сад. Там она сядет на лавочку среди зелени и спокойно обо всем подумает. Она еще не видела, что следом за ней идет тот, о ком она только собиралась подумать.

Женивал следовал за ней по пятам. Он решил, что время для разговора настало.

- Мария! – тихо и вкрадчиво окликнул он. – Мария!

Мария дус Карму затрепетала как листок. Голос! Ах, этот забытый голос!

«Ну-ну! Рано тебе еще отключаться, - сказал он про себя, - я еще не все сказал!»

Женивал уже шел с ней рядом, вот он усадил ее на лавочку, и Мария словно во сне слушала его признания.

- Все эти годы я хотел и не мог позабыть тебя, - доносилось до нее. – Ты можешь прогнать меня. Я в твоей власти. Любой суд разведет нас, но ты по-прежнему моя жена, и одного твоего слова достаточно, чтобы я вернулся. Я не тороплю тебя. Решение принять не просто. Но знай, ты по-прежнему для меня жена.

Все это Мария дус Карму рассказала Уалберу.

- У этого мерзавца хватило совести тебе все это сказать? – закричал он. Он задыхался, гнев душил его.

- Отец хотел поговорить и с тобой как с главой семьи, - робко продолжала дус Карму. – Он хочет вернуться к семейному очагу. Он очень несчастен.

- Нет! Никогда! – Уалбер в ярости бегал по комнате. – Даже если святой Гавриил спустится с небес и прикажет принять его, я не послушаюсь! Пусть я буду гореть в аду, но его не приму! Я знаю, он опять хочет поживиться за наш счет! Он хочет использовать меня! Я чувствую! Я знаю!

Уалбер убежал в свою комнату, а Мария дус Карму заплакала. Сквозь слезы она говорила Эдилберту, который пытался ее утешить:

- У моего мальчика доброе сердце. Он отходчив. Вспылит, накричит, а потом одумается.

У себя в комнате Уалбер схватил со стола хрустальный шар, в котором порой читал свое и чужое будущее. От его гнева шар мгновенно раскалился. Руки Уалбера разжались, не в силах выдержать этот жар. Шар упал, и во все стороны брызнули осколки.

Уалбер опустился на пол и зарыдал:

- Мой родной отец хочет вернуться, а я… я…